Белый мотылёк

      Казалось, что, акуматизировав себя, он только больше запутал Кота и его напарницу – отвёл, так сказать, подозрения. На самом же деле фиаско подстерегало в собственном логове. Ирония судьбы, не иначе.       С того момента, как он открыл глаза, доктора наперебой обещали полное выздоровление, но Габриель не верил. Любое движение причиняло боль, неподвижность тоже не спасала. Обколотый обезболивающими, он почти всё время спал. То и дело его будили, чтобы вколоть очередное лекарство, сменить повязки или увезти на процедуры.       Приходила парочка полицейских, но Габриель притворялся, что не запомнил момент атаки Кота. Причины на то имелись.       Пока он лежал в коме, мир вокруг будто не существовал. Слышать голоса врачей он начал, как ему казалось, незадолго до того, как сознание вернулось – примерно за день или два. В то время мозг среагировал на чей-то знакомый голос. Кто-то был рядом с ним, разговаривал и прикасался. Габриель почти ничего не запомнил. И вот сейчас крохотный кусочек всплыл в его памяти. Возможно, это приснилось ему, ведь мозг только начал восстанавливаться после долгой отключки. И всё же…       Это был голос Адриана. И его слова: «Кот Нуар – это я». Что из этого правда, а что – всего лишь обман сознания, Габриель пока не знал, но на всякий случай ничего не сказал полицейским. Если они охотятся за его сыном, нельзя, чтобы тот попал в тюрьму, Кот Нуар он, или нет. Только ему решать, как поступить с Адрианом. Брошь Мотылька, скорее всего, у него – что ж, пускай. Всё, что потеряно, вернётся, пусть даже на это понадобится время или активация Броши Павлина.       Натали навещать не спешила, и Габриеля это злило. Вполне возможно, думал он, доктора запретили тревожить пациента новостями и посещениями.       На третью ночь врачи стали снижать дозу обезболивающих, и, проснувшись посреди ночи, Габриель, не привыкший терпеть такие страдания, стонал и ворочался, лишь усиливая боль. Вскоре обычные стоны переросли в крик, а истерзанный болью мозг выводил единственное имя, которым, можно сказать, жил Габриель. Зовя сына, он не стеснялся слёз и того, как жалобно звучат эти призывы, не понимал, что Адриан не придёт, что его нет рядом, и всё равно звал, до хрипоты и беспамятства, а сердце бешено колотилось о рёбра.       Починенные после Плагга камеры выводили изображение без звука, но дежурные медсёстры не спешили к пациенту. Им было приказано сократить инъекции, чтобы не навредить здоровью, и они выполняли. Габриель метался до утра, пока измученный болью и напряжением организм его не сдался и не ответил скачком температуры. Утром дежурный хирург обнаружил пациента в невменяемом состоянии. В жару и в поту тот лежал, разметавшись по кровати, и ни на что не реагировал.       Температуру сбили, но легче не стало. Габриель смотрел на врачей, как на врагов. Ему нужен был сын, а также Натали. Хотя бы кто-то из них, и, с трудом ворочая языком, Габриель потребовал позвонить секретарше.       До сих пор доктора не говорили ему, что Адриан сбежал, а потом его ранили и привезли сюда. Они опасались, что состояние мсье Агреста ухудшится после таких вестей. Успешно прооперированный, но, как и отец, не способный передвигаться, Адриан пятый день был прикован к койке, совсем не думая сбегать. Здесь лежал его отец, и разве что к нему он бы сбежал. Разобраться бы только с планом здания, выяснить, где его палата. Жаль, Плагга нет – он бы всё вмиг разузнал.       Заштопанные раны от пуль ужасно болели, и Адриан при всём желании не мог пользоваться ни ногой, ни рукой. Он лежал и думал об отце и их будущем. Как теперь уговорить мастера Фу отдать кольцо обратно? А Леди Баг уговорить ещё сложнее. Если с помощью талисманов можно вернуть мать, это, конечно, здорово, но юноша чуял подвох. Во всех сказках про чудеса за любое сверхдействие полагалась немалая плата. Что, если Камни Чудес работают так же? Он не меньше отца хотел, чтобы мама опять была рядом, но не мог – ПОКА не мог позволить ему воплотить мечту. Сейчас казалось даже забавным, что они с Леди Баг считали Бражника абсолютным злом и не знали его благих намерений. Если дар Нууру поможет, отца обязательно нужно познакомить с мастером Фу, который, как казалось Адриану, укажет дальнейший путь их семье, а также решит судьбу талисманов.       Натали явилась в больницу, но не сразу после приказа босса, а когда разрешили навестить Адриана. Юноша похолодел, увидев, как она входит в палату. Если бы мог, он бы сбежал прямо сейчас, но раненные конечности с трудом подчинялись, и то через боль. Стиснув зубы, Адриан наблюдал чуть ли не торжество в глазах секретарши.       - Говори, что ты знаешь о Камнях Чудес, - строго потребовала Натали. – Какую цель ты преследовал, сбежав вместе с Брошью отца? И не притворяйся, что не понял, иначе бы не крал отцовскую книгу и не сбегал, я права?       Отпираться было бессмысленно. Пожирая ненавистным взглядом эту женщину, Агрест-младший молчал.       - Молчание – знак согласия, - довольно сказала Натали. – Хорошо, молчи, сколько влезет, только отдай Брошь, я пришла к твоему отцу, а к тебе заглянула за ней.       - У меня её нет, Натали, - нахмурил брови Адриан.       - А у кого же она, ты, маленький воришка? – всё ещё спокойно спросила женщина, но юноша чувствовал, что она вот-вот взорвётся от нетерпения.       - Этого вам знать не стоит, но если это утешит вас, я всё со временем расскажу отцу.       - Зачем же заставлять меня ждать? Ваше свидание легко можно устроить прямо сейчас, - злорадно молвила секретарша, заходя в изголовье койки, чтобы отцепить крепления на стене.       Отец очнулся? Адриана охватила такая сильная радость, что он едва не позабыл о намерениях коварной Натали. Разрываясь между желанием увидеться с ним и сохранением секрета, юноша всё же выбрал второе. Не время, да ещё в присутствии Натали, выдавать отцу своё альтер эго. Поэтому Адриан нажал на кнопку тревоги.       - Негодный мальчишка! – отдёрнула руки секретарша. – Ну ладно, пусть отец с тобой разберётся.       Вбежавшая на вызов медсестра грозно спросила, что происходит. Уходя, Натали бросила: мальчик, мол, развлекается. Но хмурый взгляд парня совсем не вязался с приколами, и медсестра выбранила Натали уже за дверью.       - Надеюсь, больше она сюда не сунется, - сказал Адриан Плаггу и вспомнил, что того рядом нет. Чёрт, побыстрее бы убраться вместе с отцом из этой больницы! Мастер Фу, наверное, ужасно рассердился.       А мастер Фу и в самом деле сердился, едва вернулся Нууру с кольцом Нуара и без Адриана.       - Это то, о чём я подумал? – нахмурился китаец, внимательно глядя на поникшего квами. – Современные дети совершенно не задумываются о последствиях. Впрочем, я и сам был таким, когда объединил кольцо и серьги и в итоге уничтожил родной храм… Как думаешь, Нууру, стоит рассказать Маринетт, в какую передрягу влип её одноклассник? Помнится мне, Адриан не решался, но теперь он больше ко мне не придёт, даже если захочет назад своё кольцо, я правильно понял?       - Его ранили полицейские, он в больнице, - поведал Нууру.       - Тогда решено. Приведи ко мне Маринетт. – улыбнулся мастер. – Возможно, она расстроится, ведь не быть ей больше Леди Баг.       - Значит, вы всё же позволите хозяину загадать желание? – оживился Нууру.       Мастер Фу покачал головой.       - Чтобы он повторил мою ошибку? Нет. Если его жена мертва, взамен на возвращение из мёртвых силы талисманов отнимут жизнь у Габриеля Агреста. Если жива – бесследно пропадёт он сам, либо в организме произойдут необратимые изменения, и до конца жизни он останется инвалидом. Вселенная зиждется на равновесии, Нууру, не зря же в моей шкатулке серьги и кольцо образуют знак инь и ян.       - Но зачем тогда отнимать талисманы у героев Парижа?       - Потому что Бражника больше нет, и твой хозяин пусть не рассчитывает, что вернёт себе Брошь Мотылька. Я – Хранитель Камней Чудес, могущество которых способно подчинить целый мир, и все они должны быть у меня, в целости и сохранности. Играть с такими силами кому ни попадя – значит, играть со смертью, особенно если замахиваться на то, на что замахнулся Агрест. Как бы ни хотелось тебе думать, что он твой хозяин, эта Брошь не предназначалась для него, как и книга. И я почти уверен, что и Брошь Павлина где-то в его доме. Мне нужно с ним поговорить, едва он выйдет из больницы. А пока приведи мне Маринетт… Постой-ка, Нууру, а где твой знак?       После всего того, что сказал мастер, квами не хотелось с ним говорить, потому что согласен с его словами он был лишь частично, но не ответить на вопрос Нууру не мог.       - Вы говорите, он мне не хозяин. Вы говорите, все талисманы должны быть у вас. Но в мире столько несправедливости! А мы будем спать в шкатулке и не сможем этому миру помочь?! Почему вы хотите положить конец тысячелетней истории Чудесных?       - Я этого не говорил, - заметил мастер совершенно спокойно. – Продолжай, Нууру.       - И всё же я не согласен мириться с таким положением дел. Кто я такой, чтобы спорить с Хранителем? Всего лишь древнейшее существо во Вселенной, но мне кажется, вы боитесь такой мощи и ответственности, и началось это в ту пору, когда обе Броши были утрачены вместе с книгой. Поэтому талисманы Лисы, Пчелы, и ваш собственный бездействуют до сих пор. Соглашусь, моему хозяину не стоит испытывать могущество главных Камней, и пока он не изменится, в Брошь я не вернусь. Сегодня я отдал хозяину часть себя, чтобы он выжил. Если он получит Брошь и снова станет Бражником, никаких акум не будет. Талисман ослаб из-за моего дара хозяину.       - Ох, Нууру… - закрыв лицо ладонями, простонал китаец. – Что ты наделал! Ты же подвёл меня, понимаешь? Какой я Хранитель, если отныне один Камень слабее всех остальных? Это словно принять на хранение вещь и подпортить её…       - Но мастер, - возразил Нууру. – Я сделал это не по вашему недосмотру, а из собственных, искренних побуждений, значит, и вина на мне. Пускай я не так уж и бессмертен теперь, зато мой хозяин жив, и пока не отречётся от меня, я буду служить ему.       - Хочешь сказать, Брошь Мотылька можно вернуть Агресту без опаски? – с сомнением спросил Фу. В нём сейчас бушевали противоречивые чувства. Рискованно было встречаться с этим человеком хотя бы потому, что он узнает про остальные Камни Чудес. Даже если сам мастер не назовётся Хранителем. Да и Нууру – кто его знает? – может всё разболтать. Впрочем, Нууру он доверял поболее, нежели Агресту-старшему.       - Да, иначе я никогда не вернусь в Брошь, - кивнул квами. – Я даже могу всё ему объяснить, когда акумы не получится. Он всё поймёт, вот увидите, он изменит своё мировоззрение, своё отношение к смерти, поймёт, что с потерей жены, даже если она не мертва, нужно смириться. И тогда я вернусь к вам. Вы же сами хотели с ним поговорить, так давайте это сделаю я. Благодаря мне хозяин жив – одно это заставит его задуматься и уже по-иному смотреть на трагедию, постигшую его семью.       - Мне кажется, он не станет тебя слушать и уж тем более не изменится, - с сомнением произнёс Хранитель.       - Ради того, кого он любит – послушает, - уверенно заявил квами. – Адриан в одной с ним больнице, он поможет мне. А сейчас, как вы и хотели, я приведу Маринетт.       - Хорошо, лети, - произнёс мастер и вздохнул. – Уж от тебя, Нууру, я не ожидал такой… жертвы. Но, надо признать, в чём-то ты прав.