Тяжело в учении

А чем же в это время занималась парочка молодых любителей изобразительного искусства? О, они были в это время целиком и полностью заняты своими проблемами и поисками решения этих самых проблем. Так заняты, что не слыхали ни подозрительного шороха под окном, ни звука быстро удаляющихся шагов. Ни-че-го… – Слушай, Чизуру–тян, а ты точно уверена, что это может быть опасным? – настороженно глядя на девочку, спросил Хейске. - Ну, эта шишка, что вскочила сейчас у меня... на этом самом месте? – Не знаю… – пожала та плечами. – Может быть… Собственно говоря, как раз в эту минуту Юкимура была занята тем, что мысленно перебирала все симптомы грозных и не очень грозных заболеваний, при которых как бы сказать помягче… имели бы место быть осложнения на «нижние регионы», а потому даже не слышала, о чём он её спросил. – Что бы такое это могло быть? – задумчиво произнесла девушка. – Грыжа? Не похоже. Абсцесс? Вряд ли… Может быть, свинка?.. Отец говорил, что иногда она даёт такого рода осложнения… Но ведь не вот так же внезапно?.. Хейске–кун! – нетерпеливо топнув, добавила Чизуру. – Долго ты там ещё с поясом и с бриджами возиться будешь?.. «Чёрт! Что же делать? Что делать? – лихорадочно думал в это время несчастный самурай. – Не могу же я, в самом деле, вот так вот взять и снять перед Чизуру–тян штаны? Да ещё когда там… такое... нечто творится…. Я же со стыда умру, если сделаю это!» И в этот миг неожиданное и до крайности простое решение пришло в его голову: для того, чтобы Чизуру напрочь забыла об импровизированном медицинском осмотре, который она планировала сейчас устроить, ему нужно ошеломить её настолько, чтобы девушка и думать забыла о своём намерении осмотреть его «повреждённую» или «больную» часть тела. А, значит… «Эх, была – ни была!» – мысленно вздохнув, подумал Тодо. После чего крепко зажмурился и, притянув к себе Чизуру, прижался губами к её устам. Девушка прямо остолбенела. Она никогда не думала, что её друг отважится на такое. Да и вообще не ожидала от него ничего подобного… Уж в этот момент времени – наверняка. Приглушённо вскрикнув, Юкимура попыталась вывернуться из объятий Хейске, но парень так крепко вцепился ей в плечи, что сделать это ей не удалось. Чизуру не знала, что ей и делать. То, что сейчас происходило… Это было нехорошо и неправильно. Они не смели и не должны были так поступать. Юкимура интуитивно осознавала, что если она прямо сейчас, немедленно, не остановит Хейске, то дружбе между ними может прийти конец. Девушка сомневалась, что она по–прежнему сможет после этого относиться к командиру восьмого отряда как к своему лучшему другу, и ей совсем не хотелось терять доверительных отношений с ним… И всё же… Отчего она не в силах его сейчас оттолкнуть и, тем самым, положить конец этому безумию? Уж не потому ли, что его поцелуй не был ей неприятен? Да и ему, судя по всему, тоже нравилось целовать её… Но если бы Чизуру могла сейчас заглянуть в душу своего приятеля, она поняла бы, что он сейчас тоже испытывает и страх, и неуверенность… Может быть, ему было даже страшнее сейчас, чем самой девушке. Никогда прежде Хейске не доводилось целоваться с девушками (Да и вообще ни с кем не доводилось, если уж на то пошло), поэтому неудивительно, что парень слегка растерялся. Кровь гулко стучала в его висках, отдаваясь в ушах колокольным звоном, а сердце билось где–то в районе горла. Молодой самурай всё ещё не решался открыть глаза, и, вцепившись в хрупкие плечи своей подружки, продолжал неумело её целовать. К счастью для него, Чизуру тоже не имела ни малейшего представления о том, что, собственно говоря, происходит в моменты проявления чувственной близости, и потому не заметила неопытности своего партнёра и его некоей неловкости в подобного рода делах. Наоборот, девушка невольно принялась отвечать на поцелуй, чем повергла Хейске ещё в большее смущение. Залившись краской стыдливого румянца, парень невольно сделал несколько шагов назад и, внезапно споткнувшись обо что-то, повалился прямо на футон, невольно увлекая следом за собой и Чизуру, которую он всё ещё продолжал сжимать в объятиях. – Ой!.. – только и вскрикнула девушка, оказавшись распростёртой на своём приятеле. – Х–хейске–кун… что это ты творишь? – Из–звини, Чизуру, я… я не хотел… – запинаясь и ещё больше краснея, произнёс командир восьмого подразделения. – Это… это случайно п-получилось, вот… – Случайно? – глядя на него во все глаза, несколько разочарованным тоном сказала Юкимура. – Вот, значит, как… – Э-эй, тебя что–то не устраивает, Чизуру–тян? – всё ещё продолжая прижимать её к себе, спросил Хейске. При этом парень и сам не знал, почему это он удерживает свою подругу: то ли это происходит случайно, то ли потому, что ему просто не хочется отпускать девушку. – Н–нет… всё нормально, – покачала та головой, и старательно отводя в сторону взгляд. – Просто… я подумала… Ой! – вдруг пискнула Чизуру, заливаясь краской. – А для чего он это делает? – Кто – он? – округлив свои лазурно-бирюзовые глаза, спросил совсем уже обалдевший Тодо. – Ну… Этот… Принц… Хейске только вздохнул: ну вот, опять снова–здорово! Только–только он начал успокаиваться после просмотра злосчастного альбомчика, как опять Чизуру–тян напомнила ему об этом… этом ужасе. Но вопрос был задан и он требовал ответа…. Парень повернул голову и, скосив глаза, попытался разглядеть, что за картинка на этот раз привлекла внимание его подружки. Увиденное снова повергло самурая в культурный шок, а «опухоль» в его штанах, начавшая уже было спадать, снова зашевелилась, подавая явные признаки жизни. И ведь, было с чего: на открытом развороте альбома была изображена сцена, где «Фея» с самым блаженным видом и с раздвинутыми ногами лежала на футоне, в то время как «Принц», запустив руку между её бёдер, поглаживал её промежность… – О, нет! – невольно вырвалось у парня. – Ками–сама, боюсь, что это уже слишком! – И всё–таки, для чего он это делает? – повторила Чизуру. – Если судить по позе этой феи, ей явно нравится то, что принц с ней вытворяет. Но неужели женщине может быть приятно от того, что другой человек гладит её… там? – Ну, откуда мне знать? – фыркнул Хейске, которого уже, если честно, вконец достал и этот дурацкий альбом, и ставшие назойливыми расспросы его подружки относительно картинок из этого самого альбома. – Попробуй сама, Чизуру–тян – может и узнаешь… А я откуда могу знать о таких вещах? – Ой, и в самом деле… – задумчиво смотря на него из–под опущенных пушистых ресниц, протянула девушка. – Извини, Хейске–кун, я не хотела тебя обидеть. Но мне и вправду хотелось бы узнать о том, почему у феи столь довольное выражение лица, несмотря на то, что этот принц проделывает с ней такие неприличные вещи… Ты ведь, мне друг, верно? – добавила она, умильно глядя не приятеля невинным взглядом своих карих глаз. – Так, может быть, ты мне поможешь это выяснить?.. Ну, может быть, не сейчас, – добавила Чизуру, отводя глаза в сторону. – Может быть, позднее… Хорошо?.. Девушка выглядела так мило и в её голосе звучали такие умоляющие нотки, что Хейске не выдержал и, мысленно послав всё подальше, решил пренебречь, как он думал, своими интересами, и помочь своей подруге в этом деле. Правда, молодой самурай понимал, что сейчас не лучшее время для такого рода занятий, что вот–вот раздастся звон колокола, созывающего всех к завтраку. Да и вообще… На картинках «Фея» и «Принц» занимались своими тёмными делишками ночью, значит, судя по всему, так и должно было быть. – Хорошо, Чизуру–тян, – кивнул Хейске, наконец–то разжимая руки и. тем самым, давая девушке возможность подняться. – Так и быть, я попытаюсь помочь тебе в этом деле. Но давай отложим это на вечер, хорошо? Скоро ведь, на завтрак нужно будет идти, а если мы с тобой опоздаем, то Хиджиката–сан три шкуры с нас обоих спустит. – Ой, и в самом деле! – воскликнула девушка, поднимаясь на ноги и оправляя примявшуюся, было, одежду. – Про завтрак я совсем забыла!.. Да, давай попробуем выяснить кое–какие вопросы этим вечером… Ну, или, может быть, завтрашним? – Нет, Чизуру–тян, – покачал головой Хейске. – Завтра я ну никак не смогу: у меня вечернее патрулирование, так что до полуночи я не вернусь. Остаётся только сегодняшний вечер… Ну, или послезавтрашний, если, конечно, ты согласишься подождать. – Нет уж, давай лучше сделаем это именно сегодня, – нахмурилась Чизуру. – Пока я…. «Пока я не передумала» – чуть, было, не произнесла девушка, но, вовремя спохватившись, замолчала. Не хватало ещё, чтобы приятель заметил её неуверенность. Тогда он, чего доброго, тоже пойдёт на попятный, и снова ей придётся терзаться в неведении и в сомнениях. – Раз уже решились, да пока у нас с тобой ещё есть такая возможность и свободное время… Кто может знать, что будет завтра? Так давай решим этот вопрос нынче же вечером, и уж больше не станем об этом думать... В это самое время послышался звон огромного колокола, служивший сигналом к началу завтрака. – Ну, значит, договорились, Чизуру–тян? – спросил Хейске, вставая с футона и поднимая с пола лежавший там альбом. – Встречаемся на этом же месте примерно через час после ужина. Идёт? – Да, – кивнула девушка. – После ужина до наступления комендантского часа и тушения огней останется не меньше четырёх часов. Думаю, что нам сполна хватит этого времени на то, чтобы выяснить то, что мы собирались узнать. Ну, а сейчас нужно бежать, иначе как бы и в самом деле нам с тобой за опоздание не попало! Сказав так, Юкимура выбежала из комнаты и помчалась в общий зал, где, командный состав обычно завтракал, обедал и ужинал. *** К тому времени, как раскрасневшаяся и запыхавшаяся от быстрого бега Чизуру влетела в столовую, все командиры, за исключением Хейске, который в эту самую минуту всё ещё прибирался в своей комнате, уже сидели перед накрытыми столиками. – Опаздываешь! – грозно нахмурившись, произнёс зам. командира, когда девушка вбежала в зал. – Ты заставила нас ждать. Это нехорошо. – Из–звините, Хиджиката–сан… – запинаясь от страха, промямлила девушка. – Я не хотела опоздать, но так получилось. Обещаю вам, что этого больше не повторится. – Тоши, ну, что у тебя за привычка: пугать людей? – покачал головой Кондо–сан. – Посмотри, ты до полусмерти испугал бедную девушку. Разве так можно делать? – А разве можно опаздывать? – удивился в свою очередь командир–демон. – Кондо–сан, я понимаю, что вы в силу своей природной доброты склонны прощать людям мелкие прегрешения, но дисциплина должна быть одна для всех. Юкимура–кун опоздала на завтрак, мы все только её одну тут и ждём… Что же мне теперь, благодарность ей за это объявить прикажете? – Не её одну… – покачал головой Сайто. – Что? – переспросил Тошизо. – Ничего особенного, – с усмешкой пожал плечами Окита, вмешиваясь в их разговор. – Приглядитесь внимательно, Хиджиката–сан. Может быть, тогда вы заметите, что сегодня к завтраку изволила опоздать далеко не только одна Чизуру. – А… кто ещё? – удивился Кондо–сан, встревоженно оглядывая собравшихся в зале. – Ну, неужели вы не замечаете, как сегодня у нас здесь тихо? – всё так же насмешливо усмехаясь, произнёс зеленоглазый. – А вот теперь и подумайте, кто из командиров подразделений имеет склонность превращать любую трапезу в самый настоящий балаган? – Это Хейске, что ли? – вопросительно поднял бровь Кондо. – А разве он не здесь? – Как видите, нет, – покачал головой Соджи. – Если бы он был здесь, то, боюсь, у нас бы уже уши вяли от его болтовни. – Очень интересно, получается! – снова нахмурился Хиджиката. – Этого обалдуя за завтраком нет, а оба его лучших приятеля сидят и молчат, как будто, так и нужно! И, главное, ведут они себя как-то подозрительно тихо. С чего бы это вдруг? Взгляды всех собравшихся в зале тут же обратились в сторону Харады и Нагакуры, и в этот самый миг, воспользовавшись тем, что никто не смотрит на дверь, Хейске осторожно проскользнул в помещение и по стеночке, стараясь не привлекать лишнего внимания, начал пробираться на свободное место. Одна только Чизуру заметила его хитрый манёвр и уже открыла, было, рот, чтобы объявить всем об его приходе, но командир восьмого подразделения предостерегающе приложил к губам палец, велев девушке молчать. Чизуру молча кивнула и, внезапно вспомнив о том, как они не так давно целовались, залилась румянцем. «А ведь сегодня вечером дело зайдёт наверняка дальше простых поцелуев, – невольно подумала девушка. – Наверное, я зря это всё затеяла… но идти на попятный уже слишком поздно. Да и не хочется почему–то…» Тем временем сам виновник переполоха спокойно успел добраться до свободного места и, сидя на подушке, с самым невозмутимым видом смотрел в окно. Надо ли говорить о том, что когда Хиджиката и Кондо обернулись, первым, кого они увидели, был именно Тодо? – Х–хейске? – немного запинаясь, произнёс зам. командира. – Когда это ты успел сюда прийти? – Прийти? – деланно удивился молодой самурай. – Что это вы такое говорите, Хиджиката–сан? Я с самого начала был здесь, в этом зале и никуда не выходил. – Хм… Странно! – покачал головой Тошизо. – Ну, ладно, – вдруг вспомнив о чём–то важном, добавил он. – Если ты, как утверждаешь, с самого начала был здесь, то почему же тогда ты сидишь не на своём месте? – А… Это потому, что мы с ним поссорились, вот! – поспешно произнёс Симпати. – Верно ведь, Сано? – добавил он, обращаясь к приятелю. – Мы с тобой поругались вчера с Хейске, и поэтому он с нами даже разговаривать теперь не хочет, не то, чтобы рядом во время трапезы сидеть. – Это и в самом деле так? – обратился зам. командира к Хейске. – Ага… – уверенно кивнул тот. – Всё именно так, как Симпати сказал. Я поссорился вчера с этим двумя здоровенными болванами и теперь не хочу с ними даже разговаривать. – Вот и замечательно! – кивнул в свою очередь Хиджиката. – Выходит, что раз вы в ссоре, то, значит, сегодня ты не идёшь с ними на патрулирование за компанию? В таком случае, будь столь любезен: возьми после завтрака садовые инструменты и приведи двор в надлежащий вид. Кусты там, подстриги, прудик почисти… Всё равно ведь, тебе заняться нечем сегодня будет. – Всё это, конечно, очень хорошо, – вмешался в их разговор командир. – Но, Тоши, может быть, мы, всё-таки, приступим уже к завтраку? А то солнце уже высоко, парням скоро на дневное патрулирование идти… – Хорошо, как скажете, Кондо–сан, – кивнул Хиджиката. – Но только… Пусть мне хоть кто–нибудь объяснит, что это со мной в последнее время происходит? Отчего это я не вижу того, что видят все и почему я при этом твёрдо убеждён, что это так и должно быть? – Кто знает, кто знает, – многозначительно произнёс Саноске. – Не исключено, что вы, Хиджиката–сан, просто кое-чего не понимаете. – Ага, это точно, – усмехнулся Хейске. – Но, что поделаешь, не всем же быть такими… понятливыми. – Что–о?! Что это ты сейчас сказал? – грозно нахмурившись, сказал зам. командира. – Ну-ка, повтори погромче, а то я что–то не расслышал… – Сейчас же прекратите мне это безобразие! – произнёс Кондо–сан, не желавший, чтобы его подчинённые ещё, чего доброго, устроили свару за завтраком. – Давайте уже приступим к трапезе, в конце концов. После завтрака все разошлись по своим делам: кто на патрулирование, кто заполнять документацию, кто готовить обед, кто просто бездельничать, а кое-кто, в соответствии с приказанием вышестоящего начальства, отправился чистить прудик и подстригать разросшиеся кусты. Что же касается Чизуру, то она отправилась в свою комнату, где обычно проводила свободное время. Можно было бы, конечно, пойти во двор и помочь Хейске с уборкой территории, а заодно и поболтать с ним о всяких милых пустяках. Но вся штука была в том, что девушка отчего–то не хотела сейчас видеться со своим приятелем. Всё то время, пока длился завтрак, она избегала даже смотреть в сторону юного самурая, не то, чтобы разговаривать с ним. Отчуждение…. Вот что она сейчас чувствовала. Чизуру интуитивно понимала, что сегодняшний вечер, который они с Тодо условились провести вместе и на практике познать всё то, что увидели в том альбоме, должен был или поставить огромный и жирный крест на их дружбе, или же перевести их отношения на другой, более близкий уровень… Вот только почему это самое сближение страшит её сейчас чуть ли не больше, чем вероятная ссора на веки вечные? Увы, Чизуру не знала ответа на этот вопрос. Но она почему–то была совершенно уверена в том, что другого выхода у них всё равно не было. «В конце концов, это был мой выбор, – подумала девушка. – Меня никто ни к чему не принуждал, я всё решила для себя сама». После чего, дав себе мысленно клятвенное обещание больше не переживать по этому поводу хотя бы до вечера, девушка отправилась помогать Иноуэ Гензабуро, дежурившему по кухне в этот день, готовить обед. *** Между тем командир восьмого подразделения, вооружившись огромными садовыми ножницами, подстригал кусты во дворе. С небес ярко светило солнце, дул лёгкий освежающий ветерок, и потому работа не казалась парню слишком тяжёлой. Если бы вот только ещё в голову не лезли не прошенные мысли, то всё вообще было бы просто замечательно. И вдруг… – Я смотрю, с тобой здесь совсем не считаются? – прозвучал прямо над ухом Хейске голос Ито Каситаро. – Эти выскочки используют тебя к качестве садовника... А дальше что будет? Заставят ещё и выгребную яму чистить? – И–ито–сэнсей?.. – обернувшись в сторону своего бывшего наставника, произнёс парень. – Вы что тут делаете? – Да так, мимо проходил, – ухмыльнувшись совсем по–лисьи, пожал плечами мужчина. – Но, увидев, как эти деревенские выскочки заставляют тебя, одного из лучших учеников моего додзё и чуть не принца по происхождению, выполнять работу слуг, и не мог не вмешаться… Слушай, Тодо–кун, – добавил он с показной заботливостью. – А тебе самому не обидно, что с тобой здесь вот так обращаются? – Почему это мне должно быть обидно? – не понял юный самурай. – За что мне обижаться, Ито–сэнсей? А, главное, на кого? – Ну, как же… – протянул военный советник. – Ты – один из лучших фехтовальщиков не только в Киото, но и во всей стране, причём,стал им уже в возрасте пятнадцати лет, ну а за три с лишним года, прошедшие с тех пор, твоё умение ещё больше возросло. Но вот твоё командование совсем тебя не ценит и не бережёт. Сколько раз я видел, как тебя и твой отряд они посылали в самые опасные места, даже тогда, когда шансы не только на победу, но и на выживание, были крайне малы. Вот, вспомни, к примеру, инцидент в Икеда–я… – А зачем мне вспоминать инцидент в Икеда–я? – удивился Хейске. – В конце концов, я – воин, и жертвовать жизнью – моя прямая обязанность. – Да, но не вот так же вот, ради непонятно чего… – задумчиво глядя на своего бывшего ученика, протянул Ито–сан. – А, впрочем, – добавил он, пожав плечами. – Ты уже взрослый и потому в состоянии сам сделать свой выбор. Не хочу тебя пугать, Тодо–кун, но когда-нибудь ты увидишь, с кем ты имел несчастье связаться, только вот, боюсь, будет уже слишком поздно. – О чём это вы, Ито–сэнсей? – смотря несколько недоуменным взглядом на военного советника, пробормотал парень. – Вот, хоть убейте меня, я не понимаю, о чём вы хотите мне сказать? – Ну, значит, и не поймёшь, – ухмыльнулся Ито–сан. – пока, во всяком случае, не поймёшь… А вот со временем… Со временем ты узнаешь цену обещаниям тех, кого ты сейчас считаешь своими друзьями. Настанет день и час, когда ты поймёшь, <b>что именно</b> каждый из них представляет. И тогда, возможно, ты не раз и не два пожалеешь о своём выборе… – Яре–яре!* Ну, надо же, кого я здесь вижу? – прозвучал за спиной Каситаро насмешливый голос Соджи. – Ито–сан? Вы, кажется, мимо проходили? Ну, вот и шли бы себе дальше… по своим делам, куда собирались. Да и вообще, – добавил зеленоглазый с нахальной улыбочкой. – Идите-ка вы лучше в дом. А то голову с непривычки напечёт, ещё солнечный стук хватит… ой, то есть, я хотел сказать, солнечный удар… Если военный советник и хотел бы что–то возразить, то он не смог этого сделать, так как от удивления просто не смог подобрать нужных слов и только стоял с отвисшей челюстью посреди двора штаба и удивлённо хлопал глазами. Наконец, собравшись с мыслями, Ито повернулся к Соджи и, лицемерно улыбаясь (а по–другому он и не умел улыбаться), произнёс: – Да, боюсь, что ты, Окита–кун, совершенно прав. Действительно, в такую жару не стоит долго гулять под открытым солнцем. Пойду я лучше в дом, как ты мне и посоветовал. С этими словами он развернулся и медленно побрёл к зданию штаба, чему-то при этом ухмыляясь. – Ушёл? Ну, и слава Ками–сама! – усмехнулся зеленоглазый. – Ишь, деловой какой: вечно во все дыры нос суёт, куда надо, а, больше, куда не надо… А ты, Хейске, – добавил он, обращаясь к чуть более младшему по возрасту, но не по званию товарищу. – В другой раз не стой столбом и не слушай, что тебе этот лис плетёт. Сразу разворачивайся – и ходу. Ясно? Да и вообще, поменьше уши развешивай, приятель. А то ведь, так тебе кто угодно голову задурить сможет, после чего ты уже и сам не заметишь, что под его дудку пляшешь. – …Подумаешь, добренький какой нашёлся! – проворчал Хейске вслед Оките, когда тот, наконец, убрался. – Без тебя разберусь, кого мне слушать, а кого – нет… И вообще, – добавил молодой самурай, когда за его товарищем по оружию уже закрылась дверь. – Только я один могу выбирать свой путь в жизни. И плох он будет или же хорош – это мой, и только мой выбор… _______________________________________ * Яре-яре! - эмоциональное восклицание, примерно переводится как "Ох-ох-ох!" или "Вот так-так!". Также может иметь и другой перевод, в зависимости от контекста, скажем, "Вот же!"