Адмирал, вы разбиты, как это ни грустно... (с)

Утром Хибари поспешно позавтракал и бросился к окну. Он как раз успел к возвращению ночного патруля – всадники спешились и заводили питомцев в стойла. Утренний патруль еще не вылетел – вероятно, драконов приводили в порядок, кормили и готовили к рейду. Адмирал тихонько выскользнул из комнаты, спустился по лестнице и прокрался во двор. Пока он добирался, пестрые наездники уже вывели крылатых ящеров и начали седлать их. Кея затаился у ворот, любуясь отточенными движениями людей и грациозными, полными скрытой силы – драконов. Он заметил, что у наездников нет определенного расписания – вероятно, генерал или Адель имели свой алгоритм составления графиков, чтобы его нельзя было просчитать. Либо выбирали случайное время. Наконец, пять драконов – два золотых, два огненно-рыжих и один рубиново-красный – взмыли в небо, унося своих хозяев в патрулирование. Хибари постоял, козырьком прижав ладонь ко лбу и провожая их взглядом. Когда животные превратились в крошечные точки, он хотел было прошмыгнуть в опустевшее стойло, но оттуда вышла Адель. Адмирал затих за дверью, дожидаясь, когда она скроется в крепости – похоже, ушла за лекарствами для питомца. Он заглянул в окно, проверяя, не остался ли кто-то еще в низеньком здании, служившем драконам домом. К его удивлению, на заборчике, который делил стойло на отдельные загоны, сидел и болтал ногами молодой светловолосый парень со шрамом на носу. В руках он держал ветку и периодически тыкал ею свернувшегося Хиберда в бок. Тот фырчал, словно закипающий чайник, и скалил зубы. Кея нахмурился. Дразнить дракона, да еще раненого – это не просто глупо и низко, но и опасно. Тем более, такого своенравного, как Хиберд. Он повернулся боком к окну, намереваясь вернуться к двери и прогнать наглеца, как вдруг дракон, ловивший палку, наконец, ухватил ее зубами и дернул. Парень, не успевший разжать пальцы, рухнул в загон. Хибари торопливо вбежал внутрь, надеясь, что не опоздал. Но, как оказалось, мог и не торопиться – Хиберд, пофыркивая сквозь сжатые губы – он держал ими воротник рубашки паренька, – поднял своего обидчика и усадил обратно на забор, после чего поднял с пола палку и принялся ее грызть, совсем как собака. До Кеи дошло, что он стал свидетелем обычной игры. Спохватившись, он нырнул в пустой загон и продолжил наблюдение. – Фу, фу! – тем временем возмутился парень и попытался отобрать палку. – Отдай метлу! Дракон, вероятно, решил, что игра продолжается, а потому крепче сжал зубы и глухо зарокотал. Парень высунул язык от натуги. – У, туша! Даром, что древко из железного дерева, да к тому же вымочено в укрепляющем зелье, а ведь раскусишь небось! Кея, наблюдавший за их поединком, осторожно выглянул и, прочистив горло, тихо рыкнул, подражая Адель. Хиберд от неожиданности отпустил метлу и замотал головой, пытаясь понять, откуда идет звук. Парень второй раз полетел с забора, все еще сжимая древко. Адмирал спрятался снова, чувствуя себя пятилетним ребенком, наблюдающим, как отец дрессирует морских драконов. Каждый раз его присутствие вычисляли по волнению Ролла, чуявшего своего маленького хозяина, но не понимающего, куда тот мог деться. – Кен, ты тут закончил? – раздался у ворот голос Адельхейд. Паренек вскочил, стряхивая с одежды солому. – Ага. Слышь, он чуть метлу мне не сожрал. – А ты с ним не играйся. Это боевой дракон, а не щенок, – возмутилась всадница, опуская корзинку на пол. – Иди отсюда. Парень фыркнул, показал ей язык и, взвалив метлу на плечо, покинул стойла, насвистывая. Девушка, ворча, стала разбирать лекарства. Кея поднялся с колен и, облокотившись на заборчик, спросил: – Как раны? Адель подскочила, рассыпав баночки. Одна из них, подпрыгивая, подкатилась к загону, где засел Хибари. Адмирал поднял ее, открыл и понюхал содержимое – запах чем-то напоминал его собственное лекарство. – Вы спятили?! Совсем рехнулись? – разорялась тем временем Адель вместо ответа. Хиберд тоже ощетинился, перенимая ее настроение. Кея завинтил крышку и небрежно швырнул баночку в руки всаднице, поэтому той пришлось ненадолго прервать поток возмущений, чтобы поймать брошенный предмет. Адмирал смотрел молча, даже с равнодушием, так что всадница, помрачнев, не стала возобновлять претензии. Вместо этого она сдержанно зарычала, и дракон, покосившись на нее, прекратил скалиться. Адель опустилась на колени и стала бережно разматывать бинт. Владыка видел, как ее уши и шея полыхают от возмущения. Один его взгляд был подобен ушату холодной воды, и люди обычно моментально замолкали, потеряв дар речи. – Успокоились? – ровным голосом уточнил Кея. Наездница фыркнула, всей своей позой демонстрируя презрение. – Тогда доброе утро. – Совершенно не доброе, – огрызнулась девушка, не поворачивая головы. – Лучше б он вас спалил. Хиберд, который вслушивался в интонации хозяйки, вдруг зарокотал и потянул лапу к себе. Девушка устало вздохнула и положила ладони на его локоть. – Ну что ты как маленький? Это просто мазь, совсем не страшно! – успокаивающе заворковала она, на миг сменяя маску суровой наемницы на образ заботливой мамы. – Мы каждый день так делаем, а ты каждый день трусишь! – Он не боится, – покачал головой Кея, в упор не замечая, что его пытаются игнорировать. – Он стесняется. – С чего вы взяли? – буркнула Адель, пытаясь развернуть лапу ранением к себе. – Чего ему стесняться? – Ему стыдно, что вы видите его ранение, его слабость перед вами. Он считает, что подвел вас, – отозвался Хибари, наблюдая за их бесшумной борьбой. – Сколько ему лет? Ведет себя, как пятидесятилетний драконенок. – Не стройте из себя умника, – отчетливее огрызнулась девушка, отвоевав лапу и начав ее обрабатывать. Дракон зажмурил глаза и тихонько, с паузами, зарокотал, словно поскуливал. – Успокойте же его. Скажите, что все хорошо. – Что за чушь, я ведь не знаю драконьего! – сердито отозвалась Адель, не отрываясь от лапы. – Знаете. Вы же отдаете ему приказы, – возразил Кея. На этот раз всадница соизволила оглянуться. – Это просто приказы. Так, чтобы им было понятно. – Как тогда вы его успокаиваете? – Глажу по носу. Но сейчас мне неудобно, мне нужны руки, – наездница зачерпнула еще мази и легонько втерла в рану. Хиберд снова жалобно зарокотал. Адмирал, покопавшись в памяти, негромко издал низкий, мелодичный и раскатистый рык. Адель с драконом ошарашенно уставились на него. Кея, выйдя из загона, приблизился и, тихо рыча, погладил золотистый шершавый нос. Хиберд, фыркнув, сбросил его руку и заревел, на что Хибари спокойно, но настойчиво рявкнул и вновь зарокотал в прежней тональности, водя ладонью по носу. Крылатый ящер, чуть опустив веки, издавал чуть слышный и, что странно, очень похожий звук. – Продолжайте обрабатывать рану, – прошипел молодой человек и возобновил рокот. Девушка, опомнившись, быстро закончила перевязку, и тогда Кея убрал руку, замолчав. Дракон с любопытством таращился на него янтарными глазищами, которые открыл, едва стихли последние звуки. – Что это было? – требовательно спросила Адель. Хибари пожал плечами. – Я повторил тот звук, который он издавал вчера. Вы его гладили, и он, похоже, был счастлив. К сожалению, другого подходящего рыка я не знаю, но так тоже иногда получается. Сейчас же получилось. – Погодите, – алые глаза сузились, – вы хотите сказать, что вчера услышали впервые звук, а сегодня без труда воспроизвели его? Звучит неправдоподобно. – Но вы же сами видели. Я хорошо имитирую голоса животных. Меня учили этому с детства… – заметив недоверие на лице всадницы, Кея чуть запрокинул голову и издал крик чайки, а затем, без перерыва, тигриный рев и ржание лошади. Особое впечатление он, похоже, произвел на дракона – тот вертел головой, с искренним недоумением ища всех этих существ. Губы адмирала чуть дрогнули, словно он хотел улыбнуться, но передумал. Адель непонимающе спросила: – Но зачем вам подобные… навыки? Хибари помолчал, размышляя над своим ответом. – Сложно объяснить. Помогает общаться с драконами. – А вы постарайтесь, – настойчиво потребовала девушка. – Объяснить в двух словах на чужом языке то, что моя семья постигала веками? – уточнил адмирал, усмехнувшись. Хиберд вытянул к нему шею, обнюхивая. Кея похлопал его по носу и тихо запел. Песня была простая, даже немного детская, в ней говорилось о зелени, об утопающем в ней городке – эти слова он выучил еще совсем ребенком. Медленная и спокойная, она здорово успокаивала нервы и ему, и драконам. Хиберд, похоже, оценил это и тихонько фыркнул, что Кея расценил за разрешение выйти из категории врагов. Адель, поджав губы, собирала лекарства. – Адельхейд, скажите, – спросил Хибари, закончив, – а что это за уро… странный нарост на лбу у каждого дракона? Смотрится очень… чужеродно. – Раз есть – значит, надо, – сумрачно откликнулась девушка. Адмирал внимательно посмотрел на нее, затем осторожно потрогал алую выпуклость. Та оказалась неожиданно холодной, похожей на камень. Крылатый ящер обиженно заревел и затряс головой. – Не трогайте! – спохватилась всадница, запоздало вспомнив, что пленник сначала делает, а потом решает, зачем. Кея отдернул руку. – Что-то магическое? Оно не принадлежит дракону. – Это Третий глаз, – с досадой пояснила Адель. – Конечно, не принадлежит! Через него генерал следит за происходящим на поле боя. – И сейчас следит? – напрягся Хибари, не отрывая взгляда от красного камня. – Нет, только во время сражений. – Ему больно, – адмирал легонько провел пальцами по чешуе вокруг Третьего Глаза. Она казалась, в противовес камню, горячее, чем везде. Дракон тихонько рыкнул. – Нет, если не трогать, – наездница хлопнула Кею по руке, и тот удивленно на нее уставился. – Больно было, когда генерал их устанавливал. Хибари посуровел и перевел взгляд на перебинтованную лапу. Подумав, он положил на нее ладони и зарокотал. Хиберд прикрыл глаза, покачивая головой. – Что вы делаете? – Адель уже устала удивляться или злиться и просто наблюдала за происходящим. Поведение Владыки чем-то напоминало ей Мукуро: он творил, что вздумается, не выходил за рамки приличий, а она не могла ничего сделать. Всадница очень ясно представляла реакцию Рокудо, если бы она проткнула пленнику руку кинжалом. Кроме того, она находила очевидным, что Хибари не даст себя в обиду так просто. Да и стыдно – как признаться генералу, что она не может справиться с раненным? И было в Кее что-то, из-за чего ему сложно возражать… – На каких животных похожи драконы? – молодой человек прервался и оглянулся на Адель. – Кроме змей и ящеров. Я имею в виду… ну, повадками. – На собак, конечно. Такие же верные, хорошо поддаются дрессуре, так же отряхиваются от воды, – перечислила всадница, вынырнув из своих мыслей. Адмирал кивал головой. – А еще? Дракон свернулся на соломе, тихо рокоча и вытянув лапу в сторону Кеи. – На кошек. Вот хоть сейчас – лежит и урчит. – Именно. Вы никогда не слышали о том, что кошки лечат урчанием? Наездница засмеялась. – Вы еще предложите приложить дракона к больному месту. – Хороший вариант, кстати, – Хибари легонько погладил золотистую чешую. – В общем, эти удивительные существа могут лечить, но я не знаю нужной мелодики. Я сомневался сначала, ведь я не знаком с вашими драконами, только с нашими, морскими. Однако то, что мои раны ноют, когда они вылетают в патруль, значит, что их рев как-то влияет на тело, вибрациями, может. Думаю, это древний механизм запугивания, если можно так выразиться – драконы испускают боевой клич, от которого болят оставленные ими шрамы. Они как бы предупреждают врагов: помните, как мы потрепали вас в прошлый раз? Если не уберетесь, мы опять… – Никогда об этом не задумывалась, – покачала головой Адель. Тема ее заинтриговала, так что ненадолго она оставила обиды. – Драконы иногда ранили меня во время тренировок, но ничего не болело. – Думаю, это происходило случайно, и они сами потом вам урчали, нейтрализуя воздействие собственных когтей. – Очень интересно, – всадница кивнула, принимая услышанное к сведению. Ей явно было досадно, что ее кто-то учит тому, чем она занималась с детства. – Как вы его хвалите? – неожиданно спросил Кея. – Что? – Ну… вы же говорите ему «хороший мальчик» или «молодец»? Девушка послушно рыкнула, и дракон, буквально засияв от удовольствия, вытянул шею и ткнулся носом ей в ладони. Адель погладила его. Хибари тихонько повторил звук, но потом покачал головой. – Нет, не то… мне кажется, наиболее подходящим является рев, которым драконихи убаюкивают детенышей. Во всяком случае, у морских так, самки урчат малышам подолгу. Для них это… эм… как грудное молоко для людей, простите за сравнение. – Я замечала за ними подобное, – согласилась девушка, – в соседнем стойле есть дракониха с новорожденным… ну, как новорожденным – ему полтора года. – Совсем кроха. Я могу послушать? – Если вам так угодно… – Адель вздохнула. Она смирилась с докучающим присутствием адмирала, раз уж Рокудо позволил ему ходить в ангары – вряд ли генерал-самодур послушал бы совета всадницы. А Хибари и вправду мог помочь ее питомцу, о котором девушка волновалась. Может, ему действительно удастся исцелить рану? – Лучше я сама вас туда отведу, а то сунетесь один и останетесь без руки, – она аккуратно положила голову Хиберда на землю и направилась к выходу, Кея пошел за ней. Дракон разочарованно порычал, но хозяйка через плечо ласково рявкнула что-то, и ящер, успокоившись, свернулся и прикрыл глаза. – Что это значит? – уточнил адмирал. – Команда «ждать», – девушка провела его к совсем небольшому ангару, на несколько загонов, но Хибари не пожелал заходить внутрь. Вместо этого он остановился у окна и прислушался. Адель подумала, что адмирал действительно неплохо разбирается в данном вопросе – войди он в стойло, дракониха моментально бы рассвирепела – да даже просто почуяв запах постороннего, остановись он у двери. Поэтому излишне нервных мам с детенышами помещали в отдельный домик, чтобы они не воспринимали в качестве угрозы чужих всадников или любопытных драконов, которым очень хотелось обнюхать малышей. – Спасибо, – поблагодарил Кея. – А теперь я, пожалуй, вернусь к себе. До свидания. Он коротко поклонился и, прежде чем Адель успела что-то сказать, быстро зашагал к крепости, насвистывая себе под нос нужную мелодику. Всадница, неодобрительно и даже оскорбленно посмотрев ему вслед, вернулась к Хиберду, который мирно посапывал в загоне. Она чувствовала себя обманутой. Хибари, увлеченный художественным свистом, неожиданно обнаружил, что забрел в незнакомую часть крепости. Он остановился и огляделся, пытаясь вспомнить, как сюда добрался. Одна из дверей оказалась открытой, адмирал осторожно приблизился и заглянул в помещение – судя по всему, кабинет. Кея решил было, что он пуст, но, уже поворачиваясь, заметил у открытого окна Рокудо и машинально спрятался за дверь. Генерал стоял совершенно неподвижно, поэтому Хибари сразу не заметил его. Неестественно прямой, сложивший руки на груди и мертвенно-бледный. Кея хотел подойти и узнать, все ли в порядке – хотя у человека с таким белым лицом вряд ли что-то могло быть в порядке, – однако не сумел сдвинуться с места. Было нечто завораживающее в лице Мукуро, особенно в его глазах – хозяин крепости стоял боком к двери, но даже не обратил внимание на движение у входа, в то время как Хибари его отчетливо видел. Взгляд генерала приковывал – так смотрит умирающий от жажды на далекий мираж в пустыне: жадно, обреченно, с пониманием, что там его ждет только пустота. Кея наблюдал за ним несколько секунд, а может, напротив, полчаса. До тех пор, пока, к его ужасу, тонкая струйка бордовой крови не побежала из носа Мукуро. Почувствовав железный привкус на губах, генерал поморщился, достал платок – аромат нарциссов донесся даже до Хибари – и коснулся кожи над губой. Посмотрел на окрасившуюся темно-красным ткань, поморщился опять, зажал нос платком. Мгновение спустя лицо болезненно скривилось, и Рокудо согнулся пополам, кашляя. Адмирал бесшумно удалился, справедливо полагая, что помочь ничем не сможет, а вот разозлить хозяина крепости тем, что видел его слабость – запросто. Ища дорогу обратно, Кея никак не мог выкинуть из головы увиденное. Выходит, генерал болен? Насколько серьезно? Возможно ли, что в этом и кроется причина его неучастия в боях? Тогда болезнь действительно тяжела, если Мукуро страдает от нее столько лет, и обвинять его в трусости – недостойно. Хибари растерянно уставился на картину, изображавшую огромного – интересно, это тот же художник с развитым воображением или крылатые ящеры действительно были столь велики когда-то? – дракона, уносящего в когтях хрупкую девушку. Ее платье развевалось на ветру таким шлейфом, что при желании она, вероятно, могла бы дважды завернуться в него и еще раз поверх – в волосы цвета чистого золота. Зачем дракону понадобилась девица, а девице – столь длинное платье, Кея не знал. Он лишь пытался вспомнить, видел ли данное полотно раньше, чтобы понять, куда двигаться теперь. Что же за человек этот Рокудо Мукуро? У адмирала складывался слишком противоречивый образ, как будто в крепости жили два разных человека. Один клеймил слуг, а другой прогонял их кошмары. Один легко терял терпение, а другой заботился о пленнике. Один причинял вред драконам, а другой беспокоился о них. Один ругался с Кеей, яростный, как морской черт, а другой смиренно соглашался с упреками Хибари. И все – с разницей в пару секунд… связаны ли такие смены настроения с болезнью? И что это за болезнь? Адмирал уперся носом в дверь башни и с облегчением вздохнул – было бы довольно глупо заблудиться в крепости. Вскоре он уже сидел в кресле с книгой, но мысли его блуждали далеко… – Владыка Северных Островов прибыл по Вашему приказу, – Кея опустился на колени перед троном Императора. Ему тогда было лет восемнадцать, он всего год как получил новую должность – сразу, как Цуна взошел на престол в день своего шестнадцатилетия. Савада велел ему встать, и адмирал выпрямился, вопросительно глядя на правителя. – Кея, – сразу отбросил церемонии Цуна, обращаясь к старому другу, – ты знаешь, что про тебя говорят? – Врут, – решительно откликнулся Хибари. Не так важно, что имел в виду Император, но на всякий случай лучше все отрицать – зря вызвали, что ли? Явно не хвалить. Цуна вздохнул. – Говорят, что если хочешь суд по закону – иди к Хибари Кее. – А если хочешь суд по справедливости – то к Императору, – закончил за него Кея и снова вопросительно посмотрел. – Ты ведь не понимаешь значения этих слов? – без особой надежды уточнил Савада. – Нет, – развеял последние его иллюзии Владыка Северных островов. – Ведь закон и справедливость – это одно и то же. – К сожалению, не всегда, – покачал головой правитель. – Ты часто рубишь с плеча, слишком поверхностно оцениваешь ситуацию. И тогда люди идут на поклон ко мне. – На то ты и Император, – тихо буркнул Кея и вскинул голову. Во взгляде читалась обида. – Я плохо выполняю свои обязанности? – Это не то, что я хотел сказать, – замялся Цуна. В одеждах правителя и при полном параде, со всеми регалиями, ему было очень неуютно. – Тебе следует более внимательно относиться к делам, которые приносят тебе на суд. – То есть, я халатен? – Ты прямолинеен, – с досадой бросил Савада, злясь, скорее, на себя, что не может пояснить свою мысль. – Если ты считаешь, что человек виновен, то тебя никто не переубедит. И никаких смягчающих обстоятельств. – Закон суров, но это закон. И он одинаков для всех – все равны перед Законом и Небесами, – отрезал адмирал. – Я не спорю. Но законы разные, и иногда стоит использовать те, что… мягче, в зависимости от факторов. Порой нужно попробовать вникнуть в события, в причины поступков, дойти до самых истоков. Может, у преступившего закон не было выхода или он действовал под угрозами? Может, имел место шантаж? Ты меня понимаешь? – Нет. – Зато честно, – Цуна, похоже, и не ожидал большего. – Давай так – ты будешь обсуждать дела со мной, и каждое решение вынесем вместе. – Как же… – Хибари растерянно посмотрел на правителя. – Ваше Императорское Величество… – Экономь мое время! – Вот именно! Ты справишься? Это же столько лишней работы! Тебе на троне заняться нечем? – Считай, что нечем. Мы договорились? – Но… – Я спрашиваю, мы договорились? – Да, Ваше Императорское Величество, – Кея склонился в глубоком поклоне. – Разрешите идти? – Иди, – пробормотал Савада и прикрыл глаза, вновь превращаясь в лишенную эмоций статую. Кея перевернул страницу и с удивлением осознал, что не помнит, о чем только что прочел. Мысли крутились вокруг увиденного сегодня. Возможно, он и вправду был груб? В конце концов, ранее он глубоко уважал генерала, пока не вбил себе в голову, что действия Мукуро связаны с его трусостью, которую Хибари презирал всей душой. А Цуна, с его привычкой вникнуть в суть, видеть чуть дальше, чем все остальные, докопаться до истины, как всегда, оказался прав. Адмирал отложил книгу и подошел к раскрытому окну, чтобы полюбоваться на море. Если бы он был болен, он бы все равно выходил в плаванье… до тех пор, пока об этом не узнал бы Император. С другой стороны… это эгоистично. Он должен в первую очередь думать о пользе для государства, нежели о личных желаниях. А государству требуются его ум и талант стратега, а не бессмысленная отвага и глупое самопожертвование. Наверняка генерал рассуждал так же. Хотя Хибари не Император, чтобы заглянуть в душу человека. Кто знает, какие мотивы могли быть у колдуна… Кея потер глаза. Поэтому ему проще с драконами и кораблями. Вероятно, потому он и уходил постоянно в море, чтобы избавить себя от обязанности разбираться в тяжбах и вершить суд? В какой-то мере это тоже трусость, хотя он предпочитал оправдывать себя, что каждый занимается тем, что умеет делать лучше. Вот только если ему приходится убеждать себя в собственной правоте, значит, он сам себе не верит и сам себя винит? Адмирал прижался лбом к оконной раме. Нет, ему определенно нельзя так долго бездействовать. В голову всякая чушь лезет… в море, выйти бы в море! Чтоб ветер растрепал волосы и раздул паруса, чтоб блестящий бок дракона среди волн, чтоб крики чаек…