После

Оропо тесно прижимает её к себе и целует. Он говорит, что грезил о ней, говорит, что его любовь к ней способна двигать целые миры, говорит, что он — Юго. Сердце Амалии сладко сжимается от его действий и слов. Оропо красив и статен, он не стесняется своих чувств и не произносит надломленное: «Я никогда не смогу дать тебе то, что ты ждёшь от меня». Так что принцесса хочет ему верить, позабыв обо всём. Появление Юго становится первой трещиной в свежеобретённой мечте. Он бросается к ним, а девушка крепко обвивает руками талию Оропо. Гадостливое чувство подначивает её, Амалия собирается предупредить, что элиатроп не понимает ситуации, но вдруг на его пути возникает Адамай. Братья впервые заговаривают напрямую и садида судорожно вздыхает, глядя как мальчишка теряется, как замирает, словно не дыша. Он назвал её эгоистичной принцессой, не замечающей тревоги других. Что же, теперь всё её внимание устремлено на Юго, в то время как сам он не сводит взгляда со старшего близнеца. Дракон перемещается вокруг элиатропа. То оказывается за спиной, то преграждает дорогу. Они находятся на открытой местности, однако Адамай будто грубо загоняет брата в угол, прижимает к невидимым стенам, которые отрезают путь к отступлению. Они не разрывают зрительного контакта, пока Юго не делает попытку обхода — тогда Адамай наступает первым, ухмыляясь краем рта, будто давно ожидал этого момента. Он обрушивает удар за ударом и каждый последующий яростнее предыдущего. Дракон бьёт хлёстко, быстро, сильно, — но не достаёт, земля расходится трещинами там, где мгновение назад был элиатроп. Глядя на своих друзей, Амалия в волнении стискивает пальцы. Висок прижат к груди Оропо так, что она слышит его ровное, как часы, сердцебиение. Оно совсем не попадает в такт с её. Как и обещал, Юго не сражается, он не смеет поднять руку на брата и Адамай лишь сильнее выходит из себя. Он ловит младшего в кольцо хвоста и кричит в отчаянном гневе, чтобы тот бился. Юго, в противоположность ему, молчит, упрямо держа перед собой щиты. Это не просто бой, это нечто глубокое, застарелое. По-настоящему личное. Для близнецов сейчас не существует никого, кроме друг друга. И все присутствующие послушно замерли, будто бы негласно принимая роли призраков. Когда Адамай лишает брата единственной защиты, Амалия едва сдерживает свой резкий вскрик — ей страшно смотреть на перекошенную диким торжеством морду дракона. Ей страшно, потому что Адамай хрипло и каркающе смеётся, каждый раз, когда его удары достигают цели и Юго со сдавленными хрипами тряпичной куклой падает лицом вниз. Но больше всего ей страшно из-за того, что Юго позволяет это Адамаю. Он совсем не боится, в отличие от принцессы. Она не видит лица элиатропа, когда он встаёт, с трудом опираясь на трясущиеся ладони. Однако ей кажется, что сейчас он медленно разведёт руки в стороны, приглашающе раскрывая для дракона объятия. Адамай замирает и перестаёт ликующе скалится, словно он тоже это увидел. Амалии больно в груди и ядовитая горечь завистью расползается по всему телу. Ей хочется плакать от осознания того, насколько самоотверженно Юго принимает своего брата.