Одичавшие

«Здесь тихо, и в печи горит огонь. Здесь можно оставаться до утра, Но у крыльца мой застоялся конь, И мне в дорогу дальнюю пора» © Тэм Гринхилл — Зимние странствия

      Верес поставил на испещренный неприличными рунами дубовый стол щербатую чашку с недопитым сбитнем и откинулся на спинку стула. В корчме, что притулилась на самой окраине Валдачьей слободы, было малолюдно, но многотролльно. Наемники как раз спешили вернуться в Гребенчатые Горы к празднику Великого Прадеда, и попросту добраться домой до Излома. Никому не хотелось застрять на полпути среди лесов, кишащих волками, валдаками, и Бог весть еще какими тварями, особенно если вспомнить слухи, время от времени прилетавшие из городов и принесенные обозами торговцев…       Тройка магов, засевшая в корчме еще с обеда и коротавшая время за сбитнем и варениками со шкварками, в слухи не верила, предпочитая домыслам полевую практику, но по полудню разразилась метель, и отогреваться у очага было куда приятнее, чем плестись в Слободу по морозу и на голодный желудок.       Чародеи валдаков не боялись, справедливо полагая, что пока нежить до поры сидит в подземельях, пусть себе сидит, у них были дела и поважнее. Валдаки, почуяв приближение зимы, окопались в своих катакомбах, законопатив все щели и ходы-выходы утащенной или выменянной у селян ветошью, и обещали до весны носа наружу не показывать. Они никогда ни с кем не воевали, не платили податей, жили по своим законам: «Не укради у селянина репы совсем уж нагло и средь бела дня», потому их лишних раз и без особой надобности предпочитали не трогать.       Как выяснилось, призрачное: «До поры, Верес, до поры», брошенное Ксандром во время последнего собрания, имело четко установленные границы и временные рамки. Вот потому-то маги и коротали сейчас часы до заката в корчме, а не сидели в теплой избе и готовились к Излому. Верес потер глаза и выпрямился.        — Дочка как, Марен?       Марен, так до конца и не оправившийся после потери жены не за год и даже не за десять лет, тепло улыбнулся.        — Хорошо. В Топлых Редах всегда хорошо: свежий воздух, молочко свое, овощи, мясо, природа, опять же, мама в ней души не чает. Приезжай к нам с сынишкой, когда потеплеет.        — И когда мы выпутаемся из этой гхырни, куда по милости Учителя вляпались, — веско охарактеризовала ситуацию Катисса и потянулась за новой порцией сбитня.       Чем сильнее бушевала метель, тем сквернее становилось настроение Катиссы. Она была свято уверена, что Ксандр решил их угробить, и никакие доводы разума были не в силах ее переубедить. Верес, отчаявшись спорить, лишь переглянулся с Мареном.        — Все будет хорошо, — уверенно заявил Марен. — Слухи о загрызнях — это всего только слухи, мы доберемся до Мариной Пади, проверим, действительно ли там есть бесхозный Ведьмин круг, закроем его, разгоним всю нежить, которой удалось сбежать, и вернемся домой.        — Ага, лет эдак через сто, в качестве наглядных пособий по Боевой магии. Мы будем первыми героями, которым удалось предстать в образе полностью лишившихся сил болванов, боровшихся за правое дело, — оптимистично дорисовала картинку Катисса и сунула в рот горсть сухариков с чесноком.       Марен покачал головой, Верес вздохнул: боевая соратница, была в общем-то не так уж и не права, но сдаваться было еще рано.        — А может у нас появится прекрасная возможность открыть новый вид нежити, и мы войдем в историю, как новые герои? — предположил Верес.        — Да, только с нашей удачей нам везет в эту самую историю только вляпаться, причем исключительно с размаху и по самые уши, — ввернул Марен.        — А что касается новой нежити, Верес, так ты бы лучше за своей следил, за старой, — заключила Катисса.        — Катисса, замолчи, пожалуйста, — попросил Верес, но хмурое выражение его лица лучше всяких угроз сообщило магичке, что это пока что он просто просит. Пока что, Верес и сам еще не решил. Ситуация, в которой они оказались, и ему самому не сильно нравилась, но должен же хоть кто-то мыслить здраво в их компании закоренелых пессимистов!       Ходили слухи, что магам-ренегатам удалось скрыться от возмездия, и они ушли вглубь Мариной Пади, чтобы спокойно завершить начатые эксперименты с загрызнями. Недалеко от Пади как раз пустовал заброшенный Круг, из которого при желании и объединенными усилиями злодеев можно было достать много занятной нежити и обучать на ней «собачек», однако, что-то пошло не по плану. Энергия Круга обратилась вспять, заключив в непроницаемый купол Падь и окрестности, валдаки в ужасе попрятались в свои катакомбы, собираясь бежать подальше от проклятых мест, а одичавшие загрызни, напав на своих хозяев, радостно разбрелись по лесам и болотам.       Их звали одичавшими, и это прозвище очень не понравилось Вересу, когда Стармин в общем и Учитель в частности подрядили его разобраться с оказией.        — Смертники, просто признайте, Школе ни за что было бы не отыскать еще троих таких же дураков, даже если бы она и захотела, — не унималась Катисса, — Ты, например, — она пьяно сощурилась и ткнула пальцем в Вереса, — Сидел бы себе в Стармине или в своей Червонной Горке, сынишке зубастому ползунки менял, а вместо этого сидишь с нами. Может, Ковен тебя так и не простил и при первой же возможности предпочел избавиться?        — Достопочтимая госпожа Лабская, — не выдержав, начал Верес, припечатав ладонью кружку, которую Катисса пыталась донести до рта. — Я просил тебя замолчать и не трогать моего сына. Поверь, даже в этой ситуации моих сил хватит, чтобы забросить тебя в Падь и там оставить, но я этого делать не стану. А знаешь, почему?        — Почему? — Катисса осовело ухватилась за кружку и потянула на себя. Ручка обиженно звякнула, и на стол полился сбитень.        — Потому что хозяева загрызей были некромантами. А и ты, и я не понаслышке знаем, что это такое, и если с вами что-то случится, я единственный, кто сможет вернуть вас из Вересковых Пустошей, потому и прошу тебя не перегибать палку.        — А Марен зачем за нами увязался?        — За возмездием, — мрачно уронил маг. — Всем нам есть, за что бороться, так давайте не наживать врагов хотя бы в лице друг друга.       В корчме повисла задумчивая тишина, прерываемая лишь вялым подбренькиванием тролля на их народном инструменте и подбрехиванием собаки, что пряталась под столом. Улучив миг, когда маги прекратят переругиваться и Верес начнет бездумно вырисовывать круги в лужице разлитого по столу сбитня, тролль отложил в сторону немузыкальный инструмент и подошел к ним.        — Эй, лабарр вагурцный, это ты же нашего Прадеда в минувшую зиму чуть не угробил?       Верес нехотя оторвал взгляд от стола, сощурился и посмотрел на тролля: да, так и есть, племянник вождя, такой же лохматый и лобастый, но вроде неглупый детина.        — Ну я, что дальше?        — А то, что Прадед велел тебя, имрюка, слушаться, ежели опять какая оказия случится, и хвыбу твою хвостатую — тоже. Мы мимо Кущи будем в горы идти, может это, передать чего?       Верес задумался: тролли часто примыкали к обозам, спешащим к Излому в Стармин, оттуда до Кущи — рукой подать, да и оборотня, мелькающего на замковой стене вдвоем с магом, запомнили слишком многие. Пока они застряли в этом нелюбезном месте, Шелена, верно, уже невесть что себе надумала, отчаявшись дождаться от него вестей.       Тролль выжидающе смотрел на мага, загребая волосатой лапищей все те же сухарики с чесноком, а Верес уже потянулся за амулетом, висящем на истрепанном кожаном шнурке. Драконья чешуйка. Та самая, с которой однажды все и началось…        — Вот, передай вот это и скажи, что я вернусь. Приду волчьей тропой, как только закончится снегопад.       Тролль мотнул волосатой башкой, кивнул и вышел в метель, а Верес еще долго смотрел ему вслед, шепча себе под нос: «Я обязательно вернусь, Шел».