Тяжело в учении

Удивительно, но как только Чизуру взяла инициативу в свои руки, вся её былая неуверенность бесследно исчезла. Чего, впрочем, нельзя было сказать о её приятеле, у которого ввиду внезапно случившегося приступа слабости, вызванного пикантностью ситуации, буквально подгибались коленки и так сильно тряслись руки, что можно было подумать, будто он кур ночью воровал. Куда только делись смелость и решительность, присущие командиру Огоньку! На смену им пришли робость и нерешительность, а также сомнения в правильности происходящего и вообще во всём, в чём только можно и нельзя. И тогда Чизуру поняла: что если она и в самом деле хочет, так сказать, на собственном опыте познать все прелести «взрослой» жизни, то ей придётся взять на себя роль лидера… Знать бы вот только, как это лучше всего сделать… Да и вообще, девушка далеко уже не была уверена в том, что при таком вот раскладе она сумеет хоть как–то расшевелить своего приятеля и подвигнуть его на более решительные действия. «Проклятье, и за что мне это наказание? – мелькнула в голове Юкимуры непрошеная мысль. – Хейске только обещать мне помочь в этом деле и мог, а как до дела дошло, выяснилось, что он решительно ни на что не способен… Не совершила ли я ошибку, когда обратилась с этой просьбой именно к нему? Возможно, кто–нибудь из ребят постарше был бы более полезен… Но теперь уже поздно переигрывать… Значит, придётся мне самой постараться, чтобы то, чего я так хочу, всё-таки свершилось» Она решительно сделала шаг навстречу приятелю, но, неловко шагнув, споткнулась и, почувствовав, что падает, изо всех сил вцепилась в первое, что подвернулось ей под руку. И как на грех, этим «первым» оказался Хейске, который, стоя в паре шагов от Чизуру и наморщив от усердия лоб, сейчас как раз лихорадочно прикидывал, что же ему делать дальше: следовать рекомендациям своих приятелей или же действовать в полном соответствии с тем, как именно описывается «процесс» в злосчастном альбомчике? А, может, ему вообще следует положиться на внутренний голос и делать то, что подсказывает только сейчас начавший вдруг пробуждаться основной инстинкт?.. Очнулся парень от подобных раздумий только тогда, когда почувствовал, что падает и, в свою очередь, тоже вцепился в свою подружку мёртвой хваткой. Отчаянно вопя, ребята, не разжимая нечаянных объятий, шлёпнулись на пол, довольно сильно ударившись при падении о застеленный жёсткими татами пол. – Ай! Больно же! – воскликнула Чизуру, потирая рукой ушибленный локоть. – Хейске–кун, ты что это сегодня с самого утра творишь? Перед завтраком меня уронил, а теперь вот, ещё и сейчас… – Да что ты вообще говоришь-то, Чизуру–тян?! – слегка опешив от подобного заявления, произнёс парень, ощупывая здоровенную шишку на затылке. – Ведь это же ты меня сейчас свалила, а вовсе не я тебя! – Ой? Разве? – удивлённо захлопала глазами девушка. – Ну, тогда ладно… – протянула она. – Значит, мне просто почудилось… Извини. – А, ничего, бывает! – махнул рукой Тодо. – Между прочим, мне тоже сейчас кое–что почудилось, – добавил он тише. – То, чего на самом деле быть не должно. – Да? – удивилась Юкимура. – И что же именно тебе, Хейске–кун, почудилось? – Да так, какое–то довольно гнусное хихиканье во дворе под окном… – пожал плечами самурай. – Невнятное такое, как бы приглушённое. – Может, и вправду? – насторожилась Чизуру. – Давай пойдём и поглядим, нет ли там кого. А то ведь, вполне может быть, что за нами подглядывают. – Да кому мы нужны? – махнул рукой Хейске. – Не надо никуда ходить, Чизуру–тян. Всё равно ведь, никто не знает о том, что у нас с тобой свидание. Ну, кроме Сано и Симпати. Но они сейчас на патрулировании, а, значит, и подглядывать за нами не могут. Да и если бы даже они оставались в штабе, то для чего бы им это делать, а? – Тоже верно, – кивнула девушка. – Ладно, раз угрозы разоблачения нет, то значит, всё в порядке... Понимая, что, скорее всего, все их с Хейске грандиозные планы на сегодняшний вечер, полетели ко всем чертям, Чизуру попыталась было подняться и немедленно уйти в свою комнату. Но случилось так, что когда она вставала, Хейске, тоже решивший, что хватит ему уже валяться на полу, как раз в этот миг приподнялся, чтобы опереться рукой об пол, и их с девушкой губы совершенно случайно соприкоснулись. Никто из них даже не понял, как это получилось, только внезапно почувствовали, как между ними словно бы пробежала какая–то искра. Совсем, как тогда, утром… Не прошло и пары минут, как они уже пылко целовались, напрочь забыв и о смущении, и о своей неопытности в подобных делах. Руки парня уже привычно опустились на плечи девушки, а губы мягко касались её губ, ни к чему не принуждая и давая ей возможность самой решать, отвечать ему тем же, или же нет. Несколько мгновений, показавшихся им обоим вечностью, Чизуру колебалась, никак не решаясь это сделать, но затем, окончательно отринув сомнения и страхи, она потянулась к нему навстречу, отвечая на поцелуй. Нежные объятия и лёгкие прикосновения к её плечам и спине избавили её от скованности и дали желаниям раскрыться самим, без излишней суеты и спешки. Юкимура даже и не заметила, как уже через пару минут вдруг начала страстно целовать своего приятеля. Девушка не понимала, что с ней творится. Всё происходящее сейчас, казалось ей каким–то невероятным сном. Если бы ей ещё вчера кто–нибудь сказал о том, что это случится, она бы, наверное, рассмеялась этому человеку в лицо. Вплоть до сегодняшнего утра Чизуру не воспринимала Хейске как вероятного возлюбленного. Да, он ей всегда нравился – с первого же дня её появления в штабе, и она прекрасно осознавала это. Но нравился он ей, скорее, как приятель, с которым весело проводить время, с которым можно болтать о всяких милых пустяках и за компанию поедать всякие вкусности вроде того же данго или карукана. И тут вдруг всё переменилось: они стали куда ближе друг к другу, а вскоре им вообще придётся быть столь близкими, что и представить страшно. Или нет, не совсем так: не столько страшно, сколько волнительно. Волнительно настолько, что трудно совладать с эмоциями, вернее, почти невозможно… Словно бы во сне, всё ещё не веря, что это происходит на самом деле, девушка принялась отвечать на поцелуй приятеля. Сначала в её ответном поцелуе сквозила какая-то нерешительность, возможно, даже робость. Но уже через пару минут она напрочь забыла о смущении и всецело отдалась восхитительному чувству какой-то щемящей нежности , которое она вдруг почувствовала по отношению к Хейске. Он же, снова прервав поцелуй, как завороженный смотрел на девушку. Парень ещё не понимал, что это такое с ним происходит, но чувствовал, как приятная дрожь охватывает его тело и бросает то в жар, то в холод. Хейске не знал, что ему делать. Голос разума подсказывал немедленно прекратить то, что происходило сейчас между ним и Юкимурой. Но вот инстинкты требовали совсем другого: продолжать дальше, не останавливаясь ни на миг. Да и отказаться от своего обещания, данного Юкимуре ещё утром, он теперь не мог. И, будучи не в силах противиться этому восхитительному и слегка тревожившему его чувству, парень снова прильнул к устам девушки. Сначала его поцелуй был лёгок и невесом, как крылья ночного мотылька, но уже через несколько мгновений он стал куда более страстным. Чизуру казалось, что ещё чуть–чуть и она, наверное, не в силах будет устоять на ногах. Колени девушки предательски подгибались, руки невольно тряслись мелкой дрожью, а перед глазами клубилась какая–то туманная дымка, скрывавшая от её взора очертания реального мира. Ей казалось, что она вот–вот потеряет сознание – такая странная истома вдруг охватила её тело. И в это время, когда ей уже казалось, что она сейчас упадёт, Чизуру ощутила на своей талии нежное, но твёрдое прикосновение ладоней своего приятеля, который сначала подхватил её на руки, а затем мягко, но решительно увлёк вниз, заставляя девушку опуститься на футон. – Х–Хейске–кун, что ты… – широко распахнув от удивления глаза, начала было, Чизуру, но парень приложил к губам палец, призывая её к молчанию. – Т–с–с–с, молчи, Чизуру–тян, – прошептал он, опускаясь на футон рядом со своей подругой. – Я… Я, кажется, знаю, что нам с тобой нужно делать дальше… И, прошу тебя, – умоляюще глядя на девушку кристально–чистым взглядом своих лазурных глаз, добавил командир Огонёк. – Пока я ещё не совсем запутался в своих чувствах и ощущениях, пока я ещё понимаю, что мы с тобой должны делать дальше, давай продолжим, ладно? – Да, – кивнула девушка. – Я… я доверяю тебе, Хейске–кун. Доверяю, потому что знаю, что ты – мой друг, и что я всегда и во всём могу на тебя положиться. «Если бы всегда и во всём! – мысленно покачал головой парень. – Эх, Чизуру–тян, Чизуру–тян… Знала бы ты только, как мне сейчас непросто! Но… раз я дал тебе обещание, я выполню его, во что бы то ни стало». – Надеюсь, что я смогу оправдать это твоё доверие, – уже вслух сказал Хейске. – Во всяком случае, я сделаю всё возможное, что от меня зависит. – Да, я знаю, – кивнула Чизуру, ободряюще улыбнувшись Хейске. – Я верю в то, что ты сдержишь своё обещание. Ведь до сего момента у меня не было ни оснований, ни прав для того, чтобы… Не дав Юкимуре договорить, парень закрыл ей рот поцелуем. Нет, разумеется, Тодо не могло не интересовать то, что его подружка о нём думала. Но он прекрасно понимал, что если Чизуру не замолчит, то он снова забудет всё то, о чём ему говорили сегодня старшие товарищи, разговор с которыми он только–только смог припомнить. Да и инстинкты, всецело положиться на которые они ему советовали, сейчас, когда Юкимура вот уже минут десять бессмысленно молола языком, почему–то упорно молчали… Неожиданно ощутив на своих устах прикосновение его губ, Чизуру непроизвольно попыталась отшатнуться. Но это было больше из-за неожиданности, нежели потому, что она и вправду хотела избежать чувственных проявлений близости. Да и у неё всё равно не получилось бы это сделать, так как Хейске, внезапно понявший, что он и без всяких картинок знает, что к чему и почему, не дал бы ей этого сделать. Парень так крепко вцепился в её плечи, что у Юкимуры не было ни единого шанса вывернуться, даже если бы она по–настоящему решила отступиться от своего решения. Конечно, Чизуру всё ещё немного побаивалась того, что, как она догадывалась, вот–вот должно было случиться. Но девушка знала, что Хейске никогда в жизни не причинит ей боли и не сделает ничего дурного, она была на все сто процентов уверена в своём друге и потому доверяла ему как самой себе. Если только не сказать больше... Правда, девушку слегка беспокоил тот факт, что её приятель, который ещё пять минут назад не знал, как к ней и подойти и при этом краснел, бледнел и трясся мелкой дрожью от страха и смущения, теперь был более чем уверен в своих силах, а, главное, в правильности своих действий. Получается, что у него всё-таки уже был подобный опыт в таких делах? А, может, всё дело было в том, что Хейске твёрдо вознамерился доказать всем и, прежде всего, самому себе, что он ни в чём не уступит в этом плане своим многоопытным приятелям? Чизуру не знала, что и думать по этому поводу. Впрочем, говоря по чести, размышлять о причинах, заставивших её приятеля изменить своё поведение, девушке сейчас как-то и не хотелось. Мысли путались в её голове, так, что сосредоточиться на одной из них у неё не было ни малейшей возможности. Вихрь поистине непередаваемых ощущений настолько захватил девушку, что она даже не заметила того, что её приятель снова прервал поцелуй. Из состояния восхитительного полузабытья девушку вывело прикосновение влажных и тёплых губ своего приятеля к нежной коже у неё за ухом, а в следующий миг Чизуру ощутила, как шёлковое кимоно, а вслед за тем – и ситаги* из тончайшего полотна медленно сползают с её плеч. Девушка вздрогнула и интуитивно принялась дрожащими руками поправлять одежду. – Чизуру–тян, не надо этого делать, – прервав поцелуй, шёпотом произнёс Хейске. – Ведь ты же видела, как это происходит между феей и принцем на тех гравюрах? – Д–да… – запинаясь, ответила девушка. – Только вот… я не уверена, что могу пересилить себя и раздеться, как это сделала фея на картинке. – Ну, в таком случае, позволь, я сам это сделаю за тебя, хорошо? – глядя куда–то в сторону, спросил он. – Если уж ты так боишься… Чизуру молча кивнула. Она прекрасно понимала, что отступать уже слишком поздно, и всё равно, как ни старалась девушка избавиться от смущения, у неё это плохо получалось. «Чего я боюсь? – мысленно задала себе вопрос Юкимура. – Того, что мне придется раздеться перед Хейске–куном? Или того, что последует за этим? В любом случае, мне следовало задуматься об этом несколько раньше, а не теперь, когда все мосты сожжены, и отступать некуда». Подумав так, девушка внезапно поняла, что все её опасения не стоят и выеденного яйца и успокоилась. Ей больше не было ни страшно, ни стыдно. Предстоящая близость уже не пугала её, а только лишь заставляла её сердце биться чаще в предвкушении чего–то нового, доселе неизведанного, но, несомненно, восхитительного. Иначе, с чего бы это фея на картинках из альбома так блаженно улыбалась?.. Словно почувствовав её уверенность и решимость идти до конца, Хейске в несколько секунд стянул со своей подруги всю одежду и… при виде её обнажённых прелестей, залился густым румянцем и отвернулся. Чизуру просто остолбенела от удивления. Как же так? Она позволила приятелю раздеть себя, а он теперь даже и не смотрит на неё?! Наверное, это из-за того, что у неё что–то не так с внешностью. Неужели она настолько некрасива, что ему и смотреть-то на неё противно? – Ох… – безуспешно пытаясь прикрыть грудь дрожащими руками, вымолвила девушка. – Так и знала, что у меня что–то не так с внешностью. Наверное, это потому, что у меня фигура совсем некрасивая. Впрочем, следовало признать, что говоря о своей «некрасивой» фигуре, Чизуру заметно преувеличила настоящее положение дел. Да, девушка была стройной и миниатюрной, но назвать её фигуру некрасивой мог бы, наверное, только слепой. – Нет–нет, – поспешно замотал головой Хейске. – Что ты, Чизуру–тян, у тебя всё нормально. Наоборот, ты… ты очень красивая, вот… Настолько красивая, что я даже смотреть на тебя спокойно сейчас не могу. Я… я не знаю почему, но мне… мне хочется покрыть тебя поцелуями всю – с головы до пят… Н–не знаю, что со мной творится… Но, боюсь, что ничем хорошим это не кончится… - добавил он так тихо, что Чизуру с трудом расслышала его слова. – Ну, так и сделай это… – как бы со стороны, услышала Юкимура свой собственный голос. – Тем более что фея и принц на картинках как раз этим и занимались, разве нет? Хейске подумал, что он ослышался. От неожиданности парень даже отшатнулся от своей подружки и, широко распахнув глаза, воззрился на неё. – Ч–Чизуру–тян… Т–ты это с–серьёзно?! – глядя на девушку, запинаясь, произнёс он. Юкимура молча кивнула. – Да. Делай, как считаешь нужным. Дрожащей рукой парень коснулся её обнажённой груди и замер, словно бы опасаясь того, что вот–вот небо разверзнется и его за такое кощунство поразит удар молнии или внезапно выскочившие из ниоткуда черти утащат его в преисподнюю. Но ничего ужасного с ним не случилось. И, слегка успокоившись, юный самурай принялся поглаживать нежные упругие холмики, поражаясь тому, насколько, оказывается, приятно прикасаться к ним. Теперь Хейске начинал понимать, почему это его приятели с таким воодушевлением обсуждали свои любовные подвиги: ещё бы, грех не похвастаться тем, что приносит такое упоительное чувство восторга. Чизуру показалось, что она сейчас задохнётся от пьянящего ощущения сладостной истомы, внезапно охватившего её. Девушка, запрокинув голову, упала навзничь на постель, увлекая своего приятеля за собой и одновременно стягивая с него зеленовато-серую юкату и дзюбан**. Она вся подалась навстречу ему, словно бы ища ещё большего наслаждения. С губ девушки срывались страстные стоны, которые ей только невероятным усилием удавалось подавить, а всё тело ныло и пылало в сладостной истоме. Одной рукой она гладила его по спине и плечам, а вторую запустила ему в волосы и перебирала пальцами длинные мягкие пряди светло-каштанового цвета. Между тем её приятель уже настолько осмелел, что отважился прикоснуться губами к нежной коже на её груди, в то время как руками он поглаживал её бёдра и живот, интуитивно приближаясь к средоточию её чувственности. Девушка ахнула и, в непроизвольном порыве, развела ноги, словно бы тем самым подбадривая его и давая разрешение продолжать. Впрочем, из-за неопытности обоих партнёров, ни о каком продолжении прелюдии не могло было быть и речи. Оба они успели возбудиться настолько, насколько это только было возможно. Следовало немедленно переходить к более активным действиям, иначе, конфуза было бы не избежать. Разумеется, никто из них не знал досконально того, что им следовало делать дальше. В их распоряжении были только альбом с «Весенними картинками» и внутренний голос, подсказывающий им дальнейшие шаги к сближению. Но именно пока они действовали, следуя интуиции, у них всё получалось если и не лучшим образом, то уж никак и не худшим. Правда, не вовремя вмешавшийся голос разума снова чуть было не испортил им всё дело. А всё из-за того, что когда Чизуру увидела возбуждённый член своего приятеля, у неё снова появилась мысль, что это ненормально и что с этим определённо нужно что-то делать. – Хейске–кун… – произнесла девушка, пристально глядя на своего приятеля. – И всё-таки ты болен. Эта твоя штука… Почему она так распухла?.. Наверное, тебе и в самом деле имеет смысл пойти и показаться доктору. – Какая ещё штука?! – удивлённо воззрился на девушку самурай, и тут до него дошло. – А, если ты об этом, то вроде, ничего страшного. Я спрашивал у Сано, как это всё… ну, обычно бывает, и он сказал, что так и должно быть. Так что, ничем я не болен, и то, что было утром – это тоже было нормально, вот… Чизуру почувствовала себя наивной дурочкой и покраснела от стыда. Надо же: оказывается она, ничего не зная о жизни, приняла чувственное возбуждение своего приятеля за болезнь, да хорошо ещё, что не побежала за консультацией по поводу его «болезни» к Саннану или к Ямадзаки! Вот была бы потеха, если бы об её наивности стало всем известно! Да она бы и в глаза парням бы смотреть постеснялась бы! Ну, а Хейске после такого вообще только и оставалось бы что повеситься или сэппуку сделать, так как такого позора самурай, конечно, пережить не смог бы… Тяжело вздохнув, Юкимура постаралась выкинуть подобные мысли из головы и всецело сосредоточиться на том, для чего она, собственно говоря, и пришла на свидание. Снова закрыв глаза, она лежала, трепеща от предвкушения новых, ещё неизведанных ощущений, как вдруг почувствовала, как в её бедро упёрлось что–то горячее и пульсирующее, и невольно открыла глаза. Должно быть, в её взгляде промелькнул испуг, потому что Хейске ободряюще ей улыбнулся и, приложив палец к губам, прошептал: – Т–ссс, не надо так пугаться, Чизуру–тян. Просто, постарайся расслабиться, хорошо? Я постараюсь быть поосторожнее и, надеюсь, у меня это получится. Хоть мне уже и известно о том, что девушкам почти всегда бывает немного больно в первый раз, я надеюсь, что у нас с тобой обойдётся без этого. Чизуру кивнула. Она не понимала, о чём это он ей говорит. Какая ещё боль? Фея на картинках, похоже, никакой боли вовсе не испытывала, скорее наоборот, наслаждалась, так отчего же ей самой должно быть больно или неприятно? Впрочем, уже через пару мгновений она имела возможность убедиться в том, что Хейске был прав. Сначала Чизуру ощутила странное давление в промежности, потом – проникновение чего–то постороннего в своё лоно, а затем – резкую, почти нестерпимую боль. На глаза девушки навернулись слёзы. Эта боль как ей тогда показалось, словно бы разрывала её, она была жгуче–саднящей и какой–то странной. Чизуру открыла глаза, встретившись взглядом с Хейске. Девушку очень удивило, что вид у него был весьма сосредоточенным и немного отстранённым. А ещё она слегка испугалась, когда поняла, что он, лёжа на ней, совершает какие–то странные поступательные движения. И что именно в такт этим движениям, её боль усиливается. Решив, что с неё уже хватит острых ощущений и, желая избавиться от боли, терзавшей её лоно и низ живота, девушка попыталась было вывернуться, но у неё это не получилось. Тодо так навалился на неё сверху, что Юкимура и дышать–то могла с трудом. Казалось невероятным, что этот парень, казавшийся столь изящным и лёгким, как пёрышко, смог так сильно вдавить её в футон, почти перекрыв ей воздух. Испугавшись и более не отдавая себе отчёта, девушка попыталась оттолкнуть своего партнёра, но это у неё не получилось. Да и что толку было сейчас-то вырываться, если дело уже было сделано? Полными слёз глазами она воззрилась на Хейске, не понимая, за что ей эти страдания и когда это уже прекратится. Сообразив, что он сделал что-то не так, парень замер, не решаясь продолжать. Он сам был удивлён и испуган её реакцией и слезами, но не знал, чем помочь и как облегчить её боль. Тодо уже сто раз успел пожалеть, что согласился помогать Юкимуре в этом деле и раз десять за время, прошедшее с начала соития, дал себе клятвенный зарок больше нигде, никогда и ни за что не повторять подобных экспериментов. Наконец, боль начала постепенно стихать, и Чизуру совершенно неожиданно поняла, что ей нравится это новое ощущение, что ей, как ни странно, приятно ощущать его внутри себя. - Продолжай… - произнесла она, наконец. – В конце концов, должна же я узнать всё, что касается этого вопроса… Хейске очень боялся снова причинить ей боль. Он нерешительно двинулся и тут же снова остановился, в испуге смотря на девушку и, словно бы спрашивая у неё разрешения продолжать. Но она только ободряюще улыбнулась ему сквозь ещё не высохшие слёзы и кивнула. Чизуру, ощутив внутри себя его робкие пока ещё движения, внезапно почувствовала, как какие-то новые, но совершенно головокружительные ощущения охватывают её. Боль отступила и на её место пришло чувство пьянящей радости и восторга. Она нерешительно двинула бёдрами, подаваясь ему навстречу и, почувствовав, что он ещё глубже вошёл в неё, остановилась, не смея больше и пошевельнуться и чувствуя, как новые и совершенно восхитительные ощущения переполняют её так, что даже перехватывает дыхание. Это новое ощущение несколько страшило девушку. Но вместе с тем, она была рада, что боли больше не было. - Продолжай, Хейске-кун... - с трудом выговорила она. - Это... так необычно, но так... восхитительно. Он также молча кивнул и принялся двигаться в более быстром темпе, чувствуя, что развязка близка, но умом ещё не понимая этого. Чизуру выгнулась ему навстречу, и с её губ слетел страстный стон. Затуманенным от наслаждения взором, она посмотрела на Хейске, и нерешительно провела рукой по его плечам и спине. Эта почти невинная ласка застала его врасплох и слегка обескуражила, снова заставив в нерешительности остановиться. Но, немного опомнившись, парень ускорил темп и его движения стали куда более резкими, чем были раньше. В пылу страсти, Чизуру, не осознавая, что она делает, расцарапала ногтями до крови его спину, на что Хейске, всецело занятый собственно процессом, впрочем, не обратил никакого внимания. - Ещё!.. Ещё!.. - шептала девушка ему на ухо. Если бы Юкимуре сказали, что она когда-нибудь окажется способной на такие проявления страсти, то она сочла бы того, кто ей об этом сказал, наглым лгуном. Но... Она и сама не знала, что это с ней происходит, и почему это ей кажется, что весь мир вокруг них двоих рассыпается разноцветными фейерверками, а сама она словно бы ныряет в глубокий тёмный омут, полный запретных чувств и страстей. – Это… просто невероятно! – прошептала девушка, когда ей почудилось, что весь мир рушится вокруг них двоих. Вместо ответа Хейске сжал её руку и их пальцы тесно переплелись. Так он и держал её руку в своей ладони до тех пор, пока не наступила довольно бурная для первого раза разрядка и вселенная уже для него, наконец–то не рассыпалась на миллионы сверкающих искорок. Почувствовав, как внутри её лона извергается бурный поток горячей жидкости, девушка непроизвольно вскрикнула, но уже не от боли, а от нового восхитительного ощущения. Несколько минут после этого они оба медленно приходили в себя, ошеломлённо глядя друг на друга, оставаясь всё в тех же позах, что и при соитии. Казалось, оба они всё никак не могли поверить в то, что это всё же свершилось, и что у них всё получилось так, как надо. Причём, заметьте, практически без помощи «весенних» картинок. - Ч-Чизуру-тян?.. – немного придя в себя, произнёс Хейске, вопросительно глядя на свою подругу. – Неужели мы смогли это сделать? - Кажется, да, - несколько нерешительно кивнула девушка. – Правда… я не уверена, что всё получилось именно так, как нужно. - Почему? – удивился Тодо. – Может быть, я не попал тебе туда, куда следовало, а попал совсем в другое место? - Нет… - покачала головой Юкимура. – Попал-то ты, вроде, правильно, как раз куда нужно… Только вот, почему мне было так больно? Ведь у феи на гравюрах такой умиротворённый и счастливый вид, а я… Но, наверное, - добавила она тише. – Это не ты был виноват, а я сама. Может быть, зажималась больше, чем надо, может, у меня просто такое строение, отличное от строения всех прочих женщин, а всё потому, что я… Тут Чизуру вспомнила кое о чём очень важном, и поскорее закрыла рот рукой, чтобы не дай Ками-сама, не проговориться. Нет, девушка, безусловно, знала о том, что всем командирам в отряде уже давно известно об её демонической сущности, но зачем же лишний раз акцентировать на этом внимание приятеля, особенно, в такой, прямо скажем, пикантный момент? Желая положить конец разговорам, девушка повернулась на бок, и уже хотела было подняться с постели, как вдруг почувствовала, что не может этого сделать по причине того, что её не пускают и держат за руку. Повернувшись обратно, Чизуру встретилась взглядом со своим приятелем, в бирюзовых глазах которого яснее ясного читалась какая-то мольба. - Хейске-кун, мне надо идти, - словно бы извиняясь, произнесла девушка. – Если нас с тобой здесь кто-нибудь увидит, неприятности будут и у меня, и у тебя... Прошу: не удерживай меня больше, я должна вернуться в свою комнату. - Да, я знаю, - кивнул парень. – И всё же… Чизуру-тян, останься пожалуйста… Я… Я не хочу тебя никуда отпускать. Да и потом, уже поздно, если ты пойдёшь сейчас по коридору, то можешь кого-нибудь побеспокоить и привлечь к себе ненужное внимание. А если ты останешься на ночь здесь, то завтра, ещё до рассвета, ты просто вернёшься к себе – вот и всё. Чизуру задумалась. С одной стороны, ей нужно было вернуться в свою комнату, с другой, если она прямо сейчас, когда все командиры, уставшие за день, засыпают в своих комнатах, она, идя по коридору в сандалиях на деревянной платформе, может их разбудить, а если при этом ещё кто-нибудь увидит её в наряде гейши… То, как минимум, ненужных расспросов и подозрений будет не избежать… Здраво поразмыслив, Юкимура поняла, что Хейске, в сущности, прав, и ей незачем возвращаться сейчас в свою комнату, ежесекундно при этом рискуя нарваться на неприятности. Вот только и остаться в комнате командира Восьмого отряда тоже не лучшее решение. Чизуру уже узнала, что это значит – быть по-настоящему взрослой, и повторять «эксперимент» ей что-то сейчас не хотелось. - Ладно, - сказала она, наконец. – Пусть будет по-твоему, Хейске-кун. Я останусь в твоей комнате на ночь. Но ты должен мне кое-что пообещать, - добавила она. - Да-да, разумеется, Чизуру-тян, - кивнул Тодо. – Я сделаю всё, чего бы ты ни попросила. Ведь мы же с тобой друзья, верно? - Друзья?! – переспросила, качая головой Юкимура. – После того, что только что было? По-моему, Хейске-кун, мы с тобой уже больше не друзья. К сожалению, или к счастью, но наши отношения перешли на новый, более высокий уровень… А чего я от тебя хочу… Только одного: чтобы ты пообещал мне, что больше не будешь ко мне прикасаться… Так, как это было сейчас. А ещё, я настаиваю на том, чтобы к тому времени, как будет отбой и нужно будет лечь спать, мы оба были полностью одеты… Ты выполнишь эту мою просьбу? - Да, разумеется, - кивнул парень. – Только, Чизуру-тян, - извиняющим тоном добавил он. – Прежде, чем мы оденемся и ляжем спать, нам нужно привести себя в порядок. У тебя все ноги окровавлены почему-то, а у меня… к-хм… неважно, в общем, что у меня перепачкано в крови. - Ой, и правда! – воскликнула девушка, только сейчас заметившая на своём теле и на футоне следы, оставшиеся после их «эксперимента». – Х-Хейске-кун… Твой футон… он тоже перепачкан кровью. И что теперь делать? - Ну, наверное, прежде всего, привести себя в порядок, - пожал плечами Тодо. – Ну, а потом мы с тобой подумаем, что нам делать с испачканной постелью. Сказав так, он поднялся с футона, и, пройдя в дальний конец комнаты, где стоял таз для умывания с приготовленной на утро водой и висели полотенца, взял одно из них и, намочив ткань водой, вернулся к своей подружке. - Вот, Чизуру-тян, - сказал он, протягивая завернувшейся с головой в одеяло девушке, полотенце. – Можешь им вытереться. А я пока займусь тем, что тоже приведу себя в надлежащий вид. - Да, хорошо, - кивнула девушка, беря у него из рук полотенце и стараясь при этом смотреть куда-то в сторону. Постепенно до неё начинало доходить, что то, чем они только что занимались – это не то, чем следует заниматься друзьям. Кроме того, она снова почувствовала боль там, внизу живота, и немного испугалась этого. Вместе с тем, Чизуру прекрасно понимала, что именно она сама была виновата в том, что ей теперь так больно и неприятно. Винить Хейске она ни в чём не собиралась, так как осознавала, что он сделал только то, о чём она его просила. Вопрос в том, как именно сделал… Вздохнув, девушка принялась стирать со своего тела следы первого в своей жизни интимного опыта и, удивляясь тому, откуда взялось столько крови, ведь у «Феи» на «Весенних картинках» после её близости с «Принцем» никакой крови и в помине не было. А ещё её очень удивил тот факт, что боль не проходила, а кровь, пусть и несильно, продолжала сочиться. Но как же так? Ведь у неё, у демонессы, все раны должны заживать мгновенно? Почему же в этот раз всё по-другому?.. Чизуру отложила в сторону испачканную кровью и ещё чем-то тряпку и, кутаясь в одеяло, поднялась с постели. Ей не хотелось надевать сейчас нарядную одежду, в которой она пришла на свидание, но ведь, ничего другого у неё всё равно сейчас нет. Со вздохом, она подняла с пола ситаги, облачилась в него, и, прикрыв покрывалом следы «безобразия», оставшиеся на футоне, легла в постель. Глаза закрывались сами собой: ведь, чего греха таить, день этот для Чизуру выдался весьма насыщенным. Неудивительно, что девушка так устала. Она уже засыпала, когда вернулся Хейске. - Чизуру-тян? – тихо позвал её парень. – Ты уже спишь? Юкимура, медленно погружаясь в сон, слышала его голос, но у неё уже не было сил не то, чтобы ответить, но и на то, чтобы просто открыть глаза. Через несколько мгновений она почувствовала, как он опустился на футон рядом с ней, и интуитивно попыталась отодвинуться, очевидно, опасаясь того, что «эксперимент» может повториться. - Спокойной ночи, Чизуру-тян, - прошептал Хейске, поворачиваясь к девушке и слегка обнимая её. – Мне жаль, что так получилось, извини… «За что – «извини»? За что ты, Хейске-кун, просишь прощения?» - хотела было, спросить девушка, но из-за того, что она уже почти спала, не сумела произнести ни слова. Вместо этого она ещё теснее прильнула к парню, и, уткнувшись лицом в его плечо, заснула с улыбкой на устах. *** Так закончился этот суетный день и, по сути, на этом можно было бы поставить точку в этой истории, если бы не одно, на первый взгляд, незначительное обстоятельство. Дело в том, что когда Тодо говорил Юкимуре о том, что под окошком во дворе кто-то хихикал, он был совершенно прав. Некий незримый, но весьма дотошный наблюдатель просидел под окном комнаты командира Восьмого отряда вплоть до времени, пока не прозвучал сигнал отбоя, после чего поднялся и направился к дому. Но зашёл он почему-то не к себе, а в комнату Хейске. Что, спрашивается, могло ему там сейчас понадобиться? Ведь уставшие за день Хейске и Чизуру уже давно спали крепким сном в объятиях друг друга. И, тем не менее, если судить по тому, с какой уверенностью этот наблюдатель открыл дверь и вошёл в комнату, было совершенно ясно, что он явился с вполне определённой целью. Оглядевшись по сторонам, он остановил взгляд своих светло-зелёных глаз на сиротливо валявшемся на полу альбоме с «Весенними картинками» и только головой покачал. - Яре-яре! – прошептал Окита Соджи (А это, разумеется, именно он и был). – Вот и делай людям добро! Нет, ну куда это годится: взяли альбом, бросили его посреди комнаты открытым, и всем фиолетово, что с ним будет! А он, между прочим, денег стоит, и немалых… Нет бы, как нормальные люди вернули, да «спасибо» сказали! А всё Сано с Симпати: притащить альбом сюда притащили, а забирать кто, спрашивается, будет? Эх, вот и доверяй таким вот... личностям ценные вещи! Сказав так, командир Первого отряда подобрал с пола свой обожаемый и ненаглядный… альбомчик и, смерив продолжавших спать крепким сном Хейске и Чизуру взглядом, полным укоризны, на цыпочках вышел из комнаты. _______________________________ * Ситаги - нижнее женское кимоно с короткими рукавами. Обычно надевается под нарядное верхнее кимоно. ** Дзюбан - нижнее кимоно, обычно, очень светлого цвета.