Лишь присмотрись

      Адриану Агресту двадцать два и он думает, что способен убить.        Он не помнит, что было после. Кажется, он был близок к тому, чтобы стать демоном и без проклятой бабочки и разнести мир на мелкие никчемные кусочки.        Ша Нуар взметается в воздух черным цунами, снося всё на своем пути. Акума не просто изгнан — талисман Неудачи не умеет очищать. Он может только разрушать.        Глядя, как черная бабочка рассыпается в когтях на сухие кусочки пепла, Черный Кот приходит в себя. Вертикальные безумные зрачки расширяются, хищный кошачий оскал скрывается за дрогнувшими губами. Где-то у ног спятивший рыбак просит прощения. Он не помнит что натворил, но герой Парижа, нависающий гильотиной палача, пугает его до чертиков.        От убийства Ша Нуара спасает только она. Потому что еще дышит. Хрипло, рвано, через раз, но дышит, черт ее подери, безумная девчонка!        Юноша падает на колени, не решаясь прикоснуться к кукольно-хрупкому телу. Вывороченная когтями грудная клетка и живот щедро заливаются дождем, кровавые лохмотья одежды пропитываются кровью и сыростью. Жалобный вой разносится по мостовой. Он готов применить на себе Катаклизм, лишь бы не видеть этого. Ша Нуар осторожно, затаив дыхание, просовывает ладони под шеей и коленями девушки. Поднимает — до чего же она легкая! — и торопливым шагом бросается в больницу, стараясь не задевать девушку собой, несет практически на вытянутых руках. Сейчас страшно только не успеть.        В больнице его сшибает с ног резкий запах и белый цвет. Он повсюду: от потолка до пола, режет глаза до слез, пока дежурные врачи увозят его Леди в операционную. Он только и видит безжизненно свисающую руку с кушетки на колесах. Кот пытается пробиться следом, но его вежливо останавливают люди в белых халатах. Ша Нуар низко рычит, заставляя их отступить. Он должен быть рядом с ней. Он не посмеет бросить свою Леди.        И только требовательный писк из кольца, заставляет его опомниться, пятясь от побледневших докторов, и позорно скрыться на крыше.

***

       Маринетт Дюпен-Чен по-прежнему двадцать и ей невероятно повезло, что внутренние органы остались целы.        Врачи качают головой от удивления и облегчения, мама в истерике, отец впервые за двадцать шесть лет брака взялся за бутылку, Алья взрывает телефон смс, а Маринетт лишь бледно улыбается, пытаясь заверить, что ничего страшного не случилось. Лишь сжимают руки белое одеяло до побелевших костяшек.        Маринетт не просто держала в себе истерику. Она была на грани.        Поцелуй Смерти, ее дыхание, там, на шее, до мурашек… она помнит частоту своих рваных вздохов. Ласковые могильные объятия поперек талии остаточными чувствами преследовали ее в кошмарах.        На этом фоне мысль о том, что ее лицо теперь знает напарник — блеклая, неважная. К тому же, он всегда хотел открыться ей и даже настаивал. Что ж, жаль лишь что таким способом. Маринетт надеялась, что он не слишком разочарован, ведь она помогла ему спастись.        Время к полудню, и Маринетт оглядывает заваленные тумбочки: цветы, подарки, фрукты, сладости так и дерутся за место на поверхностях. Девушка позволяет себе бледно улыбнуться, стараясь не думать о том, насколько же она ничтожна, что всего за пару мгновений без костюма смогла получить такие повреждения и заставить переживать столько близких людей.        Зашедший в палату врач говорит ей что-то о таблетках, и Маринетт послушно кивает головой, забывая и об этом.

***

       Адриану Агресту все еще двадцать два, и он по-прежнему хочет убивать.        Поначалу это желание улеглось, ведь его Леди жива и даже идет на поправку.        Ша Нуар тщательно следит за этим, приходя по ночам в ее палату и напряженно слушая хриплое дыхание да тиканье капельниц. Неподвижно, словно тень, почти не мигая, всматривается в тонкие черты лица, в непривычно распущенные волосы, разметавшиеся по подушке, на трубку под чуть вздернутым носиком, на россыпь веснушек там, где всегда раньше была маска, на тонкие пальчики, вцепившиеся в одеяло, на подрагивающие длинные ресницы… Будь он чуть внимательнее к ее рукам, возможно, дело кончилось бы плохо.        До самого рассвета Черный Кот охраняет сон своей Леди, бесшумно растворяясь с восходом солнца, стыдясь смотреть ей в глаза.        Его дурацкие выходки едва не стоили им обоим жизней. А что же Ледибаг? Да она без сил Чудесных Камней смогла нанести акуме ущерба больше, чем он! Позор! Сколько крови теперь на его руках?.. Ее крови, а, Адриан-Ша-Нуар-Агрест?        Юноша беспомощно стискивает собственные волосы, сгорбившись у больничной койки, на которой безмятежно спит девушка. Он без раздумий поменялся бы местами с ней. Ему в кошмарах будет видеться это: отчаянный взгляд угасающего неба и брызги алого ливня.        Но, если отмотать чуть вперед, и вернуться к вопросу об убийствах…       — … недавнее нападение акумы было предотвращено нашими знаменитыми героями Парижа — Ледибаг и Супер-Котом. Ущерб, нанесенный демоном, оценен в триста тысяч долларов, как сообщают СМИ: повреждена мостовая и несколько жилых домов. Кроме того, в сражении пострадала дочь известного пекаря Томаса Дюпен — Маринетт Дюпен-Чен. Она была доставлена в реанимацию с тяжелым ранением, но врачи сообщают, что жизни девушки ничего не угрожает. А теперь переходим к новостям о погоде…        Кружка с кофе выскользнула из рук юноши, разлетаясь осколками по полу.        Маринетт Дюпен-Чен.        Юноша не слышит предупреждения синоптиков о сильных ветрах и большом количестве осадков на завтра, а также об осенней распродаже зонтиков. В его голове одни за другим вспыхивают язычками пламени мгновенно гаснущие фразы:        « — Моя Леди, что-то случилось?         — У меня появилась метка… »        «Это в маске я могу сражаться и быть смелой, и не спотыкаться о собственные ноги…»        «Я никто... Пустое место. А мой… мой соулмейт он… он потрясающий, красивый и привлекательный.»        «Ему не нужна такая заурядица как я…»        Заурядица, которая без раздумий бросилась атаковать демона в одной пижаме. Неуклюжая девчонка, каждую ночь спасающая Париж в тени черно-красных оттенков. Закомплексованная героиня, способная взмахом йо-йо прошибить стену навылет. Айдол поклонения мужской половины города, источник вдохновения и вожделения тысячи мужчин, что стесняется раскрыться своему соулмейту, потому что она, видите ли, «никто». Так, мимо-пробегала-всех-спасала-и-сама-чуть-не-умерла-но-это-мелочи.        Маринетт-черт-возьми-Дюпен-Чен-мать-ее-Ледибаг!!!        Адриан громко шипит самое отъявленное ругательство, которое знал, на ходу впрыгивая в джинсы.        — Ты чего скачешь, как горный козёл? — лениво приоткрыл глаз Плагг, зевнув на подушке.        — Я её придушу!        — Кого?        — Нет, сначала поцелую, а потом придушу!        — Парень, ты можешь объяснить?.. Эй! — Плагг обиженно сопит, потерпев полный игнор.        Адриан несется в больницу на всех парах, ловя на себе изумленные взгляды узнающих его прохожих. Где-то в особняке Натали судорожно звонит телохранителям, чтобы нашли слетевшего с катушек наследника Агрестов. Убежал, не сказав и слова. Ищи-свищи где хочешь. И никаких премиальных за это.        Адриану Агресту до лампочки на прохожих, на репутацию семьи, на своё годами выстроенное имя знаменитости, на то, что о нем подумают другие. Что-то счастливое, возмущенное и предвкушающее гонит его быстрее. Он ждал и верил двадцать два года. Больше он не намерен совершать эти ошибки ни мгновения.