Завтра ещё не наступило.

— Эй, Стю! Можешь уйти сегодня пораньше, — Дэнни сложил на полку стопку дисков. — Работы нет, все на празднике.  — Хорошо, — Стюарт закрыл ящик кассы. — А ты остаёшься?  — На пару часиков, — сказал Дэнни, — там посмотрим. — Негр улыбнулся краем губ. Стюарт понял, что этим вечером он ждёт Келелу.       Дела начинали налаживаться. Стюарту удалось устроиться на работу в музыкальный магазин. Дэнни Браун, хозяин, не слишком перегружал Пота, поэтому у того даже имелось немного свободного времени, чтобы писать музыку. Стюарт планировал всё-таки попытаться продать кому-нибудь несколько песен. Сам Дэнни был рэпером и обладал связями, так что теперь требовалось только хорошо зарекомендовать себя в его глазах, — и, может быть, музыканту повезёт.  — Спасибо, Дэн, — произнёс Стюарт, — я точно тебе не нужен?  — Точно, точно, — махнул рукой Браун, переставляя диски и коробки на стеллажах, — иди. Сходи прогуляйся, погода отличная.  — Хорошо, — кивнул Стюарт, — до свидания.  — Ага, пока, — наведя порядок, Дэнни наконец уселся в кресло, начиная копаться в мобильном телефоне.       Стюарт несколько мгновений глядел на Брауна, затем направился к выходу. На пороге музыкант остановился. — Дэнни, — проговорил он, не оборачиваясь, — ты никогда не задумывался, почему у нас не видно неба?       Дэнни удивился и поднял взгляд.  — Неба? — переспросил он. — А зачем?  — Ну, — промолвил Стюарт, — нам всё время показывают, как во всяких фильмах люди смотрят на небо. Небо есть на всех картинах… во всех видеоиграх. В симуляторах реальности… Только в самой реальности его нет.       Дэнни взирал на него, словно на сумасшедшего.  — Ну ты и загнул, — покачал головой рэпер. — И на кой тебе глазеть на небо в реальности, когда оно и так повсюду? — Он усмехнулся, снова уткнувшись в экран своего телефона. — Сходи в планетарий, что ли. Там будет тебе и небо, и звёзды… сходи в увеселительный парк, на аттракционы. Хоть куда-нибудь, в конце концов!       Стюарт вздохнул.  — Да, у нас есть много всего, — согласился музыкант. — Парки, планетарии… развлечения. И всё-таки чего-то как будто бы не хватает. То есть… знаешь, иногда у меня такое чувство, что все мы о чём-то забываем… что-то постоянно упускаем из виду. У тебя такого не бывает? — он в смятении уставился на Дэнни.       Браун вопросительно изогнул бровь. Он поднялся, подошёл к Стюарту вплотную и снисходительно похлопал его по плечу.  — Тебе, похоже, надо больше отдыхать, — заявил Дэнни. — Иди прогуляйся на набережную. Тебе полезно. Поглядишь на фестиваль. Там будет весело.       Стюарт помолчал, опуская лицо.  — Просто я в последнее время всё думаю, — признался он, — каково тем, кто живёт… Внизу. Если даже у нас нет неба, то у них и подавно…  — Эй, — Дэнни нахмурился, — перестань. Какую-то чернуху сплошь разводишь. Что на тебя нашло?  — Я… — Стюарт осёкся. — Да нет, это я так, просто.  — Заканчивай ты все эти тоскливые мысли, — посоветовал ему Браун. — И тебе легче станет, и другим. И двигай давай веселиться. Праздник же! Сегодня надо радоваться. — Он просиял.  — Ладно, — пообещал Пот, тоже постаравшись растянуть края губ.  — Вот, так-то лучше, — одобрил Дэнни, снова отходя к своему столу. — Всё, двигай. Не задерживайся.       Стюарт молча кивнул, затем поспешно повернулся к выходу.  — Думать о Нижних, — фыркнул Дэнни себе под нос. — Тоже мне, удовольствие… О, Кел! Вот и ты, красавица. — Он встал, когда в магазин вошла Келела. Влюблённые обнялись. Стюарт оглянулся на них с улыбкой. Бывает же всё-таки в жизни счастье… По крайней мере, хоть у кого-нибудь. Музыкант неслышно вышел.       Райнстоун-авеню дышала покоем. Все, должно быть, уже собрались на фестивале, так что улицы почти пустовали.       Сегодня был праздник, день Белого Флага. В день Белого Флага у них принято отмечать свободу и независимость города… Говорят, когда-то в эту памятную дату Корпорация Feel Good построила свою первую башню, положив начало целой эпохе. Теперь все они абсолютно свободны, независимы и могут жить в своё удовольствие… Всё благодаря стараниям Корпорации.       Стюарт не спеша шёл по широкой площади.       В лицо дул лёгкий освежающий ветер. Чуть звенели от его прикосновений хрустальные листочки на деревьях.       Райнстоун-авеню оправдывала своё название: её гордо украшал целый комплекс скульптур из чистого горного хрусталя. Это были статуэтки растений, фигуры животных, людей, и даже небольшие композиции, изображающие сцены каких-то неведомых фантастических сюжетов. Живые деревья на улице не росли: она представляла собой обитель исключительно рукотворного искусства. Статуи рассеялись по всей протяжённости авеню, — самой длинной в городе. В светлое время суток, особенно в погожие дни, здесь со всех сторон окружало сверкание, создавая удивительные оптические иллюзии. Незримое из-за башен солнце преломлялось в изгибах филигранно выполненных статуй, прятало в них свои лучи, что ложились на серебристый камень мостовой перекрестьем причудливых рисунков и зажигали её мягким матовым блеском. В пасмурную погоду пустотная полупрозрачность создавала ощущение странной воздушности. Улица казалась словно заполненной обратившимися в плоть узорами ветра. Во время дождя же прозрачные, светлые его потоки, омывающие хрустальные изваяния, будто принимали вид водопадов причудливой формы… казалось, самая вода создаёт эти скульптуры.       По вечерам, когда зажигались фонари, картина тоже выглядела невероятной. Таинственно поблёскивая серебром из синеватых сумерек, статуи напоминали проводников в какую-то сказочную страну.       Стюарту больше всего нравилось здесь осенью. Прозрачная зыбкость хрусталя, холодного и чистого, как трепещущий осенний воздух; замершая, точно время, что готовится вот-вот неподвижно застыть в своём зимнем сне, хрупкая, будто ломкий высохший листочек, — всё это вызывало у музыканта в груди чувство какого-то невообразимого трепета, неописуемой нежности. Стюарт не вполне мог объяснить это ощущение, но как только оно охватывало его, ему всякий раз по какой-то причине казалось, будто он вот-вот поймёт что-то очень, очень важное… Ему всегда хотелось уметь удерживать эти мгновения, осознавать их, придавать им форму в своей голове, — но мимолётное чувство неизменно ускользало, оставляя после себя лишь серебристый звон и запах дождевой свежести.       Стюарт приблизился к небольшому хрустальному деревцу и потрогал лепестки цветов, облепивших ветви. Лепестки были гладкими и прохладными на ощупь. Стюарт подумал, что цветы выглядят очень уязвимыми, но, если прикоснуться, можно ощутить, как своими тонкими и жёсткими пластинами они крепятся к черешкам так надёжно, что не отбить и молотком.       Маленькие узкие листики, бахромой свисая с веток, покачивались от дуновений воздуха, легонько стукаясь друг о друга.       Сизые камни мостовой блестели и переливались серебром искорок. Прохладный ветер гулял по просторам улиц, тревожа спокойную кристальность скульптур и заполняя воздух тихой мелодией их перезвонов.       Стюарт вышел на Набережную Меланхолии. Здесь, в противовес, царило небывалое оживление. Разноцветные флаги, развешенные вдоль берега, рдели, будто сошедшие с ума светофоры. Лазурное море, играя переливами волн, радостно плескалось за оградой.       Толпы людей заполоняли площади.  — Feel Good! Feel Good! — возбуждённо гудели они.       Парки вдоль набережной пестрели лентами огней, связки воздушных шариков рвались вверх. Пёстрые голограммы, изображая фейерверки, буйством красок множились в пространстве.       Невдалеке стояла оборудованная сцена: к празднику готовили концерт. Известная местная группа, Space Monkeys, уже расположилась на месте, настраивая инструменты.  — Эй! Ребята, как вы себя чувствуете? — крикнул со сцены фронтмен.  — Feel Good! Feel Good! — толпа завопила с ещё большим воодушевлением.  — Отлично! Что ж, поехали. — Музыкант ударил по струнам электрогитары.       Воздух наполнился звуками, шумом, гамом. От разнообразных ларьков, что в изобилии повырастали кругом, точно грибы после дождя, пахло жареным мясом и выпечкой. Люди плясали и подпевали, размахивали полотнами белых флагов, кричали и прыгали, скандировали название Корпорации…       Стюарт купил себе кофе и пирожок, сел на скамейку у края набережной и стал есть. Он рассеянно наблюдал за происходящим вокруг действом.       Над сценой, развеваясь, точно крыло гигантской птицы, трепетал огромный белый флаг. Национальный символ…       Все эти люди, подумалось вдруг Стюарту. Они так счастливы. Неужели праздник Корпорации в самом деле имеет для них столь большое значение? Или им просто нравится шуметь и веселиться. Стюарт прислушался к тексту песни, которую исполнял сейчас солист Space Monkeys по прозвищу D-Zire, в ажиотаже подпрыгивая на сцене и корча эмоциональные гримасы, подобно истинной обезьяне. Песня, разумеется, тоже прославляла Корпорацию и день Белого Флага.       Да нет… поёт так, будто верит сам себе.       Выходит, они действительно думают то же, что и говорят?       Фестиваль был в самом разгаре. Стюарт пространно скользил взором по радостным лицам людей. А ведь сейчас его могло здесь и не быть, вдруг пришло в голову Поту.       Мысли музыканта обратились к таинственному Мёрдоку Никкалсу. Данная личность не давала Стюарту покоя уже много дней. Пусть и необычным образом, но этот человек спас ему жизнь… а ведь Стюарт даже толком его и не отблагодарил. Теперь ему во что бы то ни стало хотелось вернуть долг.       Однако где искать Мёрдока Никкалса? Стюарт задумался. Лелея странные надежды, одной ночью он даже снова забрался на крышу башни и несколько часов прослонялся по ней, — но стоит ли говорить, что ожидание было напрасно. Должно быть, в прошлый раз музыканту улыбнулась счастливая случайность, и только. Совпадение.       И всё же Стюарт твёрдо вознамерился разыскать человека в чёрном капюшоне. Он загорелся каким-то безумным, невообразимо сильным, переходящим в отчаянное наваждение желанием: непременно побывать в Нижнем мире. Узнать что-нибудь об их жизни. Почему он ни разу до сих пор не задавался этим вопросом?..       Отгремели последние снаряды пушек, паливших в честь грандиозного события.       Стюарт шёл по улице домой. Смеркалось.  — Извините, сэр, нельзя ли попросить у вас телефон на пару минут? — неожиданно музыканта остановил какой-то прохожий. — Я только отправлю запрос, чтобы мне перезвонили…       Стюарт запустил руку в карман.  — Да… конечно, — проговорил он, — вот. Держите.  — Спасибо большое, — поблагодарил прохожий.       Стюарт постоял в стороне, подождав, пока незнакомец кратко переговорит с кем-то по его мобильному. Получив телефон назад, музыкант направился вперёд по улице с какой-то небывалой определённостью.       Он принял решение. Необходимо спуститься в Нижний мир. Прямо сегодня. Сейчас. А что тянуть?       Только вот как это сделать?..       Стюарт помедлил, вызывая лифт. Нижний мир… Очевидно, чтобы проникнуть туда, нужно попасть вниз. Вниз… а куда это — вниз?       Лифт приехал; дверцы его разъехались в стороны.       Стюарт зашёл в кабинку и вдруг замер, увидев, что на панели под кнопкой первого этажа располагается ряд других. Кнопки эти были серыми, потускневшими, словно ими не пользовались уже лет десять… странно, зачем они здесь нужны?.. И почему он никогда не замечал их раньше.       Что, интересно, будет, если нажать? Не задумываясь, Стюарт вдавил одну из серых клавиш. Поддалась она с большим трудом, будто задеревеневшая. Лифт тут же дёрнулся и заскрипел; Стюарт вздрогнул, испугавшись: а вдруг он что-нибудь сломал? Кабинка закачалась, свет в ней чуть померк… и вдруг лифт ухнул вниз; он словно устремился всей своей массой прямо к центру земли, резко и быстро скользя по тросу в какую-то бездну… Душа у Стюарта ушла в пятки, что-то внутри него тоже мгновенно кануло ко дну, точно камень, брошенный в воду. Лифт кряхтел и скрежетал, тусклый свет то и дело начинал мигать, и музыканту невольно мерещилось, будто он угодил в сцену из какого-то фильма ужасов.       Тряская поездка, к счастью, довольно быстро завершилась: кабинка с шумом затормозила, некоторое время попрыгав на месте, будто желе, затем, клацнув металлом, распахнула створки. Извне моментально повалил густой желтовато-белый пар, остро и едко пахнущий аммиаком. Ошеломлённый Стюарт выглянул наружу.       Какой-то смрадный, душный туннель тут же дохнул на него темнотой и сыростью; музыкант несмело вышел из кабинки лифта, оторопело озираясь.  — Смотри, куда прёшь, фрик! — Стюарт дёрнулся, когда кто-то впотьмах налетел на него и чуть не сбил с ног. Он повернулся было, чтобы разглядеть задиру, но того уж и след простыл. Стюарт поражённо уставился перед собой. В свете каких-то мутных, чахоточно-рыжего цвета фонарей он наконец смог лицезреть общую картину.       Это не было туннелем. Это была улица.       Вдоль неё тянулись грязные тротуары, всюду выеденные канавами, точно оспинами; вымощенные какими-то глыбовыми осколками, тесно сжатые с обеих сторон сбившимися в кучу и стоящими одна на другой хибарками, — покосившимися, уродливыми и угрюмыми; на каждом шагу валялись здесь груды непонятного хлама: не то строительного мусора, не то попросту какой-то дряни. Невдалеке, преющая от нечистот, лежала большая ржавая урна. Собираясь клубами у самой земли, везде стоял плотный бледно-жёлтый туман — от него исходил тяжёлый, отталкивающий запах.       Было тихо, только где-то вдалеке надрывно выла собака.       Стюарт содрогнулся и попятился обратно к лифту, однако тут же укорил себя. Он ведь сам захотел побывать здесь. Ему нужно знать...       Ему нужно знать правду. Правду о мире, в котором он живёт.       Музыкант усилием воли переборол себя и зашагал вперёд по неровным ухабам и рытвинам развороченной мостовой.       Унылые отблески кривых фонарей кое-как освещали дорогу. Стюарт приглядывался к стоящим по сторонам лачугам. С облезлых стен то там, то здесь отколупывалась краска; местами по ним шли внушительные трещины. Сколоченные из трухлявых досок крыши, очевидно, едва ли служили надёжной защитой от непогоды. Стюарт поёжился. Неужели здесь и вправду живут люди?..       Однако они, по всей видимости, жили. Кое-где прямо на фасадах домиков было вывешено для сушки бельё. Груды пластиковых бутылок, пакетов и прочих отживших свой срок вещей, — порой это были целые реки мусора, — также подтверждали наличие здесь обитателей.       И, тем не менее, улица была пустынна, — заполняло её лишь глухое безмолвие, словно все кругом вымерли. Спят?.. Мёрдок упоминал, что здесь работают по ночам. Впрочем, должны же и эти несчастные когда-нибудь спать…       Стюарт остановился, дойдя до какого-то сумрачного закоулка. Может, всё-таки повернуть назад?.. Жутковатое место. Возможно, находиться здесь и вовсе небезопасно… Пот кашлянул: заполоняющее воздух зловоние становилось невыносимым, от него начинало дереть горло. Музыкант поморщился, облокачиваясь рукой о дощатую стену.       Тут вдруг что-то тёмное, лежащее в самом дальнем краю закутка, привлекло внимание Стюарта. Он подошёл чуть ближе.       Громоздящаяся в углу неопрятного вида куча источала дурной запах, ещё более кошмарный, чем окружающие миазмы. Стюарт разглядел ворох одежды, наваленной друг на друга. Из-под неё торчали чьи-то сухие, костлявые конечности. Музыкант охнул и отпрянул: ему показалось, что это человеческий труп.       Неожиданно груда тряпья зашевелилась и поднялась, выступив навстречу Стюарту из темноты.  — Эй! Чего надо?! — на музыканта недружелюбно уставился косматый и всклокоченный человек в лохмотьях. — А ну вали отсюда нахрен! Это моя территория!       Стюарт вздрогнул, сглатывая комок в горле, затем на негнущихся коленях помчался куда-то вперёд. Он бежал, не останавливаясь, хотя у бродяги едва ли было в мыслях преследовать его. Музыканта охватил шок.       Через некоторое время, опомнившись, Стюарт всё же перешёл на шаг. Кажется, угроза миновала… Пот встал у какой-то стены, облокотившись на неё спиной и пытаясь перевести дух.       Пейзаж вокруг успел поменяться: улица, на которой сейчас очутился музыкант, выглядела иначе, чем только что виденные им трущобы. Здесь было не так много белёсого смога, да и здания казались не в пример добротнее и чище. Стюарт осмотрелся: это место уже гораздо больше походило на город, нежели на канализационный коллектор. Невысокие панельные дома в три-четыре этажа; дороги из асфальта, а не щебня, — всё так же изъеденные коррозией, и, тем не менее, относительно ровные; кое-где горели яркие неоновые вывески магазинов и каких-то других заведений.       Стюарт испытал небывалое облегчение. Что ж… к счастью, не все люди здесь живут в подворотнях.       Музыканту показалось, что его телефон выпал из кармана. Стюарт озадаченно запустил туда руку и извлёк мобильник. Да нет… просто показалось.  — Эй, шланг, — на пути вдруг вырос громила, — гони телефон.  — За… зачем? — Стюарт поднял на него взгляд. Громила осклабился:  — Маме, блин, позвонить! Гони, давай, трубку, ботаник!  — Ладно, — Стюарт пожал плечами и протянул телефон громиле. — Только у меня на счёте денег почти не осталось, так что вы… ай!..       Громила живо выхватил у него мобильник и, не особенно церемонясь, стукнул кулаком в нос. Стюарт, нисколько не готовый к этому, успел только вскрикнуть и упасть на спину… Когда музыкант поднялся, потирая набитые шишки, громилы, разумеется, как не бывало.       Прекрасно… теперь он совершенно один в этом месте, без телефона… и потерялся. Стюарт вдруг осознал, что действительно не знает, куда идти. Он беспомощно огляделся по сторонам.       Данная часть Нижнего мира, по крайней мере, не походила на бескрайнюю пустошь. Там и тут по тротуарам сновали местные жители. Отовсюду приглушённо доносились голоса и мерный гомон неспящего города.       Стюарт вздохнул. В любом случае, выход теперь у него один: искать Мёрдока Никкалса. Мёрдок — единственный его знакомый в этом мире…  — Простите, — обратился музыкант к какому-то человеку на улице, — не слышали ли вы что-нибудь об одном джентльмене?.. Его зовут Мёрдок Никкалс…  — Чего? — человек недружелюбно нахмурился. — Отвали от меня, придурок! Ничего и ни про кого я не слышал. — Он поспешно ускорил шаг, отдаляясь от Стюарта на значительное расстояние. Стюарт озадаченно посмотрел человеку вслед. Интересно, что он такого сказал? Почему-то в этом городе ему встречаются сплошные грубияны. Впрочем, сдаваться нельзя. Музыкант бросился к следующему прохожему:  — Простите! Вы не подскажете, где я могу найти Мёрдока Никкалса?       Прохожий почему-то шикнул на него и быстро прошёл мимо. Стюарт в недоумении пожал плечами. Да что же это, в самом деле?..  — Простите! — носился он от одного к другому. — Вы не знаете Мёрдока Никкалса?..  — Не знаю и знать не хочу! — грубо отвечали ему и посылали отведать похлёбки где-нибудь у чёрта на рогах.  — Простите, — в отчаянии лепетал Стюарт. — Мёрдок Никкалс… вы не знаете, где можно найти этого человека?..  — Где-где… в заднице, — огрызались другие. — Вали отсюда и не мешай, или сейчас получишь!  — Простите… — робко спрашивал Пот. — Вы не…  — Нет! — какая-то женщина быстро стиснула руку своей дочери, уводя её прочь. — Идём скорее, Роузи…       Стюарт остановился посреди площади, утомлённо опуская плечи. Что происходит со всеми этими людьми?.. Какое-то откровенно негостеприимное место. Здесь тебе и дороги не подскажут, и ограбят, да в придачу изобьют ни за что ни про что.       Музыкант вдруг заметил девушку, стоявшую неподалёку на обочине дороги. Девушка была хорошенькой и, похоже, совсем юной: на вид ей можно было дать не больше шестнадцати-семнадцати лет. Стюарт немного приободрился. Может, хоть она не выбранит его?  — Э-э… простите, — произнёс Пот, подходя к девушке. Длинная тёмная чёлка ниспадала ей на лицо, скрывая его выражение, и Стюарт было решил, что ему стоит повернуть назад, как тут вдруг девушка обернулась, неожиданно широко улыбнувшись. Музыкант тоже помимо воли ответил ей улыбкой. Он отметил про себя, что у девушки очень красивые глаза необычного цвета и миндалевидной формы, а на щеках — очаровательные ямочки.  — Да, милашка, — отозвалась она, — говори.  — Э-э, я только хотел спросить, — чуть смелее проговорил Стюарт, — может быть, вы знаете, как найти одного человека…       Девушка кокетливо прищурилась, качнув бёдрами. Стюарт вдруг подумал, что одета она как-то не по погоде. Сейчас на улицах было сыро и довольно промозгло, а стояла девушка в тонкой и, очевидно, совсем не согревающей кожаной куртке, накинутой поверх странной рваной футболки, какие были в моде ещё лет десять тому назад. Из-под короткой юбки высовывались долговязые худенькие ножки.  — Всё, что захочешь, зайка, — заявила девушка, — такому милашке, как ты, трудно отказать.  — Ну-у… я… — Стюарт смутился и как-то растерялся. — Спасибо. Вы тоже очень, очень милая. — Музыкант озадаченно уставился на свою собеседницу. И всё-таки странно: как она переносит эту погоду?.. Стюарт увидел, что на голых локтях девушки даже пошли мурашки. Может, у неё нет денег на более тёплую одежду?  — А вам не холодно? — спросил музыкант обеспокоенно. — Мне кажется, вы замёрзли…       Девушка вновь бросила на него какой-то двусмысленный взгляд.  — Поверь, детка, я могу быть очень, очень горячей, — она вдруг решительно шагнула к нему. — Ну так что, сговоримся на полтинничек? Имей в виду, сладкий, меньше я по пятницам не беру.  — Ч-что?.. — выдавил Стюарт, чуть отпрянув. — Э-э… вы знаете, я, кажется, ошибся. Простите… простите меня. — Он хотел было уйти, но тут в груди у него что-то странно кольнуло. Музыкант помедлил, запуская руку в карман, затем извлёк оттуда две купюры по пятьдесят фунтов стерлингов.  — Вот, возьми, — сказал Стюарт, засовывая их в руки удивлённой девушке, — купи себе хорошее пальто, пожалуйста… — он быстро развернулся и зашагал прочь, обеспокоенный и потрясённый.       Видимо, всё намного хуже, чем он предполагал. Город, заставляющий девушек торговать своим телом, чтобы выживать… Он слышал о таком только из кино и книг.       Ведь она совсем ещё девочка, думал Стюарт в смятении, быстро идя по улице.       В то время, как они, Верхние, живут в достатке, разомлевшие от своей ленивой пресыщенности и до глубокой скуки изнеженные разнообразными излишествами, — у этих людей нет даже элементарных средств к существованию… Почему, отчего такая несправедливость?.. Куда смотрит великая и всезаботящаяся Корпорация Feel Good, почему же она не делает так, чтобы и им было хорошо? Чем они заслужили такую страшную жизнь? За что им это?       Стюарт прерывисто выдохнул, стискивая кулаки. Ему нужно выяснить как можно больше.       Теперь музыканту ещё сильнее хотелось разыскать Мёрдока Никкалса. Очевидно, он из тех, кто говорит мало, да знает много… Возможно, ему понятна суть всей этой чудовищной системы.  — Берегись! — на Пота вдруг с разгону налетел человек с какой-то тележкой. Стюарт не успел отпрыгнуть в сторону, и тележка врезалась в музыканта, сбив с ног. Раздался грохот: на асфальт посыпались деревянные ящики.  — Да что ж ты за слепой ублюдок! — с досадой выкрикнул человек, принимаясь подбирать ящики и снова складывать их в тележку. — Говорят тебе: уйти прочь! Нет же, встал и стоит, как хрен, твою мать…  — И-извините, — заикаясь, выдавил Стюарт и взялся помогать ему.  — «Извините», — передразнил человек. — Много мне толку от твоих извинений. Твою мать… Если там что-то разбилось, клянусь, разыщу тебя хоть на краю света и прибью. Твою мать!.. — он продолжил ругаться, поднимая тяжёлые ящики.       Стюарт вдруг кое-что припомнил.  — Прошу прощения, — сказал он, — а вы, случайно, не знаете Мёрдока Никкалса?.. Мне очень нужно его найти…       Человек сердито уставился на Пота, собираясь уже, очевидно, снова разразиться длинной нецензурной тирадой, как вдруг лицо его исказилось гримасой ужаса. Позабыв про оставшиеся ящики, человек схватил свою тележку и стремительно покатил прочь, исчезая в темноте переулков. Стюарт в недоумении огляделся: на город ползла какая-то тень. Он заметил, что и другие люди вокруг тревожно заметались, спасаясь бегством… от чего?..       В воздухе слышался нарастающий грохот.       Стюарт охнул, внезапно ощутив, как кто-то схватил его за плечо, а затем быстро утянул за собой. В следующее мгновение музыкант оказался плотно прижатым к стене в узком проходе меж двух домов. Весьма крупных размеров темнокожий человек крепко держал его массивными руками.  — Это ты ищешь Мёрдока Никкалса? — темнокожий глядел прямо в лицо. Глаза его были затянуты бельмами, и это выглядело жутко. Стюарт сжался от испуга.  — Ты? — негр тряхнул его за плечи. — Отвечай, и быстро.  — Я, — запинаясь, выдавил Стюарт. — А… вы его знаете?..  — Отвечай сейчас же, зачем он тебе нужен, — негр приблизился к Поту вплотную, стискивая его плечи в стальном захвате.  — Я-я просто хотел с ним поговорить, — дрожащим голосом пролепетал музыкант. — Ч-честное слово… ничего плохого я не замышлял… поверьте.  — Поверить? — темнокожий детина сузил глаза, подняв Стюарта за грудки так, что ноги того оторвались от поверхности земли. — С чего бы? Что это тебе понадобилось от Мёрдока? Ходишь здесь и разнюхиваешь? Отвечай! — он буквально вдавил музыканта в холодный бетон стены.  — Я говорю правду! — взвизгнул Стюарт. — М-мистер Никкалс спас мне жизнь, и я… я просто хотел… хотел отблагодарить его. — Пот выдохнул, опуская взор. Чёрт, кажется, он напрасно так опрометчиво шатался среди прохожих. Кто знает, в самом деле, что за человек этот Никкалс и что он творит… Стюарту ведь ничего толком о нём не известно. Должно быть, он ввязался в какую-то нехорошую историю, будучи абсолютно не в курсе происходящих в ней событий… И теперь придётся горько в этом раскаяться. Похоже, его песенка спета.       Однако темнокожий внезапно опустил музыканта, чуть ослабив хватку.  — Ладно, — проговорил он, озираясь, — так и быть. Пошли со мной. — Он потащил Стюарта за ворот куртки.  — К-куда вы меня ведёте?.. — оторопело пробормотал тот.  — Тише. — Темнокожий насторожился, остановившись на углу переулка, затем медленно выглянул. Стюарт молчал, решив пока не задавать вопросов: по всей видимости, он получил небольшую отсрочку своей дальнейшей участи.       Темнокожий вёл Пота какими-то глухими, дремучими коридорами и туннелями. Музыкант принялся было запоминать дорогу на случай, если ему придётся отсюда бежать, однако почти сразу же сбился и запутался. Да уж… несомненно, он угодил в серьёзную переделку.       Стюарт вдруг с тоской подумал о том, что, в сущности, так и не сделал ничего по-настоящему достойного за свою жизнь. И все те песни, что он написал, представляли собой лишь бессмысленное баловство. В них не было ничего… ничего настоящего. Всё это казалось ему сейчас таким же пустым кривлянием, как то, что орали со сцены Space Monkeys…       Детина приволок Стюарта к какой-то большой железной двери. Он повернулся к музыканту.  — Имей в виду, — сказал темнокожий тихо, прищурившись, — один звук или неосторожное движение, и ты готов. Ясно?       Стюарт сглотнул, мимоходом подумав, что за такой дверью никто и никогда не услышит его криков. Он быстро закивал в знак согласия.  — Хорошо. — Негр отпустил Пота. — Теперь подожди. — Он завозился с замком.       Стюарт судорожно выдохнул и прислонился к стене, ощущая, как земля уходит у него из-под ног. Ну что ж… вот и конец тебе, Стю. Впрочем, смутное чувство подсказывало музыканту, что, даже останься он снаружи, его бы всё равно не миновала горькая доля. Кажется, на эти места надвигается какая-то большая беда…       Почему-то вдруг вспомнилась девочка в коротенькой юбке с улицы. Интересно, она успела убежать и спастись?..  — Что ж такое, чёрт дери… не открывается. — Здоровяк крякнул с досадой. Наконец ключ щёлкнул, провернувшись в скважине. Вслед за этим темнокожий вдруг услышал за своей спиной глухой звук и с удивлением обернулся.  — Эй? — негр подошёл к Стюарту. — Ты чего?..       Музыкант лежал на земле без памяти.