Тяжело в учении

Зимний лес, через который, желая избежать столкновения с императорской армией, шли Хейске и Чизуру, был тёмным и холодным. Была ночь, и чёрные, пугающие силуэты деревьев чётко вырисовывались в серебристом лунном свете, льющемся в просветы между тучами. Ледяной ветер мрачно завывал в ветвях деревьев, а мороз пробирал до костей. И, если для парня из-за его новой сущности расэцу, мороз, в общем-то, был нестрашен, то девушка замёрзла так, что у неё зуб на зуб не попадал от холода. Спотыкаясь, она брела следом за своим другом по довольно глубокому и рыхлому снегу, чувствуя, что ещё немного, и она упадёт где-нибудь от переохлаждения и усталости. А лес всё не кончался и не кончался, так, что вскоре Чизуру уже начало казаться, что высившиеся вокруг деревья – это вовсе не деревья, а прутья клетки, в которую они с Хейске попали и из которой им уже не вырваться. Изо рта девушки вырывалось тяжёлое дыхание, сопровождаемое облачками пара, а ноги так уже замёрзли, что в один далеко не прекрасный миг она почувствовала, что больше не может сделать ни шагу. И, что если она сейчас не остановится и немного не отдохнёт, то свалится прямо на той тропе, по которой они шли по лесной чаще. Схватившись трясущейся от холода рукой за какое-то дерево, Юкимура остановилась и, опершись о ствол, прикрыла глаза, мечтая лишь об одном: о тёплой и уютной постели. Она даже задремала, как вдруг почувствовала, что ей на плечо опустилась тёплая ладонь. - Эй, Чизуру-тян, ты чего? – услышала девушка у себя над ухом встревоженный голос Хейске. – Ты не вздумай здесь спать, а то ещё замёрзнешь насмерть, слышишь? Пойдём же, я знаю, что идти ночью по зимнему лесу не слишком приятно, но если имперцы нас схватят, будет куда хуже. Так что, лучше не останавливаться. - Да-да, хорошо, - кивнула девушка, открывая глаза. – Со мной всё хорошо, правда. А ты? С тобой тоже всё в порядке? – добавила она, немного встревожено посмотрев на парня. - Да, разумеется, со мной всё хорошо, - закивал он. – Правда, я не слишком приучен блуждать по лесам, всё-таки, я всю жизнь провёл в двух крупных городах: в Эдо и в Киото. Наверное, именно поэтому лес кажется мне несколько… чужим и враждебным. - Нет, я не об этом, - покачала головой Чизуру. – Я хотела спросить, как ты себя чувствуешь после приступа жажды крови? И вообще, он прошёл или нет? У девушки были все основания для беспокойства за своего друга и любимого по совместительству. Во время битвы за магистрат в Фушими парень мучился из-за сильнейшего приступа жажды крови, чуть не стоивший ему жизни. Но сейчас казалось, что с ним всё нормально. Вместе с тем, Юкимура понимала, что, скорей всего, этот приступ не был последним, за ним обязательно последуют новые, и, дай Ками, если не сильней предыдущего. Девушка очень боялась того, что в следующий раз это случится здесь, в лесу, где и рассчитывать-то, кроме самой себя ей будет не на кого. Наверное, парень почувствовал на себе её пристальный взгляд, так как он опустил вакидзаси, которым прорубал подлесок, и обернулся к девушке. - Чизуру-тян, со мной всё хорошо, - сказал он. – Я не хочу сейчас крови, просто… Я сейчас был занят тем, что думал о том, как же сильно изменился Саннан-сан за последнее время. - Саннан-сан?! – переспросила Чизуру. – А что с ним случилось? Или ты, Хейске-кун, хочешь сказать о том, что, раз он стал расэцу намного раньше, чем ты, то он куда больше тебя знает о том, как справляться с жаждой крови? - Да-да, именно об этом я и подумал сейчас, - кивнул Хейске. – Но, знаешь, - добавил он, понизив голос и склоняясь почти к самому её уху. – Если честно, Чизуру-тян, то я думаю… Мне кажется, что Саннан-сан всё-таки пьёт кровь. И, как мне кажется, он это делает во время ночных патрулирований, где он сам и люди… то есть, расэцу из его Корпуса, убивают людей и пьют их кровь. Сказать, что девушка не была этим удивлена – это ничего не сказать. Несколько минут она просто стояла там, хлопая глазами и пытаясь осмыслить услышанное, а когда заговорила, её голос дрожал. - Ч-что ты такое говоришь, Хейске-кун? – спросила девушка, изумлённо глядя на парня. – Ты… Тебе не кажется, что то, о чём ты говоришь, не слишком-то походит на правду? - Может быть, что ты и права, Чизуру-тян, - глядя куда-то в морозное зимнее небо, произнёс юный самурай. – Но, вспомни, что было в ту ночь, когда ты только-только пришла в Киото? Ты ведь, помнишь, что сотворили расэцу с теми ронинами, которые тебя преследовали? Их тела были буквально изрублены в куски, так, что и опознать их было бы невозможно. Я думаю, что таким вот способом, расэцу из Корпуса хотят скрыть то, что именно они повинны в этих убийствах. - Ох, нет, только не это! – покачала головой Юкимура. – Хейске-кун, то, что ты говоришь – это ужасно, и, если это правда… Но это ведь, не может быть правдой, верно? На самом деле, Саннан-сан вовсе не такой, как ты говоришь. Он – добрый и заботливый человек… где-то в глубине души. А то, что он сейчас стал замкнутым и всех сторонится – это только лишь потому, что он не хочет никому мешать. - Скорее, Чизуру-тян, он не хочет, чтобы мешали ему самому, - невесело усмехнувшись, покачал головой Хейске. – И, знаешь, - добавил он тише. – Я ведь, тоже расэцу, как ни крути… И, если бы ты не остановила меня там, во дворе магистрата, когда я хотел выпить крови убитых солдат из Сацумы, я бы стал таким же, как и те, другие расэцу… - Нет, - покачала головой девушка. – Нет, уверена, ты никогда не стал бы делать этого. Да и расэцу ты стал только лишь потому, что сам так пожелал, тогда как у большинства тех, других, выбора не было. - А знаешь, Чизуру-тян, почему я захотел стать расэцу? – спросил он, глядя на девушку. – Я не слишком хорошо помню, что произошло во время битвы при Абуранокоджи. Из-за того ранения я едва мог дышать. Всё виделось мне, как в тумане, и я понимал, что это – конец. Я тогда не думал ни о чём, наподобие того, что, если я умру вот прямо сейчас, то это будет не по справедливости или ещё что-то такое. И отимидзу я выпил не поэтому, и не потому, что, как я сказал Хиджикате-сану, у меня осталось много незаконченных дел. А просто потому, что я испугался смерти… Странно слышать такое признание от воина, правда? – невесело усмехаясь, добавил он. – И, тем не менее, Чизуру-тян, это именно так. Я струсил, попросту струсил, вот и всё… Парень сидел, смущённо опустив голову, и ветер раздувал волосы, скрывая его лицо. Чизуру сидела чуть поодаль и слушала, не произнося ни слова. Девушке казалось, что она не может, просто не имеет ни оснований, ни прав, что-то ему советовать, поэтому она просто кивала, не говоря ничего при этом. - Вот так я и стал расэцу, - со вздохом сказал парень. – Это дало мне возможность жить дальше, но иногда, если честно, я об этом жалею. Чизуру-тян, говоря по совести, со мной творится что-то неладное, и это мне не нравится и даже пугает меня. А ещё, - добавил он тише. – Почему-то я чувствую себя точно так же, как тогда, когда я оставил Шинсенгуми и ушёл с Ито. В тот раз я тоже сам принял решение, и оно оказалось неправильным. Я почти сразу же начал жалеть о том, что так тогда поступил. Мне было очень одиноко и тоскливо без моих друзей, а Стражи ко мне относились как к прислуге, а не как к боевому товарищу... Не знаю уж почему, но каждый раз, когда мне предстоит что-то решать, я тщательно всё обдумываю, а потом оказывается, что выстраданное мной решение было неверным, и я жалею о том, что его некогда принял… Скажи, Чизуру-тян, это всё потому, что я один такой балбес, что не могу принять ни одного правильного решения? - Нет, - покачала головой Чизуру. – Нет, Хейске-кун, ты не один такой. Все люди когда-нибудь ошибались. И я, и ребята из отряда… И вообще все, кого мы знаем и те, кого не знаем – тоже. Неважно, что бы он ни подумал, девушка не могла больше молчать. А ещё, она почувствовала острую необходимость прямо сейчас, в этот миг, дотронуться до него. Когда она протянула к парню руку и их ладони соприкоснулись, он вздрогнул и удивлённо посмотрел на неё. - Знаешь, иногда бывает, что обо всём, о чём бы я ни подумала, мне потом приходится жалеть, - сказала Чизуру, сжимая его ладонь. – Но, знаешь, Хейске-кун, есть кое-что, о чём я никогда не пожалела бы. О том, что я сделала там, в Фушими, именно то, что должна была сделать. Я действительно не могла больше смотреть на то, как ты мучаешься из-за жажды, и поэтому я, зная, что ты по доброй воле, никогда бы не стал пить мою кровь, всё-таки, принудила тебя к этому. Его рука была ледяной, и девушка ещё сильней сжала ладонь парня, который сейчас с изумлением во взоре смотрел на неё, не произнося ни слова. - Знаешь, - продолжала Чизуру. – Ты, может быть, считаешь, что я не права, но я рада тому, что ты всё ещё жив, хоть и стал расэцу. И пусть для того, чтобы ты жил, тебе придётся пить кровь, для меня главное то, что ты здесь, что ты рядом со мной и, самое главное, что ты жив… Наверное, это несколько эгоистично, да? – добавила она, хихикнув, чтобы скрыть смущение. – То, что я хочу заставить тебя, Хейске-кун, жить, пусть даже и вопреки твоим собственным желаниям и намерениям? Но я действительно не желаю тебя потерять, и ради этого, ради того, чтобы ты жил, я готова если и не на всё, то на многое. Хейске тоже захихикал, глядя на неё. - Да, Чизуру-тян, - кивнул он. – Ты и в самом деле ведёшь себя эгоистично… Что же… Мне не остаётся ничего другого, как поступить точно так же и самому побыть самую чуточку эгоистом… Знаешь, - добавил он, смущённо глядя куда-то в сторону. – Я хочу, чтобы ты была со мной. Одно твоё присутствие рядом, делает меня счастливым. Не покидай меня, ладно, Чизуру-тян? Девушке показалось, что она ослышалась. Как?! Он просит её быть рядом? Но ведь, это же не значит, что… навсегда? Нет, конечно же нет: это только до тех пор, пока они не выберутся из леса, ну или, в самом крайнем случае, пока не дойдут до Осаки. Вместе с тем, интуиция и знание мужской натуры, упорно подсказывали Чизуру, что это именно так, что именно сейчас он и сделал ей предложение руки и сердца, ну, уж руки – наверняка, пусть даже и неосознанно. Во всяком случае, несмотря на все попытки успокоить бешено бившееся в её груди сердце, у девушки это не получалось. - Хейске-кун… Ты… ты уверен? – произнесла она, немного выровняв дыхание и успокоившись. – Я хочу сказать, что ты и так сейчас испытываешь страшные муки, а я ничего не могу для тебя сделать, никак не могу облегчить твои страдания… - Не можешь ничего сделать? – переспросил парень, удивлённо глядя на неё. – Ты это серьёзно? Да-а… Так я и думал: ты так ничего ещё не поняла. Пришёл черёд девушки ошеломлённо смотреть на него, а он, глядя на неё, внезапно расхохотался. Его смех эхом разнёсся по спящему лесу и замер где-то в отдалении. - На самом деле ты, Чизуру-тян, не права, - сказал Хейске, уже не смеясь, но продолжая улыбаться. – Ты можешь сделать, и уже делаешь для меня больше, чем кто-либо ещё. Знаешь, мне кажется, что если бы не ты, не твоя поддержка, то я уже давно сошёл бы с ума и стал, как те, другие расэцу. Он отпустил её ладонь, после чего, поднявшись на ноги, обернулся к девушке и протянул ей руку, тем самым, делая ещё один шаг к их сближению. - Ладно, Чизуру-тян, нам нужно спешить, - сказал парень. – Если мы не доберёмся до Осаки вовремя, то можем опоздать, и все оттуда уже уйдут. - Верно! – кивнула Чизуру, поднимаясь, опершись на его руку. Девушке больше не было страшно в лесу, она почти перестала ощущать холод. Ей казалось, что до тех пор, пока рядом с ней Хейске, всё будет хорошо. Они непременно благополучно доберутся до Осаки и встретятся там со своими друзьями. И в тот миг, когда Чизуру так подумала, она вдруг совсем рядом услышала хруст снега под чьими-то ногами, причём, судя по всему, незваных гостей было довольно много. - О, глядите, парни! – послышался совсем рядом чей-то грубый голос. – Здесь враги! Это же воины из армии сёгуна! В следующий миг за кустами мелькнули несколько людей в форме имперской армии. - Чёрт! – выругался Хейске. – Их слишком много, драться бессмысленно… Чизуру-тян, отступаем! С этими словами он схватил девушку за руку и потащил её следом за собой в самую чащу леса. Шаги преследователей раздавались у них буквально за спиной, но перепуганной до полусмерти девушке казалось, что имперцы не просто гонятся за ними по пятам, а окружают их. Она изо всех сил вцепилась в руку парня, стараясь не кричать от страха. - Главное, ничего не бойся, Чизуру-тян, - на бегу шепнул ей Хейске. – Вот увидишь, всё будет хорошо. Я с тобой, и я не позволю никому приблизиться к тебе. А стрелять они тут не станут: в лесу, ведь, всё равно нормально не прицелиться. - Да, ты прав, - кивнула девушка. – Всё верно. Только… Мне кажется, нам нужно быстрее оторваться от преследователей. - Ага, - согласился он с ней. – Ну, что же… В таком случае, Чизуру-тян, поднажмём, да?.. *** Наконец, голоса солдат из армии СаТё стихли где-то в отдалении. Но когда Чизуру уже думала, что всё позади и что им с Хейске удалось уйти от погони, у них возникла новая проблема, которая была куда хуже, чем та, от которой они только что избавились. Парень с девушкой, задыхаясь от быстрого бега, выбежали на опушку леса и как раз здесь-то их и поджидал неприятный сюрприз в лицах двух… скажем так, людей, сидевших возле костра на поваленном стволе дерева. Очень даже знакомых, но не сказать, чтобы родных для них обоих. - Казама-сан? Амагири?! – только и вымолвила Чизуру, отступая на пару шагов. – Что вы оба здесь делаете? Это были те самые люди, видеть которых в тот миг девушке хотелось меньше всего. Но… Не зря говорят: «Вспомнишь заразу – появится сразу». Так вышло и на этот раз. - Мы здесь затем, чтобы забрать тебя, - поднимаясь с бревна, произнёс Казама. – Эта война достигла своей кульминации, и я не хочу, чтобы ты погибла в её пламени. И, если ты думаешь, что тот дурень, что стоит сейчас рядом с тобой, сумеет тебя защитить, то – нет. Поверь мне, он совершенно бесполезен. А при первой же настоящей трудности он вообще бросит тебя на произвол судьбы. - Заткнись, ты, придурок! – с ненавистью глядя на демона, произнёс Хейске. – Я никогда не бросил бы Чизуру, чтобы только спастись самому. Никогда и ни за что, будь я проклят! Сказав так, он вышел вперёд, заслонив собой девушку, и вытащил из ножен свой меч. Демоны переглянулись между собой. - Казама, тебе понадобится моя помощь? – спросил Амагири, обернувшись к принцу демонов. Тот отрицательно покачал головой. - Ты что, издеваешься надо мной, Амагири? – недобро прищурившись, насмешливо изрёк Чикаге. – Ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда надо мной смеются! Прощения за такое не будет никому, даже тебе… Неужели ты действительно думаешь, что я могу проиграть… какому-то сопливому мальчишке? - Это кто тут ещё «сопливый мальчишка»?! Ах ты, гад, ну, я тебе сейчас и задам! – заорал Хейске, и в тот же миг с мечом наперевес бросился на демона. Он двигался так быстро, что девушка с трудом могла разглядеть его движения. Но для Казамы, судя по всему, это не было проблемой. Демон, усмехнувшись, выхватил свой меч и прежде, чем Хейске успел нанести ему удар, перешёл в контратаку. Их мечи столкнулись с металлическим лязгом, и несколько секунд – а в условиях смертельного поединка, это огромное время, - они фехтовали. А затем Казама при помощи какого-то хитрого приёма, незаметным движением выбил меч из рук парня и нанёс ему сильный удар в лицо рукоятью своего клинка. Девушка вскрикнула и тут же зажала себе рот рукой, чтобы не закричать и не привлечь к себе ненужное внимание солдат из вражеской армии, которые всё ещё шатались по лесу. Она уже знала, какой силой обладают демоны, и понимала, что удар, который Казама нанёс её другу, вполне может оказаться смертельным. Между тем, Чикаге, ухмыльнулся и, подойдя к своему поверженному противнику, одной рукой приподнял его за шиворот с земли. - Ты слишком медлительный, - произнёс он, с презрением глядя на парня. – Слишком слабый. Слишком никчёмный. Ты ни при каких условиях не сможешь быть её защитником. Ты даже сам себя защитить не можешь, не говоря уже о чём-то большем! С этими словами он швырнул Хейске на землю и, брезгливо поморщившись, схватил его за шиворот и начал тыкать его лицом в наполовину замёрзшую, глубокую лужу, покрытую довольно толстой коркой льда. На лице демона при этом играла самодовольная улыбка. Ясно было, что издевательство над поверженным врагом доставляет ему ни с чем несравнимое удовольствие. И если до сего времени Юкимура ещё могла хоть как-то более-менее сносно относиться к нему, то теперь принц демонов стал ей по-настоящему отвратителен. Рука девушки непроизвольно легла на рукоять кодачи. Будь её воля, она бы сейчас изрезала этого самодовольного негодяя на куски. Между тем, Казаме, по-видимому, надоело забавляться. Сунув парня ещё разок лицом в грязь, он затем отшвырнул его прочь, как сломанную куклу, так, что тот, ударившись изо всей силы о ствол дерева, сполз вниз и остался лежать неподвижно. Чизуру в ужасе переводила взгляд с Казамы на Хейске, а потом обратно на своего друга. Она видела, как по лицу парня течёт кровь из многочисленных порезов, и, смешиваясь с грязью, капает на мёрзлую землю. И по мере того, как она стояла и смотрела на это, её ненависть к Казаме только крепла. - Ну, что, наигрался? – послышался совсем рядом голос Амагири. – Если ты уже закончил с этим, Казама, тогда идём. Негоже заставлять ждать тех, кому мы служим. - Да, уже идём, - кивнул Чикаге. – Только вот, её заберу… Юкимура Чизуру, ты идёшь с нами, - добавил он, обернувшись к девушке. – И это даже не обсуждается. - Нет… - испуганно отступая на несколько шагов, произнесла девушка. – Хейске-кун, он… Я не могу его оставить. - Идём! – повторил Казама уже более строгим тоном. – Он вышел из игры, не стоит тратить время на такое ничтожество, как этот слабак. - Нет! – испуганно глядя на демона, замотала головой девушка. – Я… Я никогда и ни за что не пойду с вами! - А тебя никто и спрашивать не станет! – ухмыльнулся Чикаге. – Я просто заберу тебя с собой – и всё. Чизуру отступила на пару шагов и положила руку на рукоять своего кодачи. Во взгляде девушки, устремлённом на демона, яснее ясного читалась ярость и ненависть по отношению к нему. Она, скорее, согласилась бы умереть, чем пойти с ним. - Интересно! – прозвучал совсем рядом голос Амагири. – Сдаётся мне, Казама, что ваше сражение с тем парнем ещё не закончено. Будь осторожен: он кажется не таким, каким был во время нашей с ним последней битвы. - Что?! – удивлённо воззрившись на второго демона, произнёс Чикаге. – Что ты сейчас сказал, Амагири? Что ты… Он не успел договорить, так как буквально из пустоты сверкнул холодный металлический клинок и оставил на щеке Казамы тонкий порез, в тот же миг начавший наливаться алым. Чизуру как завороженная, смотрела на то, как порез на щеке демона, начинает сочиться кровью. Затем она перевела взгляд на того, кто нанёс ему эту царапину и… - Хейске-кун! – обрадовано воскликнула она. – Ты цел, хвала всем Богам! - Как?! Ты всё ещё жив, ублюдок?! – удивлённо воззрившись на парня, сказал Казама. – Странно… Я думал, ты после того, как я тебя почти что по дереву размазал, и не поднимешься больше. - Да, как видишь, я жив и даже почти здоров, - кивнул самурай, насмешливо смотря на демона. – Неужели ты и вправду думал, что такого слабенького удара было достаточно, чтобы меня прикончить? Ты просчитался. Сказав так, он резко обернулся в сторону девушки, которая, испуганно смотрела на их противостояние, произнёс, улыбаясь ей самой лучезарной из своих улыбок: - Знаешь, Чизуру-тян, всю свою жизнь я только и делал, что принимал неправильные решения и потом горько сожалел об этом. Но сейчас я кое-что понял. Я хочу защитить тебя от любой угрозы и, если для этого мне придётся быть расэцу, значит, я им и стану. Да что там расэцу! Я стал бы самим дьяволом, если бы это помогло мне тебя защитить! Его лицо было покрыто множеством мелких царапин и ссадин и измазано грязью, но он всё равно выглядел по-настоящему героически и даже… величественно. Однако, похоже, Казама так не считал. Демон презрительно усмехнулся, глядя на своего противника, а потом сказал: - Пф-ф… Ты получил пару способностей, не свойственных вам, жалким людишкам, и от этого моча ударила тебе в голову. Ничего, я сумею поставить тебя на место, и для того, чтобы остановить тебя, я голыми руками вырву и затем растопчу твоё сердце… Ты, жалкая, ни на что негодная подделка! Он выглядел по-настоящему жутко, но, кажется, Хейске нисколько не боялся демона. - Ну, давай, попробуй! – усмехнулся он, глядя прямо в кроваво-алые глаза Чикаге. – Посмотрю я, как у тебя это получится! Казама снова выхватил свой меч молниеносным движением и наставил его на своего противника. Что же до парня, то он тоже принял боевую стойку, хоть при этом и стоял, пошатываясь от слабости и головокружения, тяжело опираясь на свой меч. - Хейске-кун… Казама-сан… Не надо, прекратите! – испуганно глядя на них обоих, произнесла Чизуру дрожащим голосом. В отличие от своего друга, девушка вовсе не питала никаких иллюзий относительно исхода поединка. Она не могла допустить, чтобы Хейске ввязался в заведомо проигрышный бой и чтобы его убили или тяжело ранили. А в том, что Казама не станет сдерживаться, она не сомневалась: для демона убить человека или же расэцу – это примерно то же самое, что для неё самой было бы раздавить муху или комара. То есть, ровно никаких эмоций, не говоря уже о сожалении. Она уже всерьёз подумывала о том, чтобы броситься между двумя противниками, уже готовыми к сражению и, тем самым воспрепятствовать им начать кровопролитный поединок, как вдруг над поляной, вот-вот готовой превратиться в поле сражения, пронёсся какой-то странный ураган, разбросавших светловолосого демона и молодого расэцу в разные стороны, и заставивший жалобно заскрипеть столетние сосны, росшие поблизости. - Проклятье, что здесь происходит?! – воскликнул Казама, поднимаясь с земли и отряхивая от сухих листьев свою одежду. - Подделка, подделка, подделка… - внезапно послышался совсем рядом чей-то звонкий голос, показавшийся Чизуру знакомым. – Знаешь, мне начинает казаться, что иметь какие-либо дела с человеком, на полном серьёзе такое заявляющим – это себя не уважать. Но, всё же, взвесив все «за» и «против», я пришла к выводу, что мне в любом случае ничего другого не остаётся. Ветки высоких – выше человеческого роста, кустарников, окружавших поляну, раздвинулись, и из-за них показались две женские фигурки – одна повыше ростом, другая – пониже. - Осэн-тян?! Кимигику-сан?! – недоверчиво воззрившись на них, произнесла Чизуру. – А вы-то что здесь делаете?..