Тяжело в учении

Проснувшись на следующее утро, Чизуру долго не могла понять, где она находится и что происходит. Выпитое накануне сотё сделало своё дело: у девушки из головы напрочь вылетели все воспоминания о произошедшем накануне. Надо ли удивляться тому, как была потрясена Юкимура, когда она обнаружила себя лежащей в чужой комнате, на чужой постели, а рядом с собой – Хейске, который безмятежно спал сном праведника и при этом крепко обнимал её? - Ой!.. – воскликнула Чизуру, удивлённо хлопая глазами. – Как же так… как такое вообще могло случиться? Почему я здесь, в этой комнате… И почему Хейске-кун спит со мной в одной постели? Что бы всё это могло значить? Чизуру оглядела комнату, и взгляд её остановился на разбросанной по всему помещению одежде, а также на перемазанных засохшей кровью и чём-то белесым тряпках, некогда бывших полотенцами… И тут до девушки постепенно начало доходить, что же, всё-таки с ней приключилось. - Ой!.. – испуганно воскликнула Юкимура и тут же поспешно зажала рот: как раз сейчас, в это самое время, все командиры в штабе просыпались и шли на тренировки. Что будет, если кто-нибудь услышит её испуганный возглас и захочет узнать, что случилось? Да она же от стыда умрёт, если кто-нибудь из командиров заглянет сюда и увидит, что она полураздетая лежит в одной постели с Хейске. Да и тот, кстати говоря, тоже одет далеко не полностью. Чизуру покосилась на своего приятеля и только вздохнула. Уж конечно, Тодо и не подумал соблюдать условия своего с ней уговора: он соизволил надеть хакама, но почему-то не потрудился облачиться в юкату. Интересно, он это нарочно сделал, или как? - Хейске-кун! – Девушка осторожно тряхнула спавшего приятеля за плечо. – Давай, просыпайся. Может быть, ты мне объяснишь, почему это ты не стал полностью одеваться, как мы договаривались? - Ну, чего ещё, Чизуру-тян? – сонно проворчал командир Восьмого отряда. – Рано ещё, спать хочу… А чего не оделся, как договаривались… Так ведь, лето, жара. Неужели из-за каких-то предубеждений во всех этих тряпках париться? - Всё с тобой ясно, - вздохнула Чизуру. – Ну, ладно, я пойду, - сказала она, мягко, но решительно убирая его руку со своей талии и поднимаясь. – Спасибо за вчерашнее, Хейске-кун, ты мне очень помог, - добавила она немного ироничным тоном. – Но мне уже, правда, нужно идти. С этими словами она поднялась с постели и, надев поверх ситаги своё нарядное алое кимоно, девушка взяла в руки сандалии на высоченной платформе и вышла из комнаты, затворив за собой покрепче дверь. Юкимура понимала, что надо бы убрать перед уходом все следы их вчерашнего «безобразия», но ей недоставало духу заняться уборкой прямо сейчас, когда воспоминания о проведённой вместе ночи были ещё так свежи в её памяти. Что ж… Ей, ведь, всё равно придётся убирать эту комнату, пусть не сейчас, а позже, так какая разница?.. Размышляя подобным образом, Чизуру осторожно кралась по коридору, стараясь не производить ни малейшего шума. И вдруг… Девушка почувствовала, что она на кого-то налетела. - Ой!.. – вскрикнула девушка, испуганно отшатываясь в сторону. То, чего она так боялась, свершилось: ей не удалось незаметно пробраться в свою комнату. Но… С кем же она умудрилась столкнуться в полутёмном коридоре? Юкимура подняла голову и, увидев перед собой первого заместителя командира, с некоторых пор ставшего расэцу, облегчённо вздохнула. «Не Хиджиката-сан, слава Ками, это не Хиджиката-сан», - почти обрадовано подумала девушка. Чизуру даже забыла о том, что Саннан тоже ведь, вполне может спросить её о том, что это она делает в коридоре в такое время… и в таком виде. - Юкимура?! – удивлённо воззрившись на девушку, произнёс мужчина. – Что это ты бродишь по штабу в такую рань? Да ещё и в наряде гейши? Девушка молчала, не зная, что и сказать. Да и что скажешь в подобной ситуации, если её застукали с поличным? - Ой, извините, Саннан-сан, мне… мне надо спешить, - наконец вымолвила Чизуру первое, что пришло ей в голову. – Я… Я просто хотела ещё разок надеть этот наряд, он мне очень нравится, но я не могу его носить днём, как вы понимаете. Вот я и подумала, что если я его надену и погуляю, пока все спят, то большого вреда ведь, не будет. Сказав так, она отвесила бывшему первому заму поклон, и, повернувшись к нему спиной, тем самым дала понять, что разговор окончен. Но вот сам Саннан так не считал. Тонкий нюх расэцу позволял ему чувствовать запахи, которые обычным людям трудновато было бы учуять. Вот и теперь он ясно чуял исходящий от девушки металлический запах крови, смешанный с запахом… ну да, ошибки быть не может. Саннан голову готов был дать на отсечение, что от Юкимуры пахнет кровью и кое-чем ещё, запах чего яснее ясного свидетельствовал о том, что девушка провела эту ночь с мужчиной или парнем, и что это было для неё в первый раз. Собственно говоря, если бы не этот второй запах, то у бывшего первого зама уже наверняка сорвало бы крышу: ведь расэцу сходят с ума от вида или запаха крови. Но в данный момент Саннан не был кровожадным чудищем, он был человеком, и ему не было чуждо ничто людское, в том числе и любопытство. Втянув носом воздух ещё раз, он, как ему показалось, явственно ощутил запах, присущий исключительно командиру Восьмого отряда, и очень удивился. «Хм, что бы это значило? – подумал Саннан, глядя на стоявшую перед ним девушку. – Юкимура провела эту ночь с Хейске? Да нет, быть не может: он же сам вряд ли способен на такое. Или… всё-таки может?» Наверное, со стороны такой интерес Саннана к личной жизни Тодо мог бы показаться странным и даже неуместным. Но тут надо пояснить, что этих двоих связывала давняя дружба, начавшаяся ещё в додзё Ито и окрепшая после того, как оба будущих командира перешли в Шийекен. Даже став расэцу, Саннан исподволь присматривал за своим младшим товарищем и, разумеется, такое важное событие в его жизни, как первый интимный опыт, не могло не заинтересовать бывшего первого зам. командира. Но было и кое-что ещё, что не могло его не заботить: то, что Юкимура, ведь, должна притворяться парнем, а если она будет расхаживать по штабу в наряде гейши и при этом ещё заигрывать с капитанами, то это неизбежно вызовет вполне закономерные подозрения у рядового состава. Да и потом, подобные шалости могут, ведь, и к нежелательным последствиям привести. И, если сама Чизуру не слишком беспокоится об этом, то его, Саннана, прямой долг как взрослого, разумного человека, состоит в том, чтобы напомнить ей о возможном риске. - Послушай меня, Юкимура, - сказал Саннан, хватая за руку уже собравшуюся было уходить девушку. – Я не хочу тебя ни пугать, ни ругать, но… Только, пожалуйста, честно признайся: ты что, переспала с Хейске? - Саннан-сан! – обиженно глядя на мужчину, воскликнула Чизуру. – Чего ещё вы выдумаете?! - Я ничего не выдумываю, - усмехнулся Саннан. – Просто, я знаю, что вы с ним делали этой ночью, вот и всё. - От… Откуда вы это можете знать, Саннан-сан?! - Да уж, знаю, Юкимура, - снова усмехнулся бывший первый зам. – Нас, расэцу, не обманешь: мы же всё в самом что ни на есть прямом смысле, на нюх чуем. А сейчас от тебя, дорогуша, пахнет кровью и парнем… Очень даже конкретным парнем, я бы сказал… - П-почему, Саннан-сан?! – с трудом сдерживая слёзы, сказала Чизуру. – Почему? Зачем вы так? Вы… Вы что, сейчас пойдёте и всем командирам об этом расскажете, да? - Ещё чего не хватало! – фыркнул Саннан. – Юкимура, за кого ты меня принимаешь? За доносчика? Но не беспокойся об этом: я не собираюсь отбирать лавры у Ито-сана. Это ведь, его работа: подслушивать, подглядывать, да доносить куда следует... а, больше, куда не следует. - Тогда зачем же вы меня задерживаете? – удивилась девушка. – Саннан-сан, я… я всё понимаю. Вы говорите сейчас из лучших побуждений, но… Может быть, вы всё-таки позволите мне уйти? Иначе, чего доброго, меня здесь кто-нибудь увидит, а тогда проблем не оберёшься. - Иди, Юкимура, я тебе я держу, - пожал плечами мужчина. – Только, помни, что если у тебя вдруг возникнут проблемы, вызванные тем, что ты сделала этой ночью, не стесняйся обращаться ко мне. Как говорится, помогу, чем смогу. Сказав так, он не просто отпустил девушку, но ещё и развернул её и даже слегка подтолкнул в спину. - Ты совершенно права, Юкимура, - сказал он. – Да, тебе уже давно пора идти. Только ты, пожалуйста, не забывай то, о чём я тебе сказал и, в случае чего, обращайся, ладно? Сказав так, он развернулся и ушёл к себе. Ведь теперь, когда Саннан был расэцу, ему нужно было избегать пребывания под солнечными лучами. «И о каких это последствиях говорил сейчас Саннан-сан? - думала Чизуру, быстрым шагом идя по коридору к своей комнате. – И для чего он вообще заговорил об этом со мной?» Девушка открыла дверь и, проскользнув в свою комнату, тут же захлопнула её, после чего подошла к своей постели, на которой лежала её повседневная одежда, состоявшая из розовой юкаты и белых штанов-хакама, принялась раздеваться. Как Чизуру и предполагала, её ситаги было безнадёжно испорчено, но на кимоно, к счастью, не было ни пятнышка, что безмерно обрадовало её: жаль было бы, если бы пришлось выбросить такой дорогой наряд из-за того, что на нём остались пятна крови. Сняв одежду, девушка села на подстеленное на футон полотенце и попыталась осмотреть свои, так сказать, «боевые ранения». Её слегка тревожил тот факт, что несильное кровотечение не прекратилось до сих пор, а боль, хоть и заметно уменьшившаяся со вчерашнего дня, всё же совершенно не прошла. «Да что же это такое творится? – думала Чизуру, пытаясь разглядеть свою промежность. – Почему эти раны не заживают? Ведь я же всё-таки, демонесса! Хм, вот странно…» Впрочем, на то, чтобы рассиживаться, у неё не было времени. В коридоре уже слышались смех и быстрые шаги. Девушка поняла, что ей нужно поспешить, если она хочет успеть с уборкой до завтрака и она, быстро одевшись, отправилась подметать двор. *** Кое-как покончив с уборкой, девушка направилась в столовую, где уже собрались все командиры. Она снова опаздывала, и прекрасно понимала, что её за это никто не похвалит. Но, что же делать, если сегодня уборка комнат, в особенности, одной из них, заняла слишком много времени? Ведь Чизуру мало того, что нужно было подмести и вымыть пол, но ещё она должна была убрать и все следы их с Хейске «безобразия», а их, как оказалось, было на футоне и на полу вокруг не так уж и мало. Словом, уборка заняла в два раза больше времени, чем обычно, и потому Юкимура снова опоздала на завтрак. Девушка даже не удивилась, когда зам. командира, грозно нахмурившись, посмотрел на неё и угрожающим тоном изрёк: - Опаздываешь! Странности начались несколько позднее, когда Хейске, который непривычно тихо сидел в углу и даже не ссорился по своему обыкновению с Симпати, вдруг заступился за неё. - Не надо её ругать, Хиджиката-сан, - сказал парень, старательно отводя глаза в сторону, противоположную той, где находилась сейчас Юкимура, и отчаянно краснея. – Чизуру-тян опоздала потому, что она тут одна за всех по хозяйству работает и просто не успевает вовремя привести в порядок до завтрака и двор, и помещения. А вы, вместо того, чтоб кричать на неё, лучше бы подумали, как это исправить, вот. Они-фукутё посмотрел на парня недобрым взглядом и его глаза полыхнули, как огонь аметистового цвета. - Сам додумался, Тодо, или, может, кто тебе подсказал? – процедил сквозь зубы Хиджиката. – И вообще, - добавил он. – Я смотрю, у нас кое-кто сильно разговорчивым тут стал. Не пора ли язык подрезать? - Себе подрежьте! – огрызнулся командир Восьмого отряда. – Если уж так вам хочется… - Чего?!! – Казалось, что от грозного рыка Они-фукутё задрожали стены. – Ты что только что сказал, Хейске?! Ты что, совсем уже рехнулся, или, может быть, хочешь, чтобы я выпотрошил тебя прямо здесь и сейчас?! - Ой! – испуганно воскликнула Чизуру. – Хиджиката-сан… Не надо, пожалуйста. Он… Он больше так не будет… Ведь правда, Хейске-кун, ты больше не станешь никогда такого говорить? – добавила она, с мольбой во взгляде смотря на парня. - А вот, хочу – и буду! – ухмыльнулся тот. – Всё, с меня довольно: мне уже надоело, что меня тут за нормального человека не считают. Думаете, что я совсем глупый и ничего в жизни не понимаю, да, Хиджиката-сан? Ну, так вот, спешу вас разочаровать: это далеко не так, и не далее, как сегодня, я смог это себе доказать. Так что, чёрта с два я теперь позволю вам разговаривать со мной в таком тоне, не говоря уже о том, чтобы раздавать мне направо и налево затрещины. - Да ты, я погляжу, никак с цепи сорвался? – остолбенев от такой наглости, сказал зам. командира. – Так я тебя мигом обратно на неё посажу, ты даже и пикнуть не успеешь! - Не надо, Тоши, перестань! – вмешался в разговор Кондо, явно не желавший, чтобы дело дошло до драки. – Ты же видишь, что парень не в себе. Видно, с ним случилось что-то, может, он болен или устал, или перенервничал… Мало ли. А ты на него сейчас ещё кричишь. И чего, спрашивается, ты намерен этим добиться? Не лучше ли просто сделать вид, что ты ничего не слышал? - Да-да, - ни к кому не обращаясь, тихо произнёс Соджи. – Разумеется, Хейске очень болен. У него опухоль, огромная и страшно заразная. - Что-о?! – округлил глаза Кондо-сан. – Соджи, что ты сейчас такое сказал?! Хейске болен? А почему не идёт к доктору? - Уже сходил потому как, - ухмыльнулся ехидной улыбочкой Окита. – Ну, правда, не совсем, чтоб к доктору, и не совсем, чтоб сходил… - Это ещё что такое?! – возмущённо воскликнул Хиджиката. – Загадками мне тут говорить вздумал? Ну-ка, быстро рассказывай, что там на самом деле было. - А чего чуть что – так сразу я должен говорить, а, Хиджиката-сан? – снова ухмыльнулся зеленоглазый. – Пусть, вон, Тодо сам расскажет, что с ним было. Если, конечно, пожелает… - А я не желаю ни о чём говорить, вот! – топнув ногой, решительно заявил командир Восьмого отряда. – Если даже у меня и были какие-то проблемы, то теперь их больше нет, а, значит, и говорить об этом нечего. - Ну, нет – так нет, - пожал плечами Кондо. – Ладно, начинаем завтрак… Юкимура, чего это ты в дверях жмёшься? – обратился он к девушке. – Проходи, присоединяйся к нам, - добавил он, ободряюще ей улыбнувшись. - С-спасибо вам, Кондо-сан, - пробормотала Чизуру. Девушка в знак благодарности низко поклонилась командиру, после чего прошла на своё место и опустилась на колени перед накрытым столиком. Но как только её пятая точка коснулась пяток, Чизуру не смогла удержаться от того, чтобы приглушённо не вскрикнуть от боли. «Чёрт… Надо же… - подумала девушка. Кто бы мог подумать, что до сих пор будет так больно?» Отчаянно покраснев, Чизуру увидела, что Сано и Симпати, между которыми она сидела, обменялись друг с другом понимающими взглядами и в унисон хмыкнули. Девушка оглянулась по сторонам и, к своему огромному смущению увидела, что Кондо-сан смотрит на неё взглядом полным сочувствия, Хиджиката-сан по своей обычной привычке хмурится, Хейске смущённо отвернувшись, разглядывает стену, а Окита ухмыляется какой-то странной ухмылочкой и украдкой показывает ей неприличный жест. Совсем смутившись, девушка потупила взор, покраснев при этом, как маков цвет. - Из-звините… - пробормотала она. – Я… я не хотела. - Что, геморрой замучил? – с нарочитым сочувствием поинтересовался Соджи. – Так ты его кунжутным маслом смажь, он и заживёт. - Та-ак, это ещё что за разговоры?! – строго нахмурившись, стукнул кулаком по полу зам. командира. – Соджи, ты что, совсем уже с ума спятил? Нашёл время, чтобы о таких вещах говорить, когда все завтракают. И вообще, - добавил он строже. – Закрой свой рот и ешь молча. - Не получится, - хихикнул Тодо. – Если Соджи-кун закроет рот, то он есть вообще не сможет. Ни молча, ни как-нибудь по-другому. - Ещё один умник рот раскрыл! – недовольно протянул Они-фукутё. – И за что только, за какие такие мои грехи, вы мне оба на шею навязались? - Это у вас карма такая, Хиджиката-сан, - широко ухмыльнулся Саноске. – Что вам всякие идиоты на шею навязываются. - Да, и ты с ними вместе, - с явной издёвкой в голосе произнёс Симпати. - Симпати-сан, попрошу без оскорблений! – сразу же встал в позу Харада. – И вообще, - добавил он. – Кто тут ещё идиот – это ещё как посмотреть. И потом, не забывай пословицу: «Скажи мне, с кем ты водишься, и я скажу, кто ты». А с кем ты водишься главным образом, а, Симпати? Пра-авильно: с Хейске и со мной. А если мы с ним идиоты, то, получается, что и ты такой же точно. Смекаешь? - Ах ты, гад, да я же тебя сейчас… - начал, было, Симпати, но вмешался Кондо-сан, не желавший, чтобы его подчинённые устраивали ссоры и драки, да ещё в столовой во время трапезы. - Немедленно прекратите это безобразие! – строго глядя на буянов, произнёс командир. – Тоже мне, устроили бесплатный цирк. А если кто-нибудь из рядового состава или соседи услышат, что вы сейчас тут болтаете? Прекратите разговоры и ешьте свой завтрак, пока он ещё окончательно не остыл. Это возымело должное действие. Все командиры уткнулись в свои тарелки и принялись есть. Что же касается Чизуру, то у девушки совершенно не было аппетита, поэтому еда ей в горло не лезла. Однако, Юкимура прекрасно знала, что если она не будет есть, то это вызовет ненужные расспросы и, возможно, подколки. А девушке уже до зубовного скрежета надоели понимающие взгляды Харады и Нагакуры, не говоря уже о шуточках на грани фола, которые отпускал Окита по поводу её якобы геморроя. Впрочем, Соджи больше не пытался её доставать. Молча уткнувшись в свою миску, парень поедал свой завтрак, состоявший из риса и тушёных овощей, и, казалось, больше не обращал на неё никакого внимания. Даже не верилось как-то, что это именно он с пару минут тому назад отпускал глупые и пошлые шуточки, над которыми только сам же один в итоге и посмеялся. Прочие командиры, также занятые трапезой, тоже не обращали на Чизуру никакого внимания, так что, завтрак прошёл более-менее нормально. Неприятности начались позднее, когда Юкимура, позавтракав и убрав за всей компанией посуду, вышла во двор, чтобы заняться стиркой накопившегося за пару дней грязного белья. Именно тогда к ней подошли Сано и Симпати и наперебой принялись расспрашивать о том, как прошло её свидание с их младшим товарищем, причём темой их расспросов главным образом были столь интимные подробности, что Чизуру покраснела, как маков цвет, и смущённо отвернулась, не зная, что ей и ответить-то им. Будь девушка посмелей или чуть хуже воспитанной, она, безусловно, не преминула бы отшить парней, расспрашивающих её о таких непристойных вещах и послать их куда подальше. Но Чизуру, никогда не отличавшаяся большой отвагой, да ещё, к тому же, привыкшая во всём повиноваться старшим по возрасту и по званию, просто физически не могла так сделать. Поэтому она стояла посреди двора, краснея и бледнея, и что-то лепетала в ответ на расспросы командиров Второго и Десятого отрядов. Неизвестно, чем бы это всё закончилось, если бы во двор не вышел Иноуэ-сан и не услал Саноске и Симпати за покупками в город. Но не успела Юкимура с облегчением вздохнуть, как на горизонте нарисовался ни кто иной, как Соджи. Подойдя к девушке, парень с лучезарной ухмылкой, придававшей ему сходство с котом, объевшимся сметаны, протянул ей небольшую стеклянную бутылочку с какой-то жирной жидкостью. - Что это такое, Окита-сан? – удивилась Чизуру, с удивлением рассматривая фиал. - Это? – усмехнулся зеленоглазый ещё шире. – Это кунжутное масло. - Зачем оно мне? – удивлённо захлопала глазами Юкимура. - Ну, как же, - многозначительно глядя на девушку, произнёс командир Первого отряда. – У тебя же геморрой, верно? Ну, то есть, не совсем, чтобы геморрой, - добавил он, ехидно усмехаясь. – Ну, а впрочем, неважно. Оно и в этом случае тебе помочь должно. - И что мне с ним делать? – удивилась девушка. - Ну, что, что… - протянул зеленоглазый, пожимая плечами. – Хочешь, так намажь больное место, хочешь, налей на тряпку и компресс приложи… Хотя… - задумчиво возведя глаза к небу, добавил он. – Тебе самой, ведь, неудобно будет эту манипуляцию проделать. Так ты, Чизуру, того… не стесняйся, обратись к Хейске, он тебе с радостью поможет. Особенно, после вчерашнего, что между вами было… Сказав так, Окита сунул остолбеневшей от такого заявления Юкимуре в руки бутылочку с маслом и, развернувшись, ушёл в дом. «Он знает! – мелькнула в голове ошеломлённой и, чего греха таить, испуганной девушки, шальная мысль. – Он знает, о том, что я и Хейске-кун…» Чизуру была так напугана, что ей даже не хватило духу додумать до конца эту мысль. Впрочем, тут и додумывать-то, собственно говоря, было нечего. И так всё было более чем очевидно. И от этого становилось как-то жутко. Юкимура чувствовала себя сейчас так, как будто кто-то взял, да и окунул её с размаху вниз головой в грязь или, хуже того, в навозную кучу. Хотелось упасть на траву и биться в истерике, или же просто взять да и провалиться сквозь землю. Глотая горькие слёзы, Чизуру принялась за стирку. Она почти ничего не видела и не замечала того, что творилось вокруг неё. Позднее раскаяние и понимание того, что она выставила себя девушкой очень лёгкого поведения перед доброй половиной командирского состава, были причиной этих слёз. Неожиданно Чизуру вспомнила то, о чём ей утром говорил Саннан-сан, и ужас овладел ею. А что, если это свидание ещё выйдет ей боком? В том, что её приятель был совершенно невинен до этого случая и что он не наградил её никакой поганой болезнью, девушка была абсолютно уверена. Но вот насчёт всего остального… Что, если её угораздило забеременеть? Что тогда? Неужели ей придётся уйти из отряда и навсегда распрощаться с мечтами о поисках отца? Юкимура мысленно ругала себя последними словами и, как она догадывалась, было за что. Девушка яростно тёрла бельё в корыте, когда вдруг позади неё послышалось весёлое хихиканье, а через мгновение чьи-то руки закрыли ей глаза. Не было сомнений в том, что ей требовалось угадать, кто это сделал. Возможно, в другое время Чизуру с радостью и присоединилась бы к этой игре, но сейчас, когда девушка была расстроена и погружена в невесёлые размышления, ей было не до шуток. Резко обернувшись, она что есть сил, отпихнула того, кто стоял за её спиной, да так, что этот «кто-то » даже отлетел в сторону на пару шагов. - Ай! Чизуру-тян, ты чего это толкаешься?! – возмущённо завопил Хейске (А это, разумеется, именно он и был). – Я же просто хотел тебя повеселить, вот и всё! - Спасибо, Хейске-кун, но… я не нуждаюсь в том, чтобы меня веселили, - снова принявшись за стирку, произнесла девушка холодным тоном. – Кроме того, меня уже Окита-сан сейчас только что… повеселил, - добавила она, чуть ли не с ненавистью кивнув в сторону стоявшего рядом с ней фиала с маслом. - Ой… Извини, Чизуру-тян, я… я не знал, что он будет над тобой издеваться, - произнёс командир Огонёк едва не заискивающим тоном. - А что ты вообще знал?! – воскликнула Юкимура, швыряя не достиранную юкату в корыто и закрывая лицо ладонями. Плечи девушки сотрясались от рыданий. – Ты вообще ничего не знал, когда соглашался мне помочь. Зачем, зачем я вообще попросила тебя об этом? Если бы только я знала о том, что об этом всем станет известно, то я бы лучше язык себе откусила в тот миг, когда вздумала просить тебе о помощи в этом деле! - Э-эй, Чизуру-тян, что, вообще, случилось?! – приседая на корточки возле неё и пытаясь утешить, произнёс парень. – Прекрати уже плакать, ладно? Да, я виноват в том, что рассказал вчера о грядущем свидании Сано-сану и Симпати-сану. Но, клянусь всеми богами, а также собственной честью и честью своего рода, что я ничего не говорил Оките-сану. И я понятия не имею, откуда он мог об этом узнать. - Ты слышал, Хейске-кун, какую гадость он мне только что заявил? – спросила Чизуру, резко оборачиваясь и в упор смотря на приятеля. - Нет, - недоуменно покачал головой парень. – А что? Он тебе угрожал? - Угрожал? – переспросила девушка. – Нет, Хейске-кун, Окита-сан мне не угрожал. Он всего лишь дал мне понять, что я… что я… что я веду себя, как последняя гулящая девка… А больше он ничего не сказал. Если не считать того, что он мне сунул бутылку с кунжутным маслом для лечения последствий того, что было вчера между нами, и сказал, чтобы я попросила тебя сделать мне компресс на… на то самое место. Я… я думала, со стыда умру или под землю провалюсь, - добавила она тихо. - Я… Я не хотел, чтобы они узнали… - с ужасом глядя на неё, прошептал Хейске. – Чизуру-тян, сейчас я тоже понимаю, что вчера мы с тобой сделали глупость. Но… сейчас ведь, уже поздно переживать по этому поводу, верно? Всё равно ведь, уже ничего не исправишь, даже если очень захочется. - Наверное, ты прав, Хейске-кун… - вполголоса произнесла девушка. – Только… Дай-то Ками, чтобы за последствия нашей глупости мне не пришлось расплачиваться всю оставшуюся жизнь, - добавила она так тихо, что парень с трудом смог расслышать её слова. – Если, конечно, ты понимаешь, о чём я хочу сказать. Он не понимал. Это было яснее ясного. В кристально-чистом лазурном взоре парня читалось такое недоумение, как будто он вообще даже не догадывался, о чём идёт речь. Что ж… Этого и следовало ожидать. Странно было рассчитывать на понимание, имея дело с этим парнем, который даже и не пытался понять некоторые вещи. Неожиданно Чизуру почувствовала такую усталость, как будто она всю ночь каменные глыбы ворочала или копала канаву от забора до обеда. Больше всего ей сейчас хотелось, чтобы все, включая Тодо, оставили её в покое и дали спокойно побыть одной. Но не тут-то было. Командир Восьмого отряда как назло крутился рядом, безуспешно пытаясь её развеселить. Несколько минут Юкимура терпела это, а потом, когда ей показалось, что эта назойливость уже перешла все допустимые рамки и границы, решила прекратить это, как она считала, безобразие. - Шёл бы ты отсюда, Хейске-кун, - процедила сквозь зубы девушка. – Мелькаешь, мелькаешь перед глазами… Уже голова из-за тебя кружится. - Чего?! – от удивления парень чуть на собственный зад не сел. – Чизуру-тян, ты что, хочешь сказать… что мне лучше уйти, да? – добавил он, обиженно глядя на девушку. - Да-да, вот именно, - кивнула та. – Надо же, какой молодец: сам догадался, что надо сделать! – добавила она, не замечая, что говорит сейчас точь-в-точь, как Соджи: то есть с ехидцей в голосе и с коварной ухмылкой. – Так что, Хейске-кун, можешь за это взять с полки пирожок! - Какой ещё пирожок?! – ошалело глядя на Юкимуру, произнёс Тодо. – Ты… Ты о чём вообще, сейчас говоришь, а, Чизуру-тян?! - О том, что я тебя больше видеть не хочу, - сквозь слёзы, произнесла девушка. – После того, что было между нами, ты стал мне противен. - Да, но вчера, Чизуру-тян, ты говорила мне совсем другое… - начал, было, парень. Но уж лучше бы он не напоминал Юкимуре о вчерашнем свидании. Девушка и так уже была в полном раздрае, а тут ещё и это… В общем, она сорвалась и наговорила окончательно ошалевшему от её слов Хейске столько злых и обидных слов, сколько, наверное, за всю свою жизнь раньше не произносила, а в довершение посоветовала ему убираться ко всем чертям и больше к ней не подходить ближе, чем на семь шагов. Семь шагов… Чизуру не зря назвала именно это расстояние: как раз оно и разделяло её и Тодо во время общих трапез в столовой штаба. Сказать, что парень был до крайности обижен таким обращением с ним – это ничего не сказать. Он не был обижен, он был попросту морально раздавлен грузом обрушившихся на его голову необоснованных обвинений. Уйдя от греха подальше, Хейске сел на лавку, стоявшую возле крыльца, и задумался. И мысли его были далеко не радостными. Командир Восьмого отряда никак не мог понять: за что же Чизуру так с ним поступила? Да, вчера, во время первого в их жизни соития, он проявил себя не самым лучшим образом… наверное. Вероятно, Чизуру было очень и очень больно, иначе с чего бы на футоне потом оказалось столько крови? Да и не стала бы девушка необоснованно на него кричать. Парень прекрасно всё это понимал, и всё равно ему было очень обидно. - Да-а, вот так всегда и бывает, - произнёс он вполголоса. – Стараешься, делаешь всё, что от тебя зависит, чтобы хоть чем-то оказаться полезным, а в результате сам же и виноват оказываешься… Эх, да что ж это за жизнь такая, несправедливая?.. В это самое время прямо за спиной парня послышался звук чьих-то приближающихся шагов. Резко обернувшись, Хейске увидел Ито Каситаро, стоявшего в паре шагов от него. Бывший сэнсэй стоял и улыбался своей неприятной змеиной усмешкой. - А, это вы, Ито-сан… - произнёс наш самурай, глядя куда-то в сторону, так как ему сейчас не хотелось ни с кем пересекаться взглядами. – Вы… вы хотели у меня что-то спросить или что-то мне сказать? - Да, это я, - с важностью кивнул военный советник. – Я проходил мимо и случайно услыхал, как ты сетуешь на несправедливость, Тодо-кун. Случилось что? Тебя кто-то обидел? - Н-нет, ну, что вы, Ито-сэнсэй! – поспешно замахал руками парень. – Всё… всё хорошо, правда! - Нет, не хорошо, - усмехнулся Каситаро. – Когда у человека всё хорошо, он радуется жизни в силу своих сил и возможностей, а не вздыхает и не жалуется на то, что жизнь – несправедливая штука… Вот я ещё раз и спрашиваю тебя: что сейчас приключилось? Хейске задумался. Он не знал, как ему поступить. Ясно, что рассказать кому-то, пусть даже и своему бывшему сэнсэю о том, что на него накричала девушка, с которой он вчера провёл ночь, он не мог. Надо было что-то придумать, только вот, что именно? Не зная, что и сказать, парень ляпнул первое, что взбрело ему в голову. - Это всё Хиджиката-сан виноват, - проворчал он, не думая о том, что наговаривать на своего командира – это нехорошо. – Снова отчитал меня из-за того, что я был на тренировке и опоздал на завтрак. А что я – маленький, что ли, чтоб мне до сих пор замечания делали и затрещины, как расшалившемуся ребёнку, отвешивали? - Конечно, ты уже совершенно взрослый и заслуживаешь того, чтобы к тебе относились если и не с уважением, то хотя бы и без пренебрежения, - с готовностью кивнул Ито. – Впрочем, я уже давно говорил тебе, Тодо-кун, о том, что здесь ни с тобой самим, ни с твоим происхождением, никто и не думает считаться. Чего ещё можно было ждать от этих простолюдинов, вздумавших поиграть в самураев? – добавил он с усмешкой. Хейске хотел, было, возразить, что не все командиры были простолюдинами, среди них имелись и настоящие аристократы, но затем передумал. Да и, в принципе, он не видел необходимости спорить с сэмпаем, тем более, по такому незначительному поводу. К тому же память о старых обидах всё ещё была жива. Парень вспомнил о том, как в детстве он был неоднократно бит Соджи, причём, бит жёстко, если не сказать, жестоко, и при этом никто даже не наказывал Окиту за то, что он к нему лез, чтобы подраться. Как Хиджиката-сан то и дело сгонял на нём зло, а все прочие командиры, разве что, за исключением Кондо-сана, даже не думали его защищать от несправедливых нападок. Он вспомнил и то, как Сайто бросал на него снисходительные взгляды: мол, ты слабак, а потому тебе до моего уровня ещё тянуться и тянуться. Даже лучшие друзья – Сано и Симпати, подчас, относились к нему, исключительно как к предмету для подколок и недобрых шуточек. Что уж тут говорить обо всех прочих! - Да, Ито-сэнсэй, - кивнул Хейске. – Наверное, вы правы. Я с самого начала был тут лишним, никому не нужным. Хиджиката-сан говорит, что от меня мало проку, зато много проблем. И, наверное, он тоже прав… в чём-то. Сам я думаю, что могу быть полезен, но зам. командира уверен в том, что в серьезном бою я всего лишь ненужная обуза, и как бы я ни переубеждал его, он всё равно именно так и считает. - Хм… Кажется, я знаю, что тебе нужно сделать, - усмехнулся Каситаро. – Если ты и вправду считаешь, что тебя здесь незаслуженно обижают, то тебе, Тодо-кун, нужно просто уйти из отряда, вот и всё. Зачем оставаться здесь на положении мальчика для битья и чуть ли не лакея, если ты можешь добиться куда большего… Известности, власти, богатства… И когда ты, став богатым и могущественным даймё вернёшься в Киото уже будучи великим военачальником, тогда они, может быть, поймут, что были неправы в отношении тебя. - Ито-сан, вы что, предлагаете мне дезертировать?! – округлил глаза парень. – Если это так, то вы даёте мне скверный совет: я не могу покинуть отряд. Ведь, согласно первому пункту Устава, живым отсюда никто не может уйти. Да и потом, - добавил он тише. – Я, если честно, даже не задумывался о том, чтобы всё бросить и просто уйти. Не думаю, что я готов к такому шагу. - Ну, а ты хорошенько подумай, - понизив голос почти до шёпота, сказал Ито. – В конце концов, если тебя здесь не ценят и не уважают, ты не обязан тут оставаться. Что же касается того, что выход из отряда возможен только через смерть… Знаешь, Тодо-кун, это ведь, зависит от того, как к делу подойти. Если просто взять да сбежать – найдут и уничтожат. А если повернуть дело так, что ты не дезертировал, а просто выполняешь какое-то важное задание вдали от штаб-квартиры, то это никто не сочтёт постыдным бегством, скорее, напротив… Вот, подожди, - добавил он. – Сейчас я тебе больше ничего не скажу, но, если хочешь, приходи сегодня вечером в мои апартаменты на собрание, которое я устраиваю для преданных моим идеям людей из отряда. Там ты узнаешь много полезного и интересного. Но только помни о том, что если ты придёшь, обратной дороги не будет. Сказав так, военный советник повернулся и ушёл, оставив парня в недоумении смотреть ему вослед. Он не оглядывался, зная о том, что дело сделано: его умение незаметно льстить и лицемерить, и в этом случае сыграло свою службу. Конечно, этот балбес, решивший, что его тут все обижают, встанет теперь на его сторону. Что ж... Несмотря ни на что, он будет для него небесполезен. Да и уход из отряда одного из командиров, разумеется, внесёт смуту и разлад в их ряды. А большего, ведь, ему, Ито, и не нужно. В то время ещё никто из них двоих - ни Ито, ни Хейске, не знал о том, что лишь чуть больше чем через шесть месяцев, в марте 1867 года, они уйдут из отряда для того, якобы чтобы охранять гробницу почившего императора, а на самом деле - просто сбежав как можно дальше от штаб-квартиры и отряда в целом, и что за это предательство им обоим придётся заплатить непомерно дорогую цену.