***
Сегодня облаков нет совсем. Вместо них полупрозрачное, словно хрустальный купол, небо покрывают россыпи разноцветных огоньков. — Ты решила наконец-то не мучиться выбором и совместить все цвета на свете. — Стюарт слабо усмехается. Девочка радостно прыгает вокруг, тыча пальцами в небо, и от прикосновений их подушечек на нём зажигаются всё новые и новые звёздочки. — Так ведь это же здорово! — она переводит сияющий взгляд на музыканта. — Здорово, когда так много цветов! Красный, синий, зелёный… Выбирай любой, какой захочется! — девочка смеётся, кружась на лужайке, озарённой пёстрыми мерцающими точками. — Говорят, что выбор — это лишь иллюзия, — Стюарт выдавливает улыбку, — что на самом деле у нас нет никакого выбора… — Как так? — девочка удивлённо поворачивается к нему. — У тебя ведь даже сейчас есть выбор: верить в возможность выбора или нет. — Она хохочет, довольная своей смекалкой, становится на руки и проходится колесом по всей широкой поляне. Стюарт неслышно вздыхает. Он опускает голову так низко, чтобы огоньки не могли осветить его лицо. — А помнишь, — девочка оказывается возле музыканта, — в детстве у тебя была такая песенка. Я не стану пла-акать… — Она приземляется обратно на ноги. — Помнишь? Ты её сам себе придумал, и, когда тебя кто-нибудь обижал, ты всегда пел её про себя, чтобы не расплакаться. Губы Стюарта невольно трогает усмешка, и музыкант всё-таки поднимает глаза. — Да уж, — произносит он, — только вот мне это не очень-то помогало… В детстве я был изрядным плаксой. — Ну так и что же? — девочка разводит руками. — Все мы плаксы! В этом нет ничего плохого. — Ха… — музыкант обращает взгляд к небу. Небо заволочено нежной сероватой поволокой, словно пухом какого-то растения. Кажется, собирается дождь. — Ты что, мне не веришь? — девочка испытующе заглядывает в лицо Стюарту. — А я? Я ведь тоже бываю плаксой! Сквозь пасмурную дымку продолжают поблёскивать мерцающие разноцветные огоньки. Они переливаются мягкими красками, словно крохотные алмазы. — Я-то мужчина. Мужчинам по уставу плакать не положено, — Стюарт слегка приподнимает уголки губ. Сгущаются грозовые тучи — но остров не выглядит погружённым во мрак. Откуда-то сверху льётся потоками ясный, чистый белый свет. — Все иногда плачут, — замечает девочка, — ведь это означает, что ты умеешь чувствовать. А значит, ты живой. Тучи разражаются ливнем; мягкое лучистое сияние, отражаясь от стены воды, преобразует окружающее в какой-то дивный кристалл с множеством граней. Светлые, лёгкие дождинки опадают вниз, словно стекая по звеняще-хрустальной поверхности воздуха. Лучи рассеиваются сквозь мелкие капельки, и от этого чудится, что во все стороны летят брызги радуги. — Видишь! — девочка с улыбкой подставляет дождю раскрытую ладошку, глядя вверх. — Даже небо иногда плачет… — Небу можно, — отвечает Стюарт, — небо никто не станет винить за слабость. И никто не станет укорять небо за его ошибки… — Ну перестань! — девочка берёт музыканта за руки. — Хватит грустить! Давай лучше попрыгаем! — она весело увлекает его в свою пляску. Стюарт слабо сопротивляется, однако вскоре всё же оказывается втянут в этот безумный танец. Он смеётся и дурачится вместе с девочкой, сжимая её ладошки, прыгает и водит с ней хороводы под хлещущим с неба ливнем… Дождь прохладный и чистый. — Ну как? Тебе лучше? — девочка останавливается, светло глядя на Стюарта. — Кажется, да, — Стюарт хохочет, откидывая намокшие волосы с лица. — Когда за тебя плачет само небо, можно позволить себе и расслабиться. — Ну вот видишь! Видишь! — радостно восклицает девочка. — И даже сейчас у тебя есть выбор! Можно плакать, а можно вместо этого поискать что-то ещё, — она хватает Стюарта за руку и куда-то тащит его… Музыкант улыбается. Почему-то ему очень легко. Лёгкие, тёплые капли дождя осыпают остров серебром — кажется, словно это опадают сверху капли солнца. — Что же мне искать? — мягко спрашивает Стюарт. Девочка подводит музыканта к одному из деревьев, затем приближается к стволу и легонько встряхивает его. Дерево сбрасывает вниз несколько мокрых зелёных листьев. Ветер подхватывает их и разносит по всему острову. Стюарт вдруг видит, что это не листья, а множество разноцветных зонтиков. Они рассеялись по земле, сияя своими яркими шляпками, точно грибы. — А вот! — девочка удовлетворённо подбоченивается, озирая просторы. — Смотри, как много! — Что мне с ними делать? — удивляется Стюарт, растерянно уставившись на зонтики. — Как что! — говорит девочка. — Найди её… — она хихикает и куда-то убегает. — Что… — Стюарт ошеломлённо глядит ей вслед. — Куда ты?! Стой… — он кидается вдогонку. Девочка скрывается где-то в гуще пёстрых шляпок. В воздухе повис только её серебристый смех. Стюарт ходит среди поля зонтиков и приподнимает каждый, в смятении пытаясь отыскать девочку. Наконец он обнаруживает её сидящей под небольшим жёлтым зонтом; она тихонько хихикает, сжавшись в комочек, затем поднимается. — Ну вот! — провозглашает она торжествующе. — Теперь-то ты понял, что можно и не плакать! Лучше отправиться на новые поиски. — Девочка берёт зонтик за ручку и быстро вертит в своих пальцах. Жёлтая шляпка кружится, подобно маленькому вихрю. Все другие зонтики вдруг куда-то исчезают: вместо них поляна покрывается ковром из цветов. Дождь прекращается; застывшие на лепестках капельки слегка дрожат, отражая мягкие солнечные лучи. — Небо тоже ошибается и плачет, — изрекает девочка, — но оно знает, что это не конец. Ведь, если ты ошибся, можно оставить этот путь… Ты же не дерево, чтобы всё время сидеть на одном месте. А когда бросаешь старый путь, освобождается куча времени, и ты можешь отдать его и свою любовь тем, кто по-настоящему заслуживает этого. Стюарт прижимает руку к груди. Ему вдруг хочется расправить плечи и вдохнуть глубоко. Он берёт у девочки зонтик, встряхивает от капель и, крепко держа его, вытягивает руку вверх. Тёплый ветер заполняет собой купол жёлтой шляпки, подхватывает вместе с ней музыканта и поднимает над островом... Стюарт болтает ногами в воздухе. Подлетая к небу совсем близко, он чувствует невероятную свободу и какую-то ясную, мирную благостность. Музыкант дотрагивается до мерцающе-хрустального свода пальцами, рисуя на нём новое созвездие… семь блестящих звёздочек зажигается в воздухе. Вновь коснувшись ногами земли, Стюарт выпускает зонтик из рук — ветер уносит его вверх, постепенно превращая в крохотное жёлтое пятнышко. Девочка тоже наблюдает, уставившись в небо. — Нашёл, — говорит она музыканту, — молодец. Стюарт молчит. Ему кажется, что он всё не может надышаться… но светлый дождевой воздух проникает в грудь и лечит что-то внутри. Стюарт вдруг понимает, что боль прошла. Девочка мягко касается его плеча. — У тебя есть ещё много времени, и ты можешь продолжать искать. — Она наклоняется к траве и срывает маленькую маргаритку. — А после дождя всегда становится легче дышать. Дышится легко. Воздух звенит повисшими в нём хрустальными капельками. Воздух такой прозрачный и светлый, что сквозь него видно всё многообразное разноцветье вариантов… Хитросплетения сияющих звёздных путей. Самых разных красок и оттенков. — Верно, — Стюарт глядит вперёд, — я не стану плакать. Я найду другую мечту. — Он подходит к цветочной клумбе и вдыхает нежный запах. Маленькие разноцветные головки источают сладкий аромат, который перемешивается с прохладной свежестью только что прошедшего дождя. Стюарт поднимает взгляд и видит, как очистившееся небо сияет множеством искристых и переливающихся огоньков. Красных, голубых, зелёных, серебристых… Можно выбрать любой, какой понравится.11. Жёлтое и голубое
11 августа 2018 г. в 17:42
Следующим пунктом Стюарт решил повести Нудл в развлекательный городок Амарилло. Там располагался парк аттракционов, который работал и в ночное время. Музыканту пришлось довольно долго объяснять девушке, что такое аттракцион, пока наконец он не оставил эти попытки, решив, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
— Ого! — Нудл издалека заметила огромное колесо обозрения и ткнула в него пальцем. — Это что, маховик? Первый раз вижу до того здоровенный!.. Хотя наверно, вам нужен такой, чтобы энергии хватило на весь город.
— Это не маховик, — скрывая улыбку, возразил Стюарт, — это такая штука, чтобы в ней самому кататься. Увидишь… — он потянул девушку за руку.
Друзья приблизились к аттракциону. Он носил поэтичное название «Андромеда». Нудл вытаращила глаза, задирая голову в попытках рассмотреть колесо.
— Это что же, — прошептала она с ужасом, — туда залезать?.. А оно потом на самый верх?! — девушка вцепилась в плечо Стюарта, спрятавшись ему за спину. — Я не хочу!.. Я же упаду…
— Ты не упадёшь, — заверил музыкант, — там всё надёжно. Я уже много раз так катался. Пойдём, сейчас сама поймёшь.
— Нет, я боюсь! — Нудл продолжала стискивать рукав его куртки. — Я не хочу… не надо…
— Эй, — Стюарт изогнул бровь, — ну что ты, как маленькая? Сама говорила, что ничего не боишься.
— Н-но не такого, — протянула Нудл, всё-таки нерешительно выглядывая из-за плеча музыканта и с опаской глазея на кажущееся таким зловещим колесо.
— Ну так что? — спросил Стюарт. — Идём? Смотри, может, другого шанса не будет.
Нудл помялась, кусая губы.
— Ну ладно! — решилась она. — Но, если я упаду, я потащу тебя за собой, и мы умрём в один день, как Ромео с Джульеттой из книжки. Или как Тристан с Изольдой. Или…
— Мы не умрём, — успокоил Стюарт. — Не бойся…
Они сели в медленно восходящую кабинку. Нудл со страхом прижималась к Стюарту, то и дело ойкая и беспокойно озираясь по сторонам. Когда же кабинка поднялась на самый верх, девушка взвизгнула и испуганно закрыла лицо руками, — впрочем, музыкант заметил, что она всё-таки то и дело поглядывает сквозь пальцы. Осмелев, Нудл наконец убрала ладони и стала сидеть смирнее. Вскоре кабинка вновь достигла земли.
— И всё? — недовольно осведомилась девушка. — Так неинтересно…
— Я думал, тебе страшно, — заметил Стюарт, с трудом сдерживая смех.
— Это я от неожиданности! — запротестовала Нудл. — Теперь-то я привыкла. Нет уж, давай ещё раз!
— Хватит с тебя, — хохотал музыкант.
— Ещё раз хочу! — девушка топнула ножкой, картинно надувшись.
— Ну хорошо, — Стюарт с улыбкой сдался.
Побывав на колесе обозрения, Нудл тотчас почувствовала себя куда увереннее и решила взять инициативу в свои руки.
— Хочу туда! — девушка азартно нацелилась на горки «Кольца Сатурна».
— Я не пойду! — упирался на сей раз Стюарт. — Меня от них начинает тошнить…
— Ах так! — возмущалась Нудл. — А меня, значит, на свой маховик затащил! Нет уж, твоя очередь пугаться. — Она решительно схватила музыканта за руку и повела в сторону горок.
— Не надо! — вопил Стюарт.
Горки взвивались в воздух, подобно небольшому урагану. Душа уходила в пятки, а где-то внизу живота что-то сладко замирало при каждом резком подъёме. Молодёжь на карусели визжала и пищала, кричала и безудержно хохотала. Нудл что-то отважно верещала, точно малолетний вождь индейцев. Сойдя наконец на землю, она радостно провозгласила строчку какой-то песни про блестящие ботинки, которую крутили на аттракционе. Стюарт, шатаясь, кое-как вылез из кабинки на подгибающихся ногах.
— Эх, — Нудл весело раскинула руки в стороны, — мне кажется, теперь я научилась даже летать! Вот здорово!.. — она помахала, точно крыльями.
— Я почти уверен в этом. — Стюарт облокотился о ближайшую стену, переводя дух. — Давай-ка теперь на что-нибудь менее… вращающееся.
Нудл огляделась.
— Может, вон туда? — предложила она, указывая на коридор страха «Let me out». — Там вроде бы ничего не вертится.
— Хорошо, — рассеянно согласился Стюарт.
Дверь коридора резко захлопнулась, чуть только друзья вошли внутрь; из тёмных углов показались ходячие скелеты и упыри.
— Это что ещё за нелюдь? — Нудл недоумевающе уставилась на упырей. — Уроды такие, что ли?..
— Зомби, — пояснил музыкант. — Они… ну, это мертвецы, поднявшиеся из могил, которые якобы бродят, чтобы нападать на людей.
— Как так? — удивлённо переспросила Нудл. — Мертвецы не могут подняться… они умерли и всё… их потом никто больше не видит. — Она покачала головой. — Не нравится мне здесь. Пошли скорее. — Девушка вдруг странно погрустнела.
Стюарт озадаченно наблюдал за ней.
Впрочем, грусть была тут же забыта, стоило Нудл увидеть тир.
— Хочу пострелять! — она кинулась к стойке. — Э… а что, у вас оружие ненастоящее?.. — девушка разочарованно поглядела на ружьё.
— Будет тебе, малышка, — со смехом сказал ей хозяин тира, — настоящее, ишь ты… Ты его хоть в руках-то удержишь?
— Конечно, оно ненастоящее, — тихо прошептал Стюарт девушке на ухо, — ты ведь знаешь, что у нас таких не бывает.
— А-а, — Нудл слегка увяла, — ну хорошо. Постреляем из детского, — она взяла ружьё и прицелилась.
У недоверчивого хозяина отвисла челюсть, когда девушка быстрыми небрежными движениями сбила все мишени.
— Вам полагается приз, — объявил он, указывая на полки с игрушками, — выбирайте.
— Ух-ты! — Нудл приложила палец к губам. — Тогда дайте мне вон ту обезьянку.
Нудл понравилось получать призы. Войдя во вкус, она принялась таскать Стюарта по всем аттракционам, где можно было что-нибудь выиграть. Она метала дротики и диски, закидывала шары в кольца, сбивала мишени в водный бассейн. Природная меткость девушки, естественно, сделала своё: равных ей не было нигде. Вскоре к плюшевой обезьяне добавились: пластиковая маска свиньи, маска с очертаниями кошачьей мордочки, две маленькие тряпичные куколки и жутковатый брелок-черепушка. Нудл тотчас прицепила его на свой рюкзачок.
— А ты сам не хочешь пострелять? — спросила она у Стюарта.
— Я почти никогда не выигрываю, — улыбнулся музыкант. — Ты веселись, я обойдусь как-нибудь…
— Ты должен тоже попробовать, — Нудл просительно поглядела ему в глаза и протянула водяной пистолетик. Стюарт вздохнул, понимая, что теперь ему никуда не деться.
— Ну хорошо, — проговорил он, — только ради тебя. — Пот прицелился и выстрелил из пистолетика. Струйка воды сбила фигурку печального клоуна и утопила в бассейне.
— Ваш выигрыш! — Стюарту вручили небольшую пластиковую маску. Маска тоже изображала лицо клоуна, правда, на сей раз весёлого.
— Да уж, — протянул музыкант, воззрившись на рожицу с большим длинным носом, напоминающим сосиску, — надеюсь, я на него не похож.
— Здорово! — радовалась Нудл. — Теперь у тебя тоже есть приз. — Она захихикала, скрывая лицо под кошачьей маской.
— Я это надевать не буду, — предупредил Стюарт.
— Ну пожа-а-луйста, — снова завела Нудл, — ну разочек… Для меня.
Стюарт закатил глаза.
— Ты пользуешься ситуацией, — попенял музыкант. — Тебе-то хорошо, твоя куда более изящная. — Он снова страдальчески вздохнул и всё-таки натянул клоунскую маску.
— Хи-хи! А тебе идёт, — смешок Нудл звучал приглушённо из-под пластика. Она вновь потянула Пота куда-то в сторону.
— Ты не проймёшь меня грубой лестью! — воскликнул Стюарт. — Куда ты опять меня ведёшь?
— Вон туда! — Нудл ткнула пальцем в павильон с машинками.
— Туда, так туда, — смиренно отвечал Стюарт. — Ох, я всё-таки сниму эту дрянь, от неё воняет пластмассой.
— А от моей нет! — девушка вприпрыжку мчалась к павильону, держась за руку Стюарта и раскачивая её. Музыкант с недоверием покосился на Нудл.
— Как ты в ней вообще хоть что-нибудь видишь? — поинтересовался он. — Там даже нет дырок для глаз.
— Так ведь она тонкая, — пояснила Нудл, — мне всё прекрасно видно.
— Как так? — Стюарт озадаченно уставился на неё. — Дай мне посмотреть!
— А вот и не дам, — Нудл захохотала, отпустила его ладонь и понеслась прочь. Стюарт погнался за ней:
— А ну стой!
— Не догонишь, не догонишь! — подзадоривала девушка, заливаясь смехом и убегая.
Стюарта и самого сейчас охватило какое-то пьянящее веселье. Он беззаботно гонялся за Нудл, с совершенно мальчишеским озорством выкрикивая что-то ей вслед, — прохожие оборачивались на них и улыбались. Вокруг было немноголюдно; царил тихий и тёплый вечер. То и дело лёгкий ветерок доносил с моря свежие и чистые ароматы. В синем воздухе горели золотые фонари и кружились светлые жёлтые листья.
Вдоволь посшибав друг друга на машинках и получив из-за этого множество замечаний от владельца аттракциона, друзья весело убежали прочь. Становилось совсем темно, и в развлекательном городке горели все огни.
— Как красиво, — Нудл радостно обвела глазами разноцветные скопления фонариков всевозможных форм и размеров.
— Да уж, — сказал Стюарт, — только вот, думаю, пора закругляться. Уже начало одиннадцатого…
— Хорошо, зай, — легко согласилась Нудл, — давай какое-нибудь последнее местечко, и всё.
— А какое? — Стюарт окинул взором дорожки парка. Нудл тоже посмотрела по сторонам и, недолго думая, указала куда-то:
— Вот! Давай туда.
Музыкант обернулся: выбор девушки пал на аттракцион с лодками, плывущими по небольшому озерцу через туннели. Яркая вывеска над аркой гласила: «Электрическое сердце».
— Это для влюблённых. — Стюарт краем губ улыбнулся.
— Ну и что! — весело отозвалась Нудл. — Пойдём!.. — она поволокла музыканта за собой.
Перед входом продавали разноцветную сахарную вату. Стюарт решил купить себе и Нудл.
— Это что, съедобно? — девушка недоверчиво уставилась на большие пушистые шары.
— Более того, это очень вкусно, — сообщил Стюарт. — Какого цвета тебе взять?
Нудл задумалась.
— Жёлтенькую хочу, — заявила она.
— Ладно, — сказал музыкант. — А я… что бы такого выбрать?
— К сожалению, для вас остался только голубой, — извиняющимся тоном отвечала продавщица.
— Ну вот, так всегда, — развёл руками Стюарт, — для меня лишь голубые оттенки печали… Давайте! Хорошо, что на вкус это никак не влияет.
Разобравшись с ватой, друзья сели в одну из лодок. Арка из золотистых огоньков в виде огромного сердца промелькнула у них над головами.
Стюарт, нахмурившись, в упор уставился на Нудл.
— Ты что, вату себе под цвет юбки выбирала? — спросил он подозрительно. На девушке сегодня в самом деле была длинная юбка солнечно-жёлтого цвета.
— А ты себе — под цвет волос, — таким же тоном констатировала Нудл, слизывая с палочки карамель.
— Я её не выбирал, — возразил Стюарт, — она сама мне такая досталась. — Музыкант фыркнул, тоже занявшись своей ватой.
Нудл как-то очень внимательно разглядывала его.
— А ещё под цвет глаз, — вдруг заметила она, — у тебя очень красивые голубые глаза. Всё давно хочу тебе сказать.
Стюарт удивился.
— Спасибо, — произнёс он, — их я, в общем-то, тоже не выбирал.
Они помолчали.
Стены туннеля были испещрены огоньками и гирляндами. Изображали они, конечно же, все вариации фигуры сердца.
Стюарт хмыкнул, когда мимо промчалась стайка очередных голограмм: это были крохотные розовые мотыльки.
— Всегда было интересно, неужели все влюблённые обязательно должны приходить в восторг от подобной ерунды, — изрёк он. — Вся эта мишура… цветочки, сердечки.
— Кто знает, — отвечала Нудл, — мне как-то Мёдс заявил, что от любви тупеют. А я, как это услышала, сама себе дала слово ни за что на свете ни в кого не влюбляться. — Она недовольно сморщилась. — Не хочу я тупеть, терпеть ненавижу, когда меня называют глупой.
— Ты совсем не глупая, — заверил Стюарт. — Ну, в словах Мёрдока есть небольшая доля истины. Честно говоря, любовь иногда делает слепым… ты видишь то, что тебе хочется видеть, а не то, что есть на самом деле. — Он помолчал, уставившись вверх.
В туннеле было как-то на диво уютно. За бортом тихо плескалась вода, отражая калейдоскопы сияющих огоньков. Ночной ветер не проникал сюда, поэтому гладь озера не тревожило ничто, кроме кормы лодки, плавно рассекающей волны. От стен исходило тепло.
Друзья проплыли мимо очередной арки с большим красным сердцем.
— Поцелуемся? — шутливо спросила Нудл. — По-моему, нам здесь только на это и намекают.
Стюарт усмехнулся:
— Об этом я и говорил. По мнению большинства, влюблённые почему-то непременно обязаны совершать какие-нибудь глупости. Например, целоваться всякий раз, как окажутся под опознавательным знаком вроде этих сердечек.
Нудл пристально глядела на Пота.
— А давай один раз сделаем глупость, — вдруг предложила она, — поцелуй меня.
— Что? — Стюарт поднял брови. — Зачем?..
— Просто так, — отвечала Нудл, — я ведь сказала: глупость. Разве для глупости нужны причины?
— Нудс, — музыкант немного наморщил лоб, — ну перестань. Не надо…
— А что такого? — наседала девушка. — Я ведь ничего плохого не говорю. Просто один поцелуй…
Стюарт посмотрел на неё, нахмурившись.
— Нудс, прекрати, — серьёзно проговорил он.
— Почему? — удивилась девушка. — Почему ты не хочешь меня целовать? Я что, тебе противна?
— Нудс… — Стюарт тяжело вздохнул. — Ну что ты, конечно же, нет.
— Тогда в чём причина? — не отставала Нудл. — Твоя подружка? Я видела её духи на столе… Да она же не узнает. Ну ладно тебе, Стю! Я ведь уже тебя целовала. Поцелуй и ты меня разочек, и всего-то.
— Нет, Нудл, и даже не проси, — покачал головой музыкант, — об этом не проси.
— Ну ладно, — девушка скрестила руки на груди.
К счастью, туннель вскоре закончился.
— Ух, ну мы сегодня и набегались, — выбравшись из лодки, Нудл распрямила плечи и потянулась. — Я что-то даже устала…
— Неудивительно, — заметил Стюарт, — денёк у тебя выдался насыщенный. Да и у меня тоже… — Он проверил свой телефон и сдвинул брови. — Так поздно… надо возвращаться.
— Жалко, что уже пора, — Нудл грустно улыбнулась. — Спасибо тебе ещё раз… вот такущее спасибо. — Она заключила Стюарта в объятия, повиснув у него на шее. — Для меня ещё никто никогда не устраивал подобных вещей… прямо не знаю, что и сказать. Это было словно праздник…
— Ничего, я надеюсь, это не последний раз, — Стюарт слегка потрепал волосы девушки. — Я ведь обещал показать тебе весь город, а это только самая малая часть.
— И случаются же такие чудеса, — с чувством выдохнула Нудл, отпустив музыканта. Стюарт заметил, что глаза её снова повлажнели, однако девушка торопливо отвернулась в сторону. — Тогда идём… Мёрдока с Расселом сегодня нет, затею генеральную уборку. А то совсем стало жить невозможно… — Она быстро зашагала вперёд, не оборачиваясь.
Оказавшись в подъезде, друзья вызвали лифт.
— Я провожу тебя, — сказал Стюарт, — мне нужно точно знать, что ты добралась цела и невредима.
— Да ладно, Стю, — возразила Нудл, — это необязательно…
— Для меня — обязательно, — отрезал музыкант, затем вдруг нахмурился, запуская руку в карман. — Чёрт, телефон… я ведь должен его оставить. Придётся для начала зайти домой.
— Стю, зайка, честное слово, — проговорила Нудл, — я и сама доберусь. Не впервой. Ты и так сегодня очень много для меня сделал…
— Мне совсем несложно, — заверил Стюарт. — Сейчас только забежим и оставим мой телефон. Туда и обратно. Быстро…
— Ну хорошо. — Нудл облокотилась спиной о стену, дожидаясь лифта.
Створки кабины распахнулись, когда друзья прибыли наверх.
— Сейчас, я быстро, — повторял Стюарт, возясь с замком. — Ах ты, чёрт… что же такое. Никак не открывается…
Нудл неслышно вздохнула, немного устало наблюдая за его мучениями.
— Может, она открыта, — тихонько предположила девушка, — у меня так бывает. Иногда забуду дверь за собой запереть, а потом приходят Расс или Мёдс, долго снаружи расковыривают замок и не понимают, в чём дело…
— Да с чего бы ей быть открытой. — Стюарт изо всех сил дёргал ручку. — Я ведь запирал, когда уходил… — он наконец с досадой вынул ключ, и тут дверь скрипнула, отворившись. — И правда, не заперта…
— Значит, кто-то здесь уже был, — Нудл приблизилась и заглянула внутрь.
— Да кто мог быть, — растерянно проговорил Стюарт, — только Паула… — Он быстро прошёл в квартиру.
— А может, воры? — высказала догадку Нудл, шагая вслед за ним.
— Нет… у нас не бывает воров, — Стюарт, хмурясь, расшнуровывал ботинок. — Ерунда какая-то… — Он быстро скинул обувь и помчался в гостиную. — Паула!..
Нудл озадаченно хмыкнула, тоже разуваясь у входа.
Стюарт в смятении показался в коридоре:
— Паулы нет… странно. Ничего не понимаю… — он постоял в нерешительности. — Наверно, она куда-то ушла и забыла запереть дверь. Опять… — Музыкант издал протяжный вздох, возводя очи горе. — Постоянно с ней борюсь. И как можно быть такой рассеянной. — Он сокрушённо покачал головой, а затем слабо улыбнулся: — Впрочем, и я хорош… не припомню даже, говорила ли она, что сегодня куда-нибудь собирается. Должно быть, говорила, только у меня вылетело из головы… Она вечно ходит в какие-то места, не любит сидеть дома. Скучно ей со мной… — Стюарт виновато усмехнулся, проходя в спальню.
Нудл присела на край тумбочки.
— Разве, когда любишь человека, с ним бывает скучно? — спросила она.
— Всякое бывает, Нудс, — отвечал ей Стюарт из спальни, копошась в своих вещах в поисках автомата, который теперь всегда сопровождал его вылазки в Нижний мир. — Иногда так случается… люди живут друг с другом слишком долго, поначалу им очень весело, а потом выясняется, что они на самом деле совсем разные. — Он наконец вспомнил, что упрятал оружие от Паулы глубоко в углу самой верхней полки шкафа, и полез туда. Музыкант ещё не рассказывал девушке обо всех своих делах. Как-то недавно он собирался сделать это, но потом почему-то передумал.
— А иногда, — подала голосок Нудл, — бывает и наоборот: люди знакомы совсем недолго, а оказывается так, что они друг дружке почти как родственные души.
Стюарт усмехнулся.
— Это ты тоже в какой-то книжке вычитала? — осведомился он, наконец нащупав автомат среди вороха тряпья. — Как-нибудь я всё-таки скажу Мёрдоку, что тебе ещё рано их читать. — Музыкант закрыл шкаф и отошёл от него.
— И вовсе не в книжке, — возражала Нудл, — это я сама так придумала. Видишь, какая я умница?
— Ну вот, а ты боялась поглупеть, — заметил Стюарт. — Я же тебе говорил, чт… — он вдруг замер.
— Что? — тут же откликнулась Нудл из прихожей. — Что-то не так, Стю?
Стюарт не отвечал, пытаясь сглотнуть ледяной ком в горле и уставившись в одну точку. Ничего не слыша и не видя вокруг себя, он, как в тумане, медленно приблизился к стулу возле кровати. На спинке висела клетчатая мужская рубашка. Чужая.
— Стю, — в комнату заглянула Нудл, — что случилось, Стю? В чём дело? — она внимательно проследила за его взглядом.
Стюарт, шатаясь, медленно сел на кровать.
— Я такой дурак, — промолвил он, — такой идиот, Нудс. — Пот согнулся, зажмуриваясь и запуская пальцы в волосы.
— Стю… — Нудл присела рядом с ним. — Почему дурак? Что стряслось, зайка? Что такое?
Стюарт усилием поднял лицо.
— Знаешь, Нудс, — тихо выдавил музыкант, — когда я говорил, что от любви слепнут, я сказал точно. Просто в десятку… это всё обо мне. Я слепой идиот, наступающий на одни и те же грабли снова и снова. Наверное, я заслужил то, что со мной происходит… я так ничему и не научился. — Он стиснул зубы, с ненавистью поглядев на клетчатую рубашку, сорвал её со стула и швырнул в угол. Потом, ни слова не говоря, вышел из комнаты.
— Стю… — Нудл торопливо проследовала за ним. — Стю, что ты собираешься делать? Стю! Пожалуйста, не теряй связи с внешним миром. Ты ещё здесь, со мной?.. — она обеспокоенно уставилась ему в спину.
— Я не теряю связи. — Стюарт, дрожа от гнева, быстро приблизился к тумбочке в прихожей. — Не теряю! Не теряю, чёрт возьми!.. Мать его за ногу… — Он резко смахнул на пол пузырёк с дорогими духами. Пузырёк разбился, распространяя в воздухе сладковатый запах. Стюарт, тяжело дыша, упёр ладони в стену и низко опустил голову.
— Стю, — Нудл коснулась его плеча. — Не надо. Успокойся… Ты покричи, покричи как следует, если тебе нужно покричать, но лучше не громи ничего. Хочешь, пойдём к нам? Там можешь ломать всё, что угодно! Честное слово, придут Киборги, и всё равно после этого придётся опять ремонт делать. А тут не надо, тут у тебя всё чисто, тут красиво всё, и не надо ничего из этого ломать… — девушка покосилась в сторону источающей душистый аромат лужицы, разлитой по паркету. — Духи вот жалко, хорошие были, мог бы мне отдать, раз она не заслужила.
— Да плевать, — хрипло произнёс Стюарт, — плевать… теперь уже на всё плевать. — Музыкант опустился на пол, обхватив голову руками, и замолк. Ему было плохо.
— Стю… — Нудл огорчённо поглядела на него. — Стю, ну что ты… Стю, милый, родной. — Она принялась целовать лицо музыканта. — Ну не надо. Не надо расстраиваться… — Девушка злобно поглядела на осколки флакончика с духами. — Вот же гадкая эта Паула! Из-за неё хороший человек так убивается… Стю, зайка, добрый мой Стю. Она того не стоит, правда-правда. Не стоит того, чтобы так себя изводить…
Стюарт поднял на девушку усталый взгляд.
— Нудл, — проговорил он, — понимаешь… я сам виноват. Я опять поверил ей. Поверил, хотя знал, что так будет снова… я поверил… — музыкант выдохнул, затем вдруг вскочил на ноги: — Знаешь, я убью его… найду и убью. У меня ведь и оружие есть… — Пот дёрнулся в сторону, но Нудл крепко обхватила его руку.
— Стю! — строго сказала она. — Перестань истерить, как маленький. Поверил и поверил, так бывает. Мы все ошибаемся. А оружие тебе Мёрдок не затем давал, чтобы ты его для таких дел использовал.
Стюарт судорожно втянул воздух, наконец чуть приходя в себя.
— Ты права, — признал музыкант, — да… прости. — Он утомлённо потёр лоб. — Просто, кажется, у меня больше совсем не осталось сил… совсем.
— Значит, тебе нужно отдохнуть, — Нудл увлекла Стюарта в спальню. — Давай ты поспишь… ты очень устал. А я посижу с тобой. Спешить мне всё равно некуда, раз дома никого нет.
— Да… — рассеянно бормотал Стюарт, — да… поспать. Да, нужно… — он вдруг опомнился. — Посидишь со мной? Здесь?..
— А что? — Нудл улыбнулась. — И посижу. Надо ведь мне чем-нибудь заняться. Давай, давай… — она подвела Стюарта к кровати и мягким, но непреклонным движением заставила сесть.
— Но… ты… — музыкант вяло пытался что-то возразить, однако язык уже не слушался его. Внезапно Стюарт в самом деле ощутил себя таким вымотанным, что едва способен был держать глаза открытыми.
— Тише, — приговаривала Нудл, беря его за плечи и укладывая на постель, — тише. Сейчас нужно, чтобы о тебе кто-нибудь позаботился, зайка. — Она поцеловала музыканта в лоб и села рядом, гладя его по голове. — Бедненький… ты так замучился.
Стюарт тихо вздохнул, сдаваясь волне слабости и наконец смежив веки.
— Прости, что тебе пришлось всё это видеть, — еле слышно проговорил он. — И… спасибо.
— Пустяки, — заверила Нудл, продолжая ласково теребить волосы музыканта, разметавшиеся по подушке. — Должна же и я что-нибудь для тебя сделать, зайка. Ну всё, довольно. Отдыхай. Отдыхай и ни о чём не думай… я буду рядом. — Стюарт уже в полусне ощутил, как она нежно коснулась его губ своими. Ему вдруг стало намного легче, словно что-то внутри успокоилось.
— Спи, — донёсся до музыканта мягкий шёпот Нудл, убаюкивая его своими звуками, — спи, родной мой…