Чумовое путешествие

Эмма таращит глаза на заднее сидение своего «жука». Там, покрытая потом и пылью, девушка-блондинка извивается подобно змее, держась за свой огромный живот. Девушка также видит Эмму, но не может сказать ни слова, её боль дошла до высшей точки. Все, что она может — с силой хвататься за сидения и кричать. — Она что… Это самое? — Киллиан выглядит напуганным. — Да, — Эмма кивает. — Рожает. Крик повторяется, девушка тянет к Эмме руки, но новая схватка заставляет её согнуться пополам. У Эммы по спине пробегают мурашки. Толку, что у неё есть в этом опыт. Опыт рожать — дело одно, но вот принимать ребёнка — совсем другое. Свон знает, что не справится, и ей страшно. И все же она соображает быстрее мужчины. — Джонс, быстро за руль, — велит она, впуская в свой голос все возможное хладнокровие. Роженица не должна знать, насколько Эмма нервничает. Киллиан растерянно бросает вещи в багажник, садится за руль. Руки дрожат, и ключ никак не желает проворачиваться. Киллиан до чертиков боится. Не хватало ему, чтобы эта дамочка-угонщица загнулась здесь у них на руках вместе со своим ребёнком! Джонс видит Эмму. Она напугана, по глазам видно, но все же она спокойно садится на заднее сидение рядом с незнакомкой и принимается шептать ей успокаивающие речи. Машина буксует. — Проклятье, — ругается Джонс, снова и снова давя на газ. Брызги из-под колёс летят во все стороны, ещё больше утапливая «жука» в грязи. — Мы должны уже быть в дороге, — напоминает Эмма предельно спокойным голосом и обращается к будущей матери: — Послушайте, это очень важно, вам сейчас хочется тужиться, но вы не должны. Ещё рано, ладно? Девушка кивает, делая несколько коротких вдохов. — Позвоните Томасу! — просит она, новый крик не даёт ей сказать большего. Оставляя девушек разбираться с женскими делами, Киллиан выходит под дождь и толкает машину снова и снова, пока колесо, наконец, не освобождается из грязевого плена. Теперь дело идёт быстрее, «жук» устремляется вперёд, давая хоть некоторую надежду. — Эшли, — представляется девушка в короткие секунды передышки. — Эмма, — Свон берёт девушку за руку. — Смотрите, Эшли, вам сейчас придётся немного потрудиться. Головка ребёнка на выходе, вы будете тужиться, когда я вам скажу. Делайте короткие частые вдохи, либо можете ругнуться хорошенько. Мне говорили, это помогает. Эшли улыбается и кивает головой. — Хорошо, попробую. — Джонс, нужно будет принять ребёнка. Нужны чистые полотенца или что-то подобное. — В рюкзаке возьми, — голос Киллиана рваный, дыхание сбито, будто это он рожает. Если бы не было так страшно, возможно Эмма нашла бы это забавным. Она лезет на переднее сидение, где он бросил рюкзак, открывает змейку. — Полотенце из хостела, серьёзно? — Скажи спасибо, — бурчит Джонс. Да, мелкая кража Киллиана очень выручит их, поэтому Эмма решает не читать ему нотаций, по крайней мере сейчас. Им нужна вода, но за неимением её Эмма протирает руки водкой, пробник которой Джонс также прихватил из хостела. Эшли, к её чести, старается следовать точным указаниям Эммы, которая с видом знатока раздаёт команды, которые запомнила при собственных родах. — Спокойно, спокойно, когда почувствуешь схватку, дыши глубже и толкай что есть силы. Киллиан старается отрешиться от подобных «радостей», сосредоточившись на дороге впереди. Ехать приходится медленно, потому что асфальт скользкий, а обзор закрывают капли дождя, с которыми дворники не успевают справляться. Сейчас около полудня, но видимость нулевая, и если бы навстречу ехало авто, авария произошла бы почти наверняка. К их счастью дорога пуста, и ближайший городок, судя по GPS, в пятнадцати минутах от них. — Родим раньше, — говорит Эмма, вытирая пот со лба девушки. — Давайте, Эшли, ещё раз. Она дрожащими руками касается темени ребёнка. Оно непривычно мягкое, Эмму сковывает страх. — Знаете, — говорит она скорее для своего успокоения, — амазонки до самого дня родов оставались в седле. Когда приходил их час, они просто останавливали коня, садились под ближайшее дерево и рожали здоровых малышей минут за пятнадцать, потом пеленали дитя своим плащом, пропитанный кровью и потом, вскакивали на лошадь и снова отправлялись в путь. Эмма давно уже забыла, от кого слышала подобную басню, да это и не важно. Важнее то, чтобы хоть одного человека в этой машине это успокоило. Темечко, между тем, продвигается ещё немного вперёд. — Умница, Эшли, давайте изо всех сил. Пот течёт у Эммы по спине. Она, хоть и не врач, но понимает, что ребёнку сейчас просто нечем дышать, нужно доставать его немедленно. Киллиан с любопытством наблюдает за своим приставом. За тем, как бережно она принимает дитя. Эшли кричит в последний раз, Эмма делает что-то, чего Джонс не понимает, после чего ребёнок буквально выпадает ей на руки. Свон опускает ребёнка на полотенце, растирает ему спинку ребром ладони. Раздаётся крик, слабый, более похожий на писк, но все в машине облегчённо выдыхают. — У вас девочка, — говорит Эмма, протирая тельце ребёнка мягкой тканью. За неимением других вариантов, пуповину она просто завязывает на узел. — Город скоро? Киллиан кивает. — Вижу огни. Эмма передаёт малышку матери. — Вы сделали это, — улыбается она, Эшли кивает. — Мы все сделали это. Все четверо. — Она целует ребёнка в лобик и шепчет: — Моя Александра… *** — Из тебя бы вышла отличная акушерка, — говорит Киллиан, выходя из ванны. На нём лишь полотенце, обернутое вокруг бедер, вторым он вытирает голову. Эмма сидит на кровати, завернувшись в одеяло, её все ещё бьёт крупная дрожь. — Я очень боялась, что ребёнок умрёт, — признаётся она, Киллиан садится сзади, разминает Эмме плечи. — Мы все боялись, Свон. Но ты смогла. Она кивает, но дрожать не перестаёт. — Ложись в постельку, — велит Джонс. — Отдохни. — Некогда, — Эмма отрицательно качает головой. — Душ приняли, и ладно, пора ехать. Аэропорта в городе нет, а ближайший наверняка закрыт. И вся надежда по-прежнему на маленького жёлтого «жука», который сохнет на стоянке после автомойки. С этим «жуком» Эмма уже успела породниться. — Если ты поспишь час, конец света не случится, — Джонс насильно укладывает девушку в постель, но в этот раз Эмма почти не оказывает сопротивления. Сам мужчина ложится рядом, продолжает растирать её плечи и спину. — Тебе бы пошло быть матерью, — серьёзно говорит он. — То, как ты держала малышку на руках… Он умолкает, понимая, что возможно сказал лишнее, но к счастью для него Эмма уже спит. Пользуясь сложившейся ситуацией, Киллиан целует её в макушку и засыпает рядом. *** Когда Эмма наконец открывает глаза, часы на стене показывают шесть часов вечера. Она проспала четыре часа! Но кое-что смущает и пугает Эмму гораздо больше — Киллиан Джонс спит рядом, да и не просто спит, судя по ощущениям — полотенце с его бедер сползло. Эмма заливается краской. Не то, чтобы она никогда не лежала в одной постели с голым мужчиной, но ведь это никогда не был её поднадзорный и никогда не был Киллиан Джонс… Стараясь не потревожить сон мужчины, Эмма ищет пальцами полотенце, которое никак не хочет быть найденным. — Чёрт, — ругается она, Киллиан смеётся. — Неловкая ситуация, Свон? — Джонс открывает глаза. Эмма отодвигается подальше. — И давно ты не спишь? — спрашивает она сухо. — Достаточно, чтобы уяснить, кстати, что под твоим халатом белья тоже не наблюдается. Щёки Эммы вспыхивают. — Оно у меня есть, — защищается она, — просто оно маленькое… Киллиан снова смеётся. — Расслабься, Свон, я же просто пошутил. — Он оборачивается одеялом и уходит в ванную, Эмма опускает лицо в ладони. — Кошмар какой-то… Когда все это кончится? — Надеюсь, никогда, — подаёт голос Джонс. — А ты не подслушивай! — кричит ему Эмма. — Надеюсь она не заметит, что мы взяли нашу прелесть, — тихо говорит Киллиан. — Смеагол друг Эммы Свон. Горлум, Горлум. Короче, я это к чему, Свон, — если не хочешь, чтобы тебя услышали, перестань говорить сама с собой. — Как же я сама не догадалась, — ворчит Эмма, натягивая джинсы. — А ты Толкиенист или так, языком помолоть? Киллиан выглядывает из ванной. — Ты уже хочешь меня узнать? — он выгибает бровь. Эмма туго затягивает ремень. — Прости, но ты все ещё не в моём вкусе, — она собирает вещи, принципиально не глядя на своего спутника, и так же не глядя на него спускается в холл, где перед отъездом они планировали пообедать. У стойки ресепшена им отдают письмо от Эшли, где она выражает им свою благодарность и просит прощение за угон машины. В качестве компенсации она выражает желание оплатить их пребывание в гостинице, что Эмма считает лишним, а Киллиан находит очень даже кстати. Они сходятся посередине — номер они позволят оплатить новоявленной мамочке, но за обед рассчитаются сами. — Мы заплатим наличными, — говорит Эмма официанту. — Не нужно писать в счёт номера. Тот кивает. — Как вам будет угодно, мэм. — Семьдесят баксов, Свон, — сокрушается Киллиан. — Не такая большая плата за спасение жизни, а нам бы хватило на канистру бензина. — Не наглей, Джонс, — Эмма накалывает на вилку ломтик пикуле. — Если хочешь, представь, что у нас романтический ужин. Ты ведь не хотел бы, чтобы твой романтический ужин оплачивала малознакомая девушка? — Ну, я видел, как она рожает, думаю я достаточно познакомился с ней, — Киллиан улыбается. — Вина, Свон? Если это романтический ужин, то у нас должно быть вино. Эмма кивает на чашку кофе. — Представь, что у нас романтический ужин. Представь. Представь, что это бокал вина. — Скучная ты, — Джонс принимается за еду. — Или просто боишься, что вино вскружит голову и ты упадешь в мои объятья? — Хорошая попытка, — Эмма невозмутимо ест салат. — На «слабо» меня не разведешь. До конца обеда они больше не говорят друг другу ни единого слова, хотя ничего не мешает ему думать о том, как она красива, а ей, что она зря отказалась от вина.