Лишь присмотрись

      Ледибаг, поскальзываясь на мокрых крышах, бежала вперед, хватая ртом капли дождя. Могучие раскаты грома сверкали над головой героини Парижа. Где-то впереди взрывается пламя акумы. Божья Коровка не помнит ни имени зла, ни внешности, она несется вперед, задыхаясь, потому что тупоголовый кретин по имени Ша Нуар докаламбурился. Довыпендривался. И снова спас ей жизнь. Загородил, толкнул к стене и почти ласково улыбнулся, а пока Ледибаг испуганно хватала ртом воздух, черный гарпун пронзил плечо Кота прямо у нее на глазах.        Она не помнит кричала ли. Помнит лишь грустную улыбку и то, как Кот растворяется в воздухе, когда его утаскивает прочь, нависая над ней живым щитом до последнего.        — Нуа-а-а-ар!!!        Она успевает швырнуть йо-йо ровно за секунду до того, как голову ее напарника сшибает когтистой лапой. Не жалея ног, Ледибаг врезается в чудовище. Огромный монстр, покрытый болотным илом, и маленькая фигурка в пятнистом костюме кубарем укатываются меж темных улиц. В этот раз противник силен и действительно опасен. Маринетт жалеет, что ее оружие не может причинять столько же боли, сколько может острое лезвие любого меча. Монстр отшвыривает девушку, больно ударив по ребрам и скрывается в завесе дождя.        Долг Ледибаг догнать, изгнать и очистить бабочку.        Тихий стон за спиной разворачивает Маринетт на сто восемьдесят.        Черный Кот лежит на асфальте, захлебываясь дождем и собственной кровью.        — Кот! Котенок, Боже!.. — Ледибаг почти падает на колени, трясущимися руками нежно поднимая голову напарника. — З-зачем?! — кажется она ревет в голос.        Зеленые глаза приоткрываются. На губах извечная кошачья улыбка, перечеркнутая кровавой слюной.        — Моя Леди, не плачь, я в полном… пор-рядке... — тело напарника выгибает дугой и даже идиоту понятно, что он НЕ в полном порядке. Глаза за черной маской закатываются назад.        — Нуар, не закрывай глаза! Нет!!! Не смей!        Черный Кот не может подвести свою Леди в такой простой просьбе и вымученно сосредотачивает свой взгляд на ее дрожащем подбородке, с которого капает дождь.        Дождь ли?..        — Ты и-изгнала… акуму? — просипел он.        — Нет, он ушел и… — она оправдывается, как нашкодившая ученица в кабинете директора.        — Так догони его, моя Леди… т-ты сможешь…        — Нет, как я могу тебя бросить?! А е-если ты… — слезы навернулись сами собой и девушка сгорбилась над телом юноши, боясь произнести страшную истину.        Чудесное Исцеление возвращает всё на свои места. Кроме душ. Мертвые не воскреснут, даже если пали жертвами акумы. Тикки говорила ей об этом, Маринетт запомнила. Ледибаг не могла броситься вдогонку демону, когда ее напарник бледнее мела истекал кровью на грязном асфальте под холодным дождем. Не имела права бросить того, кто, не раздумывая, поставил на кон свою жизнь. Долг — ничто перед чувствами. Поэтому сейчас, как ни гнал ее Кот, уйти она не могла.        "Погодите-ка… Исцеление…"        — Ледибаг? Что ты..? — недоумевающе просипел Нуар, наблюдая расплывающимся взором, как лицо его напарницы застыло. Догадка пришла почти сразу. — Нет. Нет, не нужно!..        Маринетт выпрямилась.        — Ты потратишь всю энергию Камней! Я не могу и-изгонять акум, очнись! Ледибаг! Что я буду делать без тебя, если он вернется?!        Ледибаг знала это, но она не могла по-другому. Мысль о том, чтобы бросить своего напарника, своего Кота здесь и сейчас вызывала приступ паники и страха остаться навсегда одной-единственной спасительницей Парижа. С акумой они как-нибудь разберутся. Она проигнорировала попытки Кота достучаться до нее. Сухим голосом девушка произнесла это почти шепотом:        — Чудесное Исцеление!..        Сияние озарило темную улицу, возвращая на место погнутые фонарные столбы, вмятины на крышах и ровное дыхание ее Коту. Едва свет угас, шелест дождя ожидаемо прервал писк сережек.        — Зачем, моя Леди?! — мгновенно подскочил к ней Кот, схватив за руки. — Зачем..?        Она стояла сгорбив спину под беспощадно хлестающей водой.        — Не смей оставлять меня одну… — прошептала девушка в пятнистой маске.        Нуар застыл черной тенью, изумленно распахнув изумрудные глаза.        — Никогда. Не смей. Слышишь?! — крикнула его Леди, из-под маски ее ручьями текли слезы, мгновенно смешиваясь с дождем. — Не смей больше так делать!        Ша Нуар очнулся не сразу, но мгновенно сграбастал абсолютно не сопротивляющуюся напарницу в объятия и прошептал ей на ухо: «Спасибо…». Спасать друг другу жизнь и по-другому никак, да? Какие же они тогда герои?        Повторный писк раздался вместе с тяжелыми шагами. Они не успели сказать друг другу ничего. Монстр взревел, кидаясь в атаку.        — Спрячься где-нибудь, — впервые Ша Наур был серьезен и смел приказывать в таком тоне.        — Но ты не можешь…        — Я задержу его, пока ты не восстановишься. Иди.        — Нет, я…        — Ледиба… черт возьми!        Девушка понять не успела как оказалась на земле, а ее Кот уже кувырками уходил от быстрых атак чудовища. Сережки настойчиво пищали, а Маринетт только и могла испуганно смотреть, как ее напарника вновь сбивают с ног, потому что она своими глупыми разговорами не дала ему времени даже поднять свое оружие. Кот и без того был сгустком ходячей Неудачи. Но он вновь встает и отвлекает на себя внимание акумы, готовый продержаться ровно столько, сколько нужно Ледибаг для восстановления. Живым или мертвым. Маринетт опустила глаза. Шест Нуара валялся прямо под ее ногами.        Еще тридцать секунд и трансформация спадет, раскрывая ее личность.        Вскрик боли раздался совсем рядом и Маринетт застыла, смотря, как юноша в черном костюме отлетает в сторону, прошибая собой стену. Они уже оба порядком измотаны, чтобы сражаться долго и качественно. Тринадцать.       Акума тяжело шагает на неподвижно лежащего юношу. Огромное существо, подобное кошмару средневековых сказок — Голем, монстр из земли и грязи, бездушный, жестокий, способный раздавить взмахом кулака. В одной лапище сверкающий гарпун для ловли крупной рыбы, измазанный кровью её Кота. От акумы воняет болотом и разложением, Ледибаг не в состоянии вспомнить с чего началось проклятие. Не до этого.        Писк становится громче. Семь секунд. Чудовище взмахивает лапой и Ша Нуар только кошачьим чудом уходит от удара. Второй раз ему так не повезет.        Две секунды.        Кажется, Кот столкнулся с ней взглядом, когда она решилась на эту глупость. Вроде бы он даже что-то крикнул ей, вроде «нет!», но было уже поздно…        За две секунды до того, как ее напарника протыкают насквозь, девушка срывается с места, подхватывая шест, и с размаху ударяет противника по голове. В этот же момент ее тело покрывается сиянием магии...        В замеревшей картине из троих живых существ меняется одно: вместо красной краски художница Судьба решает использовать белый и розовый — одежда, в которой Маринетт выскочила, когда услышала про нападение акумы. Ах, да, просто дурацкая пижама да босые ноги и больше ничего.        Девушка тяжело дышит, дрожащими руками сжимая невероятно тяжелый атрибут, и ей кажется, что она стоит абсолютно голая перед Котом и их врагом. Одежда тут же промокает насквозь. Маринетт не успевает испугаться, подумать о том, что она не героиня без своих сил, что она всего лишь выпускница дизайнерской школы, живущая в пекарне родителей, которая уже два года боится признаться своему соулмейту в своих чувствах. Она не видит изумленное выражение застывшего в обломках напарника.        Ничего этого Маринетт не успевает.        Тело на автомате бросает ее в сальто, когда покрытое илом создание переключает внимание на нее. Девушка инстинктами уворачивается два раза, а на третий ее настоящее «я» решает опомниться, и Дюпен-Чен со вскриком поскальзывается босыми ногами на воде. Впрочем, удача все же на ее стороне и это спасает ее голову от тяжелого удара. Пока чудовище разворачивается, девушка вспоминает о жезле и бросается к своему Коту. Он порядком растерян. До сих пор. Лишь светятся в темноте глаза-изумруды, говоря о том, что он все еще здесь.        Ледибаг быстрая и ловкая, но Маринетт…        Маринетт не герой.        Она не успевает всего пару шагов по утекающим лужам, когда раздирающая боль хлестает ее по спине. Крик девушки тонет в потоках дождя, но она не позволяет себе упасть сразу, в угасающей ярости нанося удар с разворота, почти выворачивая себе руку, закрывая собой напарника. Не для того она пожертвовала всем, чтобы дать погибнуть дорогому для нее человеку. Её Кот должен жить.        Возможно, он поймет её и успеет уйти, и… и Адриан, он не так уж будет горевать, если она исчезнет, а Тикки найдет новую Ледибаг и...        Додумать Маринетт тоже не успела. Разве что ускользающим сознанием подумать о том, что настоящая Ледибаг не потерпела бы такого провала.        В следующее мгновение алые брызги омывают улицы Парижа. Имя на запястье, так дорогое сердцу, полностью тонет в них.