Боруто. Хроники Листа.

      Сколько Касуми себя помнила, она никогда не была Касуми. Это не ее настоящее имя. Это имя дали учителя из закрытой школы на границе страны Ветра и Воды.       Касуми означает туман. С одной стороны, ей идеально подобрали новое имя. Она также тиха и спокойна, как туман, никогда никого не тревожит, она сама по себе. Появляется резко и она даже могла похвастаться, что после ее прихода все становилось хорошо. Но с другой — Касуми нравилось, как ее звали до рокового дня, хоть имя и не соответсвовало ее спокойному, уравновешенному характеру.       Хотару — имя, которое подошло бы взрывной особе с упрямым и истеричным характером. Хоть она и была с рождения Хотару Судзуки, сейчас Касуми понимала, что ее новая личность, то есть Касуми Ишикава, ей нравилась больше.       Она лежала на какой-то поляне, подставив лицо под светлые лучи солнца и наслаждаясь столь прекрасной погодой. Нечасто в Отогакуре так тепло. Обычно там вечное пасмурное небо, заволоченное темными и злыми тучами. Подобно лицу Орочимару, когда она его впервые встретила.       Касуми улыбнулась нахлынувшим воспоминаниям. Сегодня они как-то лезут в голову автоматически, требуя перезагрузки. Впрочем, когда лежишь под солнышком, согреваемая долгожданным теплом, хочешь не хочешь, а воспоминания всё равно лезут в голову.       Касуми задумалась. Если так подумать, то она любит солнечные дни. В школе «Джун», которая находилась на границе страны Ветра и Воды, всегда было сыро и холодно. Даймё маленькой деревушки, в котором была расположена школа, вкладывал инвистированные в школу деньги в свой карман, хотя господин Кадзекаге инвестировал немалые деньги в школу для сирот. Там были дети из самых разных деревень. Касуми помнила и мальчика из деревни Камня, и двух девочек-близняшек из страны Воды, и многих других детей тоже. Те были сиротами, как и она. Сироты при живых родителях.       Касуми тряхнула головой, отгоняя прочь назойливые мысли, которые портят ей ее умиротворенное и блаженное настроение. Лежать на отогретой солнцем траве и подставлять себя под теплые лучи солнца — вот то истинное наслаждение. Касуми казалось, она жила только ради этого момента, чтобы сейчас, в деревне Листа, наслаждаться тихой и спокойной жизнью.       Сироты из «Джун» были странными, а еще они были нытиками. Каждый ныл о том, что его бросили, что они никому не нужны. Касуми, которой на момент зачисления в школу было восемь лет, брезгливо смотрела на особенно истеричных девочек. Странные они. Сидят целый день, играют в куклы, а к вечеру их настигает ностальгия, и они решают предаться воспоминаниям о блаженных вечерах. Касуми не знала, почему этих девочек и мальчиков бросили родители. Кто-то из них вообще не знал, есть ли они у них. Это странное чувство. Не знать, кто твои родители.       Одиночество в «Джун» преследовало Касуми с первого дня зачисления. Потому что она не хотела там жить, не хотела делить комнату с сопливыми девочками, которые не разрешили ей играть с ними в куклы.       Они часто дразнили ее из-за коротких волос, говоря, что она похожа на мальчика, из-за штанов и вечно замаранных рук. Касуми с детства обожала песочницы. А еще ей просто было не комфортно рядом с ними. Они говорили о родителях в прошедшем времени, и хоть у Касуми мама умерла от того, что была больна какой-то неизлечимой боленью, название которой она сейчас уже и не вспомнит, она знала. Был еще один человек, которого она ненавидела и жаждала увидеть одновременно. Мама — светлая, добрая мама, взяла с нее слово перед смертью, что Касуми изгонит ту ненависть из своего сердца, направленную на ее родного отца.       Хотару пообещала, увидев материнские слёзы. А Касуми продолжала держать обещание и старалась не задумываться лишний раз о том, где отец. Она просто хотела найти его и задать один единственный вопрос.       Почему ты нас бросил?       Она резко села, зажмурившись, когда уставилась в небо. Долгое время глаза ее были закрыты, отчего солнечный свет особенно сильно ударил в глаза. Она настолько увлеклась, вспоминая своё скудное и жадное на чудеса детство, что вступила на рыхлую почву.       Воспоминания об отце — это незажившая рана в сердце не Касуми Ишикава, а в сердце восьмилетней Хотару Судзуки. Это рыхлая почва, на которую не стоит ступать, потому что сразу теряешь самообладание. Когда-нибудь она его найдет, и тогда решится главная загадка ее жизни, а пока лежи себе спокойно, разглядывая проплывающие в небе облака.       В «Джун», да и в Отогакуре, нечасто застанешь такую тихую и спокойную атмосферу, где тебе уютно и комфортно. Она знала лишь одно место, откуда на горы страны Ветра открывался красивейший вид. Но тот клочок выжженной земли, на котором она любила лежать, не шел ни в какое сравнение с этой красотой. А это место она нашла совсем случайно, бродя в своем репертуаре по окрестностям деревни. Первый этап подошел к концу, и она решила устроить себе вполне заслуженный выходной после изматывающего нашествия на ее мозг.       Шиноби, которые не знают своей цели в жизни, — это не шиноби. Это была та несправедливость жизни, которую Касуми изрекла сама без чьей-либо помощи. Невозможно жить в этом бренном и жестоком мире без определенной цели, заставляющей тебя идти исключительно вперед, хочешь ты того или нет. Это прихоть природы. Цена, которую должен заплатить каждый удосужившийся выжить при естественном отборе природы. Просто имей цель — всегда считала Касуми, и тогда будет ради чего жить. Касуми знала, что жить надо ради близких людей, ради родных и любимых. «Джун» не выбила из маленькой девочки всю любовь к этому миру. Только Касуми могла мечтать о семье, о муже с прекрасным чувством юмора, который не будет ни в коем случае глупым.       Выжить рядом с такой, как она — она понимала, что это непросто. Мечтала о прекрасных детишках, которые унаследуют ее пшеничные волосы и задорный характер, завуалированный под тихой, спокойной натурой. Но у нее ничего этого не было. И не будет. Она не видела себя в роли хорошей жены и доброй матушки. Человек, выросший без семьи, сам боится ее заводить потому, что страшится провала.       И если так взять, тогда почему она живет? Ведь нет в этом мире того, что держало бы ее. Сарада мечтает стать Хокаге, и эта идея и мечта даёт ей силы и стимул продолжать двигаться вперед. Хару мечтает добиться внимания Варго, а он хочет, чтобы она, Касуми, наконец ответила взаимностью на его чувства, которые, как он говорит, вспыхнули еще с их первой встрече в Отогакуре, где их всех собрал Орочимару.       Тогда-то она впервые познакомилась с Сарадой Учихой.       На момент появления Касуми в деревне Звука ей было тринадцать лет. Заметно выросшая, смотрящая на мир через блаженную и равнодушную улыбку, Касуми появилась в Отогакуре, чтобы просто попутешествовать. Из «Джун» выпускали хоть в пятилетнем возрасте, главное внеси деньги за весь прожитый тобой промежуток времени, подпиши отказ и иди куда хочешь.       Касуми мечтала о свободе, сколько помнила свою жизнь в частной школе. И тогда она усердно начала копить деньги и скопила за год. В тринадцать Ишикава собрала пожитки и ушла. Пришла она замаранной мальчишкой, а ушла почти девушкой. У нее отросли волосы, а на замену штанам предпочла легкое ситцевое платье и безрукавку, напялив на ноги сандали.       Целый год Касуми скиталась, наслаждаясь жизнью.       Она была в Кири и Иве. Особенно ей запомнились протекторы каждого жителя деревни. Ее отец тоже был шиноби, и Касуми была сильнее, выносливее и терпеливее любого другого ребенка. Она была очень меткой и знала неплохие приёмы в тайдзюцу. И, конечно же, она владела главной техникой своего вымершего клана Судзуки — Техникой Кровавого Кукловода.       К пятнадцати годам девушка овладела ею до совершенства.       Она тоже мечтала иметь такую налобную штуку с рисунком. Куноичи понимала, что протектор связывает шиноби со своей деревней, делает его частью огромного общества ниндзя. И потому, что Касуми не училась в Академии, хотя она уроженка деревни Песка, протектора у нее не было.       Орочимару, в первую их встречу, вызвал у нее чистый, лучистый смех, а потом она увидела его злобное, но одновременно заинтересованное лицо.       — Кто вы на самом деле: мужчина или женщина? — подшучивала Касуми, порхая вокруг него как бабочка. Она увидела его на рынке, в стране Рисовых полей, краем уха заслышав из испуганного шепота продавцов, что это Отокаге деревни Скрытого Звука. И тогда Касуми поняла, что это судьба.       Старый змей — при воспоминании о нем на лице Касуми появилась злорадная улыбка — не хотел брать ее в ученики. А потому, как на тот момент этот странный женоподобный мужик был единственной умной личностью, а еще и третьим саннином, о чем она узнала, собрав информацию от жителей страны Рисовых полей, Касуми его достала. Старику пришлось пойти на уступку тринадцатилетнему демону. Она и подумать не могла, что год спустя и правда станет демоном. Точнее носителем демона.       Касуми в четырнадцать выкрали. И вселили в нее биджу. Однохвостого демона Шикаку, который был до ужаса занудным и ворчливым. Впрочем, и там Касуми не горевала. Чем черт не шутит.       Сарада Учиха, на первый взгляд, показалась Касуми редкостной занудой.       Она предпочитала читать свитки и тренироваться, тогда как Касуми выносила Орочимару мозг, требуя тренировок. Теперь она умела пользоваться резервом ворчливого медвежонка Шикаку, как прозвала его Касуми. У них с биджу было негласное перемирие. Он не трогает ее — она в ответ не трогает его. И наслышавшись о потугах бедного Кадзекаге, Касуми поставила демона в известность: никаких убийств. Они будут жить мирно, и плевать, что он такой упрямый. Наруто Узумаки смог объединиться с самим Девятихвостым. Значит, и она сможет.       Она понимала, что, какую бы семью она не желала, этот демон в ней — уже есть часть нее. И жить каждый день в страхе от самой себя ее не устраивало.       Немного позже они с Сарадой подружились. Как выяснилось, она тоже не понимает своего отца и мечтает завязать как можно больше прочных уз. Сродни это было чем-то похожим на цель Касуми — та имела цель обрести семью. Касуми и Сарада подружились. У золотой девочки Отогакуре, как, смеясь, называл ее Суйгецу, впервые появилась подруга.       С годами Касуми стала еще более спокойной и уравновешенной. Она часами занималась медитацией, отдаваясь этому сполна. Это было самым любимым занятием Касуми, кроме тихого времяпровождения.       Сарада говорила, она была странной личностью. Когда Касуми среди других, она саркастична и шумна — она душа компании. Язвительная и до чертиков дотошная своим сарказмом и вечными упреками. А когда Касуми одна — она спокойна.       Больше всего она любила спокойствие.       Когда ей кто-то загородил свет, она не сразу поняла, что произошло.       Поначалу она просто подумала, что это погода испортилась. Испустив печальный вздох, Касуми лениво приоткрыла левый глаз и изогнула губы в какой-то блаженной улыбке, делая вид, что она не от мира сего. Над ней возвышался какой-то парень.       — Привет, — проговорила она, снова закрывая глаза, — не мог бы ты отойти? Ты загораживаешь мне свет.       Парень был симпатичным, то ли в белой рубашке, то ли в желтой со странным знаком на рукаве и протектором там же. Среди всего его образа особенно сильно выделялись глаза. Ярко-зеленые, как только-только цветущая трава. У самой Касуми глаза были яркие, но не настолько. Они меняли оттенок по мере того, как менялось ее настроение: от насыщенно-зеленого до болотно серого. Он смотрел на нее с ленью и некой долей иронии.       — Ты заняла мое место, — тихо проговорил он. Касуми так и не открыла глаза, продолжая лежать, подогнув под себя руки и дрыгая коленями.       — Правда? — восклинула она, резко открыв глаза. Столь быстрая перемена ее настроения — от тихого, умиротворенного до ужасно удивленного — поразили его. Касуми это видела.       — Когда я шла сюда, не заметила никакой таблички, говорящей, что это личная собственность. Так что отстань и уйди, ты мешаешь мне наслаждаться тишиной.       Парень иронично хмыкнул.       — Обычно я здесь лежу.       — Да ну? Предлагаешь мне подвинуться? Но я нагрела себе местечко, — меланхолично сказала она. Что-то решив, она все же подвинулась, изворачиваясь на земле подобно змее. — Располагайся, — сказала она радостным и веселым голосом.       Парень снова хмыкнул, опустившись рядом с ней, а после также подложил под голову согнутые руки, закинув в рот соломинку. Мирно засопев, Касуми прикинулась спящей.       Находясь в шоке от того, что позволила какому-то парню разделить с ней тишину, Касуми не хотела, чтобы кто-то видел ее в растерянности, пусть даже этот кто-то — ужасно ленив, чтобы просто открыть глаза или заговорить. Но Касуми не хотела, чтобы он говорил.       — Шикадай, — сказал он. Касуми прикинулась, что спит, не желая отвечать ему, пусть даже свое имя. Имя решает многое сейчас. Слава имени идёт впереди человека. Но не имя делает человека тем, кто он есть.       Впервые в жизни ей было просто спокойно лежать в лучах светящего солнца, наслаждаясь тишиной в обществе другого, абсолютно чужого человека.