Рыжий дрыщ

Пятница четной недели. Время переваливает за полдень и в комнату вваливается Забини. Вернее, сначала в дверной проем влетает его сумка. Я невозмутимо продолжаю читать статью о слепом зельеваре Роджере Кирсмане, потому что по пятницам после полудня Забини, перед тем как зайти в комнату, всегда в неё что-нибудь театрально зашвыривает. В этом виноваты следующие три слова - Руны, Роуз, Уизли. Забини в ярости ходит по комнате и периодически делает какие-то не вполне понятные мне замечания. Бьет кулаком воздух и запрокидывает голову. Прикрывает глаза и выдыхает. Затем он садится на кровать и обреченно упирается лбом в ладони, локтями - в колени. Наступает тишина. Действие первое, единственный зритель едва ли удостаивает актера вниманием. Потому что все это я уже видел, ну. -Я готов делить с этой женщиной всё, - наконец восклицает Ким и, переведя взгляд на меня, продолжает, - Кров и последние крохи, Скорп, ложе, горе, печали и радости. Всё. Кроме её убеждений. - Ты королева драмы, - со смехом отвечаю я. - Ха-ха, - передразнивает меня Забини и, вскочив на ноги, снова принимается мерить шагами комнату, - О, друг, если бы ты только немного шарил в Древних рунах... - Я по нулям, друг, - прерываю его я и наблюдаю за тем, как он выдыхает весь воздух, что заготовил для пламенного рассказа. - Дело не только в рунах, - он останавливается у окна и устало упирается лбом в стекло, и я вижу занавес. Ким напряжен и в нем больше ничего не играет, - Я сегодня пробежался глазами по списку в ОСМ. - Роуз записалась? Конечно, поясню. ОСМ - основы стихийной магии, один из самых молодых предметов в Хогвартсе. Недавно волшебное сообщество подумало о том, что волшебнику не всегда нужна палочка, чтобы творить хаос и разрушение. Иногда в периоды страшного эмоционального дисбаланса с ним случаются выбросы волшебной энергии, особенно у детей, ведь они пока не в силах контролировать собственный потенциал. Так вот, ОСМ взяли себе цель обучать власти над собой и своей силой взрослых волшебников, привыкших эту самую энергию в себе подавлять. А это золотой кладезь, за последние 6 лет диссертаций на эту тему вышло три вагона и маленькая тележка. -Ага, -Ким бормочет себе под нос, затем выуживает из-под моей кровати мой старый "Чистомет" и кидает его мне на колени. Я понимаю его без слов и поднимаюсь с кровати, готовясь на выход. Забини частенько выходит полетать, когда ему дурно на душе. Он, бывает, и напивается, чтоб выговориться. Как вариант. Проблемы начинаются, когда он эти варианты совмещает, потому что заканчивается всё в больничном крыле. Но сегодня трезвые полеты. Поэтому в руке Забини только лишь метла, когда мы выходим из подземелий. Мы идем по холодным коридорам плечом к плечу ещё какое-то время, и я всё пытаюсь вывести его на чистую воду разговорами о тупой башке Роберта Макгауэна. Старина Роб из вредности не вносит в арсенал команды тактические разыгровки Кима. Парень седалищной костью чует, что лишится значка капитана, если новые комбинации сработают. Забини немного оживляется, но это не слишком приободряет общую картину. Стоит сказать, что Ким в отношении Роуз затаился. С того самого шарфа он не подходил близко к Уизли, будто боялся её всю жизнь. Я, если честно, не очень понимаю почему. Конечно, Ким рассказал мне историю с библиотекой. Но что-то мне подсказывает, что "пришла, попросила, я и отвязал" - довольно скудная версия событий. Всё это было бы очень похоже на ссору, если бы мы не говорили о Кимболе Забини и Роуз Уизли. Потому что ссорились они по десять раз на дню. Это было стилем их жизни. Религией, которую они исповедовали. И ни одна ссора не заставляла Кимбола замолчать. До этого момента. - У неё каждый взмах палочки заканчивается выбросом стихийной магии, - наконец говорит Ким, и я слышу в его голосе какое-то беспокойство. Тут меня пробирает на холодный пот. Я вдруг осознал. Именно в этот момент я осознал, что Кимбол Забини и Роуз Уизли - это не шутка. Я имею в виду, бывали у вас моменты озарения над вопросом, который долго незатейливо сидел у вас в голове и не беспокоил? И вот что-то проскользнуло прямо перед вашим мозгом, вы почувствовали жаркий привкус ответа, и вы из-за всех сил пытаетесь это что-то поймать. Но это хуже чем ловить медузу в латексных перчатках. Именно в этот момент в мою голову влетела картинка, в которой Роуз и Ким яростно спорят. Ничего удивительного, скажете вы, они же постоянно спорят. Но на этой картинке они орут друг на друга в комнате с камином, общими колдографиями , фамильным гобеленом Забини на полке, магическим телескопом в углу и какой-то морковной стряпней на журнальном столике. Корица в его кружке, Роуз в его свитере. Я вдруг осознал, что "мы" этих двоих, черт возьми, возможно! Только на подходе к полю для квиддича меня отпускает. - Почему ты волнуешься? - прямо спрашиваю я, и Забини не отпирается. - Навыки стихийной магии не нужны при поступлении в академию ваших зельеваров или колдомедиков и прочих мирных ребят. ОСМ запрашивает только Аврорат. Кажется, я присвистнул. Да уж, работенка не из самых безопасных на рынке труда. Конечно, Тома Реддла в магическом Лондоне больше нет, но после войны свой век остались доживать тысячи его последователей. И все они до чертиков воодушевлены прошедшим хаосом и разрухой, которые способны создать двое - один волшебник и одно его убеждение. Едва ли у мракоборцев поубавилось работы. - Она не пройдет по ЗОТИ, как минимум, - стараюсь небрежно сказать я, но сам понимаю, что смысла в этих словах нет. - Ты как-то забываешь, что её родители - это две трети Золтого трио, да? - говорит Ким и отрывается от земли. К нему уже летит квофл, который он призвал из замка палочкой несколько секунд назад. Я направляю чистомет к трем кольцам. Точно. Фамилии Грейнджер и Уизли тяжело висят в воздухе повсеместно. Едва ли в мире существует работа закрытая для их дочери. *** В Хогвартсе и его окрестностях наконец-то теплеет. Не то чтобы я очень большой любитель весны, но несколько только что распустившихся колокольчиков по пути я всё-таки сорвал и аккуратно вложил между страниц учебника по Истории Магии. Звучит довольно сентиментально, если думать о гербарии, а не об ингредиентах Сонного зелья. Я бреду по благоухающему Хогвартсу и усиленно стараюсь дать красивое описание всему, что вижу. Но беда в том, что в детстве описания природы в книжках я всегда пролистывал, из-за чего сейчас мой рассказ довольно скудный. Могу только вас заверить, что было солнечно. И играла какая-то музыка. Музыка вдали от замка - довольно странное явление. Поэтому у моего "бреду" появляется направление, и скоро я замечаю какие-то развалины. Видимо, это старая теплица, разрушенная ещё при осаде Хогвартса 1998 года. Тем не менее, у неё всё ещё есть вход и музыкант внутри. - Привет, Лили, - осторожно, чтобы не испугать сидящую на краешке клумбы девушку, произношу я. Она оборачивается, всё равно при этом вздрогнув, и приветливо улыбается в ответ: - Здравствуй, Скорпиус, - в её руках губная гармошка, а в рыжие, как спелый апельсин, волосы вплетена зеленая лента. "Лента под цвет глаз, " - проносится в голове. Лили пододвигается, хотя места кругом предостаточно, но этим жестом она приглашает меня присесть. Лили Поттер совсем не похожа на свою двоюродную сестру. На её носу аккуратно сидят веснушки, её часто можно увидеть в платье, под которым угадывается милая девичья фигурка, а не кости Роуз Уизли. Сегодня платье салатовое. Вчера было что-то нежно-лиловое. По правде, я идивлен, что помню цветовую гамму гардероба четверокурсницы с Гриффиндора. - Ты умеешь играть, -констатирую я факты, потому что не знаю о чем говорить. - Да, -просто кивает она, но к игре не возвращается, - Это нетрудно. Она подносит гармошку к губам и выдувает незатейливую мелодию. Мне остро не хватает шляпы и лошади. - Ладно, что ж... - я потираю шею и чувствую неловкость от того, что заметил, как длинные ресницы Лили отбрасывают тени на её щеки. - Я не хотел тебя отвлекать, я... - Ты меня не отвлекаешь, - отвечает девушка и смотрит своими зеленющими глазами на меня. - Вот, держи, я научу. Ещё дрожащая от её дыхания гармошка оказывается в моих руках. Я подношу её к своим губам и стараюсь делать так, как просит Лили. - Выдох должен быть сильным, но не слишком. Помни, что твоего залпа должно хватить на несколько звуков, смотри, - она удерживает руками невидимую гармошку и резко выдыхает. Я пытаюсь учиться, но настроение у меня слишком летнее, чтобы из меня получился на-гармошке-игрец. Я дую, слышу стенания инструмента и ощущаю себя слонихой, зовущей своего детеныша. Поняв, что ничего кроме слюней я из себя не выдавлю, я возвращаю гармошку хозяйке. Она приникает к ней губами и разрушенную теплицу наполняет что-то монотонное и тягучее, но довольно приятное. -Могу я спросить? - обращается она ко мне, и я киваю, - Кимбол в порядке? - Э, вроде да. -Здорово, - слишком коротко бросает она и возвращается к игре. Здесь я понимаю, что только что обманул её, и она это знает. - Ладно, на самом деле, послушай, - Лили перестает играть, - Ему ужас как скверно. И я почти уверен, что виновата в этом твоя сестра. - Роззи ни в чем не виновата, - резко бросает она, и какое-то время мы молча пронзаем друг друга взглядом. Вскоре она произносит, - Хорошо, что ты здесь, Скорпиус. - Хорошо, что я здесь? - Да, хорошо, что здесь ты. И хорошо, что ты так же любишь варить редкие зелья, как Роззи. И уж, конечно, совсем неплохо, что в последний четверг марта високосного года Роззи собирается посетить Запретный лес, где только при полной луне только в этот день расцветает Luna Metit. Я уставился на неё в поисках разгадки этой сложной логической цепочки, но ничего кроме пугающей очаровательности в Лили не увидел. - Э, - я блистаю красноречием, да, - Ты просишь меня пойти с ней? Лили мотает головой и продолжает : - Конечно, прошу, но, Скорпиус, по-настоящему прекрасно то, что у тебя есть такой друг, как Кимбол Забини, который всегда сможет тебя подменить, если ты будешь занят. - Чем я буду занят? - всё ещё не вполне догоняю я. Лили долго буравит меня чудесными зелеными глазами в пустых надеждах. - Игрой на губной гармошке, -отвечает она, делая мне знак глазами. Через пару минут до меня, конечно, дошло, но, Мерлин, почему с девчонками так трудно? Мы в чертовой миле от чего-либо, что может нас подслушать, но Лили Поттер все равно играет в невыразимцев. -Я понял, да, - говорю наконец я, и лицо Лили озаряется улыбкой, - Ты мне только скажи, Роуз действительно собиралась одна идти ночью в чащу Запретного леса за лунным носиком? - Она - дитя луны и звезд, что ей может угрожать? "Дохрена всего," - хочется сказать мне, но я не решаюсь нарушить музыкальную идиллию. *** Уговорить Кима сопровождать Роуз ночью в Запретный лес нетрудно. Я просто сказал что-то вроде " Хэй, друг, слышал, Роуз Уизли в этот четверг собирается ночью одна в Запретный лес". И это сработало. - Она сдурела? - спокойно спрашивает Ким. Но в переводе это означает что-то вроде "я пойду с ней". Так с лёгкой подачи Лили Поттер я оказался втянут в какое-то экстремальное сводничество. Что не осталось незамеченным. - Что у тебя с малышкой Поттер? - выгнув бровь, спрашивает меня Кимбол за обедом в Большом зале. - Что? Ты о чем вообще? - максимально спокойно отвечаю я, и мне остро хочется стукнуться лбом о столешницу. Наверняка он заметил губную гармошку на прикроватной тумбочке и сложил два и два! Я мысленно закатываю глаза. Ты бредишь, Малфой. - О том, что она усиленно моргает тебе через весь зал, - я выискиваю за столом Гриффиндора макушку той самой степени рыжести и понимаю, что так и не дал ей знать о том, как идет её план. - Я просто хочу дать тебе пару советов о том, как общаться с её кланом. - Ким, это совсем не то, о чем ты думаешь. Я чувствую, что моё лицо горит. Как у девчонки из романа. Мерлин. - Прежде всего, не торопись называть её папашу папашей, если тот пришлет тебе письмо. - Забини, мне приятно, что ты делишься личным опытом, но... - Подожди-подожди, - он закидывает руку мне на плечо и с детским восторгом спрашивает, - скажи, прошу, скажи, что Поттер ещё не знает? Я должен видеть его лицо в этот момент. Я силюсь начать с ним спорить, но не могу сдержать улыбку, когда я представляю Джеймса. Уверен новая родня в виде Забини, а теперь ещё и Малфоя - точно не тот подарок на Рождество, о котором он мечтал. Тем не менее, я незаметно показываю Лили большой палец, и она хитрющим образом улыбается.