Оторва для семьянина

Сыльги давно сопела в своей кроватке, когда Чонгуку в самом разгаре бессонницы вдруг захотелось подышать свежим воздухом. Стараясь не разбудить дочь, он обулся и натянул сверху куртку, покидая квартиру вкрадчивыми шагами. Уже за дверью можно было расслабиться и, не думая о посторонних вещах, отправиться на прогулку. Погода холодная, да и ночью температура заметно падала, но подобное скорее помогло ему немного отрезвить пораненную накануне голову. Наверное, он соврёт, если скажет, что не скучал по Хери. Это похоже на то, как родители забирают у тебя конфету. Возможно, она тебе и не нравится вовсе, приторная или отдаёт нелюбимым вкусом ягод, но ты борешься за неё. Борешься потому, что это едва ли не единственная отрада в твоей жизни. С Хери они провели вместе больше полугода, за это время успели изучить друг друга и даже немного привыкнуть. Начинать всё с самого начала не хотелось бы, но и соврать, что обиды и прочих чувств не осталось. На часах около половины второго ночи, руки совсем замёрзли, а наспех застёгнутая куртка не позволяет телу согреться. Чонгуку холодно, но он рад, что всё ещё может чувствовать, ведь за три года отцовства не часто позволял себе подобную роскошь. Он должен быть сильным ради дочери, успешным, чтобы гордился названный отец. Чего бы он хотел для себя? Сложно сказать. Мечты никогда не было, любимая работа — не более чем потребность, друзей почти не осталось. Кажется, он живёт потому, что «так нужно», плывёт по течению, подстраиваясь под встающие на пути препятствия. Он ведь и о детях не задумывался, пока не появилась Сыльги, пока это решение не приняли за него. Воздух становился всё холоднее, поэтому Чонгук решил вернуться. Пары кругов вокруг собственного дома вполне хватило для ночной прогулки. Сегодня утром он должен получить работу, постарается это сделать, а дальше нужно устроить Сыльги в садик, и всё снова будет как раньше. Конечно, если только настойчивость Хери не внесёт свои поправки. Она ведь знает, как уговорить Чона. Да, пожалуй, она слишком хорошо его знает.

***

— Сыльги, ты уверена, что всё хорошо? Ничего не болит? — Чонгук обеспокоенно оглядывал девочку, пока та послушно надевала комбинезон. Оставить малышку не с кем, поэтому парню приходится брать её с собой на собеседование. — Да, — коротко ответила она и опустила голову. Её состояние и поведение можно было бы списать на нежелание куда-то идти или на ранний подъём, но девять часов для них не рекорд, Сыльги и сама в выходной могла встать раньше. Тогда в чём же причина? — Мышонок, что случилось? — Чонгук отложил документы, которые до этого тщетно пытался впихнуть в сумку, и присел перед дочерью на корточки, беря за руки и заглядывая в глаза. Мгновенно выступили слёзы, которые малышка поспешно стёрла маленькими кулачками. — Ты больше не любишь маму? Она поэтому не приходит к нам и не играет со мной? — Сыльги мелко дрожала, даже появилось чувство тревоги за её состояние. Вчерашние события и приход Хери буквально пошатнули равновесие малышки, а ведь она только-только привыкла к отсутствию матери. Она приняла этот факт и почти не вспоминала о Хери, не замечала различий с другими семьями, а сейчас едва сдерживает истерику, лишь упоминая о ней. — Она тебя очень любит, просто пока не может прийти, — Чонгук пытался выкрутиться, хоть и понимал, что в данном положении ему не поможет уже ничего. — Ты опять врёшь, да? Она не любит меня, если бы любила, то пришла бы, — легонько ударив отца кулаком по груди, Сыльги уселась на пол, закрывая ладошками зарёванное лицо. — Скажи, пусть не приносит подарки, пусть лучше придёт сама. Чонгук не единожды передавал дочке подарки от лица матери. Жаль, что сама Хери за все три года ни разу не вспомнила о дочери. Сейчас малышка уверена, что мама где-то рядом, поздравляет её с Рождеством и именинами, но не желает видеть. Она не приходит в гости, но частенько радует малышку куклами и конфетами. По крайней мере, всё именно так и выглядело со стороны. — Малыш, это очень сложно, понимаешь? Тебе просто нужно немного подождать, — Чон не знал, как позже выкрутиться из этой истории, но прямо сейчас сказать родной дочери о предательстве матери у него не хватит сил. — Ты тоже меня бросишь? Ты не захочешь меня видеть, если я буду плохо себя вести? Уйдёшь, как мама? Девочка почти шёпотом произнесла глупые догадки, отводя руки от лица и с испугом вглядываясь в лицо отца. Чонгук глубоко вздохнул и взял ладонь малышки, поднося к своей груди и прикладывая к месту, где так громко билось сердце. — Чувствуешь? — вкрадчиво спросил, получив в ответ неуверенный кивок головы. — Пока вот здесь стучит, я всегда буду рядом с тобой. Клянусь. После этих слов единственное, чем он мог подтвердить свою клятву — объятия. Сыльги едва ли не рухнула на отца, крепко прижимаясь к нему и обеими руками хватая за шею. Получилось немного успокоить её, но для себя Чонгук решил, что благополучие дочери куда важнее его обид и личных предпочтений. Так может, всё же позволить Хери увидеться с Сыльги? — Идём, иначе мы опоздаем, — Чонгук помог малышке одеться, и вместе с ней вышел из квартиры, закрывая замок. На мгновение он замер, покосившись на дверь соседки, но тут же взял себя в руки. Не мешало бы поблагодарить Химавари за беспокойство, да и интерес к ней самой никуда не делся, но сейчас всё это отходило на второй план. Пообщаться поближе с девушкой он может и после, а вот спасать психику дочери нужно уже сейчас. Отложив посторонние мысли на «потом», Чон взял Сыльги на руки и двинулся к выходу, намереваясь всеми правдами и неправдами получить работу. Уже в уме готовился к каверзным вопросам и прочим придиркам, а на деле всё оказалось куда проще. Его провели в кабинет директора, где помимо солидного молодого мужчины восседал его вчерашний знакомый, Сыльги в это время рисовала на любезно предоставленном листе-раскраске под чутким присмотром секретаря. В качестве испытаний Чонгуку задали несколько стандартных вопросов, затем пролистали резюме и имеющиеся документы. Не пришлось даже рассказывать о прошлом месте работы и причине увольнения. С лёгкой подачи заместителя директора он получил должность менеджера по закупкам, и уже через час довольный покинул компанию, ведя за руку дочь. — Папа, ты теперь будешь работать здесь? — Сыльги постоянно оглядывалась на только что покинутое здание, от удивления хлопая в ладоши. Чонгук смущённо улыбнулся и кивнул дочери в знак согласия. Они спустились в метро, и уже спустя несколько минут вошли в тёплый вагон, направляющийся в сторону их дома. Предстоит ещё одна пересадка и затем несколько остановок на автобусе, так что как минимум час они ещё будут в пути. Чтобы не терять время, Чонгук усадил малышку рядом с собой и вытащил мобильный из кармана. Легко нашёл знакомую программу и вместе с дочерью провёл увлекательные полчаса за изучением некоторых цифр. Обычно они с Сыльги занимались каждый день, но вот в последнее время всё не заладилось, поэтому случился небольшой отдых. Теперь нужно навёрстывать упущенное. За то время, пока не приблизилась их станция, малышка успела вспомнить изученное ранее и даже кое-что новое запомнить. Далее они пересели на автобус, который, к счастью, не пришлось долго ждать. Свободных мест не было, поэтому Чонгук взял дочь на руки, удерживая от падения. Было привычно ловить на себе изучающие взгляды. Симпатичный молодой парень с ребёнком. «Наверняка с сестрёнкой. Так мило» — примерно так звучали перешёптывания за спиной, когда Чону доводилось их услышать. Сложно ведь представить, что парнишка, выглядящий не старше выпускника, уже имеет дочь. С трудом пробившись сквозь толпу, Чон вместе с дочерью покинул автобус, напоследок подмигнув наблюдавшей за ним компании школьниц. Те покраснели, доказав Чону, что обаяние он не растерял. Уже в более приподнятом настроении Чонгук двинулся к своей квартире. Когда поднимался по лестнице, слышал чьи-то крики, но не думал, что это доносится с их этажа. Оказалось — ошибался. — Химавари! Я не буду больше шутить! Возвращайся домой, не дури! — упоминание знакомого имени заставило Чона поёжится. Неужели, она вновь в неприятности влипла? — Уходи, папа! Я не хочу даже говорить об этом, — В дверях квартиры стояла обладательница чудного имени, а напротив неё невысокий, но крупный мужчина в солидном костюме и с портфелем в руках. Они о чём-то спорили, и Чонгук не считал нужным вмешиваться. Ей-то, похоже, кроме сорванного голоса ничего не угрожает. — Простите, — заметив свидетелей в лице Чонгука и его дочери, мужчина понизил тон и сконфуженно извинился, последний раз бросив взгляд с укором на Химавари. После этого он покинул площадку торопливыми шагами, вызвав у девушки вздох облегчения. — Фух, думала, он никогда не уйдёт, — она расслабленно облокотилась на косяк входной двери, с интересом разглядывая Чонгука. Тот даже немного засмущался, опуская голову и улыбаясь себе под нос. Поспешно отворил дверь и пропустил дочь вперёд, выкроив себе пару минут для разговора наедине. — Как твоя голова? — Как дела? Произнесли в один голос, а затем также синхронно рассмеялись, скрывая так неловкость. — Хорошо, уже не болит, — первым ответил Чонгук, машинально касаясь пораненой накануне макушки. — Я тоже хорошо. Повреждение рамки никто не заметил, так что ты мне очень помог. Готова угостить тебя чем-нибудь в качестве благодарности, красавчик, — Химавари подмигнула, почти забыв о том, что видела вчера. Она ведь имеет право просто «сказать» спасибо, верно? — Эм, как насчёт ужина сегодня вечером? Я приготовлю, а с тебя приятная компания, — Чон протянул руку вперёд, ожидая пожатия. Химавари расплылась в улыбке, поднявшись на носочках и оставив лёгкий поцелуй на приоткрытых губах парня. — Так не пойдёт, — едва слышно констатировал Чонгук, склоняясь к лицу девушки. Сзади послышался громкий голос Сыльги: — Папа, ты там где? — Чёрт, — всё также шёпотом ругнулся Чонгук, замирая в нескольких миллиметрах от желанных губ. Легонько чмокнув девушку, он полностью отстранился. — До вечера, — уже отходя, попрощался, искренне улыбаясь себе под нос. В квартире его встретила недовольная дочь, деловито сложившая на груди руки. — Мышонок, ты не против, если с нами сегодня кое-кто пообедает? — не задумываясь, спросил Чон, и, только заметив огоньки надежды в глазах малышки, поспеши исправиться. — Химавари зайдёт сегодня к нам. Хочешь поужинать с онни? — Мне всё равно, — мгновенно изменившись в лице, ответила девочка, направляясь в свою комнату. Чонгук хотел было пойти за ней и поговорить, но внезапный звонок его чуть затормозил. — Алло, — увидев на экране «госпожа Ли», парень мгновенно принял вызов. — Здравствуй, Чонгук, — слегка осипшим голосом поздоровалась женщина, а затем, к удивлению, попросила сегодня забрать Сыльги к себе. Странно было не то, что она хотела увидеться с девочкой, а то, что просила она об этом не в выходной, как обычно. В голове Чона уже строились цепочки подозрений и даже назревали версии. — Госпожа Ли, вы ведь не собираетесь знакомить мою дочь с Хери? — сразу же спросил Чонгук, поглядывая на дверь детской комнаты. На всякий случай он прошёл на кухню и только после этого продолжил разговор. — Чонгук, не смотря на то, что Хери моя дочь, я никогда не смогу простить её за то, что случилось три года назад. Я не стану портить психику девочке и так внезапно представлять ей мать. Сделаешь это сам, если посчитаешь нужным. Говорила она вполне разумно, да и ранее Чонгук мог убедиться в том, что и сама госпожа Ли глубоко обижена на дочь за вот такое предательство. Тогда к чему всё это? Быть может, он просто стал слишком подозрительным? — Хорошо. Сегодня Сыльги побудет с вами, а завтра я её заберу, — с чувством тревоги на сердце согласился парень, ещё раз попросив женщину не скрывать от него ничего. В противном случае, она также не сможет больше общаться с Сыльги. Договорившись обо всём, он положил трубку, но ещё долго не мог успокоиться, уже предвкушая чей-то заговор. Всё это, определённо, неспроста.

***

Сыльги несколько минут назад покинула квартиру, горячо попрощавшись с отцом и с радостью устраиваясь в объятиях бабушки. Она была едва ли не единственной женщиной в жизни малышки, не считая тётушки Хван, поэтому подобное внимание девочка очень ценила. Чонгук, оставшись в полном одиночестве, успел обдумать свои дальнейшие действия и даже приготовить вполне себе съедобный ужин, с предвкушением ожидая прихода соседки. Вспоминая сегодняшнюю сцену, он даже немного возбудился — сказывалось длительное отсутствие девушки, да и сама Химавари себя вела довольно раскрепощённо, флиртовала и заигрывала, тем самым и привлекая внимание Чонгука. Когда в дверях раздался звонок, Чонгук только-только успел разложить на столе приборы и расставить тарелки. Не убирая с лица улыбки, он двинулся к двери. Выражение лица сменилось мгновенно, стоило только увидеть на пороге Хери, пьяную в хлам, да ещё и с бутылкой Соджу в руке. Почему-то вспомнилось прошлое, когда она едва ли не каждый субботний вечер проводила вот так и возвращалась домой лишь под утро в компании сомнительных «друзей». — Что ты здесь делаешь? — мгновенно потеряв азарт, спросил Чонгук, прислонившись к косяку двери. Он не позволит ей войти. Больше никогда. — Я скучала, очень скучала по тебе, — язык девушки заплетался, поэтому она с трудом произносила слова. — Поэтому напилась? Не лучший способ об этом сказать, — критично заявил парень, собираясь закрыть дверь. Хери попыталась помешать, едва ли не падая на порог. Рефлекторно Чонгук сумел поймать её, спасая от болезненного столкновения с полом. Прижал к себе и даже сделал попытку поставить на ноги, но та, словно специально, не держалась на ногах. Совсем. — Хери, если ты не уйдёшь сама, я вызову полицию. Уходи, Сыльги только уснула, — Чон попытался слукавить, стараясь как можно скорее выпроводить непрошеную гостью. — Врёшь, она сейчас у мамы, — тихо отозвалась девушка, прижимаясь к мужской груди. — Всё-таки это ты её надоумила, — сделал вывод он, с силой отталкивая от себя Хери. Та рассмеялась. Покачиваясь, встала напротив, иногда делая глотки из уже полупустой бутылки с алкоголем. С ног до головы осмотрела некогда любимого парня и, улыбнувшись, неожиданно выдала: — А ты по-прежнему красавчик. Не зря считался самым популярным парнем нашего отдела. — И ты ничуть не изменилась, всё такая же, — Чонгук покачал головой, вспоминая, как падка Хери была на внешность. Она сотню раз говорила ему о любви, и столько же предавала. Её слова ничего не стоят. — Какая? Красивая? — Ли медленно приблизилась, почти падая в объятия парня. Он снова поймал её, на секунду задержавшись взглядом на лице. Вдруг захотелось вспомнить, что именно привлекло его в первый раз. Ответ пришёл сам собой. — Доступная, — нехотя отозвался парень. Не в его правилах оскорблять девушек, но ведь это было чистой правдой. За время их отношений было несколько прецедентов, заставивших его поверить в неверность любимой девушки. Она не стеснялась флиртовать с другими, пока была с Чонгуком, после разрыва уехала с новым парнем. Хери не хотела быть одна, но и единственным парнем никогда не ограничивалась. Моральные принципы явно не для неё. — Всё это время, — он сделал небольшую паузу, собираясь с мыслями, — ты ведь не вспоминала о Сыльги ни разу. Чего ради вернулась? — Я приехала к тебе, — откровенно призналась девушка, а после вынужденно добавила, — и к дочери. Хмыкнув, Чонгук сложил на груди руки и на всякий случай взглянул на соседскую дверь. — Я не хочу тебя видеть, а Сыльги не нуждается в «такой» матери, — с ударением произнёс Чонгук. Всё не складывалось в его голове. Хери не могла вернуться просто ради него. Определённо, были и другие причины или обстоятельства её приезда. — Не тебе решать, какая мать ей нужна. Или что? Ты уже нашёл себе кого-то? — ехидно поинтересовалась девушка. Сейчас она выглядела куда трезвее, чем была до этого. Игра? — Это тебя не касается. Уходи, — в почти приказном тоне выразился парень и вздрогнул, когда дверь по соседству отворилась. Химавари так и застыла на пороге, увидев подобную картину. Больше всего на свете ей хотелось бы выйти чуть позже, чтобы подобного не застать или вовсе вернуться сейчас назад, сделав вид, что ничего не произошло. — Прости, старая знакомая приехала, проходи, — Чон в мгновение подскочил к Химавари, не оставляя ей ни малейшего шанса на побег. Почти шёпотом извинился и за руку потянул в свою квартиру. Ему было неловко, но из-за недоразумения не хотелось терять понравившуюся девушку. — А ты ещё кто такая? Неужели, его новая девушка? — вновь каждое слово сочилось сарказмом, отчего Чонгук незамедлительно разозлился. Собирался высказать что-то, только не успел, его опередила Химавари. — Допустим. Какое отношение это имеет к Вам? Вы его жена? Девушка? Сестра? — с усмешкой, но серьёзностью в голове поинтересовалась она. Хери на мгновение замолкла, собралась с мыслями и также уверенно ответила: — Я мать его ребёнка. Скоро мы поженимся, — подмигнув Чонгуку, соврала та. Химавари рассмеялась, показательно приблизилась к Чонгуку, становясь вплотную к нему, словно защищая свою территорию. Почему-то она вспомнила вечер, когда Чон так любезно спустил по лестнице её бывшего парня, решившего устроить ссору. — Чонгук, она твоя? — улыбаясь, поинтересовалась Химавари. На несколько секунд парень завис, но машинально всё же ответил «Нет». — Отлично. Мне тоже такая пьянь на площадке не нужна, — довольно произнесла Химавари, быстрым шагом приблизившись к сопернице. Она не из слабых девушек и сдаваться не привыкла, а за Чонгука почему-то очень хотелось бороться. Схватив Хери за волосы, она без особых усилий подтолкнула девушку в сторону лестницы, а затем показательно отряхнула руки, вернувшись к Чону и вместе с ним зайдя в квартиру. Вскоре послышался гневный крик не ожидавшей подобного Хери и несколько ударов по двери рукой. — Эм, а ты боевая девушка, — растерянно среагировал парень. — Не люблю делиться, и нахалок таких тоже не люблю, — уже не так уверенно парировала Химавари. Теперь она выглядела хрупкой и беззащитной, вызывая у Чонгука лёгкую улыбку. — Прости, я всё объясню, — в защитном жесте подняв руки, пообещал Чонгук и не соврал. Следующие полчаса они посвятили трапезе, во время которой Чонгук делился подробностями своего положения. Химавари не перебивала, не сводя с него внимательного взгляда. Было видно, как близко к сердцу парень принимал каждое событие, поэтому единственное, что хотелось сделать после окончания его монолога — это обнять. — Мне жаль, что всё так получилось, — девушка преодолела разделяющее их расстояние и уселась на колени к парню, вынудив того сконфуженно выпрямить спину и прокашляться. Близость девушки, к которой он испытывает симпатию, была неожиданной, но приятной. — А мне нет. Я рад, что у меня есть Сыльги, — откровенно признался Чонгук, а затем негромко добавил, — и ты тоже. — Врушка, может, я не единственная, кто к тебе на ужин приходит. Ты ведь красавчик, — Химавари звонко рассмеялась, разряжая обстановку. Она поудобнее устроилась на мужских коленях, перекинув одну ногу. Ладошки положила на лицо Чонгука и придвинулась ближе, игриво прикусив губу. — Звучит как приговор, — уловив атмосферу, прошептал парень. Разместив руки на женских бёдрах, он придвинул девушку максимально близко. Теперь они соприкасались носами и ощущали дыхание друг друга. — Останови меня, если хочешь, — предупредил Чонгук, напористо целуя. Кажется, Химавари даже не услышала его слова за громким биением двух сердец. Чувствуя жар во всём теле, она обвила руками крепкую мужскую шею, чуть приподнимаясь. Волосы разметались, щекоча кожу парня. Тот усмехался в поцелуй, но прерывать его не торопился. Проведя языком по мокрым губам, он наклонил голову и скользнул в чужой рот, пальцами сжимая бёдра ёрзающей на нём девушки. Она откровенно издевалась над ним, то и дело задевая член под плотной тканью штанов. — Не пожалеешь об этом? Позже я не смогу остановиться, — всего на мгновение оторвавшись, предупредил Чонгук. — Трусишка, хочешь меня отговорить? — девушка рассмеялась, подмигивая моментально возбудившемуся парню. — Похоже, кого-то нужно отшлёпать, уж больно острый язычок. Чонгук подхватил девушку на руки, вставая со стула, и направился в сторону спальни. Та не упускала возможности поцеловать и без того припухшие губы, прикусывала его язык и дразнила, вынудив остановиться недалеко от двери. Рыкнув, Чонгук буквально прижал девушку спиной к стене, попутно задев стоящую рядом вазу с искусственными цветами. — Мы что-то разбили, — услышав посторонний шум, заметила девушка, но, кажется, её не услышали. Чонгук сжал пальцами женские ягодицы, кусая мочку уха, а затем касаясь этого же места языком. Проделал так дорожку до ключиц, оставляя красные отметины, словно излечивая раны одними касаниями губ. Девушка с трудом сдерживала стоны, ощущая не только физическое, но и психологическое удовлетворение. Ей хорошо с ним. Во всех смыслах. — Накажешь меня? — подразнивая парня, спросила Химавари. — Накажу, — тут же согласился Чонгук, легко толкаясь пахом вперёд. Фроттаж. Кажется, так это называется. В ответ на ласку девушка тихо простонала. Это было возбуждающе, но недостаточно. — Ещё, — тихо попросила, кусая губы и запрокидывая голову. Чонгук послушался, с игривой улыбкой толкаясь вновь. Девушка сильнее сжала мышцы ног, которыми обхватывала пояс парня. Он почувствовал реакцию, доводящую до безумства. Прижав Химавари к стене, он ослабил хватку и освободил руку. Провёл кончиками пальцев по коже, достигая груди, а затем сжал. Девушка от неожиданности вскрикнула, переведя взгляд на довольное такой реакцией лицо Чона. Он добился желаемого. Толчок. Ещё один. Это убийство так терзать девушку. Не снимая одежды, не переходя к большему. Химавари казалось, вот-вот она сорвётся и сама изнасилует его к чёртовой матери. К счастью, Чонгуку и самому это надоело. Поставив девушку на пол, он без особого труда стянул с неё джинсовые шорты, а затем и рубашку, оставив в одном белье. Немного покраснев от неловкости, девушка машинально прикрыла грудь руками, на что мгновенно отреагировал Чон. Одной рукой он коснулся её ладошки, сплетая их пальцы воедино и отводя в сторону своеобразный замок. Другой — проложил дорожку к трусикам, оставляя за собой мурашки на коже как следы. Одним движением отогнув кромку белья, продолжил путь. Химавари глубоко вздохнула, и Чонгук утопил этот вздох в новом жарком поцелуе. Языком он обводил контуры губ, затем двигался глубже, одновременно с этим введя два пальца во влагалище девушки. Та вздрогнула и машинально выгнулась дугой навстречу, сдвигая ноги. — Попроси, — только войдя во вкус, Чонгук затормозил, вызывая недовольный вздох со стороны девушки. — Пожалуйста, Чонгук, — послушно произнесла Химавари, закрывая глаза и ёрзая. Чонгук чуть согнул пальцы внутри девушки, сначала вытащив их полностью, а затем вновь вводя. — Чёрт! Я тебя сейчас сама изнасилую, — откровенно призналась девушка. Этого было достаточно. Поспешно стянув с себя брюки, Чонгук остался в одних боксёрах, на которых тёмным пятном виднелась смазка. — Это тебе не понадобится, — с усмешкой произнесла Химавари, избавляя его от последней детали гардероба. Приподняв голову, она взглянула на лицо парня, одну ладошку положив на впалый живот. Теперь пришла её очередь. Медленно двинулась вниз, не сводя при этом пристального взгляда с обладателя чарующих чёрных глаз. Достигнув члена, коснулась кончиками пальцев головки. Обхватила пальцами и сделала несколько движений взад-вперёд, вызывая тихие стоны. Они оба добились желаемого, и останавливаться на этом не собирались. Чонгук не смог вытерпеть женского доминирования, поэтому быстро перехватил инициативу в свои руки, разворачивая девушку спиной к себе и без предупреждения вводя член на половину в лоно. Тихие стоны удовольствия сопровождались шлепками тел. В воздухе витал запах секса, что только разжигал желание. Химавари из последних сил держалась на ногах, но, не выдержав напряжения, вскоре задрожала, закусывая руку и сдерживая стоны. — Так быстро? — с усмешкой удивился Чонгук, ускоряя темп. Одной рукой он играл с грудью девушки, другой сжимал ягодицы, тихо постанывая на ухо. Девушка едва не упала, поэтому Чону пришлось развернуть её лицом к себе и вновь поднять на руки, продолжая настойчиво вбиваться в её тело, приближаясь к оргазму. Не было сил даже для стонов, поэтому Химавари обхватила его шею руками и, коротко поцеловав, уткнулась носом в висок. — Я не отдам тебя ей, — прошептала, ещё крепче обнимая. Чонгук даже не услышал этого, но необычайную нежность на грани с безумной страстью всё же ощутил. Эта ночь не закончится сексом, не войдёт в память как просто хорошо проведённое время. Для них обоих это новое начало.