Шансы

Кэролайн старалась сделать всё от неё зависящее, чтоб Тайлер не догадался о непрерывно преследующих её мыслях о Николаусе, но это было крайне сложно. Мало того, что гибрид снился девушке уже вторую ночь, так ещё и днём его образ постоянно стоял перед глазами. К сожалению, и Локвуд чувствовал, что с его возлюбленной творится неладное, и догадывался в чём дело, ведь до посещения Майклсона она вела себя иначе – не погружалась то и дело в свои мысли, отвечая невпопад, не нервничала и не ёрзала на месте, словно что-то сильно её беспокоит, словно срочно нужно куда-то идти. - Давай сегодня уедем из города, как ты на это смотришь? – предложила вампирша, пока они нежились в постели. - Я только за. Куда ты хочешь? – Тайлер перебирал светлые прядки и думал о том, что в целом мире нет девушки прекраснее, чем его Кэролайн. - Стефан вчера рассказывал, что возил Ребекку в Досвелл, кататься на лошадях. Я никогда раньше не пробовала, боялась, а сейчас можно не опасаться переломов и смело приступать к обучению. – Блондинка повернулась лицом к парню и с улыбкой смотрела на него. «Лошади, значит, ну конечно. И кто же это у нас, интересно, лошадей любит рисовать?» - Ну, поехали, и правда здорово будет заняться чем-то новым, – улыбнулся в ответ Тайлер. – А у Стефана с Ребеккой что, прям так всё хорошо? Как-то слишком быстро он оправился от расставания с Еленой. - Да нет, там не в любви или симпатии дело, просто он её отвлекает, как я Клауса когда-то, чтоб не помешала в поисках лекарства. Правда, Стефан слишком благороден и отдал ей кинжал, которым можно было бы воспользоваться в случае необходимости. – Кэролайн принялась задумчиво чертить пальчиком узоры на груди парня. - Хм, благородный Сальваторе… Я бы его таким не называл, по-моему, он довольно подло ведёт себя по отношению к Ребекке. Мне её даже жаль. - А с чего это ты вдруг начал её жалеть – то соглашался убить, а то вдруг сочувствуешь? – Блондинка приподнялась на локте, подозрительно глядя на него. - Тебе значит можно, а мне нельзя? – усмехнулся Локвуд. Кэролайн поняла намёк и закусила губу. Она осознавала, что если начнёт сейчас оправдываться или что-то возражать, то лишний раз даст повод для подозрений. К тому же, Тайлер слишком хорошо её знал, ведь они не просто любовники, они ещё и друзья. Тем более, он прав. Просто она не любила Ребекку и ничего не могла, да и не хотела, с этим делать. - Ладно, расслабься, мы эту тему ещё вчера закрыли. Пусть делают, что хотят, – примирительным тоном сказал парень, целуя светловолосую собственницу в лоб. – Давай потихоньку собираться, а то так можно пролежать весь день. Девушка отодвинулась от него, потянулась, и встала с кровати. Может смена обстановки отрезвляюще подействует на мысли, новые впечатления всё таки. Но ничего не изменилось – блондинка по-прежнему витала в облаках, а Тайлер видел это и раздражался всё больше. Он даже использовал приём, который не особо раньше жаловал - чтоб немного позлить Кэролайн, в отместку за её поведение, снова завёл разговор о Ребекке, на этот раз уже с симпатией отзываясь о древней сестрёнке. А вообще, если не считать этих внутренних метаний, день они провели отлично. Пока ждали, как фермер подготовит лошадей, Кэролайн познакомилась и немного поиграла с его малышами, а Тайлер стоял, жмурясь от яркого солнца, и думал о том, что если б не вампиризм, она стала бы прекрасной матерью. Конная прогулка тоже обоим пришлась по душе, давно Локвуд не слышал такого весёлого смеха своей возлюбленной. Они купили на ферме вино, взяли плед и, вдоволь накатавшись по лесу, расположились на живописном берегу небольшой речки. Вдалеке виднелись горы, день был ясный, тёплый и солнечный и в такой обстановке совершенно не хотелось думать о проблемах или возвращаться в свой опостылевший городок. Кэролайн нарвала в лесу какой-то травы, цветов и веточек и, не без труда, сплела из всего этого венок. Надев его, белокурая прелестница стала похожа на нимфу, только в современной одежде. Девушка сидела по-турецки, пила вино и рассуждала о выпускном, словно забыв, что они планировали сменить место жительства. - Вот видишь, как хорошо за пределами Мистик-Фоллз, даже дышится легче, – осторожно заметил Локвуд. - Согласна. - Так, может, как-нибудь ускорим время отъезда? Подожди, выслушай сначала, – остановил он собравшуюся было запротестовать блондинку. – Ты говорила, что хочешь поговорить с Клаусом, убедить его не трогать Мэтта и Бонни, так? Сходи сегодня. Он уже третий день сидит взаперти, и, думаю, чьё-либо общество, в особенности той, кого он врагом не считает, будет ему по душе, а в таком состоянии можно многого добиться. Кэролайн удивлённо смотрела на него, не зная, радоваться или огорчаться тому обстоятельству, что Тайлер такой понимающий и даже не ревнует. Хотя насчёт последнего утверждения её одолевали серьёзные сомнения. - И ты не против будешь? - Кэр, я хочу уехать из Мистик-Фоллз и единственное, что меня сдерживает – ты, а единственное, что сдерживает тебя – беспокойство о друзьях. Было бы просто отлично решить эту проблему одним махом, – вздохнув и накрыв её руку своей, ответил брюнет. - Я уже говорила, как мне повезло с тобой? – приподнявшись, чтоб поцеловать парня, с нежностью в голосе сообщила блондинка. «Может после посещения мои сны прекратятся, и я перестану чувствовать себя такой подлой сучкой по отношению к Тайлеру? Хоть бы так было!» - Не помню, если честно. Ты довольно много говоришь, – усмехнулся Тайлер, когда она скорчила обиженную рожицу. Обычные вампиры могли проникать в сознание людей и внушать им сны о себе, первородные – проделывать то же с обычными, но притяжение было гораздо более сильным. Именно эту возможность и использовал Клаус по отношению к Кэролайн. Немного оправившись, он начал думать, как выбраться, и в голову не пришло ничего лучше, чем использовать Кэролайн. Конечно, это просто отвратительно с учётом того, что девушка в кои-то веки проявила к нему сочувствие, но на кону стояла безопасность сестры, а она важнее. Он уже когда-то оставил Ребекку в беде, предпочтя Кэролайн ей, и пообещал себе, что больше такого не повторится. Ник пытался придумать иной способ – возможно, позвонить Стефану, – но потом понял, что тот наверняка был осведомлён об убийстве Кола, мог даже принимать участие, и видеть Сальваторе расхотелось. За последние дни он на многие свои прошлые поступки взглянул иначе и понял, что из-за желания вернуть былую дружбу, проявлял непозволительную лояльность к чикагскому приятелю и слишком многое ему прощал. А Стефан просто подыгрывал, да и то лишь когда ему это было выгодно, в остальных же случаях действовал по принципу «Кто не с нами, тот против нас» Попытки уговорить знакомых ведьм также ни к чему не привели – все трое наотрез отказались приезжать в Мистик-Фоллз; дурная слава ходила о городке, где жила колдунья, практиковавшая экспрессию, да и после того, что случилось с Мартинами, ведьмы не желали помогать его семье. Словно в наказание за игры с сознанием Кэролайн, Клаус и сам видел плохие сны – его ночными гостьями были мать и Фрейа. В обычное время гибрид старался отвлечься от мысли об этих женщинах, но поскольку в доме Гилбертов переключить внимание было не на что, память снова и снова возвращала его в то ужасное время… … Йохан, его жена Элиза и сын Седрик прибыли в Винланд одними из первых. Однако Седрик, как и следующие трое детей, умер, не дожив до пятилетнего возраста. Они уже почти потеряли надежду стать родителями, когда боги смилостивились и послали супругам долгожданное потомство. Не сложно представить, как Йохан с женой обожали хрупкую и болезненную дочурку, как старались сделать её жизнь максимально счастливой и комфортной, как ежедневно молились, чтоб у Фрейи всё было хорошо. Фрейа и Кол подружились ещё с раннего детства, не смотря на то, что он был активным и живым, а она – тихой и слабенькой. Рядом с ним и Фрейа становилась веселее, он учил её радоваться жизни, а она, как никто, умела сдерживать его безрассудные порывы. Когда они достигли юности, Коллин понял, что близость подруги его смущает, он больше не мог беззаботно предаваться играм с ней, краснел и терялся в присутствии девушки. Она любила собирать разные травы и под руководством Айяны, местной знахарки (ведьма откровенно о своих силах рассказала только Эстер), готовить из них лекарство для людей или животных. Чаще всего девочку можно было найти возле водопада, где ей нравилось подолгу купаться или, напевая, искать нужное растение. Кол, пользуясь любой возможностью, стремился к девочке: он влезал на огромный дуб, росший возле водопада, и наблюдал за ней, спрятавшись в листве, пока однажды негодница-Ребекка не выдала его. Фрейа замечала, что друг как-то странно начал себя вести, но не могла понять, что происходит, а он не хотел говорить. Постепенно они стали реже общаться и девочку это расстраивало, но она не знала, как вернуть прежние тёплые отношения. Когда Коллину исполнилось четырнадцать, Майкл с остальными мужчинами селения, взяв с собой Николауса, Элайджу и любимого сына, отправились в поход с целью наживы – выдался настолько неурожайный год, что даже торговать было нечем, и они боялись, что дальше всё может стать ещё хуже. Да и засиделись уже мужчины у домашнего очага, пора было дать волю своей воинственной натуре. Поход оказался очень удачным, они вернулись с богатой добычей и привезли с собой много рабов. За те два года пока Кол не видел Фрейу, она окончательно сформировалась и, по его мнению, стала ещё красивее, а потому при первой их встрече юноша просто лишился дара речи. Она была высокая, как и все женщины у викингов, но тоненькая и изящная, потому что часто болела в детстве и имела плохой аппетит. Большие голубые глаза на худеньком личике светились озорством и добротой, маленький аккуратный нос и пухлые губки, которые постоянно улыбались. Даже слишком длинный подбородок, свидетельствующий об упрямстве и сильном характере, девушку не портил, а скорее придавал ей своеобразное очарование. Дополняли образ густые волосы цвета спелой пшеницы, Фрейа любила перевивать их лентами и украшать цветами. За время странствий Майкл и Йохан очень подружились, однажды Майкл даже спас ему жизнь, а потому Йохан был только рад, когда товарищ предложил скрепить их дружеский союз, выдав Фрейу за Коллина. Свадьбу традиционно назначили на осень, да и желали дождаться, пока девушке исполнится пятнадцать – мать так настояла, не хотелось ей, чтоб всё ещё слабенькая дочь рожала ребёнка, подвергая свою жизнь опасности, раньше. Решено было объединить в один день свадьбы Финна, Николауса и Кола. Кол, узнав о планах отца, бросился ему на шею от радости, за что получил лёгкий выговор, ибо не пристало мужчине столь бурно выражать чувства. Фрейа тоже была влюблена в красивого кузнеца и, втайне от подружек, очень ждала его возвращения из странствий. Вообще, для обеих семей, да и всего поселения, это был единственный союз, который считался благословенным богами - настолько парень и девушка подходили друг другу. Даже обычно сдержанный в проявлении эмоций Финн искренне радовался за брата. В тот вечер, когда объявили их помолвку, юноша и девушка впервые поцеловались. Это был робкий и невинный поцелуй с сомкнутыми губами, но щёки у обоих пылали, а глаза сияли от счастья. Не смотря на то, что добрачные связи не карались в их обществе, Коллин и мысли не допускал лишить свою драгоценную скромницу невинности до свадьбы, хотя в походе у него уже появился некоторый опыт интимных отношений. Из троих братьев один Финн не радовался своей женитьбе – его невеста Кара была не просто не мила ему, а вызывала стойкое отвращение. Тем не менее, в вопросе союза с Сейдж его родители, в частности Эстер, были непреклонны. А для старшего сына слово матери являлось законом, он её просто обожал. Сейдж приехала с пленными из похода в Дублин, там она работала в местной таверне. В Винланде девушке удалось устроиться на службу к Йохансонам за то, чтоб они её кормили, а потому понятно, что ни одна из уважаемых семей, а тем более болезненно гордые Майклсоны, не позволили бы своему сыну жениться на нищей чужестранке. К тому же, по меркам викингов, в свои двадцать два года она давно уже считалась старой девой. Собственно говоря, никто из братьев не понимал, как спокойный, тихий и нелюдимый Финн мог влюбиться в бойкую, острую на язык и даже немного развязную Сейдж, о поведении которой ещё и ходили нехорошие слухи. Но ему будто было наплевать на это, он даже мать не особо слушался, хоть и не выражал прямо своё несогласие – при каждом удобном случае парень бежал увидеться с возлюбленной. Как и любую от природы добрую, выросшую в достатке и романтически настроенную барышню, Фрейу впечатлила запретная любовь молодой пары, она жалела безродную ирландку и, как могла, помогала им, даже готова была дать денег и помочь с побегом. Однако Финн так и не отважился выступить против требований семьи, согласился жениться на Каре, а с Сейдж порвать. Превращение Майклсонов в кровососов внесло свои коррективы в матримониальные планы этой семьи. Почувствовав неладное, первыми континент покинула семья Кары. Обрадованный Финн обратил любимую Сейдж в вампира, пообещав, что теперь они навсегда будут вместе. Кол же скрывал свою сущность от невесты – боялся невольно причинить ей боль, да и просто переживал, сможет ли она пересилить страх перед тем, кем он стал. Фрейа не вполне понимала, что происходит с возлюбленным и его семьёй, почему Кол приходит к ней лишь под покровом ночи или в дождь, но верила жениху, когда тот убеждал, что всё будет хорошо. Тяжелее всего обращение давалось Сейдж и Николаусу. Рыжеволосая ирландка и человеком не отличалась особенной сдержанностью, вампиризм же это только усилил. К тому же, рядом с ней не было семьи, готовой помочь и поддержать в трудную минуту, или матери-ведьмы. Однажды девушка набросилась на Элизу только за то, что женщина сделала ей замечание за плохо приготовленный обед, и лишь появление Финна спасло мать Фрейи. Старшему Майклсону такое поведение возлюбленной очень не понравилось, и он заявил, что если ещё раз увидит подобное, начнёт задумываться, подходят ли они с Сейдж друг другу. Финн вообще был гуманистом, и даже превратившись в хищника, продолжал оставаться миролюбивым и сдержанным. Что касается Клауса, то тогда ещё никто, кроме Эстер, не знал, что он оборотень, с присущей этому виду агрессией и вспыльчивостью, а потому семья не могла понять, почему он стал настолько неуправляем и не может довольствоваться кровью животных, которую, пусть и не без отвращения, но пили его братья, сестра и отец. Эстер пообещала Айяне, что обращённые ею родственники не превратятся в монстров и намеренна была сделать всё возможное, чтоб сдержать зарок. Она поила их травами, читала заклинания, уговорами и с помощью авторитета заставляла питаться кровью животных, и первое время вампиры никого не убивали. Майкл, как мог, помогал жене, но они не смогли долго контролировать жажду детей. Первой убийство совершила Ребекка – не привыкла девушка в чём-либо себе отказывать, да и присматривали за ней меньше, чем за братьями. Правда, тогда это удалось скрыть, зарыв трупы в лесу… Всю седмицу накануне лил дождь, а потом вдруг выдалась такая солнечная, прекрасная погода, что все жители селения покинули дома и отправились кто на водопад, кто на речку, ловить рыбу, кто в лес, охотиться или собирать травы. Николаус в одиночестве стоял в нескольких десятках метров от мишени, которая располагалась прямо у кромки леса, и упражнялся в метании топора. С недавних пор парень предпочитал проводить время наедине с самим собой, его всё ещё мучила вина за смерть Генрика, да и то, что обращение проходило не так, как у остальных, радости не прибавляло. Всё чаще Клаусу было сложно сдерживать себя, всё сильнее хотелось вцепиться кому-нибудь в горло или просто стукнуть отца в ответ на его рукоприкладство. Неожиданно позади парня показался Майкл, как обычно недовольный тем, что тот, по его мнению, бездельничает. На молодого человека посыпались очередные упрёки, угрозы, напоминание о том, что он ничего из себя не представляет, да и вообще нужно было позволить оборотням разорвать его на части… Оба едва сдерживались, чтоб не подраться и Клаус, окончательно рассвирепев, развернулся к отцу и, не глядя, метнул топор в сторону мишени. Он ещё не вполне привык к своей новой силе и скорости, да и слишком зол был, чтоб проконтролировать бросок. Тонкий крик птицей взвился над лесом и в ту же секунду оборвался. Ринувшийся на звук Майкл замер, как вкопанный – в нескольких метрах от деревянного щита, за деревьями, лежала Фрейа с пробитой грудью. Мужчина тут же дал девушке крови, но было слишком поздно – она умерла. В следующий миг раздался жуткий крик Николауса и подбежавший к нему отец увидел, как у вампира, стоявшего на четвереньках, ломаются кости, а радужная оболочка глаз становится жёлтой. Он превратился в волка. Вот тогда Майкл, наконец, понял, почему сын всегда был не мил ему и почему Эстер вернулась цела и невредима после трёх дней нахождения в лесу в полнолуние. Майкл был просто раздавлен изменой жены – мало того, что она предала его, так ещё и опозорила. Поэтому мужчина, не помня себя от ярости, отправился к оборотням и добил тех, кому удалось выжить после мести за Генрика. В тот день, когда умерла Фрейа, Кол плакал последний раз в жизни. От убийства брата его удалось удержать лишь благодаря Элайдже, сумевшему убедить юношу, что этим он всё равно не вернёт Фрейу, а только себе сделает хуже. Айяна любила Майклсонов, как своих детей, и ей было невыносимо смотреть на страдания Коллина, а потому она посоветовала ему отключить чувства, тем самым совершив непростительную для ведьмы ошибку. Спустя некоторое время Кол убил большую часть селения, остальные люди просто разбежались. Вслед за братом в кровавых оргиях начали принимать участие и остальные Майклсоны, даже человеколюбец Финн и благородный Элайджа позволили себе впасть в безумие. Никто более не мог их сдерживать, они словно мор пронеслись по континенту, выедая целые деревни и никого не щадя, и не собирались останавливаться. Эстер не могла мириться с подобной ситуацией, и когда её потомство вернулось домой после своих пиршеств, они с Айяной наложили на них заклятие, суть которого заключалась в том, что при попытке убить у вампира в голове снова и снова лопались кровеносные сосуды, и он испытывал ужасную боль. Кроме того, с помощью колдовства ведьмам удалось подавить волчью сущность Николауса, однако с его проявившейся агрессией они ничего не могли сделать. К сожалению, подобные заклинания оказались чересчур тяжёлыми для Айяны и женщина умерла во время чтения одного из них. Недовольный таким поворотом событий, Клаус в порыве ссоры вырвал Эстер сердце. В отличие от убийства Фрейи, на этот раз он сознательно совершил злодейство – слишком уж велика была злость и обида на мать, по вине которой он всю жизнь терпел отцовские издевательства и чувствовал себя ничтожеством, которая позволила сделать их чудовищами и убила его любимую женщину. Свидетелей этому не оказалось и, боясь, что теперь сестра и братья окончательно от него отвернутся, он выдумал, что это отец убил мать. Майклу парень сказал, что Эстер погибла от рук оборотней. Клаусу повезло – отчим, не медля, отправился в Старый Свет на поиски ведьмы из рода Эстер, которая жила в Англии, в надежде, что та каким-либо образом сумеет вернуть жену к жизни. С ним уехали Кол, Финн и Сейдж, а Элайджа и Ребекка, поверившие среднему брату, остались на континенте, так и не встретившись с отцом и не узнав правду. Так была разрушена семья Майклсонов. Час прошёл, а Стефана всё не было. Ребекка пообещала себе, что если через десять минут не получит оружие и камень, то поставит телефон на громкую связь и начнёт пытать Деймона куда более жестоко, чем прежде. Однако этого не потребовалось – опоздав всего на две минуты, на её пороге появился Стефан с надгробьем в руках. - Давай сюда, – вытянула руки блондинка, оставаясь в доме. – А кол где? - Я его не нашёл. Кто-то украл. – Сальваторе выглядел совершенно раздавленным и напуганным, словно жизнь его висит на волоске. Впрочем, так и было. - Ну и что ты мне теперь предлагаешь делать? Как можно было позволить украсть это оружие?! Вы что совсем идиоты?! - Дай мне ещё один день. Я обещаю, что найду его, – с мольбой во взгляде обратился к ней мужчина. - Обещаю, обещаю, обещаю! – передразнила девушка. – Ты только и делаешь, что даёшь обещания, Стефан, но толку от этого никакого. – Она перевела дух и задумалась. Деймона убивать совершенно не хотелось, в то же время, Ребекка понимала, что если и сейчас дать слабину, никто с поисками особо торопиться не будет, могут ещё и ведьму свою прислать. Потому она выдвинула условия: - Хорошо, я подожду до завтрашнего утра, просто потому, что знаю, как тебе дорог брат и не хочу уподобляться вам. Но гарантировать, что с Деймоном всё будет хорошо, не могу, извини, придётся его помучить, а тебе, если соблаговолишь ответить на телефонный звонок, послушать это. Кроме того, если я увижу хотя бы в сотне метров от своего дома Бонни или ещё кого-либо из вас, я вырву твоему брату сердце в тот же миг, можешь не сомневаться. Всё понял? - Возьми меня вместо него. Пожалуйста! Ребекка непроизвольно раскрыла рот от удивления. Чёртово благородство! - Нет. А теперь уходи, пока я не передумала насчёт отсрочки. И запомни: не попадайтесь мне на глаза! – Она резко развернулась и захлопнула дверь перед лицом вампира. Любит брата. Похвально, учитывая, сколько зла Деймон причинил ему. Но это не повод их щадить – она тоже любила Кола, однако Стефан проигнорировал это, когда давал согласие участвовать в его убийстве. Девушка подхватила камень и перенесла его библиотеку, спрятав в большом сейфе, наподобие того, который сегодня утопила. Не слишком надёжное хранилище, но Эйприл точно не сможет достать, а остальным сначала нужно проникнуть в дом. Потом Ребекка принялась ходить из угла в угол по гостиной, размышляя, что делать дальше. Но присев на диван, она вспомнила, как всего неделю назад рыдала здесь на плече у младшего брата, делясь своими бедами, и как он нежно гладил её по голове, словно маленькую девочку, шепча обещания, что со всем разберётся и больше никому не позволит обидеть сестру. Мысль о Коле послужила толчком к решительным действиям, и блондинка спустилась в подвал с зубилом в руках, решив познакомить Деймона с любимой пыткой викингов – кровавым орлом. Сальваторе спокойно сидел в кресле, не выдавая привычных для слуха девушки саркастических замечаний. Наоборот – он явно обрадовался её появлению и словно не заметил приспособления, знакомство с которым не сулило ничего хорошего. Бекка была искренне удивлена такому поведению. Но ещё больше она удивилась, когда, наклонившись, чтоб снять с шеи Деймона обруч, почувствовала, что он целует её. - Ты что делаешь?! - Извини. Сам не знаю, просто не могу сдерживаться, когда ты рядом, – смущённо ответил брюнет. Бекка приблизилась к нему и, заглянув в глаза и внушив отвечать честно, спросила: - Это твой новый способ повлиять на меня? Что ты задумал? - Ничего. Просто я хочу тебя. Блондинка обескуражено смотрела на вампира, не зная, как реагировать на столь резкую перемену в отношении себя. На ум пришла только та версия, что Деймон – нимфоман и не может больше нескольких часов обходиться без секса. Но пытать его всё же расхотелось – по правде говоря, девушке стало не по себе рядом с таким Сальваторе. И она просто ушла. Как нарочно, ещё и спиртное закончилось – слишком часто в последнее время она снимала стресс с помощью виски. Посылать Эйприл в бар было глупой затеей, у Стефана вполне могла подняться рука на её наперсницу, чтоб проникнуть в дом. Поэтому Ребекка решила дождаться темноты и посетить дом Клауса, там алкоголя предостаточно. За то время, пока Кол целовал её, Бонни успела: сильно удивиться, ответить на поцелуй, обнять его, понять, что поступает неправильно и оттолкнуть вампира. Когда он, наконец, отпустил девушку, её зрачки были расширенны, грудь тяжело вздымалась, внизу живота сладко тянуло и тело предательски льнуло к мужчине. Ввиду всего этого, неудивительно, что доселе прекрасная погода вдруг резко испортилась, и поднялся сильный ветер. Майклсон скрестил руки на груди, откровенно забавляясь её реакцией. Глаза девушки метали молнии, но оба понимали, что сделать ему она ничего не может. Однако Бонни решила испытать судьбу, со всей силы ударив соблазнителя коленом в низ живота. Никакой реакции, кроме смеха, не последовало. - И чего ты добиваешься, милая? Хочешь проверить, в состоянии ли я продвинуться дальше поцелуев и поглаживаний? Вынужден разочаровать: нет. Хотя и меня тоже это очень печалит, так что ты в какой-то степени отомщена. Вместо ответа Бонни оттолкнула его и села в машину. Кол чудом успел запрыгнуть прежде, чем они тронулись. - Если бы не надежда помочь Джереми, я бы сейчас развернулась и поехала домой! - Понимаю. Всё ради малыша-Гилберта. Я прям готов плакать от умиления и зависти из-за такой заботы о возлюбленном, изменившем тебе с призраком. Хотя, – продолжал веселиться шатен, – теперь вы квиты. Девушка лишь сердито сопела, не придумав ответной колкости. В конце концов, она сама виновата, что тает, как сливочное мороженое на солнце, от одного только взгляда этих лучистых карих глаз. - Ладно, расслабься, – примирительно начал Майклсон, не рискнув больше трогать её, – обещаю впредь не покушаться на твоё душевное равновесие. А что до реакции на меня – парень тебе нужен. Так долго, знаешь ли, и для здоровья вредно... - А, знаешь, ты прав – вот приеду в Мистик-Фоллз, подцеплю в баре какого-нибудь кавалера и займусь с ним сексом. Или в Луизиане, чтоб не узнали знакомые. А тебе смотреть придётся! – мстительно заявила брюнетка и даже развеселилась от этой идеи. - Для девушек, подобных тебе, такое поведение не является нормой, а значит, особого удовольствия не принесёт, да и потом жалеть будешь. «Не хватало ещё наблюдать, как она трахается с кем-то. И даже наушников нет… Хотя, с другой стороны, если раньше не удавалось, почему сейчас должно получиться? Разве что к Гилберту пойдёт… Но тогда и бедной Анне придётся смотреть это недопорно» - А какие это девушки «подобные мне»? - Те, которых любят, а не просто имеют, – серьёзно ответил Кол. «Вот хитрая сволочь!» - Спасибо, – ухмыльнулся первородный. – Ладно, давай поговорим о чём-нибудь другом. Я ведь почти ничего о тебе не знаю, а раз уж мы связаны, то, думаю, стоит ближе познакомиться. – Бонни одарила мужчину скептическим взглядом, но он предпочёл не заметить его. – Ну, к примеру, расскажи мне о своём детстве, кем ты мечтала стать, когда была ребёнком? Или в какой университет планируешь поступать? И где бы хотела жить? - Ага: «Поведай мне о своих надеждах, о мечтах, обо всём, чего ты хочешь от жизни», - процитировала Бонни. – У Клауса голос приятнее, поэтому лучше получилось. – Она улыбнулась, заметив, как насупился Майклсон. - Вот плагиатор! – с притворной досадой воскликнул мужчина. – Но, похоже, блондинка не так уж и равнодушна осталась к чарам моего брата, раз тебе всё пересказывала. Так ведь? - Да вы ещё и сплетники все, как на подбор. И это в тысячу-то лет! В таком шутливом тоне они и продолжали путь. В конце концов, Бонни поделилась с Колом, что в детстве собиралась быть ветеринаром, а сейчас хочет стать врачом, возможно, педиатром. Идеальный университет – конечно, Гарвард, но она была бы рада, если б удалось поступить в Виргинский, правда с тем, как часто удаётся посещать школу, и это является проблемой. А жить хотела бы или в Нью-Йорке, или в Лондоне. О бабушке и своих переживаниях из-за матери девушка предпочла умолчать. Узнав, где брюнетка мечтала бы продолжить образование, Майклсон рассказал, что по настоянию отца в конце XVIII века окончил Гарвардский колледж, а потом медицинскую школу университета, поэтому мог бы помочь ей с экзаменами, если, конечно, их совместное пребывание настолько затянется. «Чего мне не особо хочется, честно говоря» - подумал Кол. Бонни удивило, что вампир учился на врача, но мужчина объяснил, что, по мнению Майкла, так было нужно для того, чтоб преуспеть в борьбе с жаждой крови. - Отец… заставлял меня пить кровь других вампиров, чтоб не убивать невинных – это являлось своего рода платой за возможность путешествовать с ним. Кроме того, он был очень волевым и просто помешан на самоконтроле, а ещё презирал нашу сущность и всячески старался жить, словно он всё ещё человек. Ладно, старая это история, – прервал сам себя вампир, не желая раскрывать душу перед девушкой. Брюнетка поняла, что он слишком уж разоткровенничался, но это было ей приятно. Лёд между товарищами по несчастью потихоньку таял и оставшееся расстояние до Луизианы они проехали, весело болтая о пустяках. Спустя ещё семь часов Кол, наконец, велел остановить машину. Домик, в котором жила бабушка Луки и Греты, находился в небольшом посёлке Кентвуд, в восточной части штата, и стоял на отшибе, вдалеке от других строений. «Прям идеальное жилище для злой колдуньи, - подумала Бонни, - не удивлюсь, если у неё под потолком висят сушёные мыши, а где-нибудь в уголке свалены человеческие черепа. И чёрный кот ещё должен быть, для полноты картины» - Успокойся. Хотя ты и сильная, грозная ведьма, которая сама в состоянии справиться с любой опасностью, я позволю себе вновь предложить заступничество, если понадобится. – Майклсон положил руку на плечо девушке и слегка сжал его. - Ладно, посмотрим, – покровительственным тоном ответила Бонни. Дверь им открыла женщина лет пятидесяти, полная, но довольно привлекательная и моложавая, с проницательным взглядом и приятной улыбкой. Да и песочного цвета жакет и чёрные брюки, в которые была одета дама, окончательно разубедили брюнетку в том, что перед ней злая колдунья из сказки. Мелисса пригласила девушку внутрь, когда та сказала, что у неё есть информация о её сыне, при этом лицо женщины осталось бесстрастным. Бонни не знала с чего начать, и Кол посоветовал просто передать ведьме привет от Элайджи. Оказывается, та любила благородного Майклсона ещё совсем девчонкой и сохранила тёплое отношение к нему, не смотря ни на что. Пока Мелисса расставляла на столе чашки и угощение к чаю, Бонни – опять же, следуя рекомендациям своего ангела-хранителя, – откровенно поведала женщине о судьбе Мартинов, умолчав лишь о собственной роли в ней: она сказала, что была дружна с Лукой и даже пыталась помочь им с отцом найти Грету. Девушка сильно приукрасила действительность, но ей поверили – оказалось, что внук рассказывал бабушке о своей подруге Бонни. Кроме того, их семья всегда с большим уважением относилась к ведьмам из рода Беннет. Мелисса не особенно удивилась, потому что когда больше полугода невозможно связаться с детьми, это не предвещает ничего хорошего. Своё она уже отплакала и сейчас лишь грустно вздохнула, смиренно принимая удары судьбы. - А что тебя беспокоит, девочка? – испытующе глядя в глаза брюнетке, спросила ведьма. Бонни смущённо улыбнулась и, на несколько секунд задумавшись, рассказала о появлении в городе первородной семейки, борьбе с ними, об охотнике, о надежде найти лекарство от вампиризма и наличествующих у них составляющих для этого. Девушка не особо вдавалась в подробности, контролируемая Колом, но и не лгала. Также она с некоторым волнением осведомилась, не знает ли миссис Мартин о том, сколько длятся галлюцинации у охотника, убившего древнейшего вампира. Утаила брюнетка лишь то, что Кол сейчас в виде призрака находится с ней рядом – он так попросил. - Ох, и натворили же вы дел! – с грустью в голосе ответила Мелисса, когда Бонни завершила своё повествование. – У младшего Майклсона было много недостатков, но мозги у парня работали отлично. – В этот момент Кол самодовольно ухмыльнулся. – Ладно, постараюсь помочь тебе. Во-первых, что касается галлюцинаций – информация, что они преследуют только того охотника, который убил слишком мало вампиров, неверная – они будут преследовать любого... - То есть, – перебила женщину брюнетка, – охотники что вообще не могут убивать древнейших вампиров? - Не совсем. Видишь ли, изначально существовали только оборотни и ведьмы, контролировавшие их, потому что обращение в волков в полнолуние влекло за собой человеческие жертвы. Оба вида были вполне удовлетворены таким положением вещей. Но потом одна из ведьм, Эстер Майклсон, принадлежавшая к роду не менее сильных чародеек, чем Айяна Беннет, нарушила природный баланс, создав вампиров. Поскольку те стали в несметных количествах убивать невинных людей, пришлось создать охотников, обязанных их уничтожить – по одному для каждого первородного. В этом и заключается «баланс» в нынешнем понимании – все сверхъестественные существа выступают сдерживающим фактором друг для друга. Может показаться, что оборотни по отношению к первородным вампирам находятся в невыигрышном положении, но не все вервольфы так слабы; есть и те, кто вполне может справиться с Майклсонами. Что касается охотника, убившего древнейшего, то его галлюцинации – не вся кровная линия вампира, а лишь те, кто добровольно были обращены, и они постепенно сводят его с ума. А продолжается это… Я точно не знаю, никогда ещё охотник первородного не уничтожал, но, вероятно, на каждого убитого кровососа приходится день – учитывая всех из линии. - То есть, вы хотите сказать, что если в линии Кола было три тысячи вампиров, то Джереми будет мучиться восемь лет? – обескуражено пролепетала Бонни. - Может даже больше. «- А сколько вампиров было в твоей линии, ты знаешь? Примерно хотя бы? - Лично я обратил одну-две тысячи, но ведь и они кого-то обращали…» Брюнетка взяла чашку и чуть не расплескала напиток – так дрожали пальцы. Немного успокоившись, она поинтересовалась: - А что будет, если охотники убьют всех первородных? - Тогда они и сами умрут, отпадёт необходимость в их существовании. - А то, что вы упомянули об оборотнях – что существуют очень сильные? Я думала всех их истребил Клаус, когда создавал своих гибридов, – задумчиво промолвила Бонни. - Он не там искал – они не только в Америке водятся, – уклончиво ответила Мелисса. – Но больше я ничего не могу рассказать, потому что не знаю, на чьей ты стороне – как ведьма, я обязана помогать тебе, но как человек, лояльно настроенный к Элайдже, не могу давать сведения, способные ему навредить. Скажу лишь одно – Клаус главная цель, - и на этом всё. Что же касается Сайлоса, пробуждения которого так боялся Кол, то бессмертный колдун представляет огромную опасность как для ведьм, так и для оборотней, но особенно для вампиров. А насчёт вашего лекарства – Сайлос и есть лекарство от вампиризма… Но договорить ей не удалось – внезапно входная дверь слетела с петель, и в комнату с порывом ветра ворвался Шейн. Вернее, выглядел этот мужчина, как Аттикус, но им вряд ли являлся, по крайней мере, так решила Бонни. И без того тёмные глаза «профессора» горели сейчас дьявольским огнём, а выражение лица было поистине страшным. Он будто даже выше ростом стал… Посреди комнаты разгорелся костёр, Бонни, не успев даже рукой пошевелить, оказалась прижатой к стене какой-то неведомой силой, а Шейн оторвал Мелиссу от пола, держа за горло, и начал бормотать заклинание, незнакомое для Беннет. Кол со всей силы ударил незваного гостя по голове и попытался освободить женщину, но у него ничего не вышло. Тогда, воспользовавшись своим положением, он умчался на кухню, схватил нож и одним резким, быстрым движением, глубоко разрезал горло Шейну. Аттикус упал на колени, захлёбываясь кровью, а миссис Мартин опала на пол – абсолютно седая, с мертвенно-бледным лицом и остекленевшим взглядом. Пощупав её пульс, Кол убедился, что она мертва. Не дав Бонни опомниться, Майклсон схватил её за руку и они сбежали. - Нам нужно как можно скорее убраться отсюда, поэтому жми на газ! – приказал он. - Но Шейн… как это возможно… - Я всё расскажу по дороге, поехали уже! Борясь с подступающими слезами, девушка завела мотор. Теперь все Мартины мертвы. И вроде бы нет прямой её вины, но легче от этого не становилось. К тому же, Мелисса ей очень понравилась. Когда они оказались в паре десятков миль от Кентвуда, Кол, наконец, вздохнул с облегчением. - Ну что, кто был прав? Говорил я тебе не доверять Шейну? Говорил. Зачем ты выболтала ему, куда мы едем? - Мне так жаль, – чуть не плача, оправдывалась Бонни. – Просто он дружил с бабушкой и был так добр ко мне, когда все… Я думала он на нашей стороне… Прости меня, пожалуйста. – Она развернулась к мужчине и умоляюще смотрела на него. - Ладно, забыли. – Майклсон и сам не понял, почему так испугался за неё, когда увидел Шейна на пороге. Видимо, всему виной его странный статус в жизни ведьмы. Да, определённо только это. - Он теперь умрёт? - Нет, конечно. Он очень умён и хитёр и, наверняка, уже связал свою жизнь ещё с чьей-то. Возможно, даже с твоей… Жаль про оборотней не узнал толком. И есть ли шанс вернуться к жизни, если уж я застрял между тем и этим миром... хотя раньше, вроде, никому не удавалось. А ещё про лекарство... Чёрт возьми! Вообще непонятно, зачем приезжали. - Я попробую найти средство, способное тебя воскресить, – пообещала брюнетка, смущённо опустив глаза. Вдруг она вспомнила, что за целый день ни от кого не получала звонков. Это весьма странно, учитывая беспокойство Елены за брата и то, что она утром успела оставить отцу лишь короткую записку, не предупредив даже, во сколько вернётся. Оказалось, телефон всё это время был отключен. Как только аппарат возобновил работу, Бонни услышала голосовое сообщение от Стефана: «Где ты? – он был очень взволнован. – Елена под внушением и пытается попасть в дом к Клаусу. Срочно позвони!» «Неужели сестрица развлекается? – подумал Кол. – Значит, не так уж ей и наплевать на меня!» Настроение у мужчины значительно улучшилось. Жаль только, что план Ребекки, очевидно, не увенчался успехом. Брюнетка набирала номер Сальваторе, когда в её руке зазвонил телефон, и на дисплее высветилось «Кэролайн» - Кэр, я сейчас очень занята, что-то срочное? - Да, - ответил Клаус. Бонни ошеломлённо раскрыла рот. - Что.. где Кэролайн? Что ты с ней сделал? - Пока лишь свернул шею. Но если в течение часа ты не выпустишь меня из ловушки, я укушу её. И, можешь поверить, в этот раз лекарства она не получит, а умирать будет долго и мучительно, – гибрид произнёс последнее обещание с особенным удовольствием, как показалось ведьме. - Я не могу так быстро… Я сейчас в Луизиане и буду часов через десять, не раньше, – лепетала девушка. - Да ну? А я вот тебе не верю! Так что поторопись. – И он бросил трубку. Когда Бонни попыталась снова связаться с Клаусом, телефон уже был отключён. - Позвони отцу, – подал голос Кол. – Пусть уезжает из города. - Подожди, сначала я позвоню Елене. - Позвони отцу, я сказал! - Сначала я позвоню Елене! Она главная мишень для твоего сумасшедшего братца! – упрямо твердила брюнетка. Но больше ни с кем связаться ей не удалось – Кол выхватил из рук девушки мобильный и вышвырнул его в окно. - Ты что наделал?! Как я теперь предупрежу Елену! – Бонни готова была расплакаться и, отвернувшись от дороги, принялась бить Майклсона. - Ты просто дура! – вскипел Кол. – Скольких ещё родственников ты должна потерять, прежде чем осознаешь, что никого и никогда нельзя ставить выше семьи?? Твоя бабушка погибла, вытаскивая из склепа парня Елены. Твоя мать стала вампиром, потому что Сальваторе спасали Елену. Ты сама умирала ради неё. И теперь снова, забыв о том, как Ник наказал Катерину, продолжаешь заботиться в первую очередь о Гилберт?! Есть ли пределы у твоей собачьей преданности?! Потому что дружбой я уже не могу это назвать. Упоминание о бабушке, в смерти которой она продолжала себя винить, стало последней каплей в этот тяжёлый и изматывающий день, наполненный страхами и волнениями – девушка резко остановила машину и зарыдала, уронив голову на руль. На улице уже стемнело, а Кэролайн так и не пришла. Ник решил, что стоит немного сменить тактику и не внушать ей сны, где освобождение завершается сексом, может этим он лишь оказывает Локвуду услугу, и они не вылезают из постели. При мысли о Тайлере и Кэролайн, занимающихся любовью, Клаус почувствовал мучительную ревность. Вдруг до его слуха донеслись лёгкие шаги снаружи – неужели Елена отважилась завершить то, что не дал ей сделать некстати появившийся охотник? Но когда дверь открылась, перед гибридом предстала его фея, Кэролайн. - Привет. Как ты? – спросила она, в смущении теребя ручку сумки, висевшей на плече. «Глупый, глупый, глупый вопрос! Как он может быть, когда потерял брата и уже три дня сидит здесь?! Вечно я говорю не то, что хочу, когда он рядом!» - Всё нормально, Кэролайн. Что привело тебя сюда? – Гибрид пришёл к выводу, что следует изображать равнодушие, тогда девушка расслабится и незаметно для себя покроет разделяющее их расстояние. - Сама не знаю, – честно призналась блондинка, подходя ближе. Ник, в свою очередь, незаметно отступил назад. – Крови принесла, подумала, что, вдобавок ко всему, ты ещё и от жажды мучаешься. Он чувствовал себя последним мудаком и уже готов был отказаться от задуманного, до глубины души тронутый искренностью и милосердием стоявшей перед ним девушки. Но потом вспомнил, сколько раз вот с таким невинным лицом она обманывала его, и приказал себе собраться. - Спасибо. – Клаус не торопился подходить, ожидая, что она шагнёт навстречу. Их разделяло буквально полметра. Главное, чтоб она не решила просто бросить пакет. Кэролайн достала из сумочки донорскую кровь и подошла к невидимой преграде. Она точно не знала, где та начинается – во время прошлого посещения было не до этого. - Держи, – протянула руку блондинка. Ник стремительно бросился к ней и потянул девушку на себя, втащив на территорию гостиной. На секунду замешкался, но всё же, не дав опомниться, сломал ей шею. В этом не было особой необходимости, просто ему требовалось некоторое время, чтоб успокоиться и окончательно подавить волну нежности и чувство вины, которое она вызывала. Сейчас не время вести себя как глупый романтик, а глядя в эти бездонные голубые глаза, он именно так зачастую и действовал. За то время, пока Кэролайн была без сознания, он позвонил ведьме. Потом разбил телефон блондинки о стену. В то, что Бонни уехала, не поверил – наверняка теперь попытается найти какой-то способ, чтоб выпустив его отсюда, сразу же деактивировать. Следовало укусить Кэролайн, это станет залогом его свободы, но гибрид решил немного повременить со столь радикальными мерами. Когда через три часа девушка пришла в себя, то обнаружила, что её руки связаны, а ноги лежат на ногах сидящего перпендикулярно Клауса. - Какая же я дура! – двигая головой в попытке размять ноющую шею, с горечью произнесла блондинка. – Поверила, что ты не до конца потерянный… вампир. - И совершенно напрасно, – спокойно ответил Ник. – Я уже давно и безвозвратно потерянный. - Ещё и кровь приволокла… Нужно было оставить тебя здесь на пару лет, и чтоб никого не видел, - как со Стефаном Лекси поступала, - а самим сбежать. - Тревор скрывался от Элайджи пятьсот лет, но в итоге всё равно лишился головы. Так что, убегай – не убегай, но рано или поздно я всё-таки настигну. Что же касается твоих сожалений о проявленном к моей скромной персоне милосердии, то, знаешь, я не раз и не два тоже прощал и тебя, и Стефана, и остальных, но воспринималось это как должное, а потому абсолютно не ценилось. Поэтому теперь позволю себе быть чёрствым, тем более ты прекрасно знаешь, что я не стану убивать тебя; даже не укушу, если будешь послушной. - Ты просто мерзавец – был им и останешься и никто, ничто и никогда этого не исправит, – с неприязнью глядя ему в глаза, отчеканила девушка. – Хотя люди, которые тебя любят… - она задумалась, – например, Элайджа, – смирились с таким положением вещей. А с другой стороны, сейчас мотивы, которыми ты руководствуешься, мне гораздо более понятны, чем когда ты спас меня и бросил сестру. Клаус смотрел на неё с искренним удивлением и восхищением. Вот она, та честность, из-за которой ему понравилась Кэролайн. А ещё сила духа и храбрость, нетипичные для столь юной девушки. «Как ей только удаётся так влиять на меня? Иногда даже кажется, что я влюблён… и с каждым днём всё сильнее...» Блондинка молчала, отвернувшись от него. Странно, но она не испытывала страха или беспокойства – да что там, даже дискомфорта от неудобной позы не чувствовала. Рядом с Клаусом было… спокойно; приятно ощущать тепло его тела, и в глубине души, Кэролайн в какой степени радовалась, что он, наконец, сможет выйти отсюда, хоть и не признавалась себе в этом. И уж конечно не сомневалась, что сама в итоге останется цела и невредима. Изначально Ник планировал рассказать ей о снах, которые внушал. А теперь не смог, решив сделать это, когда окажется на свободе, или лучше перед отъездом из Мистик-Фоллз. И злился на себя за такое малодушие. Также он понимал, что если убьёт Елену, Джереми и Бонни, Кэролайн никогда его не простит, и эта мысль отдавалась тупой болью и тоской в мёртвом сердце гибрида. Но что делать? Он не мог позволить, чтоб им и смерть Кола сошла с рук. Следовало поотрывать головы малолеткам ещё когда Финна убили – не потому, что жалел о его смерти, он перестал считать маменькиного сыночка братом, когда тот предал семью, – а потому, что всесильный гибрид, легенда, элитист Клаус, как любила называть его Ребекка, никогда бы не позволил биомассе, которую с лёгкостью мог сделать своими рабами, проявить к их семье подобное неуважение. Но симпатия к сидящей здесь блондинке и желание дружить со Стефаном, похоже, негативно влияют на интеллектуальные способности. Блондинка пошевелилась, и Ник крепче сжал её ноги, бросив на девушку угрожающий взгляд. Кэролайн сделала невинное лицо, хотя её мозг в это время судорожно искал возможность предупредить друзей о грозящей им опасности. И если за Бонни она не слишком переживала, надеясь, что связь ведьмы с Колом сохранит ей жизнь, то судьба Гилбертов очень волновала пленницу. «Ещё и наговорила Елене грубостей во время последнего разговора. А ведь права она была насчёт Ребекки» - Раз уж мы здесь застряли на неопределённое время, – нарушил молчание Клаус, – предлагаю откровенно побеседовать. Едва ли ещё когда-нибудь представится такая возможность. - Что-то не хочется, – не поворачивая головы, отозвалась Кэролайн. - А ты заставь себя. Я ведь просил быть послушной, – прошептал Ник, подтягивая девушку ближе к себе. - Хорошо, чёрт бы тебя побрал! Спрашивай! - Почему ты пришла ко мне? Уверен, что не с целью выразить сочувствие – это было во время предыдущего визита, но не сейчас. - А может я и в тот раз приходила ради выгоды! – язвительно заявила блондинка, бросив на него злобный взгляд. – Неужели ты подумал, что я могу проникнуться к тебе тёплыми чувствами?! – Увидев, как вытянулось и ожесточилось лицо гибрида при последних словах, девушка победоносно улыбнулась. - Ты не умеешь врать, Кэролайн. Я всегда знаю, когда ты притворяешься – а тогда ты была искренней. Так зачем..? Она молчала, раздумывая, подходящий ли сейчас момент, чтоб раскрыть карты. Но потом вампиршу осенило: ему самому не доставляет особенного удовольствия держать её здесь насильно, а значит, Клаус подсознательно хочет как-то загладить вину. Поздравив себя с развитым логическим мышлением, девушка ответила: - Ты любишь отыгрываться на родителях за проступки детей – как было с Кэтрин и Тайлером. Но не нужно вмешивать в разборки отца Бонни. - Хорошо. Обещаю тебе, что не трону его. Что ещё? - И Мэтта тоже. – Клаус кивнул. – Знаю, что никакие просьбы не заставят тебя изменить намерения насчёт Елены и Джереми… - гибрид снова кивнул. – А за Бонни я уже не переживаю, ты не сможешь убить её. - Почему это? Потому что она чрезвычайно сильная ведьма? И не с такими справлялся! - Нет. – Внезапно Кэролайн придумала гениальный план и уверенно посмотрела в глаза первородному. – Потому, что она связана с твоим братом Колом и может вернуть его на землю. Тайлеру очень неприятно было видеть, как заблестели глаза у его девушки, когда она получила разрешение отправиться к Клаусу. Но теперь подозрения, появившиеся в душе после того, как он увидел, что Кэролайн искренне наслаждается обществом Майклсона на конкурсе мисс Мистик-Фоллз, и окрепшие, когда два дня назад застал их держащимися за руки, окончательно превратились в уверенность. Она, конечно, до последнего будет всё отрицать, но очевидно, что первородный ей нравится. Если бы Кэролайн просто увлеклась другим мужчиной, Тайлер сумел бы это понять и простить. Но почему-то она выбрала его злейшего врага. Хотя сейчас это уже не имеет значения – для парня всё сосредоточилось на желании отомстить, об остальном он просто старался не думать. Как только Кэролайн ушла, Локвуд отправился в особняк Майклсонов. Он очень много думал, как уничтожить своего создателя и, рассмотрев все возможные варианты, пришёл к выводу, что единственный способ избавиться от Клауса – с помощью лекарства сделать его человеком, а потом убить. А для этого нужно, как минимум, собрать побольше информации о лекарстве и последствиях его использования, и Тайлер надеялся найти её в жилище первородного. С лёгкостью открыв дверь, парень проник в помещение. Вокруг не было ни души, всё-таки хорошо, что Ребекка переехала от брата. Бесшумно передвигаясь в темноте, он принялся осматривать гостиную и вскоре обнаружил сейф. Сорвав замок, парень извлёк оттуда бумаги и письма, спрятал их за пазуху и продолжил исследование особняка. По иронии судьбы, как раз в это время в дом брата пришла Ребекка. __________________________________________ Фрейа http://s017.radikal.ru/i408/1303/d5/3cfc190d8275.jpg