На двадцать шесть, красное

       БэкХён шёл по улице то замедляя шаг, то практически срываясь на бег. В его голове роилось множество мыслей; они метались туда-сюда, как разозлённые пчёлы, и никак не желали формировать стройный логический ряд.    Ещё со времён учёбы на юридическом он уяснил для себя, что главное при раскрытии любого преступления – это его субъективная сторона, то есть мотив и вина.    Кто мог бы захотеть убить Дженни Чон? За что актрису лишили жизни?    Каждый из опрошенных подтвердил слухи о крутом нраве артистки, о её раздражительности и взрывном характере. Но таких людей много, и далеко не всех убивают.    Однако порой хватало небольшой искры, чтобы зажглось пламя...    Пак ЧанЁль являлся, судя по отзывам ЧонИна, тем самым легковоспламеняющимся материалом, который вполне мог вспыхнуть из-за грубости и бесцеремонности Дженни Чон. Но если такой человек и решился бы на убийство, то только под влиянием момента. Просчитывать сложную схему, вовлекать в свои сети ни в чем не повинного театрального артиста, подгадывать время звонка в полицию он бы не стал.    Но всё же полностью сбрасывать его со счетов нельзя, ведь из всего окружения актрисы он был единственным подозрительным типом с уголовным прошлым.    БэкХён остановился на переходе и устало вздохнул. Слова ЧонИна не шли у него из головы, но проверить их представлялось почти невозможным. Такого, как ЧанЁль, просто так не расколешь: он стреляный воробей, который наверняка успел узнать все полицейские уловки.    Загорелся зелёный свет, и детектив послушно двинулся вперёд. Он планировал переночевать и отдохнуть в конторе, а с завтрашнего утра попытаться раскопать побольше.    Можно было подойти с другого края – разузнать об обвиняемом. Кто такой Исин, чем он живёт, правдивы ли его слова о частных заказах, порой поступавших артистам труппы?    Да, именно этим и стоило заняться завтра...    Сыщик свернул в знакомый переулок и невольно ускорил шаг: ему не терпелось оказаться в уютном тепле родной конторы. ***     Конец октября – это, по мнению многих, самое унылое время в году. Ветер, холод, периодически сменявшиеся противным дождиком, а также бурая мёртвая листва, уже не блиставшая красивыми яркими оттенками красного и жёлтого, являли собой прекрасный погодный фон для самого жутковатого дня в году.    БэкХён провёл отвратительную ночь, проворочавшись несколько часов на своём жутко скрипевшем рыжем диване.    Стоило ему только закрыть глаза, как подсознание услужливо выдавало образ Исина, сломленного, опустошенного. Юноша делал петлю из верёвки и потом накидывал её себе на шею... А потом сыщик резко просыпался и пытался отдышаться, расстёгивая на груди пуговицы пижамы.    Это дело оказалось куда более сложным и запутанным, чем казалось в самом начале. Множество новых деталей всплывало практически ниоткуда. Новые имена фигурантов, новые обстоятельства... Расследование на глазах обрастало подробностями, как снежный ком.    Но, как ни странно, это вовсе не пугало БэкХёна.. Он сохранил тот самый энтузиазм, с которым взялся за дело два дня назад.     Именно поэтому утром двадцать девятого октября детектив, постаравшись забыть об ужасной ночи, бодро чистил зубы в небольшой ванной комнате, прилагавшейся к его конторе.    Это вовсе не было роскошью – лишь уборная и небольшая раковина, вот и всё. Но БэкХёну этого вполне хватало, а тёплая вода вполне помогала примириться со всеми прочими бытовыми шероховатостями.    Напевая один из модных хитов, детектив радостно плеснул воды себе в лицо. В конторе разрывался его сотовый телефон, но сыщик не обращал на это внимания, всё глубже погружаясь в дело, над которым работал.    КёнСу должен был прийти через полтора часа – и ни минутой позже. Этот человек никогда опаздывал и был точен, как часы на ратуше. БэкХён не рассчитывал пересечься с ним, у него были совершенно другие планы, и приступить к их выполнению стоило как можно скорее.    Выйдя из ванной, детектив не спеша подошёл к своему столу и проверил телефон. Экран показал один неотвеченный вызов от Лу Ханя... – Интересно, что ему понадобилось так рано? – пробормотал сыщик, перезванивая журналисту.    Слушая длинные гудки на том конце линии, БэкХён подошёл к окну и поморщился: снова дождь.    Для осени – ничего необычного, конечно, но довольно неудобно, ведь работать сегодня придётся на улице.    Глубоко вздохнув, детектив сурово посмотрел на экран мобильника. Что там с этим писакой, куда он, черт возьми, подевался? Сам же только что звонил...    Сбросив звонок, сыщик бросил телефон на диван, решив пока не думать об этом. Сейчас требовалось только одно: действовать согласно плану. А с Лу Ханем можно пообщаться и попозже.    И с этими мыслями БэкХён начал спешно одеваться. ***     Театр «Галатея» занимал здание, в котором раньше располагалось какое-то присутственное место. Чиновничья контора уехала отсюда, но протокольный дух, пропитавший всё вокруг, остался.    Ничего даже отдалённо напоминавшего творчество не было ни в чётких линиях здания, ни в узком дверном проёме, словно утопленном в стены, ни в окнах с неудобными фрамугами, открывавшимися вверх.    О том, что это театр, свидетельствовала лишь незаметная металлическая табличка прямо над входом.    Заведение являло собой воплощённую скромность: линолеумные полы, которые были зашарканными ещё лет двадцать назад, скромная гардеробная с клевавшим носом работником, скрипучие деревянные ступени и легкий, едва заметный запах пыли, витавший в воздухе.    Что ж, ничего необычного для театра мелкого пошиба.    Осмотревшись, БэкХён спокойно подошёл к столу гардеробщика и тихо постучал пальцами по стойке.    Работник театра, вздрогнув, проснулся и недобро покосился на посетителя. – Театр открывается после пяти вечера, – недовольно проворчал он, одергивая вязаную безрукавку. – Я не зритель, – помотал головой детектив, облокачиваясь на стойку. – Я частный сыщик.    Гардеробщик поморщился и махнул рукой в сторону двери. – Убирайтесь отсюда, – проскрипел он. – Таким, как вы, тут ловить нечего. – Я пришёл по поводу дела об убийстве Дженни Чон, – как ни в чем не бывало продолжил БэкХён. – Насколько мне известно, Чжан Исин... – Проваливайте отсюда, – зло выплюнул работник театра. – Я просто принимаю и подаю пальто! Я ничего не знаю об этих ваших артистах!    Детектив развёл руками, отступив на шаг. – Хорошо, хорошо, – промолвил он. – Спокойно. Мне просто нужно поговорить с кем-то, кто знал Исина, вот и всё.    Гардеробщик издал резкое «тьфу!» и встал со стула. – Тогда разбирайтесь с управляющим, – бросил он, протянув руку и указав налево, в сторону узкого коридора. – Последняя дверь. – Спасибо, – БэкХён кивнул и направился в указанном направлении.    Работник театра фыркнул и, усевшись назад, демонстративно отвернулся.    Детектив быстро прошёл по коридору и, постучавшись в приоткрытую дверь в самом торце, проник в помещение.    Кабинет директора театра представлял собой вполне типичное зрелище: старая мебель, протёртый ковёр на полу, какие-то старые грамоты на стене.    Управляющий оказался довольно представительным мужчиной чуть за пятьдесят. Он восседал за столом с таким гордым видом, будто являлся главной не мелкого театра, а, по меньшей мере, генералом армии.    Несмотря на поношенный костюм, он выглядел солидно и надёжно и, судя по гордо поднятой голове и расправленным плечам, привык бороться с трудностями, которые жизнь посылала ему. – Господин директор? – спросил БэкХён, сделав пару шагов вперёд. – Совершенно верно, – спокойно кивнул управляющий. – Меня зовут Шин ДжеХён, и, кажется, я знаю, зачем вы пришли. Чжан Исин, верно?    Детектив кивнул. – Его адвокат нанял меня для того, чтобы доказать невиновность вашего артиста, – вымолвил он, подходя ближе. – А вы уверены, что вы не журналист? – подозрительно прищурился управляющий. – Один такой уже приходил ко мне сегодня утром.    БэкХён склонил голову и, порывшись в карманах, достал видавшую виды визитную карточку. – Уверяю вас, я настоящий частный детектив, – произнёс он, кладя картонный прямоугольник на стол Шим ДжеХёна.    Управляющий, бросив взгляд на карточку, кивнул и указал крупной ладонью на стул, стоявший у самой двери. – Поднесите его поближе, и давайте поговорим, – проговорил он.    Послушно пододвинув стул к столу, БэкХён присел и, опершись на колени, наклонился вперёд. – Чжан Исин... – начал директор, потирая подбородок. – Честно говоря, я никогда не возлагал на него больших надежд. Он не обладал особым талантом, всегда держался позади, не годился для главных ролей. Я сохранял его в труппе, так как он редко просил прибавки. Сами понимаете, театр у меня маленький, выручка небогатая, и я не могу позволить себе большие премии сотрудникам. Исин, как мне всегда казалось, осознавал свои скромные возможности и никогда не требовал для себя особых условий. Остальные актёры любили его: любезный и милый юноша, очень приятный в общении... Конечно, никто из нас и представить не мог, что он станет обвиняемым в деле об убийстве. И лично я не склонен верить, что это он убил ту даму. – Скажите, а ваши артисты часто прибегали к подработкам? – прищурился БэкХён.    Шим ДжеХён тяжело вздохнул. – Признаю, жизнь лицедея нелегка, – обронил он, сложив руки, как в школе. – Не знаю, насколько часто, но работающие в моей труппе и вправду брали себе сторонние заказы. Я никогда не возражал, потому что понимал, что живётся им непросто. Кроме того, это не мешало им исполнять их обычные обязанности в театре. – Исин рассказал на допросе, что у служебного входа к нему подошел человек, – осторожно вымолвил детектив. – Так обычно и случалось? – Думаю, да, – кивнул управляющий. – Актёры используют только чёрный вход, поэтому ждать их у парадного не имело смысла. – Он также упомянул о костюме пристава, – сыщик поёрзал на стуле. – Если я не ошибаюсь, у вас в подвальном помещении есть склад одежды, которая практически не используется, и артисты могут беспрепятственно брать её для выполнения сторонних заказов. – Это возможно, – Шим ДжеХён сложил ладони домиком. – Действительно, мы прячем костюмы, которые редко используем, в нижней примерочной. За ними никто не следит, и даже я сам, честно говоря, не знаю, что там хранится. Если хотите, я могу показать.    БэкХён кивнул и быстро встал с неудобного стула. Хозяин кабинета поднялся и пошёл к выходу, и детектив поспешил за ним.    Нужная дверь оказалась довольно близко: за первым же ходом слева скрывались ступени, ведущие вниз. – Будьте осторожны, детектив Бён БэкХён, – бросил управляющий, включив свет. – Лампы тут не особо мощные, а ступени – довольно крутые. – Обязательно, – бросил сыщик, щурясь от внезапно замигавших потолочных светильников. – Вы упоминали о журналисте, который приходил к вам с утра... – Совершенно верно, – ответил Шим ДжеХён, медленно спускаясь по лестнице. – Этот молодой человек перехватил меня у самого входа в театр. Он начал спрашивать меня об Исине, стараясь вытянуть сведения о его личной жизни. Я вежливо, но твёрдо попросил его убраться прочь.    БэкХён наморщил лоб. Неужели, Лу Хань решил переметнуться в штаб противника? Или корреспондент решил поступиться принципами ради интересной статьи...    Конечно, существовала и вероятность того, что китаец нашёл какие-то доказательства виновности соотечественника...    Детектив помотал головой. Нет, не может быть. Лу Хань бы рассказал ему о своих наблюдениях. Он же звонил с утра, разве нет? – Скажите, а он был не из газеты «Зеркало»? – вымолвил он, надеясь на отрицательный ответ. – Точно, – не оборачиваясь, кивнул Шим ДжеХён. – Он представился. Имя... Я не помню. Оно звучало, как иностранное.    Сыщик с силой сжал зубы. Чёртов писака, оказывается, работал сам по себе, не озаботившись проинформировать союзников о своих действиях.    Что ж, когда они встретятся, Лу Ханю придётся ответить на пару вопросов. – А выглядел таким честным... – вымолвил он вслух, сжав правую ладонь в кулак. – Кто, тот журналист? – поинтересовался управляющий. – Я не заметил. Хотя тогда ещё не рассвело. Было около семи утра, а в октябре... Вот мы и пришли.    Он отошёл в сторону и широким жестом обвёл помещение, в котором они оказались.    Оно было мрачным и довольно неприветливым. Из обстановки тут имелись лишь металлические перекладины, на которых висели плечики с одеждой.    Наряды, представленные здесь, отличались огромным разнообразием: военная униформа соседствовала с пышным платьем придворной дамы из шестнадцатого века, а консервативный костюм священника висел рядом с чем-то красным и резиново-латексным. – Как вы сами могли заметить, тут ничего не запирается, – с улыбкой произнёс Шим ДжеХён. – Любой из артистов может взять то, что ему нужно, а потом тихо вернуть на место.    Ничего не ответив, БэкХён прошёл вдоль рядов вешалок. Почти все костюмы были на месте, лишь одни плечики висели пустыми. Видимо, именно отсюда Исин и взял свой наряд пристава.    Детектив провёл рукой по искусственному меху боа, висевшему рядом. – Я могу увидеть чёрный вход? – спросил он, повернувшись к управляющему. – Разумеется, – кивнул последний. – Следуйте за мной.    Подъём по ступеням показался сыщику куда более быстрым, чем спуск. Скорее всего, так было потому, что мысли о двойной политике Лу Ханя не давали БэкХёну покоя.    Шим ДжеХён поспешил по коридору дальше. Они прошли мимо недовольного гардеробщика, который при виде босса тут же вскочил и сделал вид, что стирает пыль со стойки.    Для того, чтобы добраться до заднего выхода, им пришлось обогнуть гардеробную и пройти ещё через один коридор. – Вот сюда он и ведёт, – промолвил управляющий, распахнув дверь. – С вашего разрешения, я вас оставлю тут, хорошо? – Да, разумеется, – склонил голову детектив. – Спасибо за помощь.    Управляющий кивнул и прикрыл за собой дверь, оставив сыщика в одиночестве.    БэкХён, спрятав руки в карманы, осмотрелся. Он оказался в узком переулке, где даже два автомобиля вряд ли смогли бы разъехаться.    Детектив нахмурился. Итак, по словам Исина, в тот самый памятный день была отвратная погода: дождь лил как из ведра. Незнакомец, что караулил артиста, должен был стоять неподалёку, чтобы не пропустить момент, когда китаец выходил из театра.    Исин упоминал, что тот человек был на машине...    Сыщик перешёл переулок и, обернувшись, посмотрел на заднюю стену театра. Дверь, из которой он недавно вышел, прекрасно просматривалась отсюда.    БэкХён опустил голову и начал внимательно осматривать дорогу. Он и сам не знал, что собирался найти, и просто рассчитывал на везение.    Заметив что-то, детектив быстро присел на корточки.    На дороге лежала деревянная зубочистка, край которой был обкусан.