My fair Sue

Света толкнула дверь, робко заходя внутрь. Маленький колокольчик над головой девушки звякнул, но звон быстро потонул в тишине. В похоронном бюро было довольно темно, свет проникал только через маленькие окошечки. Всюду было очень пыльно и до ужаса тихо. А может, этого Гробовщика нет — пришла на ум Светке совершенно жуткая мысль. Может, реальность имеет что-то общее с миром аниме только внешне. Может, Гробовщик на самом деле — старый извращенец, помешанный на похоронных обрядах, а никакой не жнец. А может, Грелль Сатклифф и его кроваво-алые волосы ей просто почудились… — И что же тебе здесь нужно? — над её ухом раздался голос — немного дребезжащий, отчасти издевательский. Ну точно он. Гробовщик оказался довольно высок. Света едва доставала ему до подбородка. Серебристо-седые волосы неаккуратно лежали на его плечах и спине, густая челка скрывала глаза. Тем не менее, Света, помнящая Легендарного жнеца по аниме, слишком хорошо понимала, что его глаза уже давно рассмотрели её из-за седой шторки-челки, от макушки до пяток. — Я… — начала девушка, даже толком не зная, что сказать. В самом деле, её история выглядит уж слишком глупо. Гробовщик стоял молча, терпеливо ожидая его ответа. Почему-то Свете стало зябко. Он ничем ей не обязан, ничего не должен, так почему же он должен помогать ей? Но если не он, то кто? — Возьмите меня к себе в ученики, — неровным голосом попросила Света, почти что сипя в конце. — Ну пожалуйста, — робко добавила она через пару секунд. — Я не нуждаюсь в подмастерьях и в учениках, мисс, — Гробовщик всё так же стоял, почти не шелохнувшись перед ней. — Что-нибудь еще? — — Мне некуда пойти… — Света уставилась невидящими глазами прямиком в пол. На удивление, тот был чист, хоть и пылен. В носу тут же защекотало из-за сильного желания чихнуть. — Прошу вас… Хотя бы в служанки возьмите! — Гробовщик не ответил ей. Света плотно сжала губы, боясь расплакаться. Глаза уже начало жечь от накопившихся слёз. Желание чихнуть заставляло корчить самые дурацкие гримасы. — Пожалуйста… Я могу готовить и убирать. Я умею варить суп. И еще я могла бы… — — Не нужно, — произнес Гробовщик. — Это всё? — — Мне даже платить не нужно. Я буду работать за еду… — Костлявый палец указал ей на дверь. — Я знаю, что вы жнец, — глотая слёзы, произнесла Света. — Жнец в отставке. Легендарный шинигами… — Гробовщик странно хихикнул, неопределенно и как-то тускло, точно его практически не позабавили ее слова. — Я знаю, что вы — хороший, — продолжала упрашивать Света. — Я читала о вас… Вы не похожи на… В общем, на местных людей. Мне идти больше некуда… И тут кругом одни пьяницы и извращенцы. — Гробовщик ловким движением сунул в свой приоткрытый рот печенье в виде косточки. Кажется, он думал о чем-то отстраненном, даже не обращая внимания на плачущую девушку. Краем глаза Света увидела знаменитый тонкий шрам на мизинце. — А еще я могла бы смешить вас. — При этих словах Гробовщик явно оживился, с хрустом разгрызая печенье. — В самом деле? — произнес он. — Что же, попробуй. Рассмеши меня сейчас. — — Сейчас? — язык присох к горлу. Света говорила с трудом. Неожиданно она чихнула — громко, с явным наслаждением, обдав автоматически приподнявшуюся, чтобы прикрыть лицо, руку соплями. Гробовщик кивнул. Серой тенью он возвышался среди гробов, закутанный в свой балахон. Свете всё больше казалось, что Легендарный прожигает её взглядом. — У тебя есть четверть часа. Три оборота, — острым черным ногтем Гробовщик постучал по маленьким песочным часикам с узким горлышком. — Если тебе удастся подарить мне смех — начинай сейчас. Если нет — изволь. — Света сглотнула накопившуюся слюну. В детстве она читала целый сборник еврейских анекдотов. Затем еще несколько — читала запоем, изредка веселясь на пошлятине с неожиданной концовкой. Но разве можно рассмешить Легендарного простым «возвращается муж из командировки»? — Заходят в бар американец, немец и русский, — уныло начала Света, стремясь занять паузу. При звуках её голоса Гробовщик сразу перевернул часы. Дело откровенно не клеилось. Света болтала как попугай, однако Гробовщик откровенно скучал. Печеньки таяли в его рту, и девушка понимала, что сама же топит себя, но продолжала выдавать анекдоты один за другим. Гробовщик перевернул часики с недовольным кряканьем. — А у нас, у русских, всегда так — добровольно и с песней! — на секунду Света воспряла духом, увидев, как затряслись плечи Гробовщика. — И всё-таки, нет, — Гробовщик вздохнул, точно действительно сожалея. — Еще бы чуть-чуть… — — Ладно. Пришел чукча на Красную площадь и… — — Остановись, — Гробовщик взмахнул рукой. — Довольно уже. Подобное я слышал уже сотни раз в разных интерпретациях. — Света засопела, даже не поднимая взгляда. Краем глаза она видела в часах тоненькую струйку песка, неумолимо сыпавшуюся на дно. — Расскажи что-нибудь из своего опыта, — предложил ей Гробовщик. — Твои истории навевают скуку. Но время-то ещё осталось. — Осознавая свою полную ничтожность, Света изобразила совсем уж скорбное лицо. Гробовщик вежливо наблюдал за её кривляньями. — Я несу возмездие во имя Луны! — наугад брякнула Света. — Нет, — коротко бросил Гробовщик. — Снова нет… Последний поворот. Как тебя зовут? — На секунду у Светы мелькнула мысль сказать ему правду. — Я Сью, — неловко сказала она, выбрав какое-то мало-мальски созвучное своему английское имя. — Я… Я дочь торговцев. И сирота, да. — — Бедное дитя, — губы Гробовщика складывались в насмешливую ухмылку. — Я хоронил твоих родителей? — — Нет, — против воли вырвалось у девушки. — Так почему ты сюда пришла? — голос Гробовщика так и сочился ядом. — Потому что вы жнец, — покорно кивнула девушка. — Я сдаюсь. Вы не смешитесь. — — Погодь-ка. Как, ты сказала, тебя зовут? Я не расслышал. — Названное имя уже успело вылететь из головы Светы. С… Сакура? Или нет, наверное, Александра… Или Мария? — Мэри, — брякнула девушка наугад. — А не Сью, нет? — казалось, Гробовщик начинает потихоньку захлебываться смехом. — Ага, да. Мэри-Сью, — спохватилась Света. Секунду Гробовщик молча стоял. Затем тело его обмякло, будто в замедленной съёмке падая на стоящий неподалеку гроб. Поначалу Свете показалось, что Легендарному плохо. Гробовщик бился в истерическом припадке, визжа и ухахатываясь, точно в приступе эпилепсии. Звуки редкостного по силе ржача больно били по ушам, и Света скорее зажала их, чтобы не оглохнуть. — Потешила, потешила меня, Мэри-Сью, — Гробовщик уже перестал смеяться, однако не поднимался с гроба. С уголка его рта капала слюна. На секунду Свете показалось, что слово «me» Гробовщик произнес уж очень странно. — В служанки, значит, решила податься? Белоручку не потерплю. Чаю мне сделай. — — Чаю? — Света была готова целовать ему ноги. — Да я вам пирожков испеку! С вареньем. Ну, если продукты есть. — — Нет, — хихикнул Гробовщик. — Только чай. –