Французская лилия для саксонского льва

Утром Ревекка проснулась и несколько минут сонно наблюдала за солнечным зайчиком, пробравшемуся в спальню через небольшую щель между ставнями и теперь прыгающем по скромной, но добротной мебели и стенам комнаты. Спальня, которую ей вчера отвели была небольшой, постель в меру удобной, окна выходили во внутренний дворик, как вчера весьма туманно выразился сенешаль де Эсм, во избежании. Правда чего именно Ревекка так и не поняла. Остаток вчерашнего вечера вообще был сумбурным, магистр учтиво сослался на дела ордена и удалился в неизвестном направлении, Астор сразу сообщил, что хочет спать, Бриан и Вольфганг так и не вернулись, а Анри де Эсм до ночи развлекал женщину байками из своей походной юности. Причем у Ревекки возникло стойкое ощущение того, что ее намеренно отвлекают от интересующих тем, как то, с чего ради Бриану нужно было прилюдно унижать её, оставлять письмо, а затем и вовсе отправлять из замка. Ночью, правда, сквозь сон ей почудилась горячая ладонь, в извиняющимся жесте, прижавшаяся к её щеке, а потом кто-то с тихом вздохом почти невесомо коснулся губами её губ. Впрочем, вполне возможно ей всё это могло и присниться, учитывая, что ей всю ночь снилось что-то путанное и странное. В комнату заглянула служанка и увидев, что госпожа уже не спит, предложила помочь с умыванием. И хотя вставать было совершенно лень, женщина всё же заставила себя подняться. В трапезной были лишь Анри и, как ни странно, Вольфганг. Астор уже успел вместе с магистром уехать по каким-то таинственным делам, причем, Астор попросту напросился вместе с главой ордена. Поприветствовав мужчин, Ревекка села напротив Вольфганга, тот сегодня был на редкость задумчивым и рассеянным, вяло ковырял ложкой постную кашу, снова на здоровое питание перешёл, решила Ревекка, почти не притронулся к нарезанной в миске зелени и отварным овощам и даже ни разу не потянулся к любимым им сладостям. - Бриан так и не вернулся? - осторожно спросила Ревекка, госпитальер вздрогнул, бросил на Ревекку быстрый взгляд и покачал головой. Анри де Эсм выразительно кашлянул. Ревекка тут же повернулась к нему, иоаннит даже бровью не повёл. - Оставь пока Вольфа с его думами, он со вчерашнего дня слегка не в себе. - Ревекка украдкой оглядела Вольфа на предмет новых следом драки или же чего похуже, но даже ссадина в уголке губ иоаннита начала подживать. - А о чём он думает? - Бог ведает, дитя моё. Ты, кстати, проспала мессу. Как твой духовный наставник, я бы тебя порицал за подобное своеволие и небрежие к спасению собственной души. Но я знаю, какой тяжёлый был вчера для тебя день и ещё более тяжёлый выдался вечер. Однако настаиваю на том, чтобы ты посетила обедню... - Ревекке нельзя выходить из дома. - бесстрастно прозвучал голос иоаннита - Более того, я категорически запрещаю ей покидать дом одной. - Да разве же она будет одна? Я пойду, ты прекратишь мучиться и тоже пойдёшь. - У меня другие планы. - иоаннита пожал плечами - Да и потом, в доме трое духовных лиц, прочтите пять раз Отче наш и ступайте по своим комнатам с миром. - Какая грубость и неучтивость в присутствии дамы. - довольно мягко пожурил его сенешаль - Ты явно не в духе, посему мы и впрямь оставим тебя с твоим дурным расположением духа. К тому же, Ревекке полезно будет погулять по городу и возможно сходить на местную ярмарку. Пойдём вместе, дитя моё, отвлечемся от этой ассамблеи со всеми её интригами. - Ни в коем случае. Никто никуда не пойдёт! Это может быть опасно. - Ревекка с удивлением смотрела на обычно спокойного и сдержанного Вольфганга. Тот тоже мельком взглянул на нее и вновь уткнулся в глиняную миску - Не надо так на меня смотреть, я тебе потом всё объясню... - Или же никогда. Я помню твои вчерашние слова. Хорошо, я сделаю, как ты скажешь, тем более что есть у меня кое-какие соображения по поводу твоего странного поведения. Но взамен ты просто скажешь: в нашей дружной и тесной компании всё хорошо? - Разумеется. - не моргнув глазом соврал Вольфганг - Разве может быть иначе, Ревекка? - Что ж, - сенешаль понимающе покивал - тогда ответь и мне, кто вчера погасил светильник с благовониями и закрыл окно? - Какой светильник? И какое окно? - удивился фон Райн. Ревекка тоже ничего не поняла, но вдруг иоаннита виновато взглянул в её сторону - Ты имеешь в виду окна первого этажа? Ну да, я закрыл. - Выдержки тебе не хватает. - прокомментировал де Эсм - У Бриана её больше. - Да не скажи. - фыркнул Вольфганга. Ревекка уже мысленно махнула рукой на этот разговор ни о чём, тем более, что сенешаль явно находил в поддразниваниях Вольфа какой-то скрытый смысл, а иоаннит начинал серьёзно злиться. Но неожиданно она вспомнила своё пробуждение. - Кстати, у меня ставни были утром закрыты, хотя я их вчера оставила открытыми. И светильник... - Разумеется. - с невозмутимым равнодушием отозвался фон Райн - Бриан остался в замке, я вернулся. И он велел беречь тебя как зеницу ока. Что я и сделал, проверил, всё ли с тобой в порядке, закрыл ставни, простудишься, лечи тебя потом. И погасил светильник, чтобы ты во сне не задохнулась в чаду. Затем закрыл все окна на первом этаже. Чтобы не сквозило. - Ты заходил в мою комнату?! Вольфганг!!! - А как ты прикажешь выполнить просьбу Бриана?! Всё закрыли эту тему. Не понимаю, Анри, почему надо было так раздувать из комара верблюда! Можно подумать, я ночью влез в церковь и осквернил алтарь! Обычная забота о здоровье крестницы! - Ладно, не злись. Чего беситься-то? - Анри примиряюще поднял вверх руки. Вольфганг хотел было ответить, но быстрый отрывистый звон шпор и появление его собственного оруженосца заставило его умолкнуть, так и не разразившись длинной гневной тирадой. Оруженосец безмолвно поклонился сенешалю, чуть помедлив, приветствовал Ревекку, после чего передал записку Вольфгангу. Тот бегло пробежал глазами три строки и помрачнел. Ревекка и Анри деликатно отвернулись от иоаннита, продолжив беспечную беседу о погоде и ярмарках. Вольфганг выбрался из-за стола и подошёл к окну, из которого просматривалась практически вся соборная площадь. Младший член ордена, все так же не проронив ни слова, последовал за ним. - Что скажешь? - Они здесь. Один притаился позади колодца, он вооружен арбалетом, второй стоит там в тени, главного входа в собор. Они шли за нами от самого замка, мой господин. Но мы шли по отдельности, старший оруженосец господина Бриана и я. К тому же, Болдуин свернул за пару улочек от площади, а эти молодцы увязались за мной. - оруженосец практически шептал всё на ухо иоанниту, чтобы никто больше в комнате его не услышал. Вальфганг одобрительно кивал, иногда искоса поглядывая на Ревекку и сенешаля - Мой господин, тот, что у собора, на мой взгляд, более опасен, чем арбалетчик. - фон Райн снова оглядел соборную площадь. Горожане и торговцы, веселящиеся, жующие, празднующие, распевающие песни, глазеющие на передвижной уличный театр и фокусников, весьма затрудняли точно рассмотреть месторасположение противников. Вольфгангу эта история не понравилась с самого начала, сейчас же она нравилась ему ещё меньше. Чёрт бы побрал Бриана с его уверенностью и расчётами! А если ему, Вольфу, попросту не удастся отвести от беременной женщины удар, как удалось вчера?! Что если во всей этой суете враг подойдёт слишком близко и одним ударом кинжала оборвет две жизни? Или же стрелок в недобрый миг спустит рычаг арбалета, а госпитальер попросту не успеет прикрыть крестницу? Может стоит отсидеться в доме? За защитой стен и оконных ставен? Если бы дело касалось только его одного Вольфганг фон Райн уже четверть часа как был бы среди пёстрой круговерти толпы, выжидая нападения и хорошую потасовку. Но Ревекка... - Кстати, собаку всё же нашли? - Да, я обнаружил её полуприкопанную на заднем дворе, за конюшнями. И вместе с оруженосцем герцога де Неля перенесли на живодерню. У пса была рана от кинжала. - Не понимаю, почему Бриан так смело рискует её жизнью. - пробормотал иоаннит - Ладно бы цель была достаточно высока, хотя я даже представить не могу, во имя чего можно принести такую жертву: горячо любимая женщина и неродившийся ребенок! Только лишь ради того, чтобы Филипп Капетинг завтра произнёс свою речь при полной поддержки знати Франции?! Не понимаю! - раздражённо проговорил иоаннит. Оруженосец сочувственно улыбнулся. - С другой стороны, выбор тоже невелик, мой господин. Если сейчас мы откажемся от этого рискованного шага, тогда покушение повиснет над вашей крестница, точно домоклов меч. И потом найти преступников и уберечь невиновных будет сложнее. - Поговори мне ещё тут! Как будто бы я сам не знаю. - проворчал иоаннит, на самом деле, только эта мысль и заставила его согласиться на эту авантюру. Это и мучительные переживания друга, до последнего колебающегося в правильности выбранного решения. Но подстраховаться было необходимо. - С внутреннего двора есть лазейка в заборе, оттуда можно попасть на соседнюю улочку. Разыщи Болдуина, пусть попробует убрать того, у собора. Позовите стражу, действуйте от моего имени, имени герцога Рауля и великого магистра ордена Тамплиеров. Пусть они заберут этого негодяя отсюда. Пусть придеруться к любой мелочи, неважно к какой. И арестуют. Попробуем сократить опасность, как можно больше. Не хочу потом всю оставшуюся жизнь мучиться, что не смог уберечь. - Я жизни своей не пожалею, но выполню ваш приказ. - поклялся юноша, иоаннит перекрестил оруженосца и тот выбежал из трапезной. Вольфганг же мрачно уставился в небольшую щель между ставнями. Ревекка и сенешаль прекратили создавать иллюзию непринуждённой беседы и только переглядывались изредка, всё больше наблюдая за застывшей в позе напряжённого ожидания фигурой госпитальера. Наконец Ревекка не выдержала, встала со своего стула , не обратив внимания на попытки мессира де Эсм остановить её, подошла к Вольфгангу. - Вольф? - осторожно коснулась женщина плеча госпитальера, тот едва не подпрыгнул от неожиданности, ведь всё его внимание поглощала сцена на ступеньках собора. Видимо оруженосец дошёл до стражников и смог их либо купить, либо убедить. Не оборачиваясь, он снял со своего плеча женскую ладошку и чуть отстранил. - Не стой у окна. - Ты считаешь, что воздух Суассона вреден для меня? - улыбнулась Ревекка, госпитальер с серьёзным видом кивнул - Но ты ведь стоишь. - Для меня воздух целителен, подобно травам знахаря. - Хм. Тогда может ты откроешь ставни? Не думаю, что тебе удастся насладиться чистым воздухом при закрытых окнах. - Вольфганг невольно улыбнулся. - Поверь, это гораздо сильнее оказывает влияние на здоровье, чем полдюжина травниц с лекарствами. - Ревекка хмыкнула, заглянула в небольшое отверстие внизу ставни. Что же так сильно привлекло его внимание? Со ступенек собора трое стражников почти волоком тащили тощего мужчину в темном плаще, тот не сопротивлялся, попросту повиснув на их руках. Видимо был без сознания. - Бедолага. - сострадательно прозвучал ее тихий голос - За что же его лишают свободы на этом празднике жизни? - Поверь, он не заслужил ни свободу, ни жизнь. Ты кстати собирайся, сходим в церковь, потом погуляем на ярмарке. - как можно небрежнее бросил мужчина, женщина помолчала несколько минут, обдумывая и анализируя его слова, в то время, как сам иоаннит пытался прикинуть, можно ли будет заставить её надеть под плащ кольчугу, пусть даже без хаубрека или бармицы. Но хоть что-то, что увеличило бы в случае чего её шансы на выживание. - Развей мои подозрения. Четверть часа назад ты и слышать ничего не хотел о том, чтобы я хотя бы нос показала на площади, сейчас же готов лично выволочь туда. Это все как-то связано, верно? Вчерашняя выходка Бриана, приезд сюда? - Я всё расскажу потом. Иди, собирайся. Ревекка поежилась, вообще, после такого никуда и не хотелось. Лучше уж посидеть в тишине дома, сыграть в партию-другую в шахматы с Анри де Эсм, поразмышлять о своём, женском... Вольфганг оглянулся на Ревекку и недовольно сказал: - Мне самому не нравится эта идея, но идти придётся. Кстати, сенешаль, твоё преподобие идёт с нами. - День отличный, солнечный. Так и хочется погреть свои старые косточки на солнышке. Может вместо Ревекки возьмем с собой её прислужницу? Она правда выше ростом, чем девочка и блондинка, но длинный плащ и капюшон вполне скроют все недостатки. - Вообще, мысль хорошая. - оживился Вольфганг - Ревекка, зови сюда эту девицу. - Она отпросилась на ярмарку, возможно, уже ушла. Я посмотрю, может она ещё в доме. Ревекка торопливо вышла, девушка, которая приехала вместе с ней из замка, могла быть либо в комнате госпожи, наводила распорядок, либо на кухне, подкреплялась перед выходом. Едва Ревекка вышла, Анри перебрался к окну, встал рядом с Вольфгангом и прильнул к той же щели между ставнями, в которую до этого смотрела мадам Аими. Госпитальер продолжал наблюдать за оставшимся противником, тот был по всей видимости обеспокоен арестом сообщника, он нервно оглядывался по сторонам и торопливо заряжал арбалет. - Переживаешь, иоаннит? - А ты на моем месте не переживал бы? Ты вообще невероятно спокоен, как я погляжу, тамплиер. - Вольфганг невольно подался вперёд, когда арбалетчик начал двигаться от колодца к палаткам фокусников и циркачей - Да что же тебе на одном месте не сидиться, нелюдь? - бормотал сквозь зубы госпитальер, наблюдая за передвижениями мужчины - И даже не скрывается почти, арбалет так и держит заряженным. Да чтоб у тебя болт сорвался с рычага и пронзительным тебе ногу. - Как вы с Брианом вообще на это решились? - Он скрипя сердцем, я до сих пор против подобного. Делать из неё наживку - последнее, чего я хотел бы. - Анри более внимательно посмотрел на напряжённое лицо иоаннита, на стискивающие подоконник пальцы и еле слышно спросил: - Она ведь для тебя очень важна, верно? - Вольфганг застыл, усилием воли заставляя себя и дальше сохранять спокойный вид, несмотря на всю бурю, вызванную этим вопросом - Вы ведь оба себе простить не сможете, случись что, так откажись ты сам. Пусть переждет в доме. - Он прав, предъявить обвинения можно если покушение либо состоялось, либо не удалось. Доказательств практически нет, наши с ним оруженосцы схватят этого недоумка, но только после того, как он выстрелит, чтобы наверняка. Затем допрос, пытки, ордалия, если понадобится, ну а потом можно преспокойно убирать заказчика. Она только повод, истинная цель в другом. Но я действительно не хочу, чтобы она пострадала. Анри с сочувствием похлопал госпитальера по руке. Жаль ему было этого рыцаря, но как говорится, ничего тут не поделать. - Да знаю я, что не хочешь. Думаешь, я ни о чём не догадываюсь? Или он ничего не знает? Знает, но терпит. - иоаннит позволил себе скупую улыбку, но она вышла больше похожей на оскал. - До тех пор, пока я не угрожаю его семейному счастью. Едва я приступлю черту, то наживу кровного врага, который знает меня лучше, чем кто либо ещё. - Как ты с этим уживаешься? - Привык. За столько лет-то. - Вольфганг, но ведь ты сам понимаешь, насколько это неправильно. - Анри бросил эту попытку рассмотреть подосланного убийцу, всё равно в этой толчеи толком ничего не разобрать. А у Вольфа и зрение лучше, и точно не упустите, ибо это в его личных интересах. Иоаннит же мельком взглянул на старого храмовника и с горечью спросил: - Ты умеешь приказывать солнцу не светить? Или глупому сердцу прекратить биться, точно пойманная в силки птица, при виде дорогого человека? Я всё понимаю, Анри, и все давно принял. Я знаю, что это подло, я знаю, насколько это неправильно и невозможно для меня, как для рыцаря Святого Иоанна. Я смирился с тем, что могу только наблюдать. Нашел своеобразное утешение в том, что могу лишь коснуться взглядом или невзначай дотронуться до края её одежды. Я научился улыбаться и не сожалеть. Думаю, в этом отношении я всё же больше праведник, чем ты. - Она для меня всё равно, что дочь. Для тебя она навсегда останется крестницей. - Ты ведь обо всём догадался ещё тогда. В Тире, верно? Поэтому ты и заставил меня стать ее крёстным, невзирая на строгий запрет. Даже договорился об этом с покойным магистром моего ордена. Ты поставил между нами пожалуй, самую непреодолимую преграду. - в общем-то да. Интерес командора Маргата был виден ещё тогда, в далёком 1194 году. Все его попытки перетянуть внимание девушки на себя, предложение вступить в его орден, готовность помочь, защитить. Вряд ли тогда сам фон Райн понимал, что с ним происходит. Но Анри де Эсм тогда перестраховался, на будущее. Не тому, чтобы он считал, что Вольф не может оказаться на месте прецептора Тортозы, в этом отношении, он вообще предпочитал считать, что человек должен получить то, к чему стремиться и если рыцарь одного из священных братств вдруг решает оставить орден ради зова сердца, значит так и должно быть. Господь вообще-то для каждого начертал жизненный путь. Вот и не стоит мешать исполнению божественного промысла. Однако, в том случае скорее сыграли свою роль привязанность к собрату и типичное для тамплиеров нежелание делиться тем, что принадлежит ордену с другими. А прекрасная иудейка, по его мнению, принадлежала ордену, раз уж именно прецептор Тортозы привез её на Святую землю. Но Анри никогда и ни за что в том не признается. - Так было нужно. В первую очередь, для того, чтобы защитить тебя самого. Не будь этого, рано или поздно ты бы свой рубеж перешагнул. - Ты всегда был очень мудрым и дальновидным. Но видит Бог, иногда мне больно от того, что она смотрит влюблёнными глазами не на меня. - А ты смог бы ради неё сделать то же, что и он? - Не знаю. В первое время я часто думал о том, что всё могло быть иначе, наверное, я смог бы тогда уйти из ордена, как и он. Забрал бы её на родину, в Германию. Ей бы там понравилось. Возможно. Но в последнее время, я об этом почти и не думаю. - Тебе ведь поэтому нужна её книга. - понимающе кивнул сенешаль - Точнее, перевод. - Да. Это повод остаться в Европе рядом с ней на пару лет. В отличии от него, я не обладаю полной свободой передвижения. Меня в любой момент могут отозвать обратно в Палестину. Ты расскажешь всё ему? - Зачем. Это твой крест. Главное, чтобы ты не забывал ни о своих обетах, ни о её клятвах. - Он больше, чем мой друг. А она больше, чем любимая женщина. Я никогда не встану между ними. - непреклонным тоном пообещал не то сенешалю, не то самому себе, иоаннит, на что тамплиер ехидно заулыбался. - И именно поэтому ты вчера дерзнул коснуться её. - и тут Вольфганг покраснел. Самым натуральным образом, не то смущение окатило его жаром вины, не то воспоминание о вчерашней слабости обожгло жидким огнём. - Это был единственный раз и уверяю, большего я никогда себе подобного не позволю. - Тебе видней, но если почувствуешь, что не справляешься, лучше возвращайся в Палестину. Так будет лучше для всех. Ничего больше не сказали друг другу два рыцаря. Так и молчали до возвращения расстроенной Ревекки. Оказалось, что девица, бывшая у неё в услужении, уже успела уйти на ярмарку. Выслушав женщину, Вольфганг тут же начал командовать: всем надеть кольчугу и Ревекке тоже, закутаться в плащи, чтобы скрыть одежду, взять оружие, надеть капю́шоны, возможно тогда убийца не сразу сориентируется в кого стрелять... Только вопрос Ревекки плащи какого ордена им троим одевать, заданный жалобным тоном, привёл его немного в чувства. - Ладно. Не надо плащи. И кольчуги тоже, тем более, что ты её носить не сможешь. - со вздохом сдался рыцарь - накидку ты свою одела, это хорошо, вот сейчас и пойдём, только ради святого Дениса, Ревекка, не беги впереди меня, иди за мной так, чтобы в любой момент я смог закрыть тебя. Мадам Аими скептически оглядела Вольфа, ладно ему виднее. Служка принёс ножны с мечом иоаннита и перчатки, после чего вся компания двинулась к входным дверям. Нервозность обычно спокойного крёстного передалась и Ревекке. Она вздрагивала от малейшего шороха, приближаясь позади Вольфганга к двери с таким же чувством, с которым обычно подходишь к пещере людоеда. Де Эсм открыл дверь и вышел первым, женщина приподнялась на цыпочках, чтобы выглянуть из-за плеча своего живого щита и удостовериться, что с сенешалем всё в порядке. Анри де Эсм остановился в самой непринуждённой позе, Вольфганг спокойно шагнул в проход, как бывалый воин и один из лучших стрелков по живым мишеням в Палестине, он знал, возможность выстрела велика именно сейчас. На данный момент они самая уязвимая мишень, стрелять в толпе рискованнее и проблематично, есть вероятность не попасть. Сделав над собой усилие, госпитальер замедлил шаг, выпуская Ревекку вперёд. Дальше все произошло очень быстро. Жужжание летящего арбалетного болта он узнал бы и услышал даже если бы оглох, все его рецепторы восприятия внешнего мира были напряжены до предела. Одним рывком он одернул Ревекку назад, уводя из-под зоны поражения, в ту же секунду правое плечо опалило железом, а Ревекка, потеряв равновесие, рухнула на падающего рыцаря. Так они и упали в коридор дома, сначала Вольфганг с болтом в плече, а на него по-кошачьи выставив руки и коленки, упала испуганная Ревекка. Падая, женщина умудрилась весьма чувствительно приложиться коленом в причинное место госпитальера, Вольф резко втянул носом воздух, удерживая ругательства. - Аими!!!! Дитя моё!!!! - заголосил сенешаль - На кого ж ты нас покинула, девочка!!! Деток сиротушками оставила!!!! Вольфганг, зови врача и немедля!!! - Вольфганг медленно открыл глаза, сразу же уставившись в перепуганные глаза женщины, так же медленно опустил руку с ее спины вниз и убрал женское колено, которое продолжало упираться в то место, о котором в приличном обществе не говорят. Дверь захлопнулась, отрезая их от внешнего мира - Все целы? Вольфганг, ты как? - У тебя стрела в плече застряла, Вольфганг. - дрогнувшим шёпотом донеслось до госпитальера. Он рванно выдохнул и отчаянно, до боли прижал её голову к своей груди. - Я убью Бриана. - хрипло проговорил он - Убью и глазом не моргну! Бриан же весь извелся. Ему огромного усилия стоило заниматься рутинными делами. Господи, не дай ей погибнуть, думал храмовник, леденея от пока ещё лёгкого ужаса за любимую. Потом вспоминал о её интересном положении и ужас разрастался до размеров приличной паники. Он не мог покинуть замок, должен был оставаться здесь, чтобы распутать весь заговор. Цель - завтрашняя речь короля, которая и определит дальнейшие действия Франции, Ревекка попала в поле зрения заговорщиков случайно, подвернулся удобный случай. И Бриан готов был на всё, лишь бы отвратить беду. На завтрашний день ему было уже наплевать, как и на речь короля, которую он вполуха прослушал утром, ничего не имело большего значения, чем жизнь любимой женщины. Страх гнал его прочь из замка, на соборную площадь, разум повелевал оставаться там, где он был сейчас. "Нельзя, шептал ему расчёт, с ней всё будет в порядке, там Вольфганг, который сможет её защитить, твоё место тут. Раскроешь заговор и поймаешь заговорщиков, значит она будет в безопасности". "А вдруг что-то пошло не так, как ты планировал? Вдруг юнцы недосмотрели и убийц было трое? Что будет, если Ревекка пострадает? - ныло сердце - Разве сможешь ты жить дальше с таким грузом на сердце? Как посмотришь в глаза сыновьям?" Бриан скорее почувствовал приближающиеся шаги, чем услышал и теснее прижался к стене. Рауль день Нель рядом с ним напрягся и многозначительно пожал сухую горячую ладонь товарища. Шаги прошли в паре сантиметрах от них, Бриан закрыл глаза, может, все зря? Может самым правильным было увезти любимую ещё вчера? Спрятать от всего и всех? Высокий мужчина в добротной одежде и с арбалетом в чехле стоял в небольшой коморке, предшествующей покоям королевы. Он расслабленно смотрел в окно за котором кипела замковая жизнь. Наметанный глаз даже успел запреметить хорошенькую мордашку молоденькой служанки, после того, как получит деньги, нужно будет уговорить эту девчушку прогуляться до пруда позади замка. Есть там отлично разросшиеся заросли.... - Ты сделал всё, что я велела? - с дверей послышался женский голос, а следом за ним и шуршание платья. Бриан стиснул зубы, тот же голос, та же манера говорить, что и вчера, в королевских покоях: " Мадам Аими непревзойдённая красавица, неудивительно, что Его Величество обратил на нее благосклонный взгляд. Ах, Ваше Величество, неужели вы не понимаете, что только смерть вашей соперницы спасёт вас от новой темницы?" - Да, мадам Маннон. Мой арбалет и моё умение не подвели меня. Баронесса мертва. Я сам видел, как она упала на госпитальера, видел кровь на её одежде, прежде чем она рухнула. Сенешаль, этот старый храмовник, кричал иоанниту, чтобы тот звал врача, но я решил в голову, чтобы наверняка. Жаль, красивая была мадам. - Ничего. Её супруг найдёт утешение в мести. - цинично ответила мадам Маннон - Ты уверен в том, что она мертва? - Готов клясться на распятии. Только есть одна небольшая проблема. Мой товарищ, Жак-кинжал, он подрался со стражей и те увели его. Правда, он ничего толком не знал, я сказал ему только имя баронессы. - Бриан оттянул от горла ворот рубашки, его трясло, глаза застила багровая пелена, лоб покрыла холодная испарина. Он чудом заставил себя стоять там, где стоял. Если с Ревеккой что-нибудь... Хоть один волос с её драгоценной головы... Хоть синяк... Хоть царапина... Он лично вздернет на дыбе и мадам Маннон и исполнителя её воли! То что первый ничего не знал, ему уже успел шепнуть Рауль, который по тайным переходам пришёл сюда буквально пару минут назад, но это не значило, что второй не промахнулся или что Вольфганг смог уберечь его сокровище. - Здесь столько, сколько мы договаривались. Исчезни на пару недель. Думаю, ты мне понадобиться вскоре. А про своего друга забудь. Повезёт, его отпустят, нет - значит он родился под несчастной звездой. - звяканье тяжёлого кошелька и удаляющееся шуршание платья. Рауль решительно нажал на рычаг, открывая дверь. Вот чего не ожидал стрелок, так это того, что часть одной из стен беззвучно повернется, а оттуда шагнули два рыцаря, в первом он опознал герцога Рауля Суассонского, во втором с ужасом признал барона де Буагильбера. Со стороны полога, скрывающего входную дверь, шагнули ещё двое воинов, вассалов герцога. Стрелок отпрыгнул к окну, отработанным движением вытаскивая арбалет из чехла, но вставить снаряд и закрутить пружину он не успел. От первого удара прямо по лицу его швырнуло назад, нос противно хрустнул и тут же полилась кровь, второй удар свалил его на пол. А дальше Бриан бил уже не особо разбираясь куда именно. Рауль, которого попросту оттолкнули с дороги, сидел на полу, в первые несколько минут он мог только ошеломленно наблюдать, как его товарищ по оружию и интригам, рыча сквозь оставленные зубы, точно дикий зверь остервенело избивает преступника. Встряхнувшись, он кинулся оттаскивать Бриана от стрелка, который мог только скулить и закрывать лицо ладонями. - Бриан, остановись! Ты убьёшь его! Он нам нужен! Клянусь, что отдам его тебе после того, как закончим это дело!!! Прекрати! Если с ней был Вольфганг, он не позволит случиться страшному! - орал герцог, повисая на бароне. Совместными усилиями трёх человек удалось отодрать пальцы Бриана от окровавленного лица стрелка и оттащить в сторону. Рауль крепко держал Бриан, обхватив его за плечо и пояс, двое подняли на ноги шатающегося стрелка, чье лицо было сплошным кровавым синяком. - Молись, - каркающим от спазмов в горле проговорил с угрозой Бриан - молись, чтобы она была жива. Иначе ты будешь молить меня о смерти. - Уведите его. В пыточную и немедля пусть палач приступит к допросу. - стрелка поволокли к выходу, Рауль осторожно отпустил товарища по оружию - Бриан? Бриан, как ты, друг мой? Не отчаивайся, уверен, твоя красавица жива. - Он целился ей в голову. - сухие, бескровные губы едва шевелились, Буагильбер с трудом дошёл до стены и привалился к ней плечом - В голову, Рауль, чтобы наверняка... - Я сейчас же пошлю пажа всё разузнать. Ну или если хочешь, поезжай сам, я один займусь допросом. Вечером вызову тебя и вместе пойдем к Филиппу. - Нет. Есть ещё одно дело. А пажа отправь, иначе я с ума сойду раньше, чем доберусь до неё. - герцог кивнул, ободряюще пожал ладонь Бриана и ушел. Несколько минут храмовник так и сидел, куда сполз по стене, закрыв глаза и пытаясь прийти в себя. Ревекка, его сокровище... Пусть только всё обойдётся и этот горе-стрелок промахнулся. А он всё объяснит своей радости, выпросить прощение, что угодно сделает, только бы она и их малыш были живы. Храмовник с трудом поднялся на ноги. Последняя деталь осталась. Последняя. В покоях королевы было на удивление малолюдно. Приближалось время обедни и весь двор готовился к этому событию. Кроме самой Ингеборги Датской, мадам Маннон и пары служанок здесь никого больше не было. И все присутствующие женщины с немалым удивлением и толикой испуга взирали на стоящего в дверях Бриана. Вид рыцаря был ужасен. Одежда и волосы были в беспорядке, обычно горделивая осанка стала сгорбленной, страшная бледность пробивалась даже через загар, руки были частично в крови даже на голубом сюрко барона были видны пятна крови. - Мадам, сегодня на соборной площади Суассона моя жена была убита. - прохрипел Бриан, пронзая королеву внимательным взглядом. Служанки испуганно ахнули, мадам Аими давно была любимицей королевской челяди, всегда улыбчивая, щедрая, сострадательная и справедливая, а какая красавица! А как нежно и ласково с ней обращается грозный суровый рыцарь Бриан! Мадам Маннон затаилась, не зря она вчера елейным голоском весь вечер внушала этому рыцарю про ревность королевы. Королева отреагировала на это сообщение вообще странно. Сначала она остолбенела, с выражением ужаса и недоверия уставившись на Бриана, затем её плечи мелко задрожали и Ее Величество упала на пол. - Господи! - всхлипывала Ингеборга Датская - Господи! Я не смерти её просила! Не смерти, Господи! Бриан успел сделать только лишь один шаг, когда мадам Маннон заступила ему дорогу. Мадам была весьма довольна, всё получилось так, как она планировала. Смерть горячо любимой Аими, стала для Буагильбера достаточным потрясением, в гневе он либо убьет Ингеборгу, либо покалечит и король будет вынужден отреагировать. Понятно как и чем. Бриан де Буагильбер был узлом, что стягивал и удерживал у трона достаточно большие силы. Орден Тамплиеров в ответ на казнь одного из своих военоначальников разорвет соглашения с короной Франции, вслед за этим орден Святого Иоанна откажется от поддержки королю из солидарности с храмовниками, тем более, что папа Римский категорически запретил орденам вмешиваться в англо-французскую войну. Многие сподвижники Буагильбера которые ввязались в авантюру с флотом только из-за него так же выйдут из соглашений. Тем более, что флот ляжет новыми налогами. Создание флота с треском провалится, король не произнесёт завтра свою речь. И тогда её любимый Джонни может и дальше спокойно игнорировать решение папы о низложении его как монарха Англии. Нужно только направить ярость барона в нужное русло показать свои верноподданные чувства и не мешать ему сейчас. - Барон, утрата нашей драгоценной Аими - большая потеря, но право слово, не стоит сводить здесь счёты с королевой, убийцей ваших жены и ребенка. - женщина гордо расправила плечи и приготовилась к тому, что рыцарь попросту отшвырнет её в сторону, дабы учинить суд над королевой. Но вместо этого, сильная мужская ладонь весьма ощутимо сдавила её собственное горло и Бриан легко всё за ту же шею приподнял над полом. - А разве ж я сказал, что пришёл сюда за королевой Ингеборгой? Я пришёл сюда за вами. Помогите Её Величеству встать, чего вы там застыли, точно пугало посредине поля? Шевелились поскорее! - после такого окрика служанки ринулись на помощь королеве. Впрочем, Её Величество находилась в таком состоянии, что просто тихо плакала и почти ни на что не реагировала, пока её в четыре руки поднимали, усаживали в удобное кресло, подносили успокоительный отвар. Бриан, продолжая держать мадам Маннон, прошёл до кресла, в которую усадили королеву. - Отпустите её. - слабым голосом попросила Ингеборга - Это не её вина, моя. Вчера я совершила самую ужасную ошибку, самый страшный свой грех. Мой супруг и бедняжка Аими... Они... В общем, я просто захотела, чтобы эта ситуация разрешилась. Меня услышали. И ваша жена... - королева глухо зарыдала, Бриан же усадил мадам Маннон перед королевой, одна ладонь крепко сжала женскую шею, вторая расположилась на её голове так, чтобы при попытке бегства легко можно было сломать позвоночник - Господи, я и подумать не могла, что случится такое! Это моя вина! Но я не хотела, чтобы с ней что-нибудь случилось.Вы вправе требовать наказания для меня. - Ваше Величество, успокойтесь. Я расскажу вам всё с самого начала. Но при условии, что вы будете в состоянии слушать. - Как вы можете быть таким спокойным?! - А я и не спокоен. Тот, кто стрелял в Аими, сказал, что целился ей в голову, он сказал, что уверен в тот, что попал. - преступница дрогнула, значит этот проклятый рыцарь всё знает - Вы вздрогнули, мадам Маннон? Вам зябко? Позвольте всё же рассказать. Мадам Маннон, как всем известно, прибыла ко двору четыре года назад, после смерти своего английского супруга, почти десять лет мадам прожила в Англии, при дворе короля Иоанна. Война между Францией и Англией длится дольше, чем все крестовые походы вместе взятые. И если Ричард мог вполне успешно отбиваться, Иоанн слаб. Я имел сомнительное удовольствие быть лично знаком с ним и могу сказать, что он весьма коварен и изворотлив. Интригами его победить сложнее, чем оружием. В прошлом месяце я направился в Перуджи по просьбе вашего супруга, целью было склонить папу низложить Иоанна. Аими осталась в Париже связующей нитью между мной и королём Филиппом. Именно ей приходили зашифрованные письма от меня к Его Величеству, и она передавала мне послания от него. И именно поэтому ваш супруг держал её рядом с собой. Между ним и моей женой никогда ничего не было. Папа принял решение, но дал возможность английскому королю исправить положение. Мы играем сейчас на опережение, собирая флот. Подобный вопрос не решается в один день, лично мне пришлось уговорить согласиться с решением Филиппа Капетинга довольно много членов совета. Разумеется флот у нас невыгоден для Иоанна, и разумеется он не хочет так же уступать понтифику. Ему вообще выгодна раздробленная Франция, которую не поддерживают ни союзники извне, ни ордена. И тогда его шпионка придумала простой, но очень эффективный способ ослабить нас. Смерть моей жены по вашему приказу, посеяло бы раздор между королём и мной, я человек довольно мстительный и вдобавок имею многочисленных союзников. Да, я не остановился бы ни перед чем и все виновные понесли бы наказание. Но насколько я понял, напрямую вы так и не решились на такой грех. Я услышал вчера, как мадам Маннон уговаривала вас на это. И тогда был составлен план. Госпитальер фон Райн просил аудиенции короля и на эту встречу чуть позднее пригласили и Аими. Астор, мой сын, дал мне знать, когда вы вышли из общего зала, тогда только командор и ушёл, нам нужно было как-то направить действия мадам Маннон, вы увидели как Филипп прощается с моей женой, согласен не зная всего, это выглядело двусмысленно, я и сам начал бы ревновать в вашем положении. И вы именно тогда и пожелали, чтобы проблема исчезла, верно? - королева с несчастным видом кивнула - Первое покушение было организовано сразу же, в кубок с вином во время приветственной чаши один из пажей, вынужденный шантажом, подсыпал яд. Мы с командором уже были готовы к этому, покушение удалось предотвратить, но мадам Маннон на этом не остановилась. Чтобы при удачном исполнении своего поистине дьявольского плана ни у кого не осталось сомнения в том, что вы и именно вы причина всех бед, мадам Маннон даже рассталась с некоторыми из писем короля Иоанна, адресованных ей. Сегодня мне их передали, и не только их, но и остальные письма, которых оказалось достаточное количество для того, чтобы казнить эту женщину. Вас, Ваше Величество, хотели не только объявить виновницей в смерти родовитой знатной дамы, но и обвинить в предательстве. Это рассорило бы Францию не только с представителями крупных герцогств и графств, с иноземными союзниками тоже. К примеру, с королем Дании или королём Фридрихом. Филиппу пришлось бы спешно сворачивать компанию по английскому завоеванию и на долгое время забыть о более или менее стабильном мире между своими вассальные владениями. А Иоанн, объединившись с Оттоном и графом Фландрии начали бы отвоевывать утраченные ранее позиции. Эта история послужит вам уроком, Ваше Величество, в Уставе моего ордена написано: молчание - золото. Поверьте, никогда не стоит говорить вслух пожеланий, которые могут в случае чего обернуться настоящим кошмаром для вас и великим бедствием для вашего народа. - Вы уверены, что с мадам де Буагильбер всё в порядке? - больше всего королеву волновал этот вопрос. Прошедшая в юности через унижение и темницу, она вообще была человеком довольно отзывчивым, хотя порой страх вновь очутиться в узкой сырой кельи, заставлял её быть глухой к чужим бедам. Но одно дело просто беда, а другое смерть беременной женщины, да ещё и как оказалось, несправедливо оклеветанной. Для бесплодной королевы это было настоящим ударом. - Этого я пока не знаю. Мне пришлось прийти сюда и закончить начатое дело. И мне остаётся только молиться о том, что мои жена и ребенок не пострадали. - королева аж руками всплеснул от возмущения. - Но почему вы допустили покушения!!! Были же письма, вы сами сказали об этом, мессир! Стоило ли подвергать свою семью такой опасности?! - У меня не оставалось выбора, только рискнуть и либо одним ударом разрезать этот узел, либо потерять самое драгоценное, что у меня есть в жизни. А письма... Полагаю, мадам Маннон могла бы потом их уничтожить или сказать, что взяла их у вас на хранение. А под пытками вы подтвердили бы что угодно. Я ведь правильно рассуждаю, госпожа Маннон? - та молча кивнула головой, за исключением нескольких несущественных деталей, Бриан де Буагильбер догадался обо всем. Так стоило ли отрицать, тем более, что вскорости палач вырвет клещами и дыбой всю правду. - Получается, вы и ваша супруга спасли меня от ужасной участи... - прошептала королева, Бриан вымученно улыбнулся, какой ценой, Господи? Какой ценой? Теперь он вполне понимал выражение "Пиррова победа". - Именно так. - Что вы намереваетесь делать с мадам Маннон? Убьёте её? - преступница закусила губу почти до крови и зажмурилась, сейчас решится её судьба. - Не сейчас. Сначала с ней поработает палач, но до этого, я совершу своё правосудие. - И какое же? - королева растерянно смотрела на него - Надругаетесь над ней здесь, в моих покоях? В моём присутствии? - Странные у вас понятия о правосудии, Ваше Величество. Нет, я сделаю с ней то же, что когда-то давно уже совершил однажды. Я мстил женщине всего один раз, но это была страшная месть, думаю, для Аделаиды де Монтемар было бы лучше, если бы я действительно просто надругался над ней. Кстати, вас ждало бы тоже самое, если бы Ваше Величество и вправду отдали приказ. - Бриан зафиксировал голову мадам Маннон так, что её лицо оказалось поднятым к нему, а затем просунул кинжал ей за щеку. Сквозь сжатые зубы злодейки, не желавшей ни просить пощады, которую ей впрочем никто и не собирался даровать, ни раскаяться, что тоже было в принципе бесполезно, прорвался звук похожий на скулеж. Так же скулила вчера ночью отравленная псина. У Бриана не дрогнула рука, когда он одним движением располосовал половину женского лица. Королева Ингеборга едва не потеряла сознание от истошного крика придворной дамы, огласивший королевские покои. На крик в комнату вбежали пара стражников и Болдуин. Бриан как котёнка за шиворот поднял женщину и толкнул к своему оруженосцу. - Отведи её к Раулю де Нель, юноша, в подземелье. И пусть горячая решётка палача станет для неё первой ступенью в ад, где этому отродью самое место. - Болдуин тоже особо с преступницей церемониться не стал. Едва за ними закрылась дверь, Бриан де Буагильбер повернулся к королеве, та невольно вжалась в кресло - Я посоветовал бы вам пойти и всё рассказать королю. - Боюсь, мы с Его Величеством не в таких открытых отношениях, как вы с Аими. - с горечью проронила королева, опуская голову. Длинные, некогда золотистые, растрёпанные после всего пережитого косы, почти скрыли лицо королевы - Знаете, я порой смотрела на вас с ней и завидовала. К сожалению, супружеское счастье обходит стороной королев Франции. - Нет, тут вы не правы. Всё, что вам нужно сделать для того, чтобы мой сюзерен в вас нуждался - стать его другом, соратником, плечом, на которое он может опереться в тяжёлый час. Тихой гаванью, где он сможет отдохнуть от мирских бурь. Он очень одинок на самом деле. Прощайте до завтра, Ваше Величество, и да смилуется над всеми нами Господь. Королева слышала быстрые шаги, слышала, как захлопнулась за ним дверь, но не могла заставить себя сдвинуться с места. Он прав, этот рыцарь, безжалостный к врагам и мстительный к обидчикам, стоит попытаться наладить напряжённые отношения с мужем. Негоже жене проклинать спутника жизни, тем более не стоит пренебрегать обязанностями жены. И пока королева Ингеборга собиралась с духом, шла к супругу для тяжёлого, но такого необходимого разговора, велев по дороге придворным молиться за жизнь Аими де Буагильбер, а церковные колокола по всему городу призывали верующих преклонить колени для молитвы, Бриан несся на верном вороном скакуне по улочкам Суассона. В доме на соборной площади его встретил Вольфганг фон Райн, чья рука покоилась в зафиксированной через шею повязке, чтобы раненный меньше тревожил плечо. Бриан с ходу сгробастал друга в медвежьи объятия, почти рыдая от облегчения. - Жива? Она точно жива? - Жива, жива. - Вольфганг похлопал друга здоровой рукой по спине - Напугалась, конечно же, как это у женщин обычно бывает, но потом пришла в себя. Иди, она наверху, в своей комнате, решила отдохнуть от волнений сегодняшнего дня. - Спасибо, Вольф. Я готов всю оставшуюся жизнь за тебя Бога молить! - Вольфганг как-то печально улыбнулся и легко отступил в сторону, давая Бриану дорогу к лестнице. - Пустое, брат мой. Иди, она тебя заждалась. С мукой во взгляде он смотрел, как уходит его друг туда, где мечтал очутиться сам Вольфганг. Да, в такие моменты сожаления вгрызались в душу командора сильнее всего. Госпитальер заставил себя отвернуться от лестницы и отрешиться от мыслей о том, что другие, не его, Вольфа, руки коснутся в ласке прелестного лица и чужие губы накроют в жарком поцелуе алый рот. Со стороны коридора из тени вышел сенешаль де Эсм, с сочувствием глядя на разбитого душевными терзаниями госпитальера. - Идём со мной на ярмарку. - попросил иоаннит - Не хочу здесь находиться. - Конечно пойду. - сенешаль откинул с обезображенного лица капюшон, чтобы лучше рассмотреть выражение глаз госпитальера - Возможно тебе и впрямь лучше вернуться в Палестину. Подальше от твоей боли. - с точки зрения Анри де Эсм это было самым верным и простым способом решения данной проблемы. Но Вольфганг отрицательно качнул головой. - Эта боль - моя отрада. Я не могу от неё отказаться. Идём. Пусть им никто не мешает. Бриан с треском распахнул дверь в комнату Ревекки. Сама хозяйка этого тихого уголка дома в этот момент в одной рубашке сидела на краю кровати и расчесывала волосы. При шуме распахнувшейся двери, она вскочила на ноги, выставив вперёд гребень, как оружие. Бриан прислонился спиной к створке двери, рассматривая своё сокровище. Отметив, что она и впрямь не пострадала, он выдохнул с облегчением. Ревекка опустила гребень и практически сразу очутилась в крепких объятиях супруга. - Слава Богу! Ты сильно напугалась, радость моя? Как ты себя чувствуешь? Как малыш? Я так боялся, что всё будет совсем плохо! Какое счастье, что ты цела! - шептал рыцарь, покрывая осторожными поцелуями склоненную ему на плечо голову жены - Я бы жить дальше не смог... - Да, да, да. И если ты ещё раз заставило меня через такое пройти, Бриан де Буагильбер, я уйду от тебя! Насовсем! - Конечно-конечно, как скажешь, небо моё. - пальцы Бриана нащупали под волосами жены ссадину и рыцарь замер - Что это? Ревекка не ответила. Про то, что её слегка задело, сорвав лишь кожу, она не сказала даже Вольфгангу, чтобы не тревожить его. Вот и сейчас женщина промолчала, только сильнее прижалась к родному человеку, впрочем, Бриан и сам всё понял. Скрипнул зубами, бережно поглаживая пальцами ссадину, но ничего не сказал. - Теперь то мы можем вздохнуть с облегчением? И спать в пределах одного замка, а не одного города. - Бриан невольно улыбнулся, его всегда умиляли эти капризные нотки в ее голосе. - Обещаю, спать ты не будешь. Если с тобой точно всё в порядке, не считая раны на голове. - Можно подумать, мне эта стрела голову проломила! - Ревекка подставила губы для поцелуя и получив его, призналась - Я очень сильно соскучилась. - Я тоже. - Бриан отвёл в сторону прядь волос с шеи Ревекки, чтобы слегка прикусить нежную кожу. - И мне тебя очень не хватало... - голос упал до шёпота, когда лёгкие укусы спустились чуть ниже. - Мне тоже. - жарко выдохнул Бриан. - Я не хочу больше быть так далеко от тебя. - Я тоже. - прикосновения стали совсем уж нескромными. Ревекка откинулась назад в его руках, вцепившись в мужские плечи. - И мне очень не понравился та сцена, которую ты устроил вчера на глазах у всего двора. - Ну прости. Так было нужно. - Бриан нехотя прекратил ласкать жену - Думаю, лучше тебе всё рассказать. - Не надо. Всё уже рассказал Вольфганг. - Бриан внимательно всмотрелся в лицо любимой, надо же, смогла вытрясти из иоаннита всю правду. А ведь командор клялся и божился, что ничего и никому никогда не расскажет. - Тогда, сокровище моё, предлагаю закончить начатое. - Ревекка фыркнула, намереваясь ещё немного помучить мужа, но Бриан уже подхватил её на руки. В замке герцога Рауля де Неля в этот момент королева плакала у ног своего супруга. Филипп Август по-новому рассматривал Ингеборгу, да наломать дров, она наломала, но с другой стороны, признание своих ошибок это уже хорошо. Королевская длань почти ласково погладила склоненную ему на колени голову королевы. - Встаньте, Ингеборга. Негоже Вашему Величеству преклонять предо мной колени. Встаньте. - он настойчиво поднял венценосную супругу и усадил рядом с собой - Что я могу сказать на эту историю? Я рад, что у меня есть такой преданный рыцарь, как Бриан, рискнуть той, что является для него всем небесным, ради земного, меня и вас - это, без сомнения заслуживает похвалы. И не только на словах. Так же рад тому, что вы поняли, как ошиблись в мадам Аими, эта благородная дама, добродетельная супруга и мать, впредь может рассчитывать на вашу милость. Уверяю, с ней всё в порядке, иначе здесь уже был бы герцог Рауль с требованием запретить рыцарю Бриану де Буагильберу убивать ценных свидетелей. Что касается заговора, это было неизбежно, но Господь и Святой Денис хранят монархов Франции. Пусть будет на всё воля Господа. Ну а что касается нашего брака, тут вы правы, мадам. И неправы одновременно. Я не стану вас больше запирать в монастыре, и не стану отсылать, за это можете не бояться более. По поводу того, что мы с вами чужды друг другу... А не хотите ли вы, Ингеборга, прослушать мою речь? - королева вытерла слезы и слабо улыбнулась: - А давайте, Филипп. Я с удовольствием её послушаю. - О, уверяю вас, она великолепна, Ингеборга. Правда я никак не могу придумать для неё достойный конец. - Если мой супруг не откажется от моей помощи, то я могла бы исправить это положение. - Это было весьма кстати. Итак, слушайте. Сегодняшний день войдёт в историю Франции, как день единства, вся Франция, от малых аллодов до крупнейших доменов, от сеньоров до вассалов... Кафедральный собор Суассона вместил в себя не только церковников и членов совета знати со своими сторонниками, но и часть горожан, решивших поглядеть на историческое событие. Парадные одежды дворян почти меркли на фоне красных и белых одежд представителей знати. Горожане держались почтительно на задних рядах, заглядывали в окна собора, рискуя упасть со своих лестниц и сломать шею. Голос короля звучал под сводами собора, в полной торжественной тишине его слова находили отклик в человеческих сердцах. Все же Филипп умел увлечь за собой. - ... повинуясь воле Иннокентия III, милостью божьей папы Римского, следуя воле Господа нашего и под покровительством Святого Дениса, мы высадимся на берегах Англии... Бриан не слушал речь, он держал в руке ладонь Ревекки и откровенно любовался профилем жены. Большим пальцем он тихонько поглаживал тонкое запястье, на душе храмовниками было спокойствие, почти умиротворение. Они стояли в нескольких шагах от магистра ордена Тамплиеров, почти в стороне от великих мира сего. И пользуясь тем, что на них никто не обращает внимания, Буагильбер шепнул: - Королева сегодня необычайно ласкова с тобой. - Ревекка невольно коснулась свободной рукой грубоватой подвески, которую Ингеборга Датская привезла когда-то со своей родины и сегодня преподнесла в качестве извинений и благодарности мадам Аими. - Слушай речь Его Величества, Бриан. - Я её ещё вчера слышал. Сейчас он заявит, что посадит на английский престол Людовика. - ... И мой сын, наследник короны Франции, возглавит английское общество... - как по писанному вторил король. Бриан с трудом сдержал усмешку. - Ну вот видишь, я знаю её почти наизусть. Хотя когда слушал вчера утром, мыслями был возле тебя. - взгляд мужчины невольно скользнул по прическе жены, справа, над ухом его драгоценной была ссадина, немой укор ему. - Меня сейчас больше интересует, куда ты поедешь следом за королём после Суассона. - Филипп направляется к южным границам, я возвращаюсь в Париж, как и обещал. Тем более, что королева тоже едет в столицу и она уже выразила мне сегодня горячее желание видеть подле себя свою новую любимицу, Аими де Буагильбер. Как я могу обмануть ожидания сразу двух значимых для меня женщин? Надеюсь, мальчики и Марион уже ждут нас в нашем доме. Мы поедем послезавтра, хочу все же посетить эту ярмарку, которую так все расхваливают. - И больше ничего? Только ярмарка? - вообще-то, нет. Бриан поморщился, всё-таки то его Ревекка знает и замечает. - Остался ещё тайный капитул ордена. Но это пустяки. - По поводу чего? Снова очередные интриги? Любовь моя, я могу доносить этого ребёнка без дальнейших волнений? Мне уже хватило вчерашних событий. - Любимая. Это важно. От тевтонцев приходят довольно тревожные вести об огромной армии неких азиатов. И они завоёвывают те земли, которые собирались завоёвывать мы. Помнишь, давно, ещё Мари была малышкой, я на целый год уезжал в восточных земли? Так ведь дальше лежат земли славянских племен. Знаешь, какое там раздолье.... - Какие земли? Опять?! Бриан, ради всего святого, займитесь лучше проблемами в Европе. - Милая, это уже решённый вопрос. Единственное, что нас сейчас останавливает от победносного шествия по славянским землям, так это варварская армия. Славяне называют её орда. Но мы подождем пару лет. Лет тридцать, если понадобится. И когда славянские племена будут ослабленны ордой... - Час от часу не легче! Бриан, вот уж не думала, что завоевание несчастных народов, переживших разрушение и смерть - великое дело. А что же сейчас туда не идёте? Боитесь что ли? - Бриан обиженно засопел - Если уж так неймётся вам, так идите сейчас. - Сейчас не можем, война с Англией. - Вот и я говорю, не вмешивайтесь в те края. Зачем? Перетопят там вас как котят в каком-нибудь озере и дело с концом. - Мы там будем не одни. С нами будут тевтонцы, это вообще-то они инициаторы завоеваний на северо-востоке, будут войска ливонского княжества. Ну или датские полки. Чего это нас сразу топить будут? - А потому что другого вы не заслуживаете. - Я вообще-то тебе муж. - Пф. Если ты туда ввяжешься, можешь в родовой замок даже не возвращаться. Ворота не открою. Я к зиме тебе сына или дочь подарю, а ты собрался опять куда-то? Чего это тебе дома не сидиться? Или тебя что-то не устраивает во мне? В детях? Чего ты из дома голопом несешься, точно осой ужаленный? - Ладно-ладно, хорошо. Я в это не ввязываюсь. Чего это ты разбушевалась? - Я ни разу не бушевала за 19 лет брака. Но если уедешь опять, то обратно не приходи. Я снова умирать от беспокойства за тебя не собираюсь. Отдам детей Клодина на воспитание и уйду в орден к Вольфгангу. - Дети уже взрослые. - недовольно отозвался Бриан. Ревекка многозначительно положила руку мужа на свой живот - Хорошо, не буду с тобой спорить. Боже праведный, женщина, с каких пор ты стала такой властной и капризной? - Я просто хочу, чтобы ты был рядом. Или я многого хочу? - Нет, вовсе нет. Я всё понял, просто сьезжу на капитул и вернусь. Погуляем по ярмарке, Марион чего-нибудь купим, мальчикам. Астору точно должно понравиться. Потом в Париж и будем готовиться к свадьбе дочери. А потом к рождению малыша. Эй, ты чего это побледнела? - Ревекка закрыла лицо руками,как зерна могла забыть о Марион и Седрике?! - О Господи! Свадьба Мари! Погода в Англии этой весной не баловала жителей половины острова особо солнечными деньками. Тучи сгущались над островом, и не только в буквальном смысле слова. Война с Францией давила непомерными налогами, интердикт папы вселял в людей чувство безысходности и отчаянья. Ни одно мероприятие, будь то заключение брака, смерть или рождение не было освещено матерью-церковью. Король Иоанн думал лишь о собственном престиже и влиянии, пренебрегая нуждами не только народа, но и знати. Священников преследовали, в деревнях и городах уже несколько раз вспыхивали эпидемии, монастыри и церкви закрывались. Налоги, конфискованное имущество знати и церквей оседало в казне, которая все равно оставалась пустой - длительная война сжирала все средства, а довольно разгульная жизнь монарха лишь добавляло новых долгов. Уже несколько лет звучали в замках призывы свергнуть короля Иоанна, отдать этот проклятый трон Филиппу Французскому. Но Капетинг, занятый расширением своего домена на континенте, никак не мог предъявить права на английский престол. Восстания крестьян перемежались с восстаниями знатных английских баронов, ситуация в стране накалялась. И в этот недобрый для Англии час в Роттервуд ступил посланник от наследника рода. Сэр Уилфред Айвенго только что закончил разбирать дела поместья, накопившиеся за неделю, когда в комнату, оборудованную под кабинет, вбежала дочь. Разрумянившаяся от быстрого бега, придерживая подол длинного домашнего платья из домотканой материи, она в первые несколько минут никак не могла отдышаться. Сэр Уилфред терпеливо ждал, когда дочь сможет объяснить цель своего визита. - Отец, - наконец смогла выговорить девушка - прибыл тамплиер, посланник от Седрика. - Ещё один? - донельзя удивился сэр Айвенго. С неделю назад в Роттервуд уже прибыл один тамплиер, что поначалу вызвало нешуточный переполох среди домочадцев Уилфреда. Теперь второй? Что же такого произошло, что Седрик отправил второго посланца? - Прикажи Гурту, пусть проводит тамплиера сюда, а сама или за матерью. - дочка унеслась так же быстро, как и пронеслась сюда. Уилфред поднялся на ноги и несколько раз прошёлся по кабинету. В первом письме сын сообщил, что ранен и его взяли на попечение старые знакомые, Денис и Жильбер, сыновья старинного врага Айвенго. Что лечит его дочь Бриана де Буагильбера, с молчаливого разрешения матери. Что самого мессира нет во французском лагере, но со дня на день ждут его возвращения. Так что же случилось такого, что он прислал ещё одно письмо? Может быть, французы обвинили его и готовят к казни, а Седрик решил попрощаться? Или может прибыл всё же Буагильбер и дела обстоят ещё хуже? Хотя, куда уже хуже? А может, Седрика отправили обратно в английский лагерь? Или может... Дверь распахнулась и в кабинет вошел Гурт, следом за ним на пороге появился тамплиер. В прошлый раз это был сержант ордена в коричневом одеянии, этот же был в белой тунике надетой поверх кольчуги, длинный белый плащ с нашитым на плече красным крестом оттопыривая сбоку рукояткой меча. - Приветствую, мессир Айвенго. - ох, давно Уилфред не слышал чистую французскую речь. Появление этого рыцаря точно вернуло его в дни молодости, когда был ещё жив величайших рыцарь, Ричард Львиное Сердце. - Будь здоров и ты, тамплиер. Проходи, располагайся. - Не хочу злоупотреблять твоим гостеприимством, да и время не позволяет. Мой собрат по ордену, Денис де Буагильбер, прознав о том, что я направляюсь по делам ордена в эти края, попросил предать письмо от твоего сына. - рыцарь протянул Уилфреду перевязанные лентой послание - Через два дня я буду ехать обратно, заеду и сюда за ответом. - Благодарю тебя, славный рыцарь. - тамплиер слегка кивнул и вышел, в дверях столкнувшись с леди Ровенной. - Позвольте выразить свое почтение, мадам. - проговорил храмовник. Леди Ровенной с достоинством ответила на поклон. Когда же они остались одни, Уилфред сел за стол, торопливо развязывая узелки и ломая печать. - Ровенна, закрой дверь и сядь, пожалуйста. - женщина молча повиновалась. Сэр Айвенго пробежал взглядом письмо. Удивлённо взглянул на жену, затем ещё раз прочитал. Потом опустил руки на стол и тихонько рассмеялся. - Что там? Не томи. Что пишет Седрик? - нетерпеливо спросила супруга. Уилфред захохотал ещё больше - Это не смешно! - Прости, Ровенна. Наш сын решил жениться. - это точно было неожиданно, учитывая, где сейчас находился рыцарь, в каком состоянии и вообще раньше он наотрез отказывался от брака. Леди Ровенна ему и девушку подобрала из знатной саксонской семьи, да разве упрямого Седрика уговоришь? - Спроси на ком? - И на ком же? - "Дорогой отец, - начал вместо ответа читать письмо Уилфред - спешу сообщить тебе о важном решении, которое я принял: я женюсь. Моя избранница, Марион де Буагильбер, уже ответила согласием. Не знаю, как отнесутся к этому решению её родители, мессир Бриан и благородная леди Ревекка, тем более, что Мари помолвлена с наследником графа Симона де Монфор. Поэтому ставлю вопрос ребром: примите ли вы с матушкой наш брак? Если нет, тогда позвольте попросить у вас прощение и попрощаться с вами, ибо, я не могу и не хочу отказываться от моей избранницы. Передадите ответ вместе с посланником Дениса, он приедет в лагерь так быстро, как сможет. Целуйте за меня руку матушки и передавайте поклон моей сестре Эббе. Твой сын, Седрик" . Что ты на это скажешь? А? Какой наглец? Увел чужую невесту, осмелился покуситься на самое дорогое дитя Бриана де Буагильбера! И пишет нам такое письмо. - Ты прав. - улыбнулась Ровенна - Он очень похож на тебя своим упрямством. - Ну нет, я таким дерзким сыном никогда не был. Но что мы ответим ему? Бриан не позволит ему жениться на Марион. Как бы он не любил дочь, так далеко его отцовские чувства не простираются. Да и потом, я для него до сих пор враг. - С другой стороны, девушка наполовину еврейка. Нет, я благодарна Ревекке, она помогла мне снова познать радость материнства. Не протяни она свою целебную руку помощи, Эбба никогда не появилась бы на свет. Да и потом, наш род всегда был чистокровным саксонским родом мешать её с другими нациями, разумно ли это? - Дело только в этом? В чистоте крови или в том, кто мать Марион? - леди Ровенна задумалась на несколько минут. - Седрик потомок саксонских королей. Если бы не Плантагенеты, он был бы наследником английского трона. Так стоит ли кровь мешать его великих предков с французской девицей, чей отец-барон отрекся от обетов и ордена, а мать всего лишь крещенная иудейка? Я не имею ничего против самой девушки, но честь рода. - Знаешь, а я бы разрешил этот брак. Ревекка хоть и еврейка, но благороднейший многих людей, которых я видел, а Бриан, при всех своих недостатках, храбрейший рыцарь из тех, с которыми мне доводилось переломить копья. Пусть женятся, Ровенна. Я не хочу чтобы мой единственный сын всю жизнь был несчастлив.