***
– Да, – не открывая глаз, я ответила на звонок. – Ну, я могу уже вас поздравлять, Фрау Федерова? – голос у Славы очень оживленный. – Карелин, проспись сначала. Что ты несешь? – я вылезла из-под одеяла, опустив ноги на пол. – Чего сразу Карелин, выгляни из номера, – по голосу можно было понять, что Слава надул губы. – Что? – Из номера, говорю, выгляни, – более настойчиво сказал Слава. – Выглянула, что дальше? – я покрутила головой по сторонам. – Вниз смотри, – Слава усмехнулся. – Чт..? – я осеклась. У двери в мой номер лежала охапка синих роз, обернутая в крафтовую бумагу, а под ней коробка пиццы. – Отлично, все, я свою миссию выполнил, дальше сами, – Слава отключился. Еще раз оглядевшись по сторонам, я наклонилась, чтоб подобрать подарок. Опять Славины подкаты? Что-то в этот раз он решил потратиться. В цветах была записка. «Почитателям пиццы» Мирон. Твою мать. Но откуда он узнал адрес? Слава, точно! Фрау Федорова? Слава, придурок, но если бы не он… Нужно поставить букет в вазу, благо, в моем номере таковая присутствовала, пусть и в качестве элемента декора. Поставив ее с букетом на окно, я вернулась к коробке, которую оставила на столике. Я не могла не улыбнуться. Пицца. Мирон, ты мастер подъебов. Открыв коробку и взяв кусочек, я села на кровать, потянувшись за телефоном. Софья: Доброе утро. Спасибо за букет. Он очень красивый. И за пиццу. Спустя пять минут пришел ответ. Мирон: Доброе утро, солнышко. Какой букет? Софья: Как какой? Который ты прислал. На секунду у меня появились сомнения. Мирон: Я ничего не присылал. Софья: Мир, не шути так. Мирон: Как ты догадалась? Софья: Пицца, только тебя напрягает моя любовь к ней Мирон: Прокололся Я рад, что тебе понравилось. Мне надо идти, но я надеюсь, успею тебя увидеть, до того как ты снова вспомнишь про то, из-за чего мы почти три года нихуя не вместе. «Мирон Федоров был в сети секунду назад» Твою мать. Я уже вспомнила, Мирон, я уже вспомнила. Прошло всегда два года с нашей последней встречи, но это, когда-то казавшееся мне просто пиздец какой огромной причиной не быть с ним, сейчас было ничем, лишь девчачьей глупостью и трусостью. Хватит страдать хуйней.***
В душе весна, в животе бабочки, в голове он. Казалось, что мысли о нем придавали мне сил. Я чувствовала себя зайчиком из рекламы батареек. Пока я приводила себя в порядок, позвонил Слава, сказав, что позвонил знакомому риелтору, и он готов сегодня показать мне несколько вариантов. Все складывалось как нельзя лучше. В двенадцать часов он приехал ко мне в отель, и мы поехали на встречу с этим его знакомым. Знакомый оказался очень приятным мужчиной лет сорока. Я ожидала увидеть кого-то похожего на Славу, не знаю, почему. Мы смотрели квартиры весь день, и хоть их оказалось всего четыре, на это ушло шесть часов. Складывалось такое ощущение, что квартиру выбирал себе Слава. Не успевали мы переступить порог, он начитал суетиться, выискивать минусы, я даже не успевала осмотреться, как следует. Неожиданно, в последней, четвертой по счету квартире он сменил гнев на милость. Квартира была и правда хорошей. В самом центре, что меня напрягало, ибо представить стоимость арендной платы я была в состоянии, но, несмотря на это, она меня будто притягивала. Пахло моющим средством и немного мужским одеколоном. Мебель и декор, все было по минимуму. Стены светлые, почти белоснежные, высокие потолки, квартира казалась больше, чем она есть на самом деле. В единственной комнате стены тоже были белые. Серый диван, черная книжная полка, стоящая рядом, телевизор у противоположной стены, стоящий на маленькой тумбе, в центре небольшой черный пушистый ковер, наполовину скрывающий рыжий паркет. Минимализм. Идеально. Было очень чисто, картину портила только белая рубашка, небрежно кинутая на спинку дивана. На кухне тоже было очень уютно и светло. Светлая мебель, светлые стены. Прям царство света. – Софчанский, все, остаешься тут, – Слава вышел из кухни. – Квартира отличная, – согласился Дмитрий, риелтор. – У меня только один вопрос, – я подошла к одному из двух окон в комнате. – Слушаю, – Дмитрий поправил очки на переносице. – Здесь кто-то еще живет? – повернувшись, я кивнула в сторону рубашки. – Ах, да, молодой человек, но он уже съезжает. – Чего ты ломаешься. Хата офигенная, надо соглашаться, – Слава, кажется, получал больше удовольствия, чем я. – Я согласна, – улыбаюсь, проходя в коридор. – Эту фразу прибереги для жида в ЗАГСе, – вставил свои пять копеек Слава. Я уже даже перестала обращать внимание на это. – Согласны? Отлично, – Дмитрий улыбнулся. – Можете пока перевозить вещи, в течение недели молодой человек съедет, и мы заключим с вами договор. – Еее, надо отметить, – судя по звуку, Слава, весьма по-хозяйски шлепнулся на диван. – Сначала я хочу посмотреть на тебя, перевозящего сюда мои чемоданы, потом - хоть упейся, – чуть громче говорю я, чтоб он мог услышать. – Как прикажите, фрау Федорова, – Слава смеется. Дмитрий тоже улыбается. – Я тебя пришибу, Карелин, – я уже надеваю туфли. – Можно ехать? – Да, конечно, вот ваши ключи, – Дмитрий передал мне связку из одного ключика и таблетки от домофона. – Спасибо. Карелин, steht auf und komm zu mir*, – снова говорю чуть громче. – Слушаюсь, фрау Мадам. Уже у парадной, попрощавшись с Дмитрием, мы направились искать место, чтоб перекусить. – Понравилась квартира? – спрашивает Слава. – Да, только, я даже про цену не спросила, – хмыкнула я. – Да там понты, у тебя нормальная работа, для тебя это вообще – хуйня. – Охотно верю, – отвечаю я. – Слушай, может, ну его, это кафе, поехали за вещами уже, не хочу время тратить. – Ноги устали, поди, – Слава приподнимает бровь, – Я ж тебе сказал, нахер ты каблуки надела? – Нет, все нормально, просто хочу быстрее из гостиницы съехать. – Ай не пизди, когда мы были в хате, я видел, что у тебя мозоли на пальцах. Нахер вырядилась так? Я тебя уже всякой видел. Я промолчала. – Аа, блять, – Слава начать кивать головой, – Я понял. У бабы любовь, – и засмеялся. Не знаю почему, но я смутилась. Щеки начали немного гореть. – Ты там на самом деле в психологи подрядился что ли? – стараюсь отвлечь Славу. – Я просто охуенен, во всем, – Слава гордо выпрямил спину. – Пошли, мистер совершенство, – я улыбнулась. Добравшись до гостиницы, мы взялись за переезд, если быть точнее, то перевозке двух моих чемоданов и рюкзака. – Я понесу цветочки, а ты можешь взять чемоданы, – мягко приземлившись на кровать и закинув ногу на ногу, пролепетал Слава. – Ахахах, ну ты и сучка, – я опустилась рядом с ним. Минут двадцать мы лежали молча, каждый думал о своем. Но, время – деньги. – Так, Слава, давай, сначала дела, потом отдых, – встав с кровати, я направилась к чемодану. – Сейчас, только переоденусь. – Не знаю, нафига ты так вырядилась. Ах, да, – стоя к нему спиной, я слышу, как он довольно лыбится, – у вас же любовь, Фрау Федорова, когда свадьба? – по шуршанию фольги, понимаю, что Слава уже поедает остатки пиццы, подаренной Мироном. – Какая, в пизду, свадьба? Мы не виделись два года, – я зашла в ванную, чтоб сменить платье на джинсы и майку. – Но цветы-то он подарил, – кричит Слава. – Это еще ничего не значит, – говорю я, выходя из ванной. – И вообще, может, он мне не понравится, когда я его увижу, целых два года прошло, – смеюсь. – Хочешь сказать, что слишком старый для тебя, молодуха? Мы синхронно смеемся. – Отхватила себе папика, – смеясь, еле произносит фразу Слава. – Вы, фанатки, шустрый народ. – Между прочим, он сам подкатил, – я вскинула левую бровь. – Ай, знаю я ваши «он сам подкатил», – Слава поднялся с кровати. – Давай, закрывай свой сундук и пошли. Не успела я закрыть чемодан, Слава выхватил его у меня из рук, взял второй и пошел к двери. – Бери рюкзак, цветы и пошли. – Иду, мамочка. В ответ он рычит.***
Славу я проводила около девяти вечера. Когда мы приехали в квартиру, рубашки на диване уже не было, зато была записка. «Милая девушка, Дмитрий предупредил меня, что вы уже переезжаете сюда. Можете спокойно оставаться ночевать, свои вещи я заберу завтра вечером. Если Вас дома не будет, оставлю ключи в почтовом ящике. Чистое постельное белье в гардеробной» Тут еще и гардеробная? Ну, luxury прям. Я сомневалась, стоит ли оставаться на ночь, но Слава сказал «не сцы», что окончательно убило все сомнения. Оставшись одна, я решила первым делом спуститься до ближайшей «Пятерочки», ибо трогать продукты моего, почти уже бывшего соседа, было некрасиво. Сделав салат на скорую руку и перекусив, я включила телевизор и, достав гладильную доску, решила погладить вещи для работы. Андрей Борисович, хотя, скорее это был его секретарь, написал мне письмо с местом и временем встречи. Завтра мне нужно было быть в офисе к одиннадцати. Отлично, высплюсь. Закончив с одеждой, я заглянула в гардеробную. Там был один встроенный шкаф и комод, над которым висело зеркало. Со второго раза я нашла нужную дверцу, за которой скрывалось отделение с полками. Сходив в душ и постелив постель я, наконец, легла. Пиздец, я заебалась. Завтра важный день, надо выглядеть свежо, а не как после пьянки с Ваней или Славой. Поставив будильник, я быстро пролистала ленту Instagram и vk. На часах было 00:06. Едва я успела положить телефон на пол, как услышала, что кто-то копошится в замке. Сука. Это кто? Тот парень? Но он сказал, что не придет. Я вскочила с дивана и, не включая свет, подошла к двери, ведущей в коридор, прислонившись к стене рядом. Идти на кухню за скалкой или, еще лучше, ножом, не было времени. Оставалось надеяться на свою физическую подготовку, возможность повалить его на пол со спины и приложить башкой об пол, в случае, если это не ебанутый сосед, который говорит одно, а делает другое. Дверь открылась. Тусклый свет, проникнувший на несколько секунд из парадной, тут же пропал. Шорох снимаемых ботинок, шуршание какой-то бумаги, похожей на оберточную. Может, все же сосед-дебил? Я замерла, приготовившись. Силуэт, образовавшийся от падающего из кухонного окна света, двинулся в сторону комнаты. Едва тень переступила порог, я рванула вперед. – Пиздец тебе, – прыгнув на незнакомца со спины, я повалила его на пол. Согнув правую руку в локте вокруг его шеи и обхватив запястье левой рукой, я начала сдавливать ему горло, заваливая на бок и обхватывая его талию ногами. Удушающий был первым приемом, что я вспомнила. На занятиях он получался у меня нихрена не технично, оставалось надеяться на то, что этот дрыщ, судя по выпирающим тазовым костям, впивающимся мне в связки под коленями, был не в состоянии справиться со мной. – Блять, что за хуйня, – заорал незнакомец сдавленно. – Мирон? Что за хуйня? – Какого хера ты тут делаешь? – Может, отпустишь сначала? Я все еще не отпускала его, крепко сжимая руками и ногами. – Прости, – расслабившись, я откатилась, упав на спину. Он хлопнул руками, и на потолке загорелась люстра. – Ты чего? – он лег на спину, распластавшись по полу. – В смысле, блять? Я чего? Какого хера ты тут забыл? Я могла тебя придушить со страху, – я села на задницу, оперевшись спиной о боковую сторону сиденья дивана. Виски пульсировали, кровь бурлила. – Я думал, ты спишь, – потирая ладонью шею, ответил он. – Хотел ко мне лечь? А ты не думал, что я тебе утром со страху тоже могла всечь? – я зло посмотрела на него. – Теперь знаю, что можешь, – также потирая шею, он улыбнулся. – Чего лыбишься? Ты в порядке? – откинув волосы с лица, спрашиваю я. – Не знал, что ты у меня такая боевая, – снова улыбается. Только сейчас я заметила, что он был, кажется, в той самой белой рубашке, что лежала днем на диване, и в классических брюках. Может, мне показалось, конечно, но это подозрительно. – Ты че так вырядился? – спросила я, потирая виски. – Фотосессия была, – ответил он, приподнявшись на локтях. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, рукава завернуты до середины предплечья. Я немного отошла от произошедшего и поймала себя на мысли, что засмотрелась на него. – Нравлюсь? – он заметил. Ухмыляется. – Еще чего, просто смотрю, целый или нет, – бубню, вставая с пола. – Чай будешь? – Буду, – все также улыбаясь, ответил он, поднимаясь следом за мной. Проскользнув на кухню, я включила чайник и полезла в холодильник за ветчиной и сыром. Я сделала несколько бутербродов, подогрев их в микроволновке. Пока я разливала воду по чашкам, за спиной послышались его шаги и шуршание. – Я хотел сделать тебе сюрприз, – шепчет мне на ухо, встав со спины, а перед лицом в тот же момент появляется еще один букет. На этот раз розы красные. – Дурак, – я откидываю голову ему на плечо, забирая букет, и прижимаюсь спиной к его груди. – Я могла тебя и правда покалечить. – Не знал, что моя женщина состоит в бойцовском клубе, – снова шепчет Мирон, обнимая меня за талию. «Моя женщина…» – Первое правило бойцовского клуба – никому не рассказывать о бойцовском клубе, – улыбаясь, отвечаю я. – Они прекрасны, – шепчу я. – Как и ты, – после этих слов я ощущаю его губы на своей шее, оставляющее едва ощутимые влажные следы. – Пойдем пить чай? – Пойдем, – я снова улыбаюсь. – And now, you know, it's gonna get serious.* – поставив перед нами чашки чая, говорю я. Он улыбается. – Че ты лыбишься? – я вскидываю левую бровь. – Откуда у тебя ключи и какого ты тут делаешь? – Ты не рада? – он также лучезарно улыбается, будто специально выводит из себя. – Ответь на вопрос, пожалуйста, – пристально смотрю на него. – Ну, помнишь, тебе риелтор сказал, что тут парень живет и собирается съезжать, так вот… –Этот парень – ты! – В общем, да, – чуть наклонив голову на бок, говорит он, улыбаясь, точно провинившийся ребенок. – Только съезжать я не собираюсь, нужно было тебя заставить переехать сюда как можно быстрее. – Вот вы чудаки, на букву «м», – я улыбаюсь. – Карелин, естественно, в курсе всего. Он лишь кивает, упирается локтями в стол и кладет подбородок на ладони. – Ты не рада? – Пока не поняла. Мне завтра, вернее, уже сегодня на работу выходить первый день. Я хотела выспаться. – Понял. Пьем чай и спать, – он тут же взял один бутерброд, откусывая его и запивая чаем. Чай мы пили молча, не проронив больше не слова. Каждый думал о своем и, будто контуженный, не слышал ничего вокруг. Когда чашки опустели, а бутерброды кончились, Мирон, проведя рукой по затылку, встал из-за стола. – Иди, ложись, я в душ и тоже спать. – Да, уже пора, сейчас, только уберу со стола, – я встала вслед за ним. – Не-не, я сам, – он перехватил тарелки из моих рук. – Ложись, – мимолетно касаясь губами моего виска, сказал он. Я вышла из кухни, невольно улыбнувшись. В комнате, я, наконец, снова легла на диван. Как только голова коснулась подушки, в то же мгновение я начала чувствовать, как постепенно проваливаюсь в сон. Как вернулся Мирон, я почти не слышала, могла уловить только какие-то далекие шорохи одеяла, как сзади на диван опустилась еще одна подушка, а потом и его руки, обнявшие меня за талию и притянувшие к себе. – Теперь ты точно никуда не денешься, – это было последнее, что я услышала, прежде чем окончательно провалиться в сон.***
And now, you know, it's gonna get serious.*– Так, теперь давай серьезно. (Строчки из первого раунда Мирона против Дизастера, если кто не понял фишку:3) Steht auf und komm zu mir* – вставай и иди сюда.