***
Медленно открыв глаза, начинаю вспоминать, что вчера было. Бар, Ванина хата, как я ушел спать, оставив их болтать. Повернув голову, понимаю, что лежу не один. Софи спит спиной ко мне. На душе почему-то стразу становится спокойно. Пододвигаюсь ближе и, подперев голову рукой, просто лежу и смотрю на нее. Один вопрос. Кем ты стал, Мирон? Не ебу ни малейшего понятия. Долго лежать не пришлось, она будто почувствовала, что какой-то старый извращенец смотрит нее спящую. Софи не спеша начала поворачиваться ко мне. Посмотрев на меня, она будто испугалась. Глаза округлились, губы чуть приоткрылись, будто хотела вскрикнуть, но не смогла. – Блин, ты меня напугал, – говорит она, натягивая одеяло на голову. – Такой страшный? – стягиваю одеяло с ее лица. – Нет. Легкий смешок. – Просто забыла, что вчера, когда я ложилась, ты был здесь, – улыбается. – Как голова? – Не болит, не зря же я вчера белого кормила, – усмехается. Я улыбаюсь. – Необычные ощущения. Непонимающе смотрю на нее, вскинув бровь. – Ну, не каждый день ложишься спать с полуголыми рэперами, – Софи скорчила такое лицо, будто я спросил хуйню. Я не смог не засмеяться.– А что? Очевидный ответ, разве нет? Живешь себе, никого не трогаешь, а потом «дратути, подвиньтесь», – снова улыбается. – Это плохо? Тебе не нравится? – смотрю на нее в ожидании ответа. Молчит, отводит глаза в сторону. – Не молчи. Тебя что-то волнует? Помедлив, она, наконец, пытается что-то сказать, но запинается. – Я… Меня… Меня пугает это… – Что это? – подношу свободную ладонь к ее лицу, нежно поворачивая его за подбородок к себе. – Все. Все, что происходит сейчас. Все люди, события, Ваня, ты, воз… – он резко обрывает слово. – Возраст? Мой возраст? – кажется, я даже немного приподнялся на диване. – Ты же не дура, понимаешь, что цифры ничего не значат? – Может, и дура, – чуть вскрикнула Софи. – Дело не в самой цифре, – вспомнив о том, что мы не одни, продолжила тише, – а в том, что за ней. Нельзя выкинуть двенадцать лет из жизни, это не просто цифра. За ней люди, опыт, события. Для меня эти двенадцать лет – пропасть. И я не вижу тот мостик, через который можно перейти на другую сторону. В глазах отчаяние. Вот она, главная причина ее отстраненности, причина всего. Ей неловко со мной. – Я не могу смотреть на тебя как на мужчину, хочу, пытаюсь, но не могу! Она…плачет? Глаза блестят. И теперь неловко чувствую себя я. Никто не научил меня за эти двенадцать лет успокаивать людей. Девушек, в частности. – Почему, по-твоему, большая часть людей, которые вместе, приблизительно одного возраста? Gleich sucht sich, gleich findet sich*. Единственное, что у меня получается разглядеть в тебе, это старшего друга, товарища. И это не френдзона, об этом речи нет, – лишь мельком взгляну на меня, она снова отводит взгляд, пытаясь сдержать слезы. – Мне кажется, что ты не можешь меня воспринимать, как девушку. Как ребенка – да. Дурочка. Маленькая дурочка. – Ты дуреха, – усмехнувшись, завожу руку ей за плечо, прижимая к себе. Чувствую, как она шмыгает где-то у меня на груди и замолкает, задержав дыхание на несколько секунд. – Gleich suchte sich, gleich findete sich*, – шепчу ей на ухо, утыкаясь лицом в ее волосы, спутанные после сна. Чувствую, как рука заползает мне за спину, чуть царапая, будто пытаясь схватить, и тело прижимается ближе. – Все равно, я не могу так, – бубнит куда-то мне в грудь. – А я? Я могу, значит? Может, и не стоило, но я, блять, ждал, что ты приедешь, – я срывался. От испуга она отдернула руку, сев на диване и уставившись на меня.***
– А я? Я могу, значит? Может, и не стоило, но я, блять, ждал, что ты приедешь! Я не ожидала, что Мирон вдруг взбесится. Хотя, нет, рано или поздно ожидала. – Я уже объяснила, что было не так. Никто после первой пьянки не предлагает по-серьезке куда-то ехать с ним, – я встала с дивана и, схватив свои джинсы, начала их надевать, стоя к нему спиной. – Я тебе тоже сказал, – я его выводила еще больше. – В этом и проблема, вот они, двенадцать лет этой ебаной разницы «я тебе тоже сказал». В отношении, – застегнув штаны, я повернулась к нему. – Ты в этом видишь проблему? – Вижу. Потому что, блять, ты привык, у тебя все на easy, встал и пошел, хули, я же невьебенно крутой MC, почему бы нет, – снова отвернувшись к нему спиной, я быстро надела бюстгальтер под майку. – Может, тогда тебе нахуй пойти? – Туда и собираюсь! Старый придурок с прокуренной башкой! – Вы чего орете? – в комнате появился Ваня с недовольным лицом. – Все охуенно. Дай мне номер Ильи, я забыла у него рюкзак. – Телефон в коридоре, – Ваня почесал затылок. – Съеби уже, сделай милость, – оперевшись локтями на колени, зло пробубнил Мирон. – Съебываю, – лихорадочно покидав все шмотки в чемодан и, взяв свою кофту, я вышла в коридор.***
Вылетев из подъезда, я села на скамейку. Что делать дальше? Куда идти? Игорь. Он единственный, кому я могу позвонить.***
– Янович, что за хуйня тут произошла сейчас? – Ваня сел рядом со мной. – Хуйня в том, что я еблан, вот и все, друг мой. Во мне все кипело, злость, обида, на самого себя. Я вышел на балкон, свежий воздух охладит пыл. Оказавшись на улице и посмотрев на перила, я тут же вспомнил тот вечер, когда мы только познакомились. Она пыталась открыть бутылку вина, а сама по цвету походила на ее содержимое. Это она при виде меня так краснела тогда? Не верится уже нихуя ни во что. Подойдя к перилам и опустив глаза вниз, я увидел ее, сидевшую на скамейке, периодически поворачивающую голову назад. Взяв со стула сигареты, закурил, продолжая смотреть вниз. Стоя тут, я наблюдал, как она начала приводить себя в порядок. Расчесала волосы, вытирала лицо влажными салфетками, доставала мятную конфетку, мазала лицо чем-то, красила ресницы, губы. Дверь скрипнула, и ко мне вышел Ваня. – О, Софи все еще здесь. Дура, чего она не поднимается? – друг тоже закурил. – Гордая она. – Что случилось у вас? – Случилось то, что она родилась на двенадцать лет позже или я на двенадцать лет раньше, – выпуская дым, ответил я. – Ее парит мой возраст. – И ты из-за этого психанул? – Получается, что так. – Ты еблан. Вы даже не знаете друг друга. Если бы ты знал, что все, что она тут творит с нами, бухает, шатается по барам, это не ее совсем. Дома она не выходит дальше магазина, универа и спортзала. Ясен хуй, возраст это меньшее, что ее пугает. Ты бы хоть поговорил с ней. Слова друга ввели меня в ступор. Я продолжал смотреть на Софи. На то, как подъезжает машина, из нее выходит парень, подходит к ней, помогает с чемоданом, и они уезжают. Лишь когда машина выехала из двора, я очнулся. – С кем она уехала? – Не уверен, но вроде это тот чувак, с которым она на конференцию ходила. Он на нее запал, кстати. Так расстроился, когда я ее забрал тогда. – В смысле? – я не понимал, о чем говорит Ваня. – В коромысле, блять. Будешь так и дальше тупить, она уедет завтра и все, хер ты ее увидишь снова. – Куда она поехала? – К Мамаю, забыла рюкзак у него вчера.***
–Morning, – дверь мне открыл Дарио. – Morning, – я не хочу заходить. – Dude, gimme my bag, please, – показываю Дарио в угол, где лежит мой рюкзак. – Ah, sure, – подняв портфель, Порчи протягивает его мне. – Are you leaving today? – Yes, my friend from Moscow invited me again, – скованно улыбаюсь. Врать у меня получается херово. –Oh, is that… – Yes, Daria, – в прошлую нашу встречу его позабавил тот факт, что их с Дашей имена похожи. Он кивает. – So, was nice to see you again, –я надеваю рюкзак на плечи. – Yeah, me too. Are you gonna visit us again? – Not sure , but nobody knows. Goodbye. – Bye. Wait, do you need help with the suitcase? – No, elevator will help. Thank you. Лифт приехал, и я скрылась за его створками. Надеюсь, Даша будет рада видеть меня снова. В 13:30 поезд тронулся. В 17:27 Даша встретила меня на вокзале в Москве. Пока мы ехали домой в такси, Даша произнесла лишь одну фразу: «Пиздец у вас сериал».***
Я не помню, как оказался в такси, как влетел в подъезд, где живет Мамай, как сшиб Порчи, открывшего мне дверь. Я спросил Порчи, приходила ли Софи, он сказал, что она лишь забрала свой рюкзак и ушла. Сказала, что поехала к подруге. Я не сразу понял его слова, но когда до меня дошло, я сполз по стене, схватившись за голову. Я уебок. Я все проебал, не успев ничего начать.Где-то в старом, песком занесенном серале Уединясь и весь мир отправляя в игнор Обнимал бы её перед сном, полагая, что это судьбаВсе могло бы сложиться вот так, но увы... Ты её проебал
Луперкаль – Проебал*
***
Весь следующий день после приезда к Даше, мы не разговаривали. Проснувшись утром, я, даже не позавтракав, лишь взяв бутылку воды, закрылась в спальне. Все справляются со стрессом по-разному. Я – учусь. Я просто села и сделала все домашнее задание, что накопилось за пропущенные мною дни. Когда я закончила, наконец, подняв голову, спину пронзила адская боль. Держать осанку я никогда не умела, скрючиваясь, сама того не замечая, в процессе учебы. Пытаясь встать со стула, я заметила на столе тарелку с бутербродами и стакан томатного сока. Я даже не слышала, что Даша заходила в комнату. Взяв один, я переместилась на кровать и, устроившись, полусидя – полулежа, принялась за бутерброд. Настенные часы показывали 20:57. Я просидела девять часов, не вставая. Определенно, это рекорд. И пиздец моей спине. Мне будто полегчало. Морально. Физически было очень плохо. Спину будто переехали поперек. Съев бутерброд, я полностью легла на кровати, чтоб дать спине возможность расслабиться. Спустя несколько минут, я услышала, как открывается входная дверь, спустя еще минуту, Даша заглянула в комнату. – Полегчало? – подруга села на край кровати. – Ага. Только спине пиздец. – Это-то понятно. Ты все время сидишь буквой «Z». Даша перелезла через меня и легла рядом, прям в куртке. – Мысли есть какие? – Есть хочу. Спасибо за бутерброды, – я повернулась к подруге и посмотрела на нее. – Всегда пожалуйста. Пошли есть, я как знала, там тебя ждет офигенно здоровая пицца, твои любимые роллы и вареники с картошкой, – Даша хитро улыбнулась. – Даша-а, ты прелесть, – я обнимаю подругу. – Я знаю. Пошли.***
– Короче, с Ваней можно без печени остаться, – говорю я, заедая вареник «филадельфией». Даша купила вино. Я сначала не хотела пить, но потом решила, что вино – не виски, Даша – не Ваня, поэтому можно. – Ты не хочешь мне сказать, что случилось? – доливая вино, спросила Даша. – Нет. – И не надо, я и так все знаю. – Что? Даша лишь молча посмотрела на меня. – Понятно, Ваня, пиздабол. – В его оправдание могу сказать, что я сама ему написала. – Чего сразу не сказала? – Ждала, пока ты соизволишь. – Не дождалась. – Не-а. – И что он сказал? – Спросил, как ты. Я сказала, что у тебя отходняк. Еще он сказал, что Федоров уже бухает как сука, сутки почти. От сказанных Дашей слов я уронила очередной ролл прямо в соевый соус. – Блять, придурок. Ну вот нахуя? – Какая тебе разница уже? Я замолчала. – Ага, значит, есть разница. Что там за хуйня, с тем, что ты его как мужика не воспринимаешь? – Даша откусила кусочек пиццы. – Понимаешь… – Да я знаю, мне Ваня сказал. Откуда у тебя это? Опять эти комплексы твои? Сколько можно? Тебя саму не заебало? Даша всегда прямолинейна, чего мне не хватает порой, к несчастью. – Заебало. – В чем дело тогда? Напиши ему, раз вы оба как бабы, то побудь немного мужиком, в очередной раз. – И что сказать? – Тут сама уже думай, – Даша залпом допила вино. – Ладно. Сейчас я начинаю понимать, что как ебаная истеричка поступила. – Вот, слышу здравый смысл. – Drama queen. – Еще какая. Я в клуб пойду скоро. Ты со мной? – Не, не хочу, enough. – Ладно, тогда тебе выкинуть мусор и помыть посуду, а я собираться. Я лишь кивнула, продолжая поедать пиццу.***
Проводив Дашу, я пошла убирать на кухне. Выкинув все коробки от роллов и от двух пицц, я сложила оставшуюся еду в контейнеры и убрала в холодильник. Закончив, я пошла в комнату и, взяв телефон с наушниками, снова легла на кровать. Открыв плеер, я поняла, что последняя песня, которую я слушала, была песня Маркула. Я нажала на play.Мне нужен последний билет Мне нужен билет, ты дай мне его Меня валит с ног... Ночь на исходе, я вижу восход
MARKUL & OBLADAET – ПОСЛЕДНИЙ БИЛЕТ*
Открыв «Вконтакте», я начала листать список диалогов, наконец, остановившись на диалоге с Мироном. Он был онлайн. Открыв нашу переписку, я увидела одно единственное сообщение с фотографией с той вписки, где мы стоим на балконе. Помедлив, я все же решилась. Напечатав сообщение, отправляю. Сердце забилось быстрее, когда я увидела, что сообщение было прочитано тут же. Но, спустя десять минут, ответа все еще не было. Игнорирует? Его право, могу понять. Закрыв диалог, я решила зайти в Instagram, делать было нечего, а видосики с милыми животными всего помогали скоротать мне вечер. После обновления ленты, первая фотография, которая выскочила, была из его аккаунта. Он сидит на стуле, без футболки, курит, смотря куда-то вниз фотографии. Это было позавчера. На фото видно часть стола, коробку с пиццей и часть моей руки, тянущейся с кусочком. Ваня. Фотограф – всегда фотограф. Подписи нет. Лишь только я успеваю поставить like под фото, телефон жужжит, а следом сверху экрана опускается оповещение. «Мирон Федоров прислал Вам фотографию». Открыв диалог, я понимаю, что на фотографии я. Буквально через несколько секунд после того, как Ваня сфоткал Мирона, он сфоткал меня, с зажмуренными глазами, пытающуюся двумя руками оторвать маленький уголок куска пиццы, который не разрезался до конца. Следом приходит еще одно сообщение. Мирон: Кусочек пиццы заслуживает больше упорства с твоей стороны, чем я. Решив сначала проигнорировать это сообщение, пишу. Софья: Ты как? Вскоре приходит сообщение с еще одной фотографией. На ней все тот же стол в Ваниной квартире, а на столе бутылки. Значит, правду Даша сказала, он пьет. Мирон: Как-то так. А ты? Софья: Лучше, чем ты. Я отсылаю ему фотку, которую Даша успела сделать пока мы сидела на кухне. На ней я снова ем. Лицо расслабленное и довольное. В одной руке держу бокал вина, в другой пиццу. Опять. Мирон: К кому-то еще ты испытываешь хотя бы наполовину такие же чувства, как к еде? Софья: Я бы оскорбилась… Но нет. Потому что это правда. Мирон: Я знаю. Ты надолго в Москве? Софья: Не знаю, я пока не купила билет домой. Но, думаю послезавтра, если билет будет, то вернусь. Мирон: Я хочу поговорить. И извиниться. Софья: По телефону хочешь? Мирон: Было бы неплохо. Я отправила свой номер сообщением. Через несколько секунд телефон зазвонил в руках. У меня была совершенно идиотская привычка дослушивать рингтон до конца, когда то-то звонил. Лишь после строчки про престидижитатора, я ответила. – Прости меня. Я понял, где накосячил. Вернее, Ваня заставил меня это понять. – Я не обижаюсь, но прощу прощения сама. – За что? И у кого? – У твоей печени, за то, что ты сейчас в сопли. Он усмехается. – Не пей, пожалуйста. – С чего вдруг? Я взрослый че… – Это не поведение зрелого мужчины. Это поведение двадцатилетнего пацана, который не смог придумать что-то получше, чем просто бухать у друга на хате. Либо ты просто алкоголик. – А ты чем лучше? Не смогла ничего, кроме как сбежать в другой город. – Я не отрицаю свою тупопездость, но ощущение одиночества и никчемности лучше прогонять не в одиночку. Поэтому я у Даши. – Тебе было одиноко с нами? Со мной? – Было. Было ощущение того, что я живу чужую жизнь. Пытаюсь наслаждаться, но это не мое. Я так не могу. Вот и все. – А как ты можешь? – Быть обычной прилежной студенткой, которая после занятий бежит в тренажерный зал, в магазин и домой. И по кругу. Так я умею. – И ты считаешь, что это нормально? Всего одно и то же, по кругу? – А у вас не так? Баттлы, концерты, бары, клубы, пьянки. Хоть и сумма от перемены мест слагаемых не меняется, но мне не нравится решение вашего уравнения. Не мой мир, не моя жизнь. – Ты это говорила уже. – Я помню. И знаешь, если бы в тот раз я знала, что все произойдет так, то отказалась бы ехать с Ваней, отказалась бы ехать на конференцию. Отказалась бы еще тогда, когда мы сели в машину к Дашиному другу в Москве. – Почему? – Не хочу казаться самовлюбленной, но у меня складывается такое ощущение, что я испортила тебе жизнь. – А кажешься ведь. С чего ты решила, что дело в тебе? – Если бы это было не так, не было бы ничего этого. Ни этого разговора, ни нашей ссоры, Ваниних слов о том, что ты расстроился, когда я не приехала. Тебя раскусили. – Блять. Да! Да! Это так! Мне уже похуй. Пусть, это так. Я хочу, чтоб ты была здесь сейчас, сидела на соседнем стуле. – Чтобы смотреть, как ты херачишь? – Будь ты здесь, этого бы не было. – Не верю. Ты не сможешь жить той жизнью, что есть у меня, а я не смогу твоей. – И твои слова о том, что gleich suchte sich, это не так. Я не вижу, что мы похожи. Как минимум, то, что находится вокруг твоего gleich, не подходит для моего. Nicht gleich. Nein. Я не понимаю, зачем я перешла на немецкий, но казалось, так было понятнее. – Окей, тише, йоу. Я понял тебя. Ответь мне на один вопрос. Ты отрицаешь все это, потому что все, что ты сказала – правда, или просто, потому что тебе похуй на то, что произошло? – Было бы похуй, я бы вообще не парилась, Мирон, слышишь? – меня сорвало. – Было бы похуй, я бы не пыталась вспомнить, приснился ли ты мне тогда или все было правдой.– я почувствовала, как на глазах выступают слезы. – Было бы похуй, не поехала бы с Ваней. Нахуй мне оно было бы нужно, если мне было бы похуй на все? Объясни мне? Он молчал. – Тут даже не в этой ебаной возрастной пропасти, как я тогда сказала, проблема. Ты как это представляешь себе? Нас вместе? В какой вселенной ты увидел, что эта хуйня закончится хорошо? И начнется ли вообще? – в порыве гнева я вскочила с кровати. – Все, Мирон, каникулы кончились, «пора возвращаться домой»! Я попыталась успокоиться и перевести дыхание. – Чего ты молчишь? – уже почти шёпотом говорю я. – Я еблан. Я знаю, я эгоист, я не подумал обо всем этом. – Спасибо, что услышал меня сейчас. – Тогда, наверное, нам не стоит общаться больше, как думаешь? – Я не знаю. Но, подумай, есть ли смысл вообще? Просто представь, о чем нам общаться? Нас с тобой не объединяет ничего, кроме непонятных пьяных лобызаний. Может ли на таком херовом фундаменте устоять дом? Надолго ли? – Я понял. Ты права. – Солнце, прости меня, Мир. Он отключился. Осев на пол, я заревела. Домой, хочу домой.***
Gleich sucht sich, gleich findet sich* - дословно " похожее ищет похожее, похожее находит похожее" Gleich suchte sich, gleich findete sich* - "похожее искало похожее, похожее нашло похожее" – Are you leaving today? - Ты уезжаешь сегодня? – Yes, my friend from Moscow invited me again. - Да, подруга из Москвы снова позвала меня в гости. –Oh, is that… - А, это... – Yes, Daria. - Да, Даша. – So, was nice to see you again. - Что ж, была рада увидеться снова. – Yeah, me too. Are you gonna visit us again? - Да, я тоже. Ты приедешь еще? – Not sure , but nobody knows. Goodbye. - Не уверена, никто не может знать. Прощай. – Bye. Wait, do you need help with the suitcase? - Пока. Подожди, тебе помочь с чемоданом? – No, elevator will help. Thank you. - Нет, лифт поможет. Спасибо.