Адмирал, вы разбиты, как это ни грустно... (с)

Когда адмирал открыл глаза, первое, что он увидел, – это белый потолок с лепниной в виде виноградных листьев. Голова тупо ныла, а кроме нее болью взорвались и плечи, едва он попытался пошевелиться. Кея все равно сел, игнорируя неприятные, мягко говоря, ощущения, и огляделся. Комната, где он находился, была довольно уютно обставлена: кровать с белоснежным бельем, на которой он лежал, шкаф с книгами, стол, два стула, кресло и камин. За окнами напротив виднелось лишь бескрайнее небо. При этом вся мебель выглядела довольно богато, а простынь на ощупь ощущалась чистым шелком. Хибари перевел взгляд на себя – левая рука оказалась туго перебинтована, а сам молодой человек одет в шелковую сорочку. Он поднес правую руку к лицу и нахмурился – на пальце отсутствовал перстень, знак императорского доверия и милости. Прижал руку к груди, ощупывая – нет креста, символа его власти. Что и говорить об оружии!.. – С возвращением, адмирал, – раздался мягкий, вкрадчивый голос на родном языке Хибари. В нем чувствовался явный акцент, незнакомец говорил медленно, но правильно, так что подобный темп, вероятно, являлся особенностью речи говорящего, а не следствием необходимости изъясняться на чужом языке. Кея посмотрел на дверь, где стоял незнакомец – а незнакомец ли?.. – С возвращением в мир живых. – Рокудо… Мукуро? – уточнил Хибари, прищурившись. Из-за головной боли и длительного беспамятства мысли путались. На пороге стоял молодой человек примерно его возраста, с длинными синими волосами, собранными в хвост, и насмешливыми разноцветными глазами. Он был красив какой-то экзотичной, странной красотой, на него хотелось смотреть снова и снова, и одежда – шелковая рубашка с пышным жабо и брошью и бархатные черные брюки – только усиливала это впечатление. – Приятно, что столь знаменитый адмирал Объединенных Островов помнит о моей скромной персоне, – широко улыбнулся Мукуро и вошел в комнату. – Знаменитый? – повторил, ничего не понимая, Кея. Генерал императора Края Вершин приблизился к кровати и замер, с любопытством разглядывая его. – Конечно, знаменитый, адмирал. Ведь это из-за вас Его Величество до сих пор не захватил ваши острова. Императору Бьякурану – да продлится его правления многие десятилетия! – почти удалось объединить все наши земли своей милостивой дланью, но ваше маленькое королевство… простите, вы называете себя империей… ему как кость в горле. Вы бы лучше легли, адмирал. – Почему же? – мрачно отозвался Хибари, следуя, однако, совету собеседника. Головная боль сразу поутихла. – Потому что наш славный император положил свой глаз на восточные земли за пределами вашей империи. Не хотелось бы иметь в тылу возможного врага. – И поэтому вы напали на нас? – Кея поморщился. – Какие непомерные амбиции. – А почему нет, если все получается? – Мукуро передвинул стул к кровати и сел, закинув ногу на ногу. – Зачем вы мне это все рассказываете? – прямо спросил адмирал. – И что я здесь делаю? Это Одинокий Остров? – Вы так называете это место? – переспросил генерал, сложив руки на колене и задумчиво покачивая носком сапога. – У нас это просто Кокуе, как звали его когда-то пираты – Черная Неделя. Ранее, с десяток лет назад, здесь находилась их база. У вас такие поэтичные наименования… – Вы не ответили, – сдержанно проговорил Хибари, не желая выслушивать экскурс в историю. Мукуро опомнился. – Простите, – чуть виновато пояснил он, – давно не говорил с кем-то, равным мне, и давно мечтал поговорить лично с вами. Но я думаю, у нас будет еще много времени… – Что вы имеете в виду? – вскинул голову Кея, приподнявшись на локте. Тонкие губы Рокудо снова растянулись в улыбке. – Добро пожаловать в плен, адмирал. Хибари некоторое время смотрел на него, после чего прикрыл глаза и устало опустился на подушку. – Этого и следовало ожидать. И на каких условиях? Потребуете выкуп? – Мне нужно сообщить Его Величеству, – отозвался генерал, – однако, думаю, попросим принять наши условия. Капитуляция, признание господства Края Вершин, как вы именуете наше государство… – Никогда, – отрезал Кея. – Я и не сомневался в вашем ответе, – Мукуро дружелюбно кивнул. – Будем вести переговоры. А пока вы останетесь в моей скромной обители. Лично я против лично вас ничего не имею, адмирал. Напротив, вы меня всегда восхищали как командующий. Можете чувствовать себя как дома, вам что-нибудь нужно? – Мои вещи. – Это можно устроить, – генерал погрузился в размышления. – Но не все. Оружие, сами понимаете, я вам не верну, как и всевозможные магические безделушки. Ваша одежда безвозвратно испорчена. А вот драгоценности – пожалуй. Что-то еще? Может, вы голодны? – Нет, – едва слышно произнес Кея, с трудом осознавая, что говорит ему собеседник. Мысли путались, и он опять впал в забытье. Снова открыв глаза, Хибари обнаружил, что комната ничуть не изменилась – исчез только радушный хозяин… а не приснился ли он? Адмирал сел на кровати, чувствуя, что ему уже лучше – или убеждая себя в этом. На столе появилась ваза с фруктами, и Кея с интересом разглядывал их издали, выискивая знакомые и пытаясь представить вкус неизвестных. Прервал его мысли робкий, почти неразличимый стук в дверь. – Войдите, – отозвался молодой человек, сам не уверенный, что ему не послышалось – в ушах слегка шумело. Но дверь и вправду распахнулась, впуская в комнату странное создание, в котором Хибари, после некоторых колебаний, признал то ли девушку, то ли даже девочку: она была одета в простое белое платье до колен, больше похожее на рубашку с чужого плеча, густые фиолетовые волосы спадали на лицо. Замерев на пороге, она слегка раздвинула тонкими пальчиками лохмы, и на адмирала уставился большой фиолетовый глаз с длинными ресницами. – Ты что-то хотела? – осторожно спросил Хибари на родном языке. Владыка не мог похвастаться, что владеет языком Края Вершин в совершенстве – так, на уровне поддержания беседы или по военной тематике, но не хотел показывать и этого. Люди между собой иной раз могут сказать много интересных вещей, если думают, что кто-то их не понимает. – Я? – перепугалась девочка, отпуская от неожиданности волосы, чтобы прижать руки к груди, словно заверяя собеседника в своей невиновности. – Ты пришла сюда, – терпеливо пояснил Кея, не уверенный, что его правильно поняли, – зачем? – Узнать, проснулся ли господин. Господину что-то нужно? – почти прошептала девочка, снова перебирая фиолетовые прядки в тщетных попытках завести их за уши. На языке Островов она говорила бегло и торопливо, будто боясь что-то забыть. – Нет, спасибо, – Хибари сообразил, что перед ним служанка, но ее необычный неряшливый вид все же вызывал вопросы. – Тебя как зовут? – Хром, господин. – Хром, – повторил непривычное имя Кея. – Нет, Хром, спасибо. Девочка топталась на пороге, не решаясь уйти, и адмирал тоже чувствовал себя неловко. – Ты не подскажешь, сколько времени? – Половина восьмого утра, – с готовностью сообщила Хром, словно только и ожидала этого вопроса. – Вам принести завтрак, господин? Или вы подождете господина? – Господина? Генерала Рокудо? – Да, да. Господин вчера вечером велел выполнять все ваши указания, если он еще не встанет, когда вы проснетесь. Господин сказал, что, если вы пожелаете завтракать с ним, чтобы задать какие-то вопросы, он обязательно ответит. Господин ска… – Погоди, – Хибари почувствовал, что от того, как эта девочка тараторила, снова начала побаливать голова. Хром послушно замолчала на полуслове. – А ты сама можешь ответить на какие-то вопросы? – Разбудить господина? – робко спросила она. Адмирал понимал реакцию собеседницы – перед ней оказался мрачный, жутковатый мужчина, которому что-то от нее надо. Куда проще позвать Рокудо, который в курсе происходящего. – Не надо, – уже принял решение Кея. Может, служанка пригодится в дальнейшем, если ему удастся завоевать ее расположение. Для начала неплохо бы с ней поговорить без Мукуро. – Ты знаешь, как я сюда попал? Настороженность из взгляда Хром исчезла, и она с облегчением вздохнула – похоже, опасалась, что не сможет ответить. Или ждала какой-то вопрос, на который ей запретили отвечать. – Знаю, знаю! Господина принес Хиберд. Кея помолчал, ожидая продолжения, но пришлось помогать: – А Хиберд – это?.. – Хиберд – это золотой дракон, любимец господина. – Так это твой господин напал на наш корабль? – Нет, господин не покидает остров. – Почему? Во взгляде Хром мелькнул страх, и она торопливо замотала головой. – Нельзя говорить, нельзя! Я разбужу господина, хорошо? – Сейчас разбудишь, – не стал настаивать Хибари. – Генерал обещал вернуть мне некоторые мои вещи. Можешь принести? – Не могу, – грустно отозвалась девочка, – вещи господина у господина… – она замолчала, столкнувшись, наконец, с лингвистической проблемой. – Вещи господина гостя у моего господина в комнате, я не знаю, где именно. Лучше разбужу господина, он сам найдет. – Ладно, иди, – сдался Кея. Хром взялась за ручку двери, собираясь уйти, но напоследок обернулась. – Если господин желает принять ванну или умыться, дверь у шкафа. Я скажу, чтобы драконы нагрели воду и господину принесли сменную одежду, да? – Да, – согласился Хибари. Дождавшись, когда девочка убежит – шаги у нее были легкими, почти неслышными, – молодой человек спустил ноги с кровати и попробовал встать. Голова закружилась, и он сел обратно, немного подождал, пока комната перестанет вертеться, после чего снова повторил попытку. На этот раз все прошло удачно, и пленник, выпрямившись, прошел к шкафу. Боль терпеть он привык, но вот с головой и, как следствие, переворачивающимся миром шутки плохи. У шкафа действительно оказался проход, ведущий в небольшую ванную комнатку, который он сразу не заметил. Дверь позади скрипнула, и адмирал моментально развернулся. На пороге обнаружился юноша с лицом, на котором было написано «Я видел все скорби этого мира, да и вы, прямо скажем, не очень». Заметив, что его засекли, он поинтересовался: – Так это вы-ы-ы Хибари Ке-е-ея? – было что-то неприятное в том, как он растягивал слова чужого языка – лениво, со скукой. – Адмира-а-ал? – Да, – коротко ответил тот, отмечая зеленые волосы и неопрятную рубашку. Тоже какой-то слуга? – Я-я-ясно, – поведал тот и покинул комнату. Кея приподнял бровь, но комментировать происходящее не стал, вместо чего ушел в ванную. Небольшая комнатка тут же озарилась мягким светом, который, казалось, исходил прямо от стен. Из крана, подчинившись легкому касанию вентиля, хлынула тугая струя воды в сопровождении приятного облачка пара, наполняя ванну. Хибари осмотрел помещение и подошел к зеркалу, машинально отметив, что при желании можно разбить его и порезать врага осколком. В принципе, он многое мог превратить в оружие в своей «темнице»… но для начала надо раздобыть хоть немного информации. Нет смысла бежать из комнаты, если по ту сторону двери стоит вооруженный отряд. Кея посмотрел в зеркало уже так, как положено – на свое отражение. Оно предстало перед хозяином не в лучшем свете: бледное лицо, темные круги под глазами, взъерошенные волосы… ладно, разберется. Он снял ночную сорочку и, кривясь, осторожно размотал повязки. На плечах и спине оказались глубокие следы когтей, а на левом предплечье – сильный ожог. О горячей расслабляющей ванне можно было забыть – раны могли вновь открыться, поэтому Хибари пришлось быть вдвойне аккуратным. Пока он осторожно промокал губкой поврежденную кожу, в дверь ванной постучали и, не дожидаясь приглашения, позвали: – Господин Хибари, я принес одежду и лекарства. Вы сами переоденетесь и обработаете раны? – Сам, – тут же ответил пленник, отмечая, что голос принадлежит кому-то незнакомому. Дверь приоткрылась, и этот кто-то, не входя, повесил на крючок костюм, а на пол поставил корзинку с лекарствами. Бинтовать себя, конечно, не очень удобно, но лучше так, чем довериться постороннему… Кея вернулся в комнату, приглаживая влажные волосы. Новая одежда была сшита из дорогих тканей и богато украшена, однако фасон казался странным, чужеземным. За это время адмирал, достаточно придя в себя, успел о многом передумать, оценивая свое положение. Во-первых, он в плену и не знает ни судьбу флота Рехея, ни собственного корабля. Во-вторых, Ролл остался один, а морские драконы отличались собачьей преданностью, повсюду следуя за хозяином. И если питомцы обычных капитанов привязывались и к капитану, и к своему судну – то есть, после гибели хозяина возвращались на Острова, хвостиком следуя за кораблем, и наоборот, то ситуация Кеи была куда сложнее: ему приходилось пересекать моря на разных кораблях, и верный Ролл повсюду плыл за ним, даже если на борту присутствовал другой капитан, а вокруг крутился его ящер. И сейчас одному Алауди известно, что будет с несчастным созданием, которое осталось без своего Хибари! В-третьих, он, конечно, провалил задание и подставил Цуну, потому что Его Императорское Величество мог потерять голову при известии о пленении своего друга и согласиться на все условия, а остальные Владыки бы его с радостью поддержали, потому что с ними не было самого хладнокровного советчика… оставалось надеяться, что разум не изменит им, да сохранят их боги! – Доброе утро, – приветствовал пленника генерал, поднимая голову от книги, которую он читал, сидя в кресле. Похоже, Хром все-таки разбудила своего господина, и он пришел, пока Хибари занимался ранами. – О, вам идет наша одежда, адмирал. И выглядите лучше, чем вчера. Как самочувствие? – Вполне, – не стал вдаваться в подробности Кея, оглядывая комнату в поисках цветов, испускающих незнакомый, но удивительный теплый и бодрящий аромат. Стол уже накрыли, и Мукуро, заметив его взгляд, поднялся. А в-четвертых, Рокудо Мукуро действительно жив. – Присаживайтесь, адмирал, давайте позавтракаем. Вам нужно восстановить силы. Хибари молча подчинился, а Рокудо грациозно опустился напротив, не возражая против пристального взгляда, изучающего его с ног до головы – наоборот, ему, похоже, подобное внимание только льстило. Кея машинально взял чашку и отпил глоток, но тут же выплюнул, закашлявшись. – Вы хотите меня отравить?! В разноцветных глазах мелькнуло искреннее недоумение, генерал вскочил и, обогнув стол, забрал чашку; понюхав, осторожно отхлебнул. Недоумение сменилось растерянностью. – Отличный кофе. Вы предпочитаете менее крепкий? Без сахара? С молоком? Кея уцепился за незнакомое слово в потоке речи. – Что такое «кофе»? – Вы никогда не пили кофе? – опешил Рокудо, ставя чашку на место. – В вашей стране его нет? Хибари покачал головой, раздосадованный своей реакцией. – Очень странный напиток – он и горький, и сладкий одновременно. – Я положил туда сахар, простите. Будет лучше, если вам принесут чай. Или вы предпочитаете молоко? – хозяин сел обратно, размышляя о чем-то. – На всякий случай распоряжусь, чтобы в комнате всегда стоял графин с чистой водой… Я знаю, что ваш народ любит чай, но того чая, который вы производите, у меня нет. Из-за долгой войны мы давно не торговали с вами, все запасы иссякли, – он вздохнул. – Оборотная сторона военных действий, к сожалению. Пока он говорил, дверь бесшумно открылась, и вошел слуга с подносом. Это был человек, которого адмирал ранее не видел: в опрятной одежде, очках, с равнодушным выражением лица. Когда он повернулся, чтобы поставить перед Кеей чайник с чашкой, тот заметил на левой щеке клеймо в виде нескольких полосок. – Спасибо, Чикуса, можешь идти. Чикуса поклонился хозяину, потом пленнику, и удалился, зажав под мышкой поднос. Хибари настороженно наблюдал за ним, пока дверь не закрылась, после чего повернул голову к Мукуро, невозмутимо потягивающему странный напиток «кофе». От него не укрылось, что Рокудо никоим образом не вызывал слуг и не говорил, что именно ему нужно. – Вы считаете меня варваром, не так ли? Генерал спокойно выдержал его взгляд. – Нет, адмирал. Я считаю вас величайшим стратегом морских баталий и одним из храбрейших воинов, которых я знаю. – Величайшим? – Кея криво ухмыльнулся, наливая себе чай. Запах был незнакомый, не похожий на привычный тонкий аромат. – Как-то вы себя принижаете. – Я больше не отношу себя к морским сражениям, – просто ответил генерал, беря в руки нечто, что Кея сначала принял за маленькую корзиночку с цветами для украшения стола. – Отныне моя стихия – воздух. Я помню, как мы встретились в бою, адмирал. Вы нисколько не изменились. – Вы тоже, – сухо проговорил Хибари, – я вас сразу узнал. – Мне очень приятно, – признался Рокудо. – Потому что шрам, который вы мне оставили, лично мне неплохо освежает память. Он отложил корзинку и закатал левый рукав. От локтя вверх тянулся старый косой след от меча. На Кею сразу нахлынули воспоминания, как он схлестнулся на палубе с генералом, мастерски владевшим оружием. Горящие азартом разноцветные глаза, развевающиеся волосы, скрепленные каким-то металлическим украшением, чтобы не рассыпались в сражении, если порвется резинка, танцующие движения, и казалось, что клинок – это продолжение Мукуро. Однако Хибари все-таки удалось совершить обманный маневр и нанести удар по руке. Меч обагрился кровью, тяжелые алые капли упали на палубу, а на бледном, худом лице отразилось искреннее изумление. Адмирал помнил, как противник на мгновение замер, а потом бросился в атаку с еще большим жаром и восторгом, словно ранение придало ему сил. Но их бой окончился ничем: Рокудо оттеснил врага к самому борту и ранил его в ногу, так что несколько капель, когда он взмахивал мечом, попали в море. Ролл, почуяв в воде кровь хозяина, обезумел и с ревом обвил хвостом корабль, пытаясь разнести его в щепки, и Кея от толчка полетел в воду. Морской дракон, мигом изменив приоритеты, переключился на него, а судно Края Вершин, воспользовавшись заминкой, отступило. – Вижу, вы тоже помните, – с удовлетворением произнес Мукуро, внимательно наблюдавший за лицом собеседника. Тот спохватился и вернул обычное для себя равнодушное выражение. К генералу он испытывал смешанные чувства. Если бы кто-то спросил об этом года четыре назад, он бы, не задумываясь, ответил, что глубоко уважает столь талантливого командующего. Жители Объединенных Островов относились к чужеземцам снисходительно, но такие слова, как ум, честь и храбрость были для них не пустым звуком. В Кее воспитали умение ценить хитроумного и сильного противника вне зависимости от того, к какому народу он принадлежал. Много ли чести в победе над слабым? Можно ли раскрыть свой талант в полной мере? В чем интерес составлять тонкий, изящный план, если некому его оценить? Адмирал был уверен, что Мукуро способен на это и отвечал тем же. Но… что можно сказать о генерале сейчас? По-прежнему талантливый стратег, но трус, трус, отсиживающийся во время всех сражений на острове, и Хибари не мог этого простить и избавиться от разъедающего чувства разочарования и презрения. – Что-то не так, адмирал? – спросил Рокудо, чутко реагирующий на изменение настроения собеседника. – Вы помрачнели и смотрите тяжело… раны? Кея с трудом вынырнул из размышлений и покачал головой, решив вернуться к завтраку. Перед ним стояла тарелка с жареными яйцами и запеченной рыбой, в то время как хозяин дома ел свою странную цветочную корзинку, как какое-то травоядное. Перехватив взгляд Хибари, Мукуро по-своему истолковал его и придвинул блюдо к собеседнику. – Угощайтесь. – Нет, спасибо, – отказался тот, решив не расспрашивать Рокудо о странных вкусовых пристрастиях жителей Края Вершин. – А вы уже завтракали? – А, вас немного удивляет разница нашего рациона? – Мукуро улыбнулся. – Я вовсе не пытаюсь вас отравить, правда. Но мы привыкли к легкому завтраку, и я не в курсе, чем завтракают на ваших Островах… однако точно уверен, что вам необходимы силы, так что булочкой и чаем вы не отделаетесь. Адмирал, поверьте – от вас больше толку, если вы будете живы. Кея не удержался и фыркнул, берясь за вилку и нож – к счастью, его научили обращаться с приборами, поскольку воспитывался он в те времена, когда Острова поддерживали торговые отношения с разными государствами Материка; на Островах же ели палочками. Одним богам известно, понадобится ли аристократии навестить чужие земли… вот, довелось. Несмотря на довольно длительное время, прошедшее с момента сервировки стола, блюда каким-то чудом – а вероятно, каким-то вполне определенным чудом – оставались горячими. Немного подкрепив силы, Кея вновь обратился хозяину дома: – Скажите, генерал Рокудо, что же все-таки произошло? Мне кажется, я имею право знать, как я сюда попал, а та девочка, Хром, не смогла мне внятно объяснить. Мукуро нахмурился, поставил изящную чашечку на блюдце и помолчал, наливая себе еще кофе. – Хром… – наконец, проговорил он, не глядя на собеседника. – Хром боится чужих и не очень любит общаться с кем-либо. Лучше не расспрашивайте никого в моей крепости, мои… домочадцы не очень разговорчивы. Хибари кивнул, оставшись при своем мнении. – Так все-таки? Или это тайна? – Нет, ну что вы, – встрепенулся Рокудо, оторвав взгляд от кофейной чашки, словно пытался в ней разглядеть свою судьбу. – Во время боя я… мой всадник узнал вас и решил, что лучшим выходом будет, так сказать, похитить вас прежде, чем вы довели бы дракона до нервного срыва. Вы держались достойно, ничего не могу сказать. Прекрасное сражение. – Вас там не было, – не удержался Кея, но Мукуро не поддался на провокацию. – Мне рассказали. Хиберд, я думаю, от обиды довольно сильно сжал ваши плечи, вот и остались раны. Я рад, что не ошибся – в смысле, мой всадник не ошибся, что это действительно вы, адмирал. Вы были без сознания, но мы не могли оставить вас без помощи, тем более, ваш ожог выглядел просто ужасно. Вы в своем уме – нырять после ранения в соленую воду? – в голосе Рокудо прозвучало что-то вроде восхищения безрассудством и выдержкой противника. – Мы обработали ваши плечи и оставили в этой комнате на вершине башни. Пожалуйста, не пытайтесь бежать через окно – если вы, конечно, не умеете летать, – он криво усмехнулся. – Хотя я не слышал, чтобы жители Островов отличались талантами к полету. Наш остров не очень большой, моя крепость стоит на холме, так что сами понимаете, какая высота. Ворота и стены хорошо укреплены, плюс повсюду драконы. И даже если вам удастся покинуть мое жилище, местные жители вряд ли согласятся помогать чужаку. Так что, адмирал, – глаза Мукуро холодно блеснули, а губы сжались, когда он сделал паузу, – пожалуйста, будьте благоразумны и не пытайтесь покинуть мою гостеприимную обитель. Я постараюсь создать для вас все условия, но, если вы попытаетесь сделать какую-то глупость – ну, не знаю, напасть на меня с осколком зеркала, – мне придется перевести вас в подвал и держать как узника, а не как пленника. Поверьте, мне это будет в высшей степени неприятно. Надеюсь, мы поняли друг друга? Кея коротко кивнул, и остаток завтрака прошел в молчании. Генерал, погрузившись в какие-то безрадостные мысли, с сумрачным видом болтал в кофе ложкой и смотрел в сторону. Хибари тоже не горел желанием поддержать разговор, но в конце трапезы все же уточнил: – И что ваш император решил? – Ничего пока, у меня не было возможности с ним связаться, – бесстрастно отозвался Мукуро, набирая в ложечку напиток и выливая обратно. Кее казалось, что темно-коричневая жидкость капает с каким-то угрожающим звуком. – Я оповещу вас, едва появятся новости, не волнуйтесь. Кстати, я принес ваши драгоценности, – добавил он, повернувшись к спинке стула, где висела небольшая сумка. – Я уже сказал, что не отдам вам оружие или магические принадлежности, но эти вещицы, похоже, очень древние и наверняка представляют для вас ценность не только из-за того, что сделаны из золота, – с этими словами он выложил на стол диковинное кольцо с крупным фиолетовым камнем и золотой равносторонний крест с расширяющимися концами, на одном из которых сиял яркий сапфир. Когда Кея поднял его за цепочку, оказалось, что сапфир вставлен в верхний луч. – Расскажете, что это? Или секрет? – Нет, не секрет, – не стал скрывать адмирал, вешая украшение на шею. В конце концов, геральдика, как и знаки различия, для того и нужна, чтобы пояснить, что о себе думает каждое государство. – Крест – символ моей власти как Владыки Северных островов. – Желтый крест на синем фоне является гербом вашего государства, верно? Но на гербе у вас изображены пять голубых камней. – Золотой цвет – цвет земли, голубой и синий – цвета моря, – голос Хибари потеплел, когда пальцы погладили гладкое, отполированное многими поколениями Владык золото. – Наш герб – схематичное изображение наших островов, объединенных вместе. Синие сапфиры поменьше – Владыки островов, а центральный крупный – Император. Поскольку я являюсь правителем Северных островов, камень находится в верхнем луче. – Значит, у остальных Владык такие же кресты с сапфирами на разных концах украшения? – уточнил Мукуро. – А у вашего Императора – в центре? – Верно, – кивнул Кея и забрал кольцо, которое надел на палец. – А это – знак высшего доверия Первого Императора своим шести друзьям. В моей семье реликвия передается из поколения в поколение как доказательство, что наш род ведет свое начало от самого Алауди, Укротителя драконов. – Значит, таких колец шесть? – На самом деле, семь – седьмое кольцо принадлежит самому Императору, – но по факту шесть, – адмирал угрюмо посмотрел на драгоценность. – Кольцо, принадлежащее одному из Семерых Героев, было утеряно, его род, можно сказать, прервался. – Наверное, большая трагедия для страны? – посочувствовал Мукуро. Собеседник промолчал, и он не стал развивать тему. – История других государств – это всегда очень интересно. Помогает понять ее жителей. Вы так не считаете? – Кея снова не ответил. – Не смотрите на меня столь сурово, адмирал. Если бы я попал в плен к вам, разве вы бы не поступили точно так же, как и я? – Пожалуй, – невнимательно бросил Хибари, слишком погруженный в себя, чтобы поддерживать разговор. – Тогда выбросьте невеселые мысли из головы, – Рокудо поднялся с места. – Забудьте о затянувшейся войне и бесконечных боях, вы заслужили отдых. Если что-то понадобится – у изголовья кровати висит шнурок для вызова слуг. Представьте, что вы заглянули ко мне в гости, – он улыбнулся и покинул комнату, закрыв за собой дверь. Хибари посмотрел ему вслед, покачав головой. – Вот только из гостей уйти можно, а из плена – нет.