Завтра ещё не наступило.

      День и ночь, утро и вечер, часы и минуты раз за разом накатываются на Стюарта, словно тяжёлые, бесформенные снежные комья. Он не распознаёт лица и не различает предметы. Порой, впрочем, ему кажется, что у предметов есть лица… Он поглощён каким-то неопределённым, размытым между явью и сном состоянием, где отсутствует и время, и пространство; словно проглочен чужеродным, враждебным измерением. Он не знает, что здесь реально, а что — только причудливый плод его собственного воспалённого мышления.       Лишь одно не вызывает у Стюарта ни малейшего сомнения в своём существовании; лишь одно неотрывно следует за ним по пятам и не оставляет ни на мгновение, являя собой единственно настоящее и возможное в этом месте, составляя для музыканта единственно допустимую для него реальность — беспрестанная, томительная тревога, неясная и плохо осознаваемая. Стюарт не понимает, откуда она взялась, он лишь постоянно и мучительно пытается что-то вспомнить… но ему не дают. Кто? Зачем?.. Иногда он пытается задавать себе вопросы, но смысл их мгновенно теряется. Иногда он даже не успевает додумать или до конца оформить мысль, как вновь происходит нечто, заставляющее его сознание раствориться в очередном млеюще-бессильном потоке… Ему приходится просто позволять нести себя этим ядовитым волнам. Ему кажется, что его тело неподъёмно-тяжёлое — или на самом деле лёгкое, очень лёгкое, легче, чем облака; только вот как управлять своими руками, когда они сделаны из клубов воздушной пены?.. Это трудно, бесконечно трудно, это невозможно. Иногда Стюарту трудно даже вдохнуть, потому что он забывает, есть ли у него в груди лёгкие.       На мысли уже не остаётся сил.       Однажды Стюарту видится, будто облако вдруг залетело к нему в окно. Облако светло-жёлтое и немного золотистое, словно крем из сгустившихся солнечных лучей.       На облаке сидит девочка с изумрудно-зелёными глазами, фиалковыми волосами и широчайшей улыбкой, какую только можно себе представить. Он знает эту девочку?.. Или, кажется, знал… когда-то давно.       Стюарт морщит лоб в болезненных попытках запустить мыслительный процесс, но от этого у него темнеет перед взором.       Девочка спрыгивает с облака и подходит ближе.  — Эй, — она берёт музыканта за плечо и слегка встряхивает, — просыпайся. Тебе уже давно пора вставать!  — За… зачем, — с трудом выдавливает Стюарт.       Девочка улыбается и тянет его за руку.  — Давай-ка, — говорит она, — поднимайся! Ну же!  — Я не могу, — хрипит Стюарт. Ему трудно дышать, ему больно касаться предметов. Ему кажется, что его кости, кожа, кровеносные сосуды сделаны из тончайшего стекла — если дотронуться, они просто разобьются.  — Ты можешь, — возражает девочка, продолжая тащить Стюарта. — Можешь! Давай! Давай же! Скорей! — Она подходит к нему сзади и начинает подталкивать в спину.       Стюарт стонет, ему так больно, будто каждая клетка его тела разрывается на части. Лёгкие словно вовсе отказываются функционировать, — он делает вдох и не может втянуть воздух, только открывая рот, как рыба на суше.  — Скорей, — торопит девочка, — ну, вспомни. Ты же хочешь спасти кое-кого!       Стюарт вдруг чувствует приток крови к конечностям. Он делает над собой непомерное усилие и… встаёт.  — Молодец, — одобряет девочка, отходя от него. — Вот так… хорошо. А теперь пошли…  — Куда? — хочет спросить музыкант, но осознаёт, что его губы лишь немо шевелятся, не воспроизводя ни звука.  — Идём. — Девочка хихикает, поманив за собой, затем скрывается где-то за углом.       Стюарт вздрогнул и очнулся.       Всё кругом тонуло во тьме и безмолвии. Музыкант поёжился, почувствовав откуда-то сквозняк.       Он попытался пошевелиться и ощутил, как нечто сковывает его движения. Стюарт поморгал, силясь разогнать расплывающуюся перед глазами муть. Некоторое время музыкант не мог понять, кружится ли у него голова, или видимость вокруг действительно застилает блёкло-серая мгла. Наконец, восстановив резкость зрения и привыкнув к окружающему сумраку, Стюарт смог оценить обстановку.       Он обнаружил себя в каком-то небольшом тёмном помещении. Из окна, выделяющегося сероватым квадратом среди общей черноты, лился бледный свет уличных фонарей: царила ночь.       Стюарт выдохнул, стараясь собрать свои мысли. Где он? Что с ним произошло?..       Музыкант снова заёрзал в попытках сорвать невидимые путы. Он в недоумении оглядел себя и тут заметил, что на нём смирительная рубашка. Стюарт в ужасе дёрнулся и вскочил было на ноги, но его колени сразу подогнулись, словно ватные, и он рухнул животом вниз.       Так, значит, его схватили. Его всё же схватили, посадили сюда и накачали снотворным…       Стюарт тихо застонал от осознания происходящего. Он снова попытался встать, но затёкшие ноги отказывались служить ему. Сколько же он здесь находится?.. Несколько часов… дней… месяцев? А что, если несколько лет?!       Музыкант стал ползти по полу, опираясь на локти. Руки тоже едва повиновались ему, — через каждые несколько ползков приходилось останавливаться, чтобы отдышаться. Наконец Стюарт дополз до противоположной стены с окном и повалился набок, обливаясь потом. Ему казалось, что его грудь разрывается — будто дыхательные пути заржавели, и теперь им требовалось время, чтобы заработать как надо.       Нужно как-нибудь снять эту чёртову рубашку. Музыкант завозился и заметался, точно муха, завязшая в паутине. Задыхаясь и до боли выворачивая локоть, Стюарт с трудом приподнял его над головой и, прижав подбородок к груди, принялся зубами расстёгивать рукавную пряжку. Каким-то чудом ему это удалось; освободив одну руку, Стюарт вскоре смог стащить с себя рубашку. Он оказался в одних брюках — остальную одежду, вплоть до ботинок, очевидно, забрали у него санитары. Музыкант снова перевёл дух, облокотившись спиной о стену.       Сквозь окно проникал матовый серебристый свет. Стюарт подполз к подоконнику ближе, затем, уцепившись за него дрожащими руками, сумел наконец встать. Ноги его всё ещё подкашивались; усевшись на подоконник, музыкант начал растирать их. Он бросил взгляд в окно. Снаружи не было видно ничего, кроме туманной пелены, из-за которой смутно сочились струйки фонарного сияния. Через приоткрытую щель окна веяло сквозняком. Музыкант придвинулся к ней и, усилием дёрнув створку, раскрыл её пошире. Он с наслаждением вдохнул чистый и свежий, холодный и чуть влажный ночной воздух. Стало немного легче. Стюарт ощутил, что окончательно пришёл в себя.       Он осторожно коснулся стопами пола, затем, держась за подоконник, проделал несколько шатких шагов. Кажется, тело уже обрело подвижность… Это хорошо, — значит, музыкант пробыл в этом месте сравнительно недолго. Наверное, проведи он в парализованном заключении годы, его мышцы бы вовсе атрофировались.       Стюарт обвёл комнату взглядом, на этот раз пристальнее. В ней пустовало, не было даже кровати. Ничего, кроме покрытых белым кафелем стен и пола.       Музыкант порылся в карманах брюк. Конечно, всё снаряжение, которым снабдил его Рассел, было конфисковано. Чёрт…       Стюарт опять взглянул в окно. Он понятия не имел, насколько высоко здесь прыгать: из-за густого тумана нельзя было различить землю. Кажется, потайной отдел клиники находился на седьмом этаже, но… кто знает, где музыкант оказался сейчас. Впрочем, решётки всё равно очень прочные и расположены слишком близко друг к другу… он бы не пролез.       Стюарт тяжело вздохнул. Где, хотелось бы знать, сейчас доктор Вурцел и профессор Кайзо? Неужели они его обманули?..       Может, они заодно с Корпорацией и заманили его сюда, чтобы он перестал нести бред и вынюхивать… Стюарт прислонился лбом к стеклу. Да уж — поначалу всё было слишком просто…       И всё-таки нужно найти способ выбраться.       Стюарт снова обыскал свою одежду, — не побрезговал он порыться и в складках смирительной рубашки, — однако лишь ещё раз убедился, что у него выгребли всё под чистую. В заднем кармане брюк, правда, нашлась какая-то затёртая временем алюминиевая пуговица размером с пятак. Стюарт иронично усмехнулся, подбросив её в ладони. Да уж… определённо, с этим можно свернуть горы.       Он подошёл к двери и подёргал ручку. Разумеется, дверь не поддалась. Музыкант устало налёг на неё спиной и соскользнул вниз.       Взор его вдруг упал на крохотный красный глазок в углу потолка. Приглядевшись, Стюарт понял, что это камера наблюдения. Интересно, следит ли сейчас кто-нибудь за ней?.. Огонёк должен свидетельствовать о том, что она включена.       Внезапно музыканту пришла в голову отчаянная идея. Он подобрал валяющуюся на полу смирительную рубашку, затем подбежал к камере и стал подпрыгивать, размахивая белым тряпьём в воздухе на манер лассо и стараясь достать одной из рукавных застёжек до потолка. Закинув рубашку, будто удочку на живца, и убедившись, что она крепко зацепилась за камеру, Стюарт что есть силы рванул её на себя. Крохотный датчик слетел со стены и упал на пол. Стюарт возликовал: как бы там ни было, факт намеренного вредительства с его стороны нельзя будет оставить незамеченным. Значит, скоро стоит ждать прихода гостей… Затем он попытается сбежать.       Стюарт покосился на дверь. Жаль, что теперь у него нет при себе оружия… Что ж, придётся положиться на удачу.       Посетители не замедлили явиться. Через несколько минут Стюарт услышал, как щёлкнул замок. Он занял оборонительную позицию, спрятавшись у двери.       Дверь открылась, и в палату вошли. Не мешкая ни мгновения, Стюарт налетел на противника сзади и тут же набросил ему на голову смирительную рубашку, словно мешок. Не успел он обвязать рукава врагу вокруг корпуса, как с другой стороны на Пота накинулся кто-то ещё. Обернувшись, Стюарт обмер. Это был Киборг!       Стюарт толкнул запутавшегося в рубашке робота на второго и, воспользовавшись суматохой, стремглав пустился бежать из палаты по коридору.       Коридор был узким и тёмным.  — Тревога всем постам… тревога… — разносилось где-то у него за спиной. Стюарт, задыхаясь, попытался ускориться — занемевшие ноги всё ещё плохо слушались его. Сбоку чернела углём дыра, ведущая в какое-то помещение. Понимая, что размышлять некогда, музыкант тотчас нырнул туда. На стене горела белая кнопка с надписью «close\open». Стюарт быстро нажал на неё. Неожиданно выход из коридора загородила выехавшая сбоку толстая бетонная стена.       Топот железных ног Киборгов затих за ней.       Стюарт перевёл дыхание, облокотившись о стену. Он огляделся.       Здесь окон не было, только в глубине дрожала тусклым и прерывающимся бледно-бирюзовым светом трубчатая лампа. В полутьме отсек создавал впечатление склада. Было очень холодно — Стюарт ощутил, как его начинает пробирать дрожь. Музыкант стал шарить по стенам в поисках выключателя. Выключателя не нашлось, однако всё помещение вдруг само собой озарилось неярким голубоватым светом. Стюарт вздрогнул, вжимая голову в плечи, и замер, но ничего опасного не произошло. Должно быть, это просто сработали датчики движения на здешних лампах… Музыкант снова направился вперёд, рассматривая то, что открылось его взору. Повсюду стояли столы с какими-то приборами и пробирками, полными разноцветных реактивов. На одном столе располагался ряд огромных, не менее двадцати литров каждая, пластиковых бутылей с густой алой жидкостью. Все они были помечены маркировочными наклейками. Стюарт вначале бездумно расхаживал вдоль них, а затем испуганно отпрянул — по всей видимости, это были ёмкости с человеческой кровью. Надписи на наклейках указывали группу, резус-фактор и что-то ещё… Последний показатель вызвал у музыканта недоумение. «Соответствие: 0», «соответствие: -12», — гласили маркеры. Стюарт сглотнул, поёжившись. Для чего это нужно? Может быть, здесь расположен банк крови для пациентов больницы?..       Ему стало не по себе. Стюарт попятился назад — и чуть не налетел на другой стол. Повернувшись в сторону, музыкант едва сдержался, чтобы не вскричать: прямо рядом с ним высился длинный стеклянный сосуд с плавающим в жидкости человеческим позвоночником, а поодаль — ещё один, поменьше, с некой волокнистой субстанцией. Часто выдыхая, Стюарт осел на пол. У него закружилась голова. Что всё это значит?.. Хотелось бы думать, что это просто какие-нибудь донорские органы… или муляж. Ох, до чего искренне ему бы хотелось в это верить...       Пот поднялся и побрёл дальше, будто в тумане.       В конце помещения была ещё одна дверь. Стюарт прислушался, затем нажал кнопку на стенной панели и осторожно выглянул, когда створка отъехала. Новый проход вёл в такой же коридор, как и те, по которым Стюарт спасался от Киборгов. Похоже, в нём пустовало. Музыкант вышел.       Ему нужно разыскать где-нибудь выход и как можно скорее покинуть эту клинику. Ей заправляет какая-то серьёзная организация, в тайны которой он едва ли сумеет проникнуть в одиночку. Здесь явно творятся тёмные дела, но, чтобы разобраться в этом, ему понадобится помощь... настоящая помощь.       Знать бы только, куда идти.       Стюарт остановился — его вдруг снова охватил приступ головокружения, до того сильный, что потемнело в глазах. Должно быть, это побочный эффект какой-то дряни, которую ему вкалывали. Пот упёр руку в стену.       Невдалеке послышались шаги и голоса. Стюарт запаниковал, ища место, где можно было бы скрыться. Стена под его ладонью вдруг шевельнулась и куда-то провалилась: музыкант с трудом устоял на ногах. Он поразился, однако не стал колебаться и быстро юркнул в открывшийся проход, еле успев спрятаться.       По коридору шли два Киборга. Их продвижение сопровождало тихое потрескивание.  — …сбежал, — негромко говорил один из роботов, видимо, заканчивая фразу, — раньше такого не случалось.  — Раньше времена были иные, — заметил второй, — они начинают выходить из схем. Это не есть хорошо.       Стюарт огляделся: он очутился в небольшой нише, вроде тупика. Бежать здесь было некуда, но ниша вполне подходила, чтобы отсидеться в ней. Музыкант прислушался. Судя по всему, Киборги остановились в нескольких шагах от него… Стюарт чуть высунулся из своего укрытия. Роботы держали в руках небольшие приборы, от которых, по всей вероятности, и исходил странный трещащий звук, и медленно елозили ими вдоль стен. Присмотревшись, Стюарт с удивлением распознал счётчики Гейгера. Рассел совсем недавно объяснял ему, что это такое… Зачем Киборги измеряют здесь уровень радиации?..  — Схемы — это не наша задача, — снова подал голос первый робот, — Эль Миерда со всем разберётся.  — Что будем делать со сбежавшим? — спросил второй.  — Поймаем, — отвечал первый. — Тревога объявлена, его должны обнаружить.       Оба Киборга помолчали, продолжая орудовать счётчиками. Они подошли совсем близко, и Стюарт, затаив дыхание, вжался в стену ниши.  — Странный он какой-то, — произнёс второй Киборг, — очнулся спустя всего пять дней. Ему непрерывно вкалывали ионизирующую смесь. Так не может быть. Он не должен был показать реакцию так скоро. Соответствие состава крови ещё не достигло даже нулевой отметки.  — Может, он где-то уже облучался?  — Где?! Это полностью исключено. Радиационный фон поверхности не превышает норм. За этим следят…       Счётчики тихо и зловеще потрескивали в тишине. Стюарт ощутил, как у него выступил холодный пот. — Что-то дозиметр психует, — озабоченно заметил один из Киборгов. — Смотри, сколько набежало… — Так ведь тут рядом хранилище с его вещами. Оттуда и набегает. Ты же видел, что у него нашли? Полное вооружение, и фонит страшно. Доза далека от смертельной, но очень похожа на то, что могло остаться Внизу… — Так он что, из Нижних?.. — Да нет, вроде бы наш. А какая, в сущности, разница? Не наша задача… Нам-то что придираться, строение тела у всех людей одинаковое, что там, что здесь.       В коридоре вновь ненадолго воцарилось молчание.  — А если и нам глянуть? Хоть одним глазком, — наконец неуверенно предложил второй Киборг. — Ведь до хранилища рукой подать. Мне кажется, что вся эта политика несколько неправильна. Мы тоже обязаны быть в курсе событий…  — Ты что говоришь-то?! — возмутился первый. — Нельзя! Существуют законы. Мы только исполнители. Остальное — дело Корпорации и Эль Миерда, мы туда не лезем!  — Да, но ведь некоторым из нас уже позволяют принимать участие в операциях на мозге, — заявил второй.  — Что нам позволить, а что нет — решает Корпорация. — Первый Киборг непреклонно стоял на своём. — Нам нельзя проявлять инициативу. Эль Миерда разберётся, я же сказал. Лучше пошли… Нужно закончить здесь, а после обесточить этаж и ещё раз просканировать его на наличие источников повышенной радиоактивности, уже из центрального офиса. На беглеце была одежда, она должна сохранять слабое излучение, которое он получил от всех этих вещей.  — Ладно, — неохотно согласился второй Киборг, — идём… Дай сигнал по базе, чтобы другие присоединились к поискам.  — Я уже подумал об этом, — возразил первый, — нельзя поднимать много шума. Суета только послужит ему помощником. Система и так оповестит всех Киборгов, когда начнётся обесточивание. Они поймут, что произошла чрезвычайная ситуация. Идём. — Киборг решительно зашагал вперёд по коридору.       Стюарт подождал, пока шаги скроются, затем вышел из закутка.       Роботы говорили, что неподалёку какое-то хранилище. Ему нужно забрать оттуда свои вещи. Если Киборги разберутся в их устройстве, они узнают о способах защиты жителей Нижнего мира, а это недопустимо… нельзя подставлять под удар друзей.       Музыкант принялся бродить по коридору в поисках подходящей двери.       Его сильно мутило и лихорадило, виски сжимала давящая боль, голова кружилась. Должно быть, его всё это время пичкали какими-то отравляющими препаратами… Киборг упоминал что-то об ионизирующем излучении. Они хотели облучить его? Но зачем?..       Наконец Стюарту повезло. Он действительно увидел дверь с отметкой: «Хранилище-19-2000». Рядом снова оказалась мерцающая мягким белым светом кнопка.       Проникнув в хранилище, Стюарт обнаружил, что оно почти пустует. Длинные, словно в библиотеке, ряды стеллажей были покрыты лишь толстым слоем пыли… Интересно, для каких целей служит это место?       На одной из полок музыкант нашёл свинцовый контейнер со своими вещами. Да уж, роботы всерьёз остерегались каких-то опасных излучений, раз упрятали всё это с такой тщательностью… Впрочем, чего-чего, а радиации ему в организме, кажется, хватает и без того. Стюарт тут же с радостью натянул свой свитер и куртку: его так знобило, что он даже успел пожалеть об оставленной смирительной рубашке. Затем музыкант разложил по карманам всё снаряжение от Рассела. Это были ручные гранаты, два компактных пистолета и комплект тяжёлых пуль из специального сплава, пробивающего обшивку Киборга; инфракрасные очки, позволяющие видеть в темноте; несколько «электронных бомб» — микроприборов, способных устроить короткое замыкание для целой электрической сети; а кроме того, так называемая ионизирующая трубка, генерирующая и испускающая поток альфа-лучей. Рассел предупреждал о том, что Киборги весьма странно реагируют на радиационное излучение. «У них будто сносит крышу, — говорил он. — Можно применять эту вещь, чтобы ввести их в замешательство. Но это на самый крайний случай. Помни, что излучение опасно и для тебя, а живого человека, в отличие от робота, починить не так-то просто».       Стюарт проверил магазин пистолетов. Отлично, теперь поскорее прочь отсюда…       Музыкант покинул хранилище.       Блёклый свет по всем секторам коридора постепенно стал гаснуть: очевидно, Киборги уже начали обесточивать этаж. Стюарт надел инфракрасные очки, озираясь по сторонам. Коридор был очень длинным, по обе стороны его находилось множество отсеков, но теперь все они были без надписей и без кнопок. Иногда среди череды безымянных дверей всё же попадались кое-какие таблички, однако их названия ни о чём не говорили Стюарту. «Стадия-1: замещение», «Стадия-2: сохранение естественного теплообмена»… Что это ещё за стадии? Стюарт слабо усмехнулся, проведя странную ассоциацию со стадиями в компьютерных играх… только вот этот квест ему определённо не по душе.       «Стадия-3: обескровливание», — гласила одна из табличек. Стюарта так и передёрнуло. Он сглотнул, ощутив подступающую к горлу тошноту. Обескровливание… будто с тушами животных на мясокомбинате. Музыкант снова почувствовал во всём теле слабость и остановился, придерживаясь за стену.       Внезапно створки многочисленных дверей одновременно распахнулись. Это произошло почти беззвучно — как пронёсшийся по коридору вихрь. Из каждой двери наружу показался Киборг. Стюарт замер, разглядывая одинаковые металлические черепа, уставившиеся на него отовсюду своими неподвижными красными лампочками. Музыкант отпрянул от стены, набирая в грудь побольше воздуха. Затем быстро извлёк из карманов оба пистолета и кинулся по коридору.       Стюарт палил изо всех сил, мчась вперёд. Видимость сливалась в разноцветные пятна; казалось, из этого месива он выхватывал глазами только отдельные точки-мишени — Киборгов. Он не знал, во скольких попал. За спиной раздавался дикий лязг, тяжёлый топот и электрическое шипение. Музыкант пытался уследить за тем, что там происходит, но в подобной спешке это не представлялось возможным. Впрочем, похоже, что враги не успевали мобилизоваться, застигнутые фактором неожиданности: Стюарт старался всадить в них снаряды до того, как они разинут свои пулемётные рты. По-видимому, в большинстве случаев ему это удавалось.       Пот нырнул за угол, на ходу перезаряжая пистолеты. В новом проходе Киборгов не было, но он слышал погоню.       Вдруг завизжала оглушительная сирена. Должно быть, кто-то запустил сигнал опасности. Чёрт…       Стюарт стиснул зубы, всаживая новый магазин.       С другого конца коридора сюда торопилось подкрепление противников, и их было много.       Стюарт извлёк из-за пазухи ручную гранату, выдернул из неё чеку и швырнул наперерез армии роботов. Затем бросился в какое-то ответвление коридора.       Прогремел взрыв, пол закачался. Музыкант не удержался на ногах и повалился наземь. Пистолет выпал у него из руки, Стюарт пополз вперёд, чтобы подобрать его. Он с трудом встал. Из дверей в этом коридоре уже снова выскакивали Киборги — он был окружён.       Стюарт выхватил ещё одну гранату. На этот раз взрывная волна почти настигла его, когда он проскальзывал под ногами у роботов, падая вниз. Кашляя и задыхаясь от дыма, музыкант поднял слезящиеся глаза.       В дальнем углу светилось что-то крохотное и круглое. Ему показалось, что это кнопка для входа в очередной отсек. Прихрамывая и шатаясь, Стюарт устремился к ней. Пот едва успел скрыться за дверью: металлическая рука одного из Киборгов, не задетых гранатой, почти сомкнулась на его плече.       Очутившись вне досягаемости роботов, музыкант достал одну из «электронных бомб» и заблокировал ею выход. Во всяком случае, на время он теперь в безопасности…       Тяжело дыша, Стюарт опустился на пол. Он чувствовал себя совсем плохо. Чёрт возьми, должен же где-нибудь быть выход из этого кошмара?..       Музыкант обратил внимание, что в данном отсеке — видимо, всё ещё не обесточенном — хранились лишь документы. Они были разложены на полках аккуратными рядами папок.       Усилием Стюарт заставил себя встать и подошёл к стеллажам. Он взял одну папку и открыл её.       На первой странице был очерчен статистический график. Статистика указывала на некий «естественный прирост за год». Прирост чего? Немного полистав документ, музыкант не обнаружил никакой информации, помимо бессчётных схем и кривых, однако ничего в них не понял. Нужно было поискать ещё. Стюарт потянулся за следующей папкой.       Содержащиеся здесь материалы оказались куда более говорящими. Это были личные данные и фотографии каких-то людей. Данные пациентов психологической клиники, — решил было Стюарт. Однако все эти сведения включали довольно странные подробности: соотношение жировой и мышечной ткани организма, точное количество эритроцитов и лейкоцитов крови, объём головного мозга... Кроме того, были указаны две даты — рождения и смерти. Значит, эти люди уже никак не могут быть пациентами. В чём же здесь дело?..       Третья папка окончательно пролила свет на ситуацию.       «Естественный прирост» был ничем иным, как показателем смертности населения. Стюарта озадачила парадоксальная трактовка терминов, но он тут же нашёл ей объяснение.       Объяснение это было чудовищным.       Тела людей лаконично и сухо значились в документах как «рабочий материал».       Над этими несчастными действительно ставились какие-то жестокие опыты! Их превращали в мясо, живое топливо…       Стюарт задрожал от злости и ужаса. Очевидно, это никакая не клиника… это лаборатория Киборгов, где человек для них — сродни набору химических веществ! Кажется, и сам Стюарт был близок к тому, чтобы разделить эту судьбу…       Зачем же они делают это?!       Стюарт попробовал исследовать другие документы, но снова наткнулся на графики. «Проклятье, — подумал он, — эти педантичные ублюдки добросовестно трудятся над учётностью».       Внезапно раздался жуткий гул: кто-то колотил в железную дверь отсека. Стюарт вздрогнул и обернулся. Времени в обрез, он не успеет рассмотреть все материалы… Кое-что, впрочем, сделать можно. Выхватив свой мобильный телефон, музыкант принялся фотографировать страницы из папок. Запечатлев компрометирующие данные, он быстро пихнул документы на место.       На одной из полок Стюарт вдруг увидел план этажа. Он хотел было изучить его, но тут в дверь стукнули так, что в ней появилась вмятина. Медлить было нельзя. Музыкант снял схему на телефон и вновь пустился бежать.       К счастью, из отсека был и иной путь — в другую часть коридора.       Стюарт спешил. Идти становилось всё тяжелее, у него подгибались ноги, а перед глазами то и дело плыло от невыносимой головной боли. Озноб и тошнота тоже усиливались.       Ему нужно миновать ещё пару веток… направо. Потом налево, кажется…       Несколько раз Стюарту пришлось снова противостоять Киборгам. Патроны в пистолетах вскоре кончились, истекал и запас гранат. Судя по всему, музыкант учинил в здании невиданный ранее переполох…       Он снова сверился с планом, с трудом фокусируя зрение на экране телефона. Похоже, остался всего один проход… наконец-то. Там будет лестница вниз. Можно взорвать лифт последней гранатой, тогда это создаст роботам дополнительное препятствие для преследования.       На пути у Стюарта снова резко выросла шеренга Киборгов. Неподвижные, как столбы, они встали, перегородив ему дорогу. Музыкант стиснул зубы. Ему не хотелось расходовать единственный оставшийся снаряд. Подбежав к роботам вплотную, Стюарт с размаху налепил на грудь двоим по «электронной бомбе», затем проскользнул между ними. Сзади донёсся треск и потянуло запахом гари — хитрость сработала… Однако ещё двое уже бежали у Пота по пятам, готовясь палить из пулемётов. Музыкант пригнулся, и всё же одна из пуль оцарапала ему плечо. Стюарт охнул: резкая боль обожгла, точно лёд. Едва не теряя сознание, он усилием проскочил в какую-то открытую дверь, запер её за собой и, падая на колени, пополз на четвереньках.       Почему-то Киборги не стали его преследовать… то ли не успели, то ли не заметили.       Стюарт осторожно осмотрел рану. Кажется, пули в ней не было. Превозмогая себя, музыкант разорвал рукав куртки и кое-как перетянул тканью плечо.       Он огляделся. Всё пространство занимали накрытые белыми простынями койки, напоминающие операционные столы. Под простынями явно лежали тела. Стюарт похолодел.       Он попытался привести дыхание в норму и подняться. Его ноги сильно дрожали. «Я должен», — твёрдо подумал Стюарт. Музыкант медленно приблизился к одному из столов и, собравшись с духом, сдёрнул простыню.       Отпрянув в сторону, Стюарт тут же как можно скорее отвернулся: у него не хватало сил смотреть на это. Кошмарно изувеченное, изрезанное и окровавленное тело лежало на койке. «Я должен», — снова строго повторил себе Стюарт. Раз уж он здесь, его важнейшая задача — добыть доказательства. Он обязан открыть людям правду, какой бы ужасающей она ни была… Тихо застонав и стиснув зубы, Стюарт заставил себя опять подойти к трупу, достать мобильный телефон и включить режим видеозаписи. Зрелище выглядело дико, пугающе-отвратительно. В некоторых местах с тела была содрана кожа: через неё просматривался… металлический скелет.       Стюарт охнул, едва подавляя в себе вскрик от осенившей его жуткой догадки. Киборги… они превращают мёртвых людей в Киборгов. В себе подобных…       Шатаясь, музыкант быстро накинул простыню обратно и отошёл подальше, тут же согнувшись от необоримой рвоты. Немного придя в себя от первого шока, Стюарт торопливо направился прочь из отсека. Очевидно, доказательств у него теперь больше, чем достаточно… только вот, кажется, лучше бы ему и самому было ничего не знать об этом.       Сколько же ещё гадости, подобно хранилищу радиоактивных отходов, скрывает их мир?.. Сколько ещё подробностей он должен увидеть, чтобы осознать окончательно, что их цивилизация построена на крови?       Стюарт чувствовал, что его силы почти на исходе. Он шёл по коридору, будто во сне — ему казалось, что он идёт очень, очень медленно, но был не в состоянии ускорить шаг.       Он даже не сразу заметил, как очередное скопище Киборгов заполонило коридор. До выхода оставалось ещё чуть-чуть… ещё совсем чуть-чуть.       Киборги бросились к нему. У Стюарта темнело в глазах — сознание начинало покидать его. В последний момент он всё же вынул из-за пазухи гранату и, не целясь, запустил вперёд… что было дальше, музыкант не помнил.       Очнулся он, по-видимому, через несколько минут. Повсюду продолжали выть сирены, откуда-то сверху мощными струями текла вода, заливая пол. Стюарт медленно сел, оглядываясь по сторонам. Взрыв уничтожил толпу Киборгов, и коридор был завален их металлическими телами, грудами каменных осколков, песком и щебнем. Музыкант захотел подняться, но тут же упал со стоном: что-то держало его за ногу. Скосив глаза, Стюарт с ужасом увидел, как один из роботов, наполовину высунувшись из-под кучи и скрежеща каким-то исступлённым механическим лязгом, сомкнул скелетообразные пальцы на его лодыжке. Стюарт попытался высвободиться, лягая ногой противника, но Киборг только застрекотал ещё более злобно, испуская в воздух дым и электрические искры. Стюарт лихорадочно закопался по карманам, но не нашёл ничего, что могло бы ему помочь… у него осталась только ионизирующая трубка да дурацкая алюминиевая пуговица.       Музыкант в отчаянии дёргал ногу, но Киборг не пускал. Вода продолжала заливать этаж, поднявшись уже по щиколотку. Стюарт прерывисто выдохнул, не представляя, что ему делать.       Ещё немного, и он бы достиг спасительной лестницы. Ещё немного, и он был бы на свободе…       Внезапно Стюарт разозлился. Эта Корпорация, создание самого дьявола… да он же обязан уничтожить их, искоренить, стереть с лица земли. Изуверства, которые творят они, не имеют оправдания. Он должен разоблачить их. Должен рассказать всем об их грязных и ужасающих делах…       Ему нельзя сдаться. Надо вставать и идти.       Стюарт снова взглянул в красные глаза-лампочки Киборга. Детище Корпорации… несчастное существо. Что ты такое?.. Тебя создали помимо твоей воли. Искалечили, изувечили, извратили твою суть… вынули из тебя душу и заживо погребли под металлической обшивкой. Стюарт тяжело вздохнул, стараясь отогнать тут же всплывшую в голове картинку из операционной.  — Прости меня, — тихо проговорил он, обращаясь к Киборгу, — мне очень, очень жаль.       Музыкант достал из кармана ионизирующую трубку и пуговицу. Он засунул маленький алюминиевый кругляш в дуло аппарата и повернул указатель на самую сильную мощность. Затем схватил Киборга за лицо и вытряхнул пуговицу ему прямо в рот.       Робот вдруг издал хриплый металлический вопль, тут же разжав свои тиски. Стюарт, не медля, выдернул ногу и пустился бежать по коридору. Он старался не слушать вой Киборга — жуткий, тоскливый, леденящий до самого нутра… Он не мог объяснить, что такое было в этом звуке, но от него становилось настолько страшно, что хотелось тотчас заткнуть уши, закрыть глаза, спрятаться куда-нибудь как можно дальше. Это была заунывная песнь мёртвой души, мёртвой, но заключённой в уродливое искусственное тело и вынужденной коротать в нём свои дни… жить ходячим трупом. Ходячим мертвецом. Жить, не понимая, что с ней произошло…       Достигнув лестницы, Стюарт почти скатился по ней кубарем. Он преодолел два пролёта, не останавливаясь и не переводя дыхание; наконец увидев лифт на шестом этаже клиники, музыкант с силой вдавил кнопку. В лифте его снова охватила мучительная рвота — он едва совладал с этим изнуряющим приступом.       Снаружи уже занимался рассвет. Покидая здание клиники, Стюарт с трудом передвигал ноги. Где-то на периферии сознания мелькала мысль о том, что идти домой ему сейчас небезопасно, его смогут найти... Значит, выход один — скрыться в Нижнем мире и отсидеться там. Добравшись до башни на своей улице, музыкант не стал заходить в квартиру. Он сразу спустился Вниз, собирая последние остатки жизненной энергии, чтобы достигнуть Иствуд-сити и жилища своих друзей…       У него не хватало сил достать ключи, чтобы отпереть дверь. Стоя у порога и в изнеможении опираясь о стену, Стюарт поднял руку с соединённым большим пальцем и мизинцем: это было условным знаком в последние дни перед уходом музыканта. Хотелось бы верить, что с тех пор ещё ничего не успело поменяться…  — Ты всё-таки пришёл… это очень хорошо, — дверь открыл Рассел. — О боже… что с тобой приключилось?..       Стюарт, шатаясь, сделал шаг в комнату; щёки его лихорадочно алели, а мысли путались, словно в бреду.  — Я, — выдохнул он, — я… нашёл… всё в телефоне. — Он рухнул как подкошенный.