Тяжело в учении

Прошло несколько дней. За это время окончательно стало ясно, что битва при Абуранокоджи стала поворотным моментом для всего отряда. Об этом сражении в Киото ходили разные слухи, большая часть которых совершенно не соответствовала действительности. Люди, не знавшие подробностей, а к таковым относились все без исключения горожане и рядовой состав отряда, полагали, что это сражение было всего лишь разборкой между бывшими союзниками, и не более того. Те, кому было известно больше – а к ним относилась верхушка участвовавших в столкновении кланов Тёсю и Сацума, знали, что одним из поводов к сражению было убийство Сакамото Рёмы. И только высшее командование Шинсенгуми знало о том, что произошло тогда на самом деле: о вмешательстве демонов в ход сражения и о превращении Хейске в расэцу. Разумеется, в первые дни после битвы при Абуранокоджи, в отряде было неспокойно. Люди, взбудораженные недавними событиями, всё время что-то обсуждали. Рядовые воины, знавшие о том, что произошло, лишь со слов своих командиров, постоянно спорили, пытаясь разузнать правду о том сражении. Минуты затишья были редкими и непродолжительными, поэтому, неудивительно, что Чизуру, не желавшая, чтобы её тоже принялись расспрашивать о чём-то, предпочитала показываться во дворе как можно реже. Убрав двор и террасу ещё на рассвете, до начала тренировок, девушка быстро приводила в порядок само главное здание, а затем, позавтракав, возвращалась к себе в комнату. Она бы и вовсе не выходила днём из комнаты, но нужно было помогать с ранеными в лазарете, да и обеды и ужины в общем зале ещё никто не отменял. Но сразу же после ужина, девушка возвращалась в свою комнату и более не выходила из неё во двор до следующего утра. Сидеть в четырёх стенах в полном одиночестве было, конечно, скучновато, но зато и риск, что кто-нибудь увидит её и начнёт приставать с расспросами о том, что она предпочла бы никому не рассказывать, был минимален. И вот, однажды вечером, примерно через час или полтора после ужина, когда девушка сидела в своей комнате, к ней в гости пришли командиры Второго и Десятого отрядов. Надо сказать, что с этими двумя парнями у Юкимуры сложились по-настоящему тёплые, дружеские отношения, и поэтому они и раньше приходили к ней, да и по городу они частенько гуляли втроём. Но в этот раз… - А, Чизуру, я погляжу, ты всё ещё здесь? – спросил Сано, заглядывая в её комнату. - Ну, вот и хорошо, - добавил Симпати, стоявший за ним. – А то мне уже осточертело спорить вот с этим упрямым ослом, - добавил он, кивком указывая на своего приятеля. - Будешь смеяться, - произнёс Харада. – Но я только что подумал о тебе точно так же. Чизуру, удивлённо глядя на них, закрыла за парнями дверь и, пригласив их присесть, спросила: - Что-то случилось? - И да, и нет, - ответил ей Нагакура. – Видишь ли, Чизуру, нам просто нужно поговорить кое о чём, а не с кем. Не могла бы ты составить нам компанию во время этого разговора? - Что вы хотите этим сказать? – удивилась девушка. – Везде же полно людей? - Да, но мы не можем говорить об этом ни с кем, - сказал Саноске. – Извини, Чизуру, если ты сейчас услышишь не слишком приятные вещи, но… Нам просто нужно выговориться перед кем-нибудь, понимаешь? - Да, - кивнула она. – Хорошо, я выслушаю вас. О чём вы хотите поговорить? - На самом деле, я считаю, что Кондо-сан и Хиджиката-сан с самого начала совершили ошибку, - начал, было, Симпати. – Проблема же в том, что я не могу вот так вот пойти и сказать им об этом. - Ага, это верно, - кивнул Сано. – Чертовски верно, я бы даже сказал. - Нам нельзя было создавать Корпус Расэцу, - меж тем, продолжал Нагакура. – Это была плохая, очень и очень плохая затея. И нам нужно избавиться от него как можно скорей: прежде, чем он, самим своим существованием, создаст нам серьёзные проблемы. Получается, что они пришли, чтобы поделиться с ней своими сокровенными мыслями по поводу Корпуса Расэцу. Теперь девушка поняла, почему они больше никому не могли об этом сказать. Ведь именно те люди, которых они осуждали, и были посвящены в это. Для всех прочих сведения о Корпусе и отимидзу были тайной. - Уж извини нас, Чизуру, за то, что мы втянули тебя в это, - сказал Симпати, отчего-то отводя взгляд в сторону. – Мы всё понимаем, ну, в том смысле, что видим, как ты относишься к Хейске, а он – к тебе. И мы вовсе не хотим его смерти, или ещё чего-то такого. Но… Положа руку на сердце, разве же это можно назвать жизнью? Девушка смутилась. Она видела, что бывает, когда у расэцу случается приступ жажды крови, и она никогда не забудет безумного смеха кровожадного чудовища, убившего преследовавших её ронинов, тогда, в первый день её прихода в Киото, и безумного блеска его алых глаз. Равно, как не забудет и того, как Саннан-сан, обуреваемый жаждой и испытывающий из-за этого невероятные мучения, буквально умолял её вонзить кодачи в его сердце и, тем самым, прекратить его страдания. Помнила Юкимура и того обезумевшего расэцу, который ранил и чуть не убил её в ночь, предшествовавшую уходу Ито из отряда. Но сколько Чизуру ни пыталась провести параллели между теми расэцу и Хейске, она не видела между ними ничего общего. Парень выглядел как обычно, вёл себя так же, как и всегда, даже немного шалил, а, когда понял, что ему может влететь от вышестоящего начальства, так же, как это было и раньше, поспешил удрать так сказать, с места преступления… Ну, и какой же он после этого, кровожадный монстр? В том-то и дело, что никакой... - Ну, вообще-то я считаю… - начала, было, девушка, но Нагакура снова прервал её. - Ладно, куда больше меня волнует другое, - сказал он. – Каждый из нас знает, на что он идёт. Нам приходится порой сражаться с другими парнями и иногда их убивать, а, случается и так, что они убивают нас. Когда мы идём сражаться, то знаем, что можем и не вернуться из боя. Но теперь, судя по всему, нам даже умереть спокойно не дадут: заставят выпить сыворотку и перейти в Корпус. Так, получается? - Я знаю, что тебе неприятно даже думать об этом, - сказал Харада. – Но, мне кажется, что ты, Симпати, преувеличиваешь. До такого уж точно не дойдёт. Парни, которые сейчас стали расэцу, сами этого пожелали, их никто ни к чему не принуждал. Я уверен, что они сохранили здравый рассудок и, несмотря ни на что, остались людьми, а не превратились в чудовищ. А ещё, я не считаю, что Кондо-сан и Хиджиката-сан без оглядки бросились в эту авантюру. Уверен, что они, прежде, чем дать своё согласие на проведение того эксперимента, очень хорошо всё обдумали. - Ага! – фыркнул Симпати. – Иными словами, Сано, ты хочешь сказать, что тебя устраивает сложившееся положение дел… Может быть, ты даже в восторге от того, что сейчас творится? Видно было, что он начинает злиться не на шутку. Чизуру даже испугалась, что этот разговор, начавшийся так мирно, может перейти в самую настоящую ссору. - Нет, я не говорил ничего подобного, - покачал головой командир Десятого подразделения. – И вообще, Симпати, - добавил он. – Я думаю, что тебе имеет смысл немного успокоиться. Сам, ведь, понимаешь, что от того, что ты будешь злиться, ничего не изменится. - Очень хорошо! – воскликнул Нагакура, вскакивая с места и решительно направляясь к двери. – В таком случае, мне было бы интересно послушать, что ты сам предложишь сделать. Что же до меня, то я ухожу! Сказав так, он вышел из комнаты и демонстративно громко захлопнул дверь за собой. - Ой! – испуганно воскликнула Чизуру, решившая, что это она сделала или сказала что-то не то, чем и разозлила старшего приятеля. – Я… я не хотела этого… Сано захихикал. - Ох, извини, Чизуру, сдаётся мне, мы с Симпати сейчас здорово тебя напугали… Ладно, не обращай на него внимания. Он – неплохой парень, но иногда у него случаются заскоки. - Да, разумеется, я знаю об этом, - кивнула девушка. – Но всё равно… Это было уже чересчур. - Нет, Чизуру, - покачал головой Харада. – Ты не права. На самом деле, он настолько хороший парень, что и представить себе трудно. Вот из-за этого-то у него и все проблемы, - добавил он тише. Юкимура молча кивнула. Она прекрасно понимала, что он хочет ей сказать. Она уже довольно давно знала Симпати, и ей было известно, что как раз потому, что он был хорошим парнем, командир Второго отряда и не мог смириться с несправедливостью и с тем, что ему казалось неправильным. - Возможно, - между тем, продолжал Сано, понизив голос. – То, что это начало происходить, свидетельствует о том, что мы все отклонились со своего пути. К примеру, взять Саннан-сана… Даже я заметил, что он изменился не в лучшую сторону. Я редко его вижу, но даже мне ясно, что с ним творится что-то непонятное. И, разумеется, ты, Чизуру, тоже не могла не увидеть этого. Девушка вздрогнула. Одно воспоминание о том случае заставило её похолодеть. Ей не хотелось обсуждать сейчас то происшествие, имевшее место быть больше полугода назад, а потому она поспешила перевести разговор на другую тему. - Скажите, Харада-сан, а вы что думаете по поводу расэцу? – спросила она, старательно отводя взгляд. - Хм… - протянул парень. – Знаешь, Чизуру, на твой вопрос будет ответить не так-то просто. Ты сама сейчас видела, что сейчас устроил здесь Симпати, но я не стану по его примеру злиться и уходить, хлопая дверями… Только, знаешь, Чизуру, что я тебе скажу? Расэцу он, или нет, Хейске был и навсегда останется нашим другом. Я разговаривал с ним вскоре после того, как он выпил отимидзу. Так, знаешь, мне не показалось, что он изменился. Нет, он всё тот же несносный балбес, что и был всегда. Всё так же бродит, где ему вздумается, всё так же болтает без умолку, всё так же смеётся, всё так же путается у всех под ногами… Он остался прежним, понимаешь? - Да, - кивнула Чизуру, внимательно глядя на командира Десятого отряда. То, что он говорил, почти полностью соответствовало тому, о чём она и сама уже знала… ну, или, по меньшей мере, догадывалась. - А, кроме того, - продолжал Харада. – Мне кажется, что пока человек жив, для него всегда остаётся надежда на лучшее. Ну и, наконец, - слегка хихикнув, добавил он. – Только до тех пор, пока человек жив, он может развлекаться и всячески наслаждаться жизнью. Юкимуре показалось, что она ослышалась. Девушка, округлив глаза, воззрилась на парня, который продолжал усмехаться чему-то. - Развлекаться? – переспросила она. – Вы… Вы считаете, что, относительно расэцу, это слово может быть уместно?.. Хотя, - добавила девушка задумчиво. – Наверное, вы и правы. Действительно, если ты не живёшь, то и развлекаться не сможешь… - Да… - кивнул он, снова став серьёзным. – И единственная надежда на спасение для наших друзей-расэцу – это то, что они будут вести себя, как прежде. Ведь очень многие считают их монстрами… такими же, как те, другие. Им не разрешено даже выходить днём за территорию, окружающую здание Корпуса. Правда, они и сами не рвутся выходить оттуда в дневное время: ведь под воздействием лучей солнца, они начинают плохо себя чувствовать. А если они учуют запах крови, то могут сойти с ума и наброситься на первого встречного, не разбирая, враг он им, или же друг… - Внезапно, в его голосе послышалась какая-то горечь, может быть, даже отчаяние и, несомненно, неуверенность. – Чёрт побери, может быть, было бы даже лучше, если бы они умерли взаправду… Парень невесело усмехнулся, мысленно даже удивляясь тому, как, оказывается, он может противоречить самому себе же. Чизуру, всё так же глядя на него, только вздохнула. Девушка, в общем-то, была кое в чём согласна с ним. Да, пока человек жив, надежда есть всегда. Но на что, кроме скорейшей смерти, могут надеяться расэцу? Да и живы ли они на самом деле? Пожалуй, на этот вопрос не смог бы ответить ни один человек в мире. - Да, мы держим отряд живых мертвецов и не даём им умереть окончательно только лишь потому, что каждый из них может убить куда больше солдат противника, чем любой из нас, - продолжал командир Десятого отряда. – Но не лучше ли будет, если мы убьём их всех? Не окажем ли мы, тем самым, услугу им же самим? Это – не говоря о том, что сами мы избавимся от ненужных проблем в будущем... Девушка вздохнула. Ей тоже не нравилось существование Корпуса Расэцу, и она откровенно боялась «павших», но и представить, что весь Корпус будет уничтожен, или, говоря на языке военных, ликвидирован, ей было ещё страшней. Не зная, что и сказать, она перевела взгляд на Саноске, и невольно вздрогнула. Никогда прежде тот не выглядел столь серьёзным. Юкимура настолько привыкла видеть его беззаботным и неунывающим, что эта его серьезность не на шутку обеспокоила её. За маской весёлости, как оказалось, скрывались нешуточные страсти, а также беспокойство и даже… страх. - Знаешь, Чизуру, - со вздохом сказал Сано. – Если говорить по правде, то я даже позавидовал сейчас Симпати. Хорошо уметь выпускать гнев, как он сейчас сделал. Только вот, сдаётся мне, можно было сделать это и более… адекватно, что ли. - Ничего удивительного, - пожала плечами девушка. – Просто вы оба беспокоитесь за своих друзей, вот и всё. На самом деле, я не считаю, чтобы Нагакура-сан мог сделать это более адекватно. И вы… Вы тоже делаете то же, что и он: также переживаете за своих товарищей, только делаете это несколько по-другому. - Ты и вправду так считаешь? – удивился парень. - Ну, да… - ответила она. – Разумеется. Говоря так, девушка для пущей убедительности кивнула, хотя и сама понимала, что то, о чём она говорила, с трудом можно было бы назвать убедительным аргументом. Однако, судя по всему, в данном случае, этого оказалось достаточно. - Хорошо, пусть даже так, - сказал Харада. – Но… Что я вообще могу для них сделать? Для тех своих друзей, которые вынуждены были стать расэцу? Наверное, глупо было бы говорить, что я хочу спасти от их участи или что-то ещё, но… Я действительно чувствую, что должен сделать для них хоть что-то, хоть чем-то им помочь… Понимаешь, Чизуру? - Да… - кивнула девушка. – Знаете, Харада-сан, у меня такое же ощущение. Я тоже чувствую себя обязанной помочь им, только вот, не знаю, чем именно я могу быть им полезной. Несколько минут они сидели молча, пытаясь сообразить, как каждый из них может помочь своим друзьям-расэцу, затем командир Десятого отряда, вспомнив о том, что время уже довольно позднее, поднялся и, пожелав девушке спокойной ночи, вышел из комнаты. А она продолжала сидеть, размышляя над тем же вопросом, что и пять минут назад. Ей было ясно, что смириться со сложившимся положением дел, она не сможет. Но и о том, как именно спасти своих друзей, Чизуру не имела ни малейшего понятия. Тем не менее, этот разговор заставил её задуматься о будущем и о том, что же ей теперь делать. Она действительно не знала, как ей помочь людям, которых она считала почти что своими родственниками. Пока не знала. Но не сомневалась в том, что когда придёт время, она догадается, что нужно будет для них сделать. С этими мыслями девушка поднялась с подушки, на которой сидела, и начала готовиться ко сну. *** В отряде уже давно начался раскол среди командного состава. Капитаны должны были наблюдать, как их друзья становятся бессмертными чудовищами, именуемыми расэцу. Само это превращение вызвало у них удивление, смятение, возможно, даже и страх, но привело ли к изменению характеров? Или в этом смысле всё оставалось по-прежнему? Никто не знал ответа на этот вопрос, а потому, споры среди командиров по поводу Корпуса не утихали. Между тем, в стране тоже происходили драматические события. Через несколько дней после битвы при Абуранокоджи вышел указ, согласно которому вся власть в государстве передавалась императору. Пост сёгуна был упразднён, равно, как и должности Военного и Судебного наместников Киото. Вот так и получилось, что всё то, во что Шинсенгуми верили и за что сражались все эти годы, было уничтожено в один миг. Но, как оказалось, для них это ещё был не конец, а всего лишь начало конца. Совсем скоро должны были наступить времена смуты, которые, подобно урагану, сметут всё, что оставалось от старого порядка, и, проносясь над миром, оставят за собой смерть, тлен и разрушения, на месте которых со временем будет воздвигнут новый мир, отличающийся от предыдущего почти так же, как день отличается от ночи.