Боруто. Хроники Листа.

      — Боруто-кун! Открывай дверь! Да прибудет вместе с нами сила юности!       Боруто взвыл. Он отчаянно заскулил, подобно раненому псу, выброшенному на улицу. Он хотел сейчас поспать ещё немного, совсем чуть-чуть. Сейчас он походил на великого мученика, который категорически не хотел вставать с постели. Он ведь только недавно уснул. И почему Металл ломится к нему в дверь?       «За что мне всё это?» — взвыл он мысленно.       — Боруто, открывай дверь, киснуть внизу с предками — скука смертная.       Это уже Чоу, смекнул сонный парень. Далее послышался хруст — как ни странно, громкий, что, впрочем, для Чоу не так уж и неожиданно — она точно ела или чипсы, или сухарики.       — Ками-сама, Боруто, открой дверь, иначе сами войдем.       Боруто захныкал, сползя с кровати. За что ему все это? Спустя секунд три или четыре, а может и больше, потому что Боруто снова клонило в сон и он потерял всякую ориентацию не только во времени, но и в координации, в его дверь начали грозно колотить, грозясь снести её к чертям. Дверь, из-за вечных заскоков Боруто, и так еле держалась, вот-вот готовая отправиться в последний путь далеко отсюда. Он устало вздохнул, потянулся на кровати, словно не замечая этих оглушительных стуков в дверь, за которой точно стоит вся толпа его друзей. Этот клокочущий звук грозился уничтожить его черепную коробку. Парню казалось, что кто-то усиленно и отчаянно бомбит его по голове поварёшкой.       Он обернулся, смотря на часы. Пол восьмого вечера. Нехиленько поспал, если улегся в десять утра. Он, наконец, окончательно сполз с кровати, бормоча тихие ругательства и желая перекричать стуки, проговорил:       — Да иду я, иду.       Он взлохматил волосы, запуская пятерню в густую желтую копну ежистых и колючих волос. Вся одежда его помялась, сам он выглядел ужасно заспанным, и след от подушки даже светился у него на щеке. Он упёрся одной рукой в стену, а другой — ухватился за дверную ручку, поворачивая заранее закрытый замок. Не успел он отскочить, как дверь с грохотом ударилась о стену, едва не сбив его с ног. Куча молодых шиноби ворвались в его комнату, осаждая ее, и Боруто капитулировал, закрыв за ними дверь и сползя по ней, усевшись прямо на пол.       — Какого черта? — глухо пробормотал он. Шикадай уже занял его кровать, у него на ногах, на мягком матраце, сидела Чоу, поедая что-то определенно калорийное, но ей плевать. Денки уселся за компьютер, Иноджин и Ивабе за стол, Металл порхал по комнате, как бабочка, словно ему все нипочем, из-за чего хотелось его треснуть как следует. Мицуки вовремя заграбастал себе стул, но Мегуми вцепилась в него намертво, из-за чего пришлось уступить и, отдав злосчастную деревяшку сумасшедшей куноичи, он сел рядом с Боруто, хлопнув того по плечу.       — С добрым вечером! — бодро проговорил Мицуки.       Боруто снова уставился на часы. Может, он сутки проспал? Может, сегодня — это уже завтрашнее пол восьмого вечера? Почему эти олухи, все как на один, бодры и веселы, тогда как он валится с ног? Ну, не считая Шикадая. Тот всегда валится с ног.       — Предки внизу собрались. Обсуждают какую-то мутную фигню, — проговорила Чоу. — Нам стало скучно и мы решили забежать к тебе? Как делишки, Боруто?       — А как ты сама думаешь? — язвительно поинтересовался он, потирая глаза.       — По мне, так все отлично. Ведь ты увидел мое лицо, и тебя озарила звезда. Все, кто на меня смотрит, смотрят на звезду… — мечтательно и самодовольно проговорила Чоучоу.       — В том-то и дело, что я на тебя не смотрел, — засмеявшись, отшутился он, однако Чоу надулась, смотря на него из-под нахмуренных бровей.       — Ну ты и зануда, Боруто. Вечно скажешь какую-нибудь пакость, аж сердце чернеет, — надувшись, проговорила она и отвернулась, демонстративно задрав подбородок.       Боруто захотел расхохотаться.       — Чтобы у нашего гуру, да и сердце чернело? Каким же ты тогда будешь гуру любви, Чоу, если сердца у тебя не будет? — спросил он.       — Вечно говорить всякую мерзость мне в состоянии только ты и Иноджин.       — Это потому, что правда тебе глаза колит, Чоу, — проговорил откуда-то сзади Иноджин, рисуя в своем блокноте и флегматично наблюдая, слушая их всех.       — Да завали уже, зануда! — проговорила она, оскалившись и пригрозив тому кулаком.       — Повторяешься, Чоу, — засмеялся Боруто, из-за чего в него полетела подушка, с легкостью сбитая с пути.       — Оба завалите!       Она скрестила руки на груди, вид у неё был крайне оскорбленный и раздраженный. А ещё у неё закончились чипсы. Боруто понял. Дело дрянь.       Он поднялся на ноги, разминаясь. Кости захрустели, и приятная, теплая ломота заструилась по всему телу. Он осторожно сделал шаг, стараясь ступать ровно и не потерять равновесие. Голова слегка кружилась, а ноги затекли из-за долгого нахождения в одном положении, но он стойко преодолел расстояние от двери до стола и, размяв спину, наклонился, доставая из последнего отсека пачку нераспакованных чипсов.       Чувствовал он себя ужасно. Все тело ломило и хотело лежать до бесконечности, желая отогнать эту усталось и ломоту. Боруто хотел завалиться на кровать, но куда уж там. Шикадай, раскинув ноги и закинув руки за голову, мирно лежал или, возможно, даже спал на ней. Он протянул Чоу пачку чипсов, ослепительно улыбнувшись.       — Мир? — спросил он. Она удивленно на него посмотрела, а потом хмыкнула и отвернулась. Взгляд и мимика из разряда а-ля «меня не задобришь», хотя все с точностью да так. Чоу легко задобрить. Особенно едой. — Ну не сердись, Чоу, мы же по шутке, — Боруто обреченно усмехнулся.       Теперь ещё и начинала болеть и затекать рука, хотя, к превеликому счастью сына Хокаге, наследница клана Акимичи снисходительно улыбнулась и забрала пачку, подвинувшись и позволяя Боруто плюхнуться рядом. Вид у него был измученный, словно с похмелья.       — Выглядишь ужасно, — изрёк Ивабе, как обычно чистящий свой молот. В этот раз в качестве тряпки была его новая футболка, из-за чего он приподнялся на локтях, недовольно ворча на Ивабе:       — Постыдился бы хоть. Свой грязный металлолом чистить моей футболкой. Она, между прочим, новая, — сказал он сердито.       — Что, правда? — удивленно спросил силач, резко откидывая футболку от себя. — А выглядит как половик.       — У нее оттенок такой, идиот!       — С каких пор ты носишь футболки грязного оттенка? — весело спросил Шикадай, присоединившийся к общему разговору. Боруто надменно фыркнул.       — О чем говорят внизу? — поинтересовался он, заметив, что все разом замолчали, каждый занявшись своим делом: Чоу ела, Мицуки читал, откуда-то раздобыв в комнате книженцию, Мегуми с упокоением рассматривала свои ногти, Шикадай дремал, Денки что-то пиликал на компьютере, не обращая на других внимание, Ивабе чистил молот, Иноджин рисовал. Один Боруто дрых, развалившись, как морская звезда в вертикальном положении: ноги его свисали, левая рука также, вторая была закинута на Чоу, а голова покоилась вдоль стены.       — О чем они могут говорить? — ехидно поинтересовался Иноджин. — Конечно же, о нас. У них нет темы интереснее. Еще годик-второй, и они будут собираться ещё чаще, обсуждая кандидатов нам в женихи и невесты.       — Спаси, Ками, Иноджин, хватит портить мне настроение, — проворчал Шикадай.       — Наш женоненавистник подал голос, — съехидничал Боруто.       — К твоему сведению, я не женоненавистник. Я люблю мать, любил бабушку, люблю Йодо, Чоу и всех остальных наших знакомых, — заверил тот.       — Но не девушку, — подчеркнул Боруто.       — Да. Но не девушку. От них одна головомойка.       — Впервые согласен с тобой, Шикадай, — проговорил Боруто.       Чоу, сидевшая между ними, расхохоталась.       — Говорят так, словно когда-нибудь в жизни любили. Вот идиоты. Вот появятся в ваших жизнях женщины, тогда я посмотрю, как вы заговорите, — сказала она настолько самоуверенно, словно не было на свете правдивее её слов.       — Не родилась ещё на свете женщина, способная влюбить меня в себя, — запротестовал Шикадай. — А это именно будет та, которая сможет заставить меня быть более активным. Так мама говорит, — проговорил он.       — Вот ведь трусливые зануды, — снова сказала Чоу и замолчала.       Эта тишина продолжалась более пяти минут, когда уже более повеселевший и взбодрившийся Боруто вскочил с места, размахивая руками. Он поспешно заставил Мегуми подняться со стула, задвинул тот под стол, спихнув Иноджина и Ивабе, резко выключил питание компьютера и сделал Металлу подсечку, из-за чего тот недовольно зашипел.       — Мы будем так и тухнуть весь вечер? Серьезно? Мы прошли второй этап, друзья, давайте отпразднуем, — с интузиазмом проговорил он, напуская на себя важность.       — С чем ты собрался праздновать? — спросил Мицуки, в отличие от всех взбудораженных гостей, так и не сдвинувшись с места и крутя между пальцев ручку. — Саке у нас нет, так что толком и не отпразднуешь.       — Праздновать можно и без саке, алкаш. А тебе что, лишь бы выпить? Могу сходить вниз, уверен, старшие приволокли что-нибудь. Там же, в конце концов, бабка Цунаде, а если есть она — есть и саке. Это две вещи неотделимые, — предложил Боруто задумчиво.       — Ага, чтобы потом моя мать утопила меня заживо в этом же саке. Оригинальный план, Боруто, — съехидничал Шикадай.       Узумаки сглотнул, представив это.       — Ты прав. Тетя Темари отчаянная женщина. Я даже боюсь представить, что она сделает со мной, узнай, что это моя инициатива.       — Поэтому и не представляй, друг мой. Мама в гневе страшная, как сама смерть. Убьёт и не заметит, — рассмеялся он.       — Тогда какие предложения? — спросил Боруто. — Не будем же мы весь вечер скучать.       — Ну… мы можем сыграть в шоги? — предложил Нара.       Все как один заскулили и завыли. Что угодно, но не шоги. Немудрено, что он выиграет и обтерёт их до нитки. Играть просто так они так и не научились.       Все задумались над этим вопросом.       — Мы можем соревноваться в том, кто сделает больше отжиманий! — восклинул Металл, хлопнув себя кулаком по раскрытой ладони, словно это была самая годная мысль среди всех неозвученных. Боруто смотрел на него, как на вещей.       — Ни за что! — сказал он бесцветным, но твердым голосом.       — Крестики нолики?       — Прятки?       — Имена?       — Фамилии?!       — Кто знает больше деревень?       — Техники?       — А ну все замолчали! — прикрикнула Чоу, рассердившись на весь этот гвалт. Она отложила пустую пачку и выпрямилась, отодвигая от себя длинные ноги Шикадая, и встала, сев на пол в позе лотоса. — Сыграем в правду или действие. Ну, или по-другому, смути меня, если сможешь.       Все недоуменно посмотрели друг на друга, а потом на лице Боруто всплыла хитрая лисья улыбка, которой позавидовал бы сам Курама.       — Чоу, ты гений! — воскликнул он, одним глотком выпив оставшееся содержимое принесенной Денки бутылки воды. Все расселись в круг, и Боруто протянул Чоу бутылку, но та покачала головой.       — Крути первым, — сказала она. — На кого укажет горлышко — задает вопрос, на кого донышко — отвечает.       Все разом кивнули, сосредоточившись на игре.       Боруто крутанул бутылку.       Горлышко — Чоучоу, донышко — сам Боруто. Чоу коварно усмехнулась.       — Правда или действие? — Боруто сглотнул.       — Правда.       — Ты когда-нибудь читал хентай?       Боруто недоуменно вылупился на неё, а все остальные засмеялись. Он секунду не понимал, что тут вообще происходит, а потом покраснел.       — Ну… было дело.       — Что?! Серьезно?! — Чоу рассмеялась. — Ну ты и извращенец, Боруто. Крути давай, любовничек.       Боруто, стремительно краснея, снова закружил бутылку.       Горлышко — Денки, донышко — Иноджин.       — Правда или действие? — Иноджин выбрал правду только из-за того, что ему было лень вставать с места в случае чего. — Эм… — замялся Денки. — Чоучоу в твоем вкусе?       Все загалдели. У Чоу зазвонил мобильник, из-за чего она не слышала полного разговора, в то время как Иноджин не заставил себя ждать.       — Я что, сдурел? Чоу мне как сестра, от которой одни расходы, но все же сестра. Мы из троицы Ино-Шика-Чоу, нам в будущем продолжать династию. Так что, не волнуйся, Денки.       Иноджин закрутил бутылку.       Горлышко — Шикадай, донышко — Мицуки.       — Правда или действие? — зевнув, спросил Нара.       — Правда.       — Быть сыном одновременно самого известного злодея Конохи и великого саннина утомительно?       — Вроде как, нет, — издав смешок, проговорил Молодой Змей.       Игра так и продолжалась по кругу.       Выяснилось, что Мегуми до сих пор спит в обнимку с куклой, Чоучоу терпеть не может анчоусы, Иноджину нравится скромная брюнетка, Боруто чуть однажды не поцеловался с девушкой, но в ответ встретился с её сандалиями, Шикадай просто умопомрачительно поет душевные песни, Металл может затаить дыхание на целых три минуты, Ивабе никогда не видел обнаженных девушек, в то время как всплыло, что Мицуки и Боруто однажды на миссии случайно забрели в женскую баню, где были одни старухи, выяснилось также, что Денки на досуге читает журнал мод, и все дружно хохотали, пока решили не заканчивать. Внизу послышался шум, оповестивший о том, что старшие решили завязывать с посиделками.       Было уже почти двенадцать ночи, когда Мегуми задала злосчастный вопрос, на который Боруто никак не смог ответить. Он думал про экзамен через два дня, про двенадцать боёв, про соперников и соперничество.       Он проклинал себя за то, что выбрал правду.       — Боруто, ты любишь кого-нибудь в данный момент?       Ответа на вопрос так и не последовало.       Ни тогда, ни после.