Я - полицейский

       Знаете, как выглядит персональный собачий ад? Нет, не когда очень много кошек. Когда жара такая, что шкура плавится, а шерсть прилипает к ней. Как сегодня. А нам с Рихардом еще работать нужно. Я требую отпуск, желательно – с двойным содержанием булок с колбасой!        Остановились мы не возле места, которое называется работой, а возле квадратной будки, где стоит много двуногих. Наверное, Рихард хочет попить, но я бы не отказался, чтобы он принес мне какую-нибудь вкуснятину.        - Рекс, сиди здесь. Я сейчас приду.        Да сижу я, сижу. Очень нужно в такую ужасную жару куда-то идти. Это вы, человеки, вечно куда-то несетесь, не собачье это дело. Но, если мне купят вкусное, я в следующий раз тоже пойду плавить лапы, так и быть.        Только Рихард ушел, став за другими человеками у квадратной будки, как трещит звонилка. Пришлось оторваться от наблюдения за ним и гавкать, хотя в такую погоду даже дышать не хочется, не то, что лаять. Я зову Рихарда, но он не идет. Эй, хозяин? Ну ты где? Ты где? Звонилка разрывается, иди скорее сюда!        А, ну конечно, разбежался он идти ко мне и работать – стоит и улыбается симпатичной самочке с голыми лапами. Эх, тяжела жизнь пса-полицейского, придется вылезать из машины и нести звонилку, которая все еще трещит, ему.        - Позвольте представить - Рекс.        Интересно, что бы он сказал, если бы я на работе пытался подружиться с сучками? Отдав ему телефон, я буквально расползаюсь на асфальте. Снимите с меня шерсть, не то помру от этой жары! Кажется, самка Рихарда строит мне глазки. Отстань, не до тебя сейчас.       - Мозер слушает. (- Есть дело, Рихард. Неожиданно исчезла молодая женщина. Есть подозрение, что она стала жертвой преступления).        - Где это? Хорошо, едем. Жаль.        Как едем? Без вкусного? Да что за день такой? И даже воды не дадут? Я точно в собачьем аду.        Рихард коротко прощается со своей самочкой, я – с возможностью хорошо полакомиться, и мы возвращается в машину.        На работе происходит много чего интересного. Например, Штоки весь день лакает воду, почти не отрывается. А еще пришла старая самка человека и что-то говорит моему хозяину очень жалобным тоном. Фу. Надоело. Здесь шкура без огня загорится.        А потом мы едем на место преступления. Я люблю, когда мы туда ездим, но сейчас готов отдать все свои игрушки за возможность остаться на работе. Там хоть окно открыто. Лучше бы на речку купаться поехали.        На меня никто не обращает особого внимания, значит, пока я не столь важен. Но, когда Рихард начинает говорить с Хеллерером, мне приходится подняться со своего места. Служебный пес должен слушать, о чем говорит начальство. Они стоят и тихо-тихо говорят друг с другом. Насторожив уши, я пытаюсь понять, какое у них настроение. Знакомых слов не слышу, но, видно, что-то произошло. Ну и работа у нас, полицейских! Двуногие купаются в воде, а нам – работай, еще и булок с колбасой сверхурочно никто не дает!        Я буду жаловаться в общество защиты собак-полицейских! Если такое есть, конечно.        - Ну что у тебя?        - Очень спокойный дом, большинство жильцов в отпуске, а те, кто дома, ничего не видели и не слышали.        - А что сказали в окружном комиссариате?        - Поблизости исчезла одна пожилая дама, было заявление на розыск, но нам ничего не сообщили.        Все. Больше не могу. Я выхожу, может быть, где-то поблизости есть вода, или та штука, которая стоит на моей работе, и от которой становится немного прохладней? У меня, кажется, шкура скоро задымится.        Но мимо двуногого я пройти не могу. Тем более, это маленький двуногий. И, кроме волос, на нем еще что-то есть. Подойдя к нему, я пытаюсь познакомиться, кручу головой и даю ему лапу.        А вот и Рихард. Они разговаривают с маленьким человеком, и тот отдает ему штуку со своей головы.        - Когда придешь в следующий раз, возьми с собой Рекса.        - Хорошо.        - Рекс!        Он бросает мне мяч, за которым я бегу. Его не нужно возвращать. Маленький двуногий мне его подарил! Хоть какая-то радость от сегодняшнего дня!        Вечером оказалось, что радость не единственная, потому что мы снова увиделись с другом Рихарда. Они разговаривают, пьют эту свою странно пахнущую воду, которую называют пивом, Макс выдыхает из пасти дым (не все люди так делают, Рихард вот нет). Вокруг еще катают те маленькие шарики, я тоже люблю это делать, но не сейчас.        Поздоровавшись с Максом, который потрепал меня по голове и почесал мне за ухом, я укладываюсь около его ног. Буду хотеть сбросить шкуру здесь, дальше не пойду. Впрочем, я все еще немного их слушаю, может, меня упомянут, или мне что-то нужно будет сделать.        - Лет двадцать назад был один негодяй, который убивал пожилых дам. Он всегда забирал какую-то мелочь с места преступления. Как бы сувенир.        - В нашем случае все не совсем так. Три пропажи – и ни одного трупа. Только в случае с фрау Кибауэр следы сопротивления.        - Нет трупа, значит, нет убийства. Значит, следствие не ведется. В мое время это было бы громким преступлением. Все группы подключились? И что, нет никаких зацепок? Куда он мог деть трупы?        - В трех квартирах мы обнаружили частицы уплотнителя, который используется в строительстве        - Это говорит о многом – и ни о чем.        - Верно.        - А что с этой Копетски?        - Копетски что-то знает. Но очень напугана или очень подозрительна – понять не могу. В двух квартирах мы нашли пакеты из ее гастронома, но и здесь ничего особенного, квартиры-то рядом.        - Соседи говорят, дамы были очень осторожные и чужих в квартиру не пускали.        - А кого обычно пускают в квартиру?        - Электриков, сантехников, газосварщиков…        - Разносчиков из магазина.        - Их тоже.        Утром жара не спала, а только еще сильнее стала. У меня даже лапы болят, когда хожу, потому что наступаю на горячее. Но – надо же – еще один сюрприз. Мы с Рихардом и Штоки останавливаемся у магазина, они заходят внутрь, а мне говорят ждать их снаружи.        Сев у окна, я наблюдаю изумительную картину: на меня смотрит колбаска. Даже слюнки текут, такая она жирная и вкусная! А запах какой! Мои коллеги принесут мне этой вкуснятины, интересно мне знать?        Они выходят из магазина, Рихард протягивает мне целых два бутерброда с колбасой. Не эта вкусняшка из-за стекла, но все же. Я набрасываюсь на свое лакомство. Из-за жары я даже не сразу понял, что проголодался. С утра еще ничего почти не ел!        Бросив последний взгляд на вкусную еду за стеклом (прощай, моя прелесть!), я спешу к машине.        Мы не едем на работу, только Штоки. Зато идем туда, где Рихард покупает какую-то странную штуку, а потом – в дом, где были вчера. О, это значит, что я увижу маленького двуногого, который мне очень понравился, своего друга, снова. Очень хорошо.        Рихард отдает штуку мне:        - Отнеси подарок своему другу. А я за тобой зайду.        Я захожу в дом. Моего маленького друга не нужно звать, он на том, что двуногие называют «лестницей». Увидев меня, он очень обрадовался, а увидев штуку, которую я принес – еще больше. И тут же надел ее на свою голову. Так вот зачем она нужна!        Рихард ушел. А мне, кажется, есть чем заняться. У моего маленького друга есть такая же машина, на которой мы ездим с Рихардом на работу. Только я в нее не помещусь, и Рихард тем более, потому что она – маленькая. Что, бывают и такие машины?        Мой новый друг улыбается, а машина вдруг начинает крутиться вокруг меня. Ей, ну что ты делаешь, машина! Я же не могу в тебя залезть, ну!        - Рекс, прекрати! Рекс! Прекрати! Рекс! Чему ты его учишь? Будет потом на улице за машинами гоняться.        Вот тебе, маленькая машина, вот тебе! Я накрываю ее лапой и она перестает жужжать и крутиться. Сейчас я тебя! Надо попробовать ее на зуб!        - Спасибо за кепку, именно такую я и хотел. <b>       - По всей Вене проехал, чтобы найти.</b>        Машина перестала бегать вокруг меня, зато мне от бега стало жарко. Выйдя на улицу, я слышу, что у Рихарда опять гудит эта его звонилка.        - Что у тебя, Штоки? Еще двое исчезли? Объявляй в розыск этого Шварца, прикажи установить наблюдение за магазином и за старушкой Капетски. Скоро вернусь. Пошли, Рекс.        - Вы больше не придете ко мне в гости?        - Сейчас у меня очень много дел.        - А если я что-то видел, ты должен меня допросить?        - А ты что-то видел?        - Да. Теперь ты точно никуда не уйдешь.        Зря я считал, что сегодня, кроме участка, где работаем, мы больше никуда не пойдем. Мы сидим в машине, втроем, пригнувшись, как будто в засаде. Уф, я сейчас точно шкуру сброшу! Очень жарко, очень, очень жарко, и нет ни воды, ни колбаски, чтобы подкрепиться и стать энергичным псом снова. Надо требовать увеличения зарплаты в виде тройной порции булок с колбасой!        Рихард берет звонилку и слышу знакомые слова.        - Здравствуйте, фрау Капетски. Мы знаем, где находится преступник. Я не могу этого сказать, но слежка за вами приостановлена. Всего доброго Будем надеяться, что она клюнет.        - С каких пор ты обманываешь старых женщин?        - С тех пор, как их внуки становятся убийцами.        Мы чего-то ждем. Знакомая старая самка двуногих выходит на улицу. Эта старушка не пускала Рихарда в свою будку, то есть, в дом. Наверное, потому, мне поручено за ней следить.        - Рекс, ко мне. Это она. Она. Иди за ней. Слышишь? Но будь осторожен. Иди.        Меня выпускают из машины. Уф, воздух! Все же намного лучше, чем сидеть в тесноте и в жаре вдвоем. Старушка идет вперед, я – отставая – за ней. Крадусь. Рихард называет это «вести сл-е-шку», или как-то так. Люблю это делать, а сейчас – особенно, потому что хоть немного шкура отдохнет.        - Надо же. Получается.        - У моей собаки все получается.        Рихард и Штоки тоже едут за ней на машине. Я их слышу. Наверное, она очень важная старушка, раз мы за ней так тщательно охотимся.        Она садится в большую красную будку. Я тоже должен туда сесть? Ну да, потому что мне сказали идти за ней. Я захожу туда и ложусь под сиденье возле нее. Когда она на меня посмотрела, я тут же чувствую, что стала нервничать. Оборачивается все время и смотрит в окно.        Она выходит, я следом. Она быстро идет. Обычно старые двуногие так быстро не ходит, а эта самка может хоть сейчас со мной соревнования устраивать. Я немного отстал от нее, она все так же оборачивается, крадется, но уже, кажется, меньше волнуется, иду ли я за ней. Мы заходим в дверь и она ведет меня по какому-то пустому коридору. Когда она оттуда выходит, я теряю штуку, в которой Рихард и Штоки меня слушают. Приходится вернуться и сжать ее крепче в зубах. Больше не потеряю. И скорость тоже приходится нарастить, а то и пожилую леди потеряю.        Мы приходим в какое-то здание, где стоят большие коробки, а возле них люди. Я останавливаюсь около двери, наблюдая за той, кого преследовал. Сейчас Рихард и Штоки разберутся, куда она нас привела. Она подходит к двуногому, и они разговаривают о чем-то. Понюхав воздух, я понял, что здесь ничем вкусным не пахнет. Жаль.        - Полицейский сказал, что они нашли преступника.        - Фрау Копетски, я немного приврал. Но сейчас мы действительно его нашли.        - Что вам надо?        - Вы арестованы по подозрению в трех убийствах.        - Ну и что? Сколько им оставалось, этим старухам?        - Вот видите.        Когда старая самка выходит оттуда, она очень расстроена. Иногда это сложно – чувствовать эмоции людей. Мне вот бывает очень жаль их, как сейчас. Ведь этого, с которым она разговаривала, к которому шла, уже арестовали. Он – плохой человек, как Рихард и говорил.        Мне дали команду искать. Я пока не понимаю, где искать, и что именно, но я найду.        Рихард разговаривает с тем человеком из магазина, колбасками в котором я любовался. Он мне тоже не нравится. Плохой человек.        Уф, везде песок! Горячая земля! Тяжела работа собаки-полицейского!        Я взял след. Я напрягаю нос. Я ищу. Я найду. Обязательно найду.        Я нашел! Гав-гав! Люди, идите сюда, я нашел! И это очень нехорошая вещь, что я нашел! Гав-гав-гав!        - Снимите обшивку. Кажется, Рекс нашел четвертый труп.        - Четвертый? Он четверых убил.        - Нет, троих. Четвертый на вашей совести, Вонахар.        - Да? А зачем мне убивать фрау Гебауэр?        - Она видела убийцу и решила, что это – ее внук. Но это были вы.        - Да? А где доказательства?        - Есть доказательства. Соседский мальчик видел, как вы выбросили кепку Шварца в шахту лифта.        Посмотрев вдаль, я заметил, что Хеллерер вывел под руку моего нового друга с этой штукой, которую Рихард отдал ему, на голове. Маленький друг улыбается и машет мне рукой, а я – хоть и на работе – не могу в ответ не помахать хвостом и не издать громкое «Гав!». Я только что опять помог делу раскрыться, правда же, я хороший пес?        - Роннагер, далеко вы не уйдете! Рекс!        А? Что? Рихард меня зовет?        Услышав свое имя и громкий свист, я подбегаю к нему. Ах, вот что! Второй плохой двуногий, который только что разговаривал с моим Рихардом, убегает! Ну уж нет, далеко ты не убежишь! А-ну берегись!        Он убегает от меня, я бегу следом. Он бежит быстрее, я тоже набираю скорость. Мы бегаем по песку, я догоняю, он не сдается. Люблю эту часть своей работы! Сейчас я даже забыл, что так жарко! Я тебя поймаю, поймаю! Не уйдешь! От комиссара Рекса плохие человеки не уходят!        Эй, ну так не честно! Я уже почти его догнал, мне нужно только прыгнуть на песок, но, если я это сделаю, он тут же ударит меня большой палкой, которой размахивает. Он еще и скалится при этом, плохой двуногий!        - Ну давай, глупый пес, прыгай! Прыгай, давай! Прыгай!        Плохой, плохой человек, рычу я на него и на его большую палку.        Рихард уже здесь.        - Я же говорил, Роннагер, далеко не убежишь.        Рихард забирает у него палку и его арестовывают. У него очень злые глаза – как у всех плохих людей. Это – еще один способ их определить. У хорошего человека, который не виноват, злых глаз не бывает.        Погладив меня, Рихард говорит мое имя. Хвалит меня, судя по голосу.        - Хороший пес, молодец. Хорошо, хорошо. И нечего было ему здесь ломом размахивать, правда?        Рихард, что бы ты сейчас не говорил, я с тобой согласен. Урча, я кладу голову ему на колени – самое лучшее место для преданного пса-полицейского.