Вторая жизнь

В течение трёх месяцев из Франции не поступало никаких новостей. И вот уже три месяца они жили здесь, в Швеции. Граф Ханс Аксель фон Ферзен помог им найти достойный дом. Не слишком напыщенный, но и не слишком скромный. После этого он снова отправился во Францию. Оскар и её семья немного обосновались в изгнании, и они овладели уже в некотором смысле шведским языком. Затем, наконец, пришло письмо от Бернарда и Розали. Во Франции был бунт. Здесь и там, особенно в Париже и окрестностях, вспыхивали массовые восстания. Это было не хорошо. Французский народ начал подниматься против дворянства. Такие новости от дома были горькими и шокирующими. Но Оскар и Андре знали, что будет ещё хуже. Бернард и Розали не смогли ничего подробно написать о родителей Оскара и бабушки Андре. Но об Алане и наёмниках да, что по крайней мере Диану успокоило. Алан заботился о своих товарищах и вёл их. Не было никаких оснований для жалоб или даже арестов со стороны военной полиции. Но это было всего лишь капля в океане. Восстания становились всё больше, и люди требовали упадка дворянства. - - - «Уже не за горами, пока не будет созвана трехуровневая камера», прокомментировала Оскар после прочтения письма в своей комнате. Письмо было уже несколько месяцев, но она всё ещё читала его время от времени. Они не знали, когда они получат следующее сообщение от Франции, и последние письма стали своего рода заменой для новых. Оскар сложила письмо и положила его в ящик вместе с другими. Её муж стоял позади неё, и она прислонилась к нему спиной. Они были одни в своей комнате. Был поздний октябрьский вечер, и, за исключением огня в камине, дождь стучал по окнам. Их сын уже давно заснул, как и другие слуги в доме. «Диане до сих пор нелегко с этим», сказал Андре, обращая внимание на письмо. «Но, по крайней мере, она жива ...» Оскар должна была согласиться. В своей ранней жизни Диана умерла бы летом - преданная её женихом, которому она всё отдала. Но она даже не встречала этого жениха, который только принес ей смерть и несчастье для её семьи. Вероятно, она встретила его только мимолетно ... Андре как-то сказал, что нельзя изменить судьбу других людей, в чём он в основном был прав, но эту судьбу им удалось изменить. Это облегчило её определенным образом. Оскар вернулась из своих мыслей. «Это усложняет нас также», сказала она мужу и слегка улыбнулась: «Кроме нашего маленького.» «Это точно.» Андре наклонился вперёд и поцеловал её волосы. «Пойдем спать, дорогая. Завтра будет другой день.» «Ты прав.» Оскар потушила свечи на столе и встала. Вместе они приготовились к постели и устроились удобно в объятиях под одеялом. Это почти стало ритуалом между ними, с тех пор как они здесь жили. Свет огня в камине становился всё слабее и слабее - его едва хватало, чтобы добраться до кровати. Тем не менее, он все ещё выделял достаточно тепла и тусклого тёмно-жёлтого света. «Андре?» «Да, Оскар?» «О чём ты думаешь?» «Как приятно жить с тобой, даже если события из дома нас поражают, и мы не могли их предотвратить. А ты? О чем ты думаешь?» «О том же самом.» Оскар замолчала. Она была не совсем честна с ним. Она что-то пропустила. В ней была пустота, которую она не могла описать. Её голова опиралась на его грудь, её пальцы играли с воротником рубашки, а другая рука лежала под ней, под её животом. После выкидыша они не делились интимными отношениями друг с другом. Они никогда не говорили об этом, потому что они тяжело переносили это. Из-за заботы о своей жене, Андре просто ласкал и целовал её. Он не хотел причинять ей боль и поэтому был разумным. Но через полгода все уже исцелилось - за исключением этой невыносимой пустоты, которая требовала, чтобы её снова наполнили! Как ей только можно объяснить об этом Андре? Он всё ещё не смел сделать первый шаг! Он был не уверен, и Оскар не хотела нажимать на него. Она чувствовала его руку на её спинё, другую он положил себе под голову, и неопределенно смотрел на потолок. Оскар собрала её мужество и решила попробовать: «Что бы ты хотел сделать сейчас, Андре?» «То, что я уже делаю: держу тебя в объятиях; Засыпаю с тобой, просыпаюсь и веду свою жизнь с тобой. Почему ты спрашиваешь?» «Я хочу ребёнка ...» Оскар прошептала едва слышно. Но она почувствовала, как он затаил дыхание и кратко выпускал его из-за носа. «Оскар, нас у нас ведь есть уже ...» «Да, у нас есть, но я хочу ещё одного ...» Оскар подняла голову, выпрямилась на руке и пристально посмотрела на него. «В какой-то момент мы должны с этим справиться, не так ли? Я хочу вернуть любовь и страсть между нами. Кроме того, нашему Оскару нужны братья и сестры.» «Оскар ...» Андре сел с удивлением. «Или ты не хочешь меня больше?» Оскар произнесла почти на грани отчаяния. «Конечно, я хочу тебя!», возразил ошеломленный Андре. «Я просто не хочу причинять тебе боль ...» «Ты никогда не причинишь мне боль, моя любовь ... Ты и никогда не делал этого ...» Оскар подтянулась к нему, коснулась её пальцами робко его шеи и остался там. «Я люблю тебя от всего сердца, мой дорогой ...» «Оскар, дорогая ...» Андре был разорван: между тоской по ней и заботой о её травме. Она была права, это было уже полгода назад. И если она была готова, тогда он тоже. Медленно, как будто это было в первый раз, Андре начал целовать её. Нежно и любяще. Его пальцы раздевали её - понемногу он обнажил её тело. В опьянении радости и блаженства Оскар помогла ему вылезти из одежды и опустилась обратно в подушки вместе с ним. «В любом случае, я буду осторожен», прошептал ей Андре, когда его губы ласкали её шею, и пальцы исследовали её бюст. «Я очень ценю это», сказала Оскар, чувствуя в себе полное блаженство и исполнения непостижимого желания. Её руки коснулись его кожи, создавая утешительный вздох для него и для себя. В ту ночь между ними не было бурной страсти. Они чутко любили друг друга и испытывали каждое обаяние другого. Как будто они вновь изобретают и живут своей любовью. - - - В мае следующего года они снова получили письмо от Бернарда и Розали. Речь шла об открытии три государственного собрания. Представители народа ссорились с дворянством и епископами в парламенте. Алану и его товарищам было приказано наблюдать за парламентом со своим командиром Дагоусом. Бернард всё больше и больше от имени Робеспьера публично выступал с речами, а Розали теперь официально работала для него. Но опять ничего не было написано о родителях Оскара и бабушке Андре в письме. Бернард всегда говорил о народе, и Розали ничего не знала о них. Оскар сложила письмо и передала его мужу. Они сидели на выпечку и чай на крыльце своего дома и позволили побаловать себя мягкой весенней погодой. Свежий ветерок, который то и дело проезжал по её волосам, не беспокоил её. «Каковы эти времена ...», вздохнула Диана, покачав головой. Она тоже сидела за столом со своим маленьким протеже Оскаром и внимательно слушала письмо. Маленькому рядом с ней был его питьевой шоколад более важен и вкусный, чем новости из Франции. Страна, которая принесла ему ничего, кроме несчастья для его родителей. Здесь, однако, все они были вместе и не были отделены друг от друга надолго. Это случилось именно так, как ему пообещала его мать, и это делало его счастливым. Отец положил письмо на стол рядом с ним и ответил на мрачный взгляд Дианы: «Хммм ... Трудные времена, похоже, пришли на нашу родину ...» В его присутствии он сознательно не сказал, что в ближайшем будущем всё будет ещё хуже. От этого знания было уже достаточно тяжело для него и его жены. И это ещё больше напугало бы Диану - и ни он, ни Оскар не захотели делать этого. «Я просто надеюсь, что с моей матерью и моим братом ничего не случится», снова вздохнула Диана. У Оскара были те же мысли, что и её мужа. «Твоя мать живет на юге Франции - далеко от Парижа и Версаля», попыталась она успокоить молодую женщину мягким тоном: «Алан - сильный и храбрый человек. С ним ничего не случится.» «Вы правы, мадам Оскар. Я просто беспокоюсь о ненужных вещах.» Диана немного улыбнулась. «Вам налить ещё чай?» «Нет Спасибо. В противном случае, я лопну по швам.» Оскар откинулась назад, застонала и схватила обеими руками её хорошо видимый живот. Её сын сразу же навострил уши и забыл свой напиток. «Он снова задвигался?» «Нет. Он не двигался и не ударял - если ты об этом хочешь спросить.» Оскар поморщилась. Её сын всегда задавал эти вопросы, когда она касалась её живота. С самого начала ему говорили, что в нём рос ребёнок. Точно так же, как и он, когда он ещё не был на свете. Когда он спросил, как такой ребёнок попал в живот, его родители покраснели до корней волос и не могли ответить ему. Они просто пообещали ему объяснить это позже, когда он будет немного постарше. Мальчик отстал от этого вопроса, но начал задавать другие, когда ребёнок двигался и ударивал в живот матери. С этого момента маленький Оскар стремился почувствовать это сам. Например, сейчас. Он поспешно вскочил со своего места и стоял уже перед своей матерью, несмотря на то, что его верхняя губа была в шоколаде. Он поднял руки над её шарообразным животом. «У меня есть разрешение?» Оскар закатила глаза, но улыбнулась. «Да.» Она взяла его руку за запястье и положила туда, где чаще всего двигался нерожденный ребёнок. «Ты что-нибудь чувствуешь?» «Нет, мама.» Малыш покачал головой в отставке и собирался отдернуть руку, когда что-то на самом деле произошло под его внутренней ладонью. «Но! Там! Я это чувствую!» Его зелёные глаза пылали восторгом, как маленькие изумруды на солнце, и его лицо светилось, как солнце. «Это означает, что ты ему нравишься.» С другой стороны отец положил руку на него, и его зелёные глаза были не менее счастливыми и гордыми. «Ты хочешь брата или сестру?» «Мне всё равно!» Его сын взял свою руку от живота и снова вернулся на своё место. Он остановился у Дианы и потянул её за руку. «Пойдём играть?» «Но сначала надо шоколад вытереть.» Диана взяла салфетку, немного опустила её в миску с водой и убрала коричневые останки на верхней губе своего протеже. Маленький терпеливо переносил это. Когда она закончила, он пошел играть с ней. Он был доволен: наконец, он почувствовал ребёнка в животе своей матери! Это было неописуемо для него! Это было почти чудо, когда он впервые увидел свою мать в платье несколько месяцев назад! Она сказала ему, что это платье для беременных. И после того, когда ребёнок родится, она снова наденет штаны. Маленькому Оскару было всё равно, что его мать носила. Она ему во всём нравилась. В этом отношении он был похож на своего отца. Андре было всё равно, что его жена носила. Он всё равно любил её как и раньше. После того, как его сын отправился играть с Дианой, он наклонился над круглым животом своей жены и поцеловал её там. «Скоро придет время», размышляла Оскар, пробегая пальцами по его волосам. Другую руку она сложила в кулак и прижала его к груди. «Какое именно?» Андре выпрямился, но его рука продолжала лежать на её животе. «Ты имеешь в виду ребёнка или события во Франции? Или ...» Он посмотрел с её лица на сжатый кулак на груди и не посмел закончить. Оскар ещё крепче сжала квадратный вырез её платья. В своей более ранней жизни она впервые кашляла кровью весной. Но сейчас она не чувствовала жжение или трепет в её легких, но это ничего не значило. Возможно, было ещё слишком рано надеяться, что смертельная болезнь не придёт. «Оба и многое другое.» Оскар тоже этого не сказала, но Андре понял её и так. Он обнял её, и оба молчали в течение этого сердечного и всеобъемлющего объятия. - - - Через месяц умер во Франции наследник короля, принц Луис Джозеф. В парламенте не было согласия между дворянством и представителями народа. Алан отказал приказам полковника Дагуса отгонять парламентариев силой оружия и был арестован вместе с одиннадцатью его товарищами. В том числе Лассаль и Жан. Остальные наёмники, под командованием полковника Дагуса, были откомандированы. Вместо них отправили королевский гвардейский полк с командиром де Жиродер во главе. Виктор вдруг вспомнил своё обещание. И, зная, что Оскар никогда не будет стрелять в безоружных, он также снял своих солдат. Слишком много Оскар была близка к его сердцу. Он сказал верховному Генералу, что он будет ждать, пока люди возьмут оружие, а затем пойдут против них. Казалось, что это подействовало на главного армейского генерала и он уволил де Жиродера. В любом случае, у него было много дел. Затем были исполнены двенадцать отступников, чтобы показать им пример. Оскар никогда бы не отказалась от своих солдат, Жиродер знал это точно, и именно поэтому он действовал втайне ради неё. Он отправился навестить её бывшего протеже Розали и рассказал ей об аресте Алана. Он сделал это только для Оскара. Для неё было ему неважно, даже поменять стороны. После того, как граф де Жиродер исчез, Розали сообщила мужу. Бернард сразу же обратился к Робеспьеру, и случилось так, что вскоре после этого около трех тысяч человек отправились в тюрьму и потребовали освободить двенадцать солдат. Король не определился. Но королева вмешалась и приказала освободить солдат. Она не хотела, чтобы Париж горел из-за двенадцати мужчин. Таким образом, Алан и его одиннадцать товарищей снова были на свободе. Оскар и Андре ожидали этого результата, хотя они не получали больше новостей от Бернарда и Розали. Но это было вдвое хуже. В конце концов, оба знали в основном из своих предыдущих жизней, что скоро произойдет во Франции. Каждый день Оскар ожидала, что она начнет кашлять кровью. Страх перед туберкулезом сопровождал её как тень, иногда даже лишая её сна. Конечно, её муж был частью её, хотя он знал о его бессилии над этой зловещей болезнью. Единственное, что они сделали, это быть сильными в глазах других и не показывать никаких признаков. Особенно для их маленького сына. Однако эта неудача не оправдалась, что отрезвило и Оскара, и Андре. Тем не менее, в них было огромное беспокойство. Проводить их изгнание здесь, в Швеции, и не иметь возможности сделать что-либо для своей родины, они оба несли это тяжело в своих сердцах. Время неумолимо продвигалось к середине лета 1789 года. И как будто это была воля судьбы, роды начались у Оскар в ночь с 13 на 14 июля.