Шансы

Лондон. За пять дней до смерти Кола. Попрощавшись с Элайджей, Кэтрин откинулась на подушки и вздохнула. Присутствие Кола за ужином её не особо радовало, но ничего не поделать, придётся идти. Она по-прежнему чувствовала себя неуютно рядом с младшим Майклсоном, хотя их отношения после разговора в Давосе существенно улучшились. Просто казалось, что Кол видит её насквозь, заранее зная все уловки и методы манипуляции, и наверняка делится своими наблюдениями с братом. Хотя, с другой стороны, она ничего и не скрывала – возможно, не была влюблена Элайджу, но он определённо ей очень нравился и двойную игру она не вела. По крайней мере, пока. Сейчас главное получить свободу от Клауса, а дальше видно будет. Придирчиво осмотрев наряды в гардеробе, Катерина решила, что следует приобрести для вечера что-нибудь более изысканное, чем она обычно надевает. Девушка приняла ванну, нанесла макияж, оделась и отправилась по магазинам. Несмотря на то, что она старалась не думать о предстоящей встрече с Клаусом, периодически брюнетку всё же охватывало беспокойство. Он вполне может захотеть сорвать злость на ней за то, что лишён возможности создавать гибридов, да и уже созданные оказались не слишком верными. А ещё для Клауса просто делом чести стало найти и наказать непокорную девицу, которой не единожды удавалось его перехитрить, и Кэтрин это отлично понимала. Когда его убили, она была в Мистик-Фоллз – тогда в городе не нашлось человека, который выступил бы её осведомителем, а потому приходилось на свой страх и риск действовать в одиночку. Она находилась в лесу и слышала, как Стефан сообщил Элайдже и Кэролайн о смерти Клауса. Катерина не знала наверняка он ли прародитель их кровной линии, к тому же, очень боялась охотника Аларика, а потому не проконтролировала доставку Сальваторе тела в надёжное место. Узнав о его смерти, она от страха буквально застыла на месте, совершенно не представляя, что делать дальше. Потому и услышала также разговор Элайджи с Ребеккой и то, что Тайлер жив. Как и у Элайджи, у неё сразу же зародились определённые подозрения. А ещё почему-то захотелось поговорить со старшим Майклсоном: его искреннее горе и слёзы просто поразили Катерину. Она осталась в Мистик-Фоллз, желая лично проверить свои подозрения. Видела аварию на мосту Викери и то, что Стефан, по какой-то непонятной причине, спас сначала Донована, а уже потом Елену. Не иначе как добродетельная и милосердная родственница настояла. В этот момент вместе с раздражением пришло разочарование в нём, а также осознание, что он никогда не сможет любить её так, как она хочет. Когда-то он просто позволил своему отцу повести её на бойню, слишком поздно, да и то лишь благодаря Деймону, решившись что-то предпринять. Теперь вновь дал любимой женщине умереть, движимый глупым желанием поступать правильно, уважать выбор и прочими высокоморальными порывами. А по сути, получалось, что с таким как Стефан никогда не будешь в безопасности. Хотя Кэтрин, прекрасно разбираясь в людях и обладая отличной интуицией, уже не в первый раз ошибалась в мужчине, в которого позволила себе влюбиться… … Во времена независимости Болгарии Петровы являлись богатыми феодалами, но когда страна попала под турецкое иго, лишились всего имущества. Однако родители Катерины, Любомир и Мария, были людьми скромными и трудолюбивыми, умели довольствоваться малым и, не смотря на зависимое положение, очень дорожили своей честью. Двоих сыновей забрали в качестве уплаты кровного налога, когда мальчикам едва минуло четырнадцать, и им удалось добиться значительных успехов на службе у султана. Во многом благодаря этому Любомира назначили сельским старостой. В четырнадцать Катерину сосватали за сына зажиточного ремесленника, и этот союз считался родителями большой удачей. Но сама она не разделяла их взглядов, будучи убеждённой, что достойна лучшей участи, чем мать или сестра. Роман Шишман, честолюбивый и не обременённый моральными принципами родовитый болгарин, удачно женившись, получил во владение обширные территории, в состав которых входило село, где жили Петровы. Местность ему очень понравилась, и мужчина обосновался там с женой и детьми. Он уже перешагнул тридцатилетний рубеж, но оставался очень привлекательным – высокий, стройный, темноволосый, с волнующим хрипловатым голосом и обезоруживающей улыбкой. А ещё Шишман был умным, сильным, богатым, властным и испорченным; прекрасно осознавал, какое впечатление производит на женщин и умел этим пользоваться. Катерина влюбилась в него с первого взгляда. Ничего подобного раньше девушка не испытывала, а будучи натурой страстной и деятельной, решила во что бы то ни стало заполучить этого мужчину. Опытный и искушённый в любовных делах Роман сразу заметил, как на него реагирует старшая дочь старосты. Но поначалу решил с ней не связываться – не хотелось портить отношения с женой, да и кмета он уважал. Однако он недооценил настойчивость и изобретательность Катерины, которая использовала любую возможность для встречи с ним. По какой-то неведомой причине девушка очень понравилась жене Романа, Амине, она любила беседовать с ней и часто приглашала прелестную болгарку в их поместье. Спустя совсем немного времени Шишман прекратил бороться с соблазном и позволил себе увлечься девушкой. Было что-то волнующее в этих украденных поцелуях, незаметных для посторонних рукопожатиях, обмене улыбками, понятном только Роману и Катерине. Они ещё не стали любовниками, но само предвкушение близости невероятно будоражило кровь… Да и то, что отношения развивались буквально под носом у его супруги, придавало ситуации особую пикантность. Он не обещал ей бросить жену, не клялся в любви, не пытался утаить аморальные черты характера и с самого начала был скорее груб, чем нежен. Но девушку даже это будто вполне устраивало, по крайней мере, она никогда и ни на что не жаловалась и ни о чём не просила. Он не только стал её первым мужчиной, их роман продлился несколько месяцев. Шишман получал удовольствие от этой связи, наслаждаясь прекрасным телом юной любовницы, чувства Катерины его мало интересовали, хотя её весёлый нрав, жизнелюбие, раскованность и смелость, граничащая с безрассудством, мужчине очень нравились. Амина ни о чём не подозревала, по-прежнему прекрасно относилась к Катерине и верила, что девушка отвечает ей тем же. Роман стал особенно нежен с женой, чаще, чем раньше говорил ей, что любит, что ему очень повезло быть рядом с такой восхитительной женщиной. Местные сплетники знали о происходящем и в большей степени осуждали дочь кмета, чем чужого им Шишмана. Мать часто плакала и умоляла девушку прекратить греховные отношения, но Катерина совершенно потеряла голову и не задумывалась о последствиях. Но последствия не замедлили появиться – она забеременела. Девушка не захотела избавляться от ребёнка, хоть и знала, что Романа эта новость не обрадует. Но она уже любила своё будущее дитя, как любила и его отца, тем более, если сделать аборт, можно было больше никогда не познать радость материнства, а этого Катерина допустить не могла. Узнав о беременности, Роман незамедлительно отрёкся от неё, заявив, что, вполне возможно, это даже не его ребёнок, и поспешно уехал вместе с семьёй. Хотя, надо отдать должное выдержке Катерины – она не позволила себе заплакать в его присутствии или ещё каким-либо образом показать, насколько глубока нанесённая рана. Любомир был в ярости и лишь благодаря заступничеству Марии не выгнал дочь ещё беременной. Но когда девушка родила, её сразу же отослали из дома, а ребёнка отдали на воспитание, и постарались сделать всё возможное, чтоб окружающие поскорее забыли эту историю. Так Катерина оказалась в Англии. Однако, очевидно, выводы из предыдущего опыта она не сделала, либо сделала, но неправильные. Потому что вновь пошла на поводу у своего тщеславия, поверив, что такой мужчина, как лорд Николаус, может всерьёз желать совместного будущего с девушкой без положения в обществе и приданного, которой он, к тому же, совершенно не интересуется и даже целует словно не хочет, а обязан это делать. Почему-то она не прониклась пылкой влюблённостью Тревора, готового на всё ради неё, или искренней симпатией благородного Элайджи, который всегда оказывался рядом, когда был нужен. Клаус же во многом был похож на Романа, а его Катерина всё ещё не забыла, хоть и упорно отрицала это перед самой собой, и, наверное, ей просто очень хотелось верить, что на этот раз всё получится. Так или иначе, за повторный урок она заплатила очень высокую цену – отношения с лордом Николаусом, который оказался жестоким и мстительным вампиром, разрушили её жизнь и отняли самое дорогое, что было у девушки. Следующие столетия превратились для Кэтрин в череду побегов и непрекращающуюся борьбу за выживание. После смерти родителей и сестры она навсегда похоронила ту часть своей души, которая отвечала за любовь и привязанность, решив, что теперь будет заботиться лишь о себе. У неё было много мужчин, она постигла искусство манипулировать ими и расставаться, как только они становились бесполезными. Она научилась находить выход из любой ситуации, просчитывать ходы наперёд, останавливаться прежде, чем развлечение могло иметь последствия. Такая изворотливая, осторожная, чёрствая и циничная Кэтрин и предстала перед братьями Сальваторе. На самом деле, она находила своеобразное жестокое удовольствие в том, что они, братья и лучшие друзья, настолько в неё влюблены, что забыли о крепости собственных родственных уз. Невольно вспоминались Клаус, Кол и Элайджа, ставившие на первое место семью, а не женщин, пусть и после определённого опыта; другим братьям тоже следовало преподать такой урок. Сальваторе идеально дополняли друг друга, по отдельности не представляя для девушки особого интереса. Деймон был очень похож на неё саму по своей сути – такой же сумасшедший, безрассудный, страстный и отважный. Обычно мужчин, настолько ею одержимых, Кэтрин презирала, не стал исключением и Деймон, хотя и было определённое очарование в его юношеской горячности и безумной любви. Стефан являлся полной противоположностью брату – немного робкий, воспитанный, нежный, он относился к ней, как к неземному созданию, сумев затронуть такие уголки её души, которые девушка тщательно скрывала от посторонних. С другой стороны, пылкость и самоотверженность Деймона были ему не свойственны. Но тем он ещё больше её привлекал – хотелось полностью подчинить себе парня, чтоб он добровольно и без внушения принял её сущность и пожелал быть с ней. Тогда Катерина даже верила, что полюбила Стефана. Не смотря на своё увлечение братьями и то, что всерьёз была настроена провести с ними десяток-другой лет, Кэтрин без сожалений и колебаний рассталась с обоими, как только потребовалось. Из любви к опасным авантюрам, да и просто ради развлечения, она наблюдала за ними, пока скрывалась от Клауса и ждала появления двойника. Но сильного желания воссоединиться хоть с одним из Сальваторе у неё не было, иначе бы она нашла возможность – то, чего сильно хотела, Кэтрин всегда получала. Когда они встретились спустя почти полтора столетия, вампиршу не особенно удивила реакция Деймона, примерно этого она и ожидала. А вот Стефан, сумевший забыть её и полюбить другую, да ещё и заявивший, что ненавидит, основательно задел самолюбие. Желание покорить, поработить, заполучить полностью вспыхнуло с новой силой, и если бы в распоряжении Кэтрин было больше времени, она непременно бы с этим справилась. Хотя, по сути, они по-прежнему оставались в её представлении мальчишками, которые только изображают сильных и умудрённых жизненным опытом мужчин. А в глубине души Катерине хотелось видеть возле себя надёжного спутника: достаточно волевого, чтоб сумел усмирять её бурный темперамент, когда нужно; мудрого, утончённого и разбирающегося в жизни, чтоб она не заскучала рядом с ним; такого мужчину, которого есть за что уважать. Хотелось хоть на какое-то время почувствовать себя в безопасности, почувствовать себя женщиной, пусть не слабой и хрупкой, это априори было ей не свойственно, но хотя бы просто расслабиться и перестать бояться. Вспоминая всех мужчин, которые у неё были за пятьсот лет, Кэтрин пришла к выводу, что указанным требованиям в полной мере соответствует только Элайджа, к тому же, союз с ним убережёт её от Клауса, – и перешла в наступление. Умело находя баланс между образом милой девочки, к которой он когда-то испытывал нежные и трепетные чувства, и шикарной женщины, которой стала, а в нужный момент демонстрируя те эмоции, которые он хотел увидеть, она сумела добиться согласия Элайджи на защиту от гибрида. Однако этого было мало. Кэтрин всегда чувствовала, насколько далеко мужчина может позволить ей зайти, и как только понимала, что он полностью в её власти, сразу же теряла интерес. Но с Майклсоном подобного в принципе не могло случиться, а потому он стал особенно желанным. В Давосе она собиралась использовать весь арсенал своих приёмов, тем более их отношения значительно улучшились после нескольких встреч в Лондоне. Но Кэтрин не ожидала, что с Элайджей будет Кол, который возненавидел её с первой встречи только за то, что она Петрова. А ещё, когда она увидела, как замечательно Майклсоны проводят вместе время, как искренне заботятся друг о друге, девушке стало завидно. Что бы ни случилось, они останутся семьёй, а у неё никого нет. Обычно такие мысли Кэтрин не посещали, либо она старалась гнать их от себя, но однажды расслабилась и поддалась хандре, отвлекаясь лишь на разговор с какой-то девочкой, которой вздумалось «попросить милую леди научить её плавать». И как часто бывает в жизни, в самый неожиданный момент, абсолютно не стараясь, она получила желаемое. Лондон. За два дня до смерти Кола. Поцелуи становились всё более требовательными, и Кэтрин уже сидела на столе, а Элайджа возился с пуговицами на её блузе. Однако нетерпеливый и настойчивый стук в дверь всё испортил. Вошёл Томас Левитт, глава совета директоров корпорации, наглый и беспардонный тип, считающий, что все вокруг ему чем-то обязаны. Он лично явился, чтоб напомнить Элайдже о важном соглашении, подписание которого напрямую зависело от его деловых качеств. На самом деле Элайджа уже не раз мог свернуть напыщенному болвану шею или внушить быть более покорным, или просто занять его место. Но это была другая жизнь, в которой он – преуспевающий бизнесмен, занимающийся благотворительностью и уважающий своих коллег, а не первородный вампир, да и Левитт вёл себя более, чем корректно, не смотря на скверный характер. Поэтому Майклсон, за несколько секунд до прихода коллеги собиравшийся заняться с Кэтрин любовью, в разговоре с ним был, как всегда, вежлив, сдержан и собран. Когда неприятный субъект покинул кабинет, девушка подумала, что подобный контраст в поведении в жизни и в постели – одна из причин, почему ей так нравится Элайджа, и засмеялась. - Что ты уже задумала? – Стоя у брюнетки за спиной и обняв её за талию, спросил мужчина. - Ничего. Мне просто нравится, что ты такой страстный и такой сдержанный одновременно. А ещё очень жаль, что нас прервали. – Кэтрин развернулась и положила руки ему на плечи. - Мы наверстаем. Только не здесь. Майклсон поцеловал девушку, потом посмотрел на часы и набрал Кола. Брат ещё вчера должен был позвонить, но почему-то не сделал этого. Разговор, который длился всего несколько минут, кардинально поменял настроение мужчины: теперь Элайджа выглядел обеспокоенным. - В чём дело? – Кэтрин больше всего опасалось, что Клаус опять из-за чего-то пребывает в ярости. - Кол сказал, что «глупые дети, которые ищут лекарство» собираются пробудить колдуна Сайлоса. Я сам почти ничего о нём не знаю, всегда думал, что это сказки, но брат очень взволнован… я бы даже сказал напуган. А он явно не из тех, кого легко довести до подобного состояния. С лица брюнетки вмиг сошли все краски, ей даже пришлось ухватиться за пиджак мужчины, потому что закружилась голова. - Сайлос – это не сказки, Элайджа. Я тоже владею некоторыми сведениями о нём. - Какими именно? – видя, что она всерьёз испугалась, Майклсон усадил девушку на диван и налил в стакан воды. - Лучше виски, – попросила Кэтрин. – Я хочу сначала поговорить с Колом, если ты не против. И желательно лично. «Сначала нужно выяснить, что именно знает Кол, а уже потом раскрывать все карты» - Я заказал нам билеты на завтра. Могли бы улететь сегодня, но мне нужно увидеться с Оскаром, он очень настаивал. – Мужчина протянул девушке стакан и налил ещё порцию. С постоянными семейными проблемами просто невозможно перестать пить даже на работе. «А умница-Катерина, остаётся верна себе – по-прежнему предпочитает не смешивать дела с личной жизнью, и дозировано выдаёт информацию» - Это тот твой приятель из Давоса, миллиардер? - Да. Он сказал, что сегодня мы непременно должны встретиться по очень важному делу, но не на территории корпорации. Договорились на вечер, так что я думаю, он либо поужинает с нами, либо мы просто переговорим, а потом я весь в твоём распоряжении… Оскар Гордон являлся известной персоной в деловых кругах Лондона благодаря своим выдающимся талантам, позволившим за сравнительно короткий промежуток времени заработать огромное состояние. Также он считался одним из самых желанных холостяков Великобритании. Это был привлекательный шатен лет тридцати пяти, высокий, подтянутый, с эспаньолкой и проницательными глазами. Его характерной чертой называли постоянное ношение перчаток, которые, по уверениям очевидцев, он не снимал даже в помещении. Ходили слухи, что у него очень изуродованы руки, но наверняка никто не мог утверждать. Элайджа познакомился с ним на форуме, и между мужчинами почти сразу завязались приятельские отношения. Оскар был прекрасно образован, остроумен, разносторонне развит и многое повидал в жизни. Ему не присущ был снобизм, леность, жадность или чрезмерная горделивость богатых людей, он зачастую держался на равных с любым собеседником. А ещё Гордон демонстрировал неподдельный интерес к проекту помощи странам Африки, которым уже почти год занимался Майклсон, и намеревался вложить в эту кампанию довольно крупную сумму. После возвращения в Лондон они ещё ни разу не виделись, и Элайджа очень радовался предстоящей встрече. Правда от него не укрылось, что приятель был немного взволнован, когда звонил и почему-то упорно настаивал на беседе в уединённом месте, но Майклсон списал это на исключительную важность информации, которую ему собираются сообщить. В ресторан, находившийся за городом, Элайджа поехал вместе с Катериной. На расстоянии нескольких метров от подъездной аллеи они увидели автомобиль, возле которого стоял Оскар. Он улыбался и приветственно махал рукой. Майклсон вышел из машины, удивлённый подобной нетерпеливостью, Кэтрин решила дать мужчинам переговорить тет-а-тет. Девушка не могла понять, почему Оскар вызывает у неё антипатию, ведь они даже не знакомы, да и Элайджа всегда тепло о нём отзывается. Вот обменялись рукопожатиями, улыбаются друг другу, Оскар с энтузиазмом принялся что-то рассказывать. «Кстати, он очень обаятельный мужчина, и глаза красивые» Неожиданно из-за поворота показалась молодая пара – жгучий брюнет, по виду итальянец, и рыжеволосая девушка. Они быстро приближались к месту, где стояли приятели. Что-то насторожило Кэтрин… Она присмотрелась повнимательней и, благодаря вампирскому зрению, заметила татуировку – итальянец сильно размахивал руками, когда шёл. У его спутницы была такая же. Одновременно с этим вампирша поняла, почему Оскар никогда не снимает перчатки. Но она не успела ничего сделать – как только пара поравнялась с беседовавшими бизнесменами, из машины, со стороны водительского сиденья, выскочил ещё один мужчина и в то же мгновение Гордон воткнул в шею Элайдже шприц, а рыжая девушка, с неожиданной для своей комплекции и роста силой, пронзила Майклсона колом. Совместными усилиями они скрутили его тело и запихнули в машину. Итальянец заметил, что в автомобиле их пленника сидит кто-то ещё. Не дожидаясь дальнейших действий охотников, Кэтрин открыла дверцу и умчалась. Попрощавшись с Ребеккой, Стефан задумался, чем заняться дальше. Было ещё довольно рано, а возвращаться в особняк и снова наблюдать за братом и Еленой ему совершенно не хотелось. Они как будто не понимают, что такой явной демонстрацией своих отношений причиняют ему огромную боль. А впрочем, глупо требовать от Деймона чуткости – когда человек счастлив, он становится эгоистом. К тому же, брат немало настрадался за все те годы, пока жил надеждой на воссоединение с Кэтрин, не догадываясь о том, что она никогда его не любила. И хоть вины Стефана в случившемся не было, он всё равно чувствовал себя предателем. Мужчина сел на мотоцикл и просто поехал, точно не зная куда. Он любил вот так мчаться через ночь, наслаждаясь прохладным воздухом, который успокаивал и приводил в порядок мысли. Возможно, в будущем он пожалеет о том, что вернул Ребекке кинжал, Деймон наверняка будет недоволен, но сейчас это казалось единственно правильным поступком. Стефану было противно лгать, лицемерить и предавать кого бы то ни было, а в особенности людей, относившихся к нему с искренней симпатией. Хотя о том, как они поступили с Клаусом, мужчина совершенно не жалел. Не смотря на все его уверения в дружбе, которые подтверждались небывалой для гибрида лояльностью, не смотря на воспоминания о замечательных днях, когда они вместе веселились в Чикаго, не смотря на то, что смерть Майклсона его не обрадовала, Стефан продолжал с неприязнью относиться к первородному. Просто нужно было кого-то обвинить в том, что Деймон и Елена сблизились, и он оказался обманутым, что его прежняя жизнь теперь разрушена. Да и слишком много зла гибрид принёс дорогим Стефану людям. А ещё противно было чувствовать себя марионеткой, когда Клаус манипулировал им, внушив забыть прошлое, а потом заставил совершить столько ужасных поступков. Никогда он не будет считать его другом, никогда не сможет находиться рядом и нормально общаться. К тому же, его очень коробило отношение Клауса к сестре. Ребекка же совсем другое дело. Даже то, что она убила Елену, Стефан в глубине души уже простил девушке – на её месте он, наверное, поступил бы так же. А ещё он понимал, что она влюблена в него, потому и не стала мстить за смерть брата, и чувствовал вину за то, что не может ответить взаимностью. Хотя устранить Кола было правильным решением, Ребекка со временем сама поймёт это. Стефан отлично помнил, как в Чикаго, в порыве пьяного откровения, Клаус рассказывал о брате-предателе, который вместе с отчимом пытался его убить. Однако Сальваторе понимал также и то, что если лекарства окажется всего одна порция, он без колебаний отдаст его Елене, вновь предав ради этого Ребекку. Он просто не мог позволить своей любимой женщине страдать, быть безвольной игрушкой, лишённой права выбора. Когда-то Елена смогла вытащить его из пучины отчаяния, вернула смысл в его жизнь, помогла справиться с внутренними демонами. Она до последнего верила в него, когда остальные уже решили, что он навсегда потерян, и лишь благодаря ей он не сдался. Кроме того, Стефан по-прежнему винил себя в смерти Елены, в том, что тогда, понадеявшись на вампирскую силу и скорость, согласился вытащить первым Мэтта. А ещё он просто боготворил её, любил как никого и никогда в жизни. Возможно, и она всё ещё отвечает взаимностью, просто связь с Деймоном подавляет это – то, что Елена не хотела, чтоб Ребекка стёрла ему память об их отношениях и то, как реагировала на роман с первородной, внушало мужчине надежду. Но если, вновь став человеком, она выберет Деймона, он покинет город без колебаний – как и в прошлый раз, он готов сделать это, позволив близким быть счастливыми. Хотя в такие моменты Стефан лукавил, сама мысль о том, что он не сможет видеть Елену стала для него просто невыносима, и он как мантру повторял: «Главное, найти лекарство» Вспомнив о дорогих людях, Стефан решил позвонить Кэролайн, последние несколько дней они очень мало общались и он хотел убедиться, что у подруги всё в порядке. Кэролайн была относительно весела, они только что вернулись с прогулки с Тайлером. Девушка сообщила, что её возлюбленный понемногу приходит в себя и её это несказанно радует, поделилась планами на завтра. Стефан рассказал о поездке с Ребеккой и о том, что вернул ей кинжал, надеясь, что Кэролайн не станет его осуждать. Подруга от комментариев, вопреки обыкновению, воздержалась. Они ещё немного поговорили о Елене и попрощались, пожелав друг другу приятного завершения вечера. Всё-таки Кэр действительно солнышко – в её короткой жизни произошло столько ужасных событий, но она продолжает верить, что всё будет хорошо и умеет находить даже в самой скверной ситуации светлые моменты. За это Стефан её особенно обожал. Кэролайн грубо втолкнула Бонни в прихожую, продолжая держать сзади за шею. - Давай! - Кэролайн, что ты делаешь, одумайся! Если я освобожу его, он убьёт всех! - Мне плевать. Не нужно было вообще запирать его здесь, о чём ты только думала! – Блондинка была очень разгневана. – Давай! Иначе я сама убью тебя! Бонни с обречённым видом принялась читать заклинание и уже через несколько минут невидимая преграда исчезла, и Клаус сумел выбраться из опротивевшей гостиной. Первым делом мужчина подбежал к ведьме, схватил её за горло и оторвал от земли, с ненавистью глядя в глаза. - Оставь её! Я обещала, что с ней ничего не случится, если она выпустит тебя. Пошли лучше со мной, - улыбнулась Кэролайн. Николаус швырнул Бонни о стену и, взяв блондинку за руку, покинул дом. Они пришли в его особняк, ни на секунду не размыкая рук. Войдя в опустевший дом, гибрид вмиг растерял всё весёлое расположение духа – вероятно, окружающая обстановка вызвала у него печальные воспоминания. Он с задумчивым видом смотрел на картины, украшающие стены, и, казалось, совершенно забыл о присутствии девушки. - Послушай меня! – Кэролайн развернула мужчину к себе и обхватила ладонями его лицо. – Мы обязательно отомстим. Вместе. Я тебе обещаю. - Спасибо, – только и смог ответить Ник. Он выглядел ошеломлённым такой внезапной переменой к нему блондинки. – Почему ты сделала это? - Потому что люблю тебя. Я устала бороться с этим чувством. И… если ты ещё хочешь, чтоб мы были вместе… Ник не дал ей договорить, страстно впившись в уста девушки. Затем подхватил её на руки и понёс в спальню. Он не торопился, начав с нежных поцелуев, и постепенно довёл её до такого состояния, что она буквально умоляла его о близости. - Ты хочешь меня? – прерывисто дыша, спросил гибрид. - Да… - голос Кэролайн звучал глухо, она лежала обнажённая перед ним, прикрыв глаза от удовольствия, и мечтала лишь о том, чтоб он поскорее прекратил эту нестерпимую для обоих пытку. Клаус ликующе улыбнулся, закинул ногу блондинки себе на плечо и одним резким движением соединил их тела… Кэролайн подскочила на кровати, тяжело дыша. Что это было? Почему уже вторую ночь подряд ей снятся такие сны? И она так возбуждается после этого, даже сильнее, чем когда Тайлер её ласкает. Лежащий рядом Тайлер тоже проснулся и сонным голосом спросил: - В чём дело, милая? - Ни в чём, просто кошмар приснился. - Иди ко мне, я тебя успокою. Девушка прилегла к возлюбленному на плечо, а другой рукой он начал нежно поглаживать её спину, вызывая приятные ощущения во всём теле. Сильное возбуждение требовало удовлетворения, и блондинка, теснее прижавшись к парню, начала его целовать. - Люблю так просыпаться, – довольно проговорил Локвуд, снова прикрыв глаза и позволив Кэролайн делать с ним всё, что она пожелает… Ребекка проснулась с ужасной головной болью – комната словно пропиталась запахом проклятых лилий, хоть она и выкинула их ещё вчера. На самом деле эти цветы, обожаемые бароном Франкетти, а потому постоянно доставляемые ей во дворец, Бекка ненавидела ещё со времён, когда они жили во Флоренции. Они ассоциировались с предательством и страхом смерти, и девушке было не по себе от каких-то мрачных предчувствий. Она в очередной раз безрезультатно набрала номер Элайджи и решила, что сегодня или, в крайнем случае, завтра, полетит в Лондон на поиски брата. В девять утра, наконец, пришёл нотариус, и особняк в срочном, за приличное вознаграждение, порядке был переписан на Эйприл, которой девушка сразу же внушила никого сюда не приглашать. Зато теперь малышке Янг повезло: она завидная невеста и как раз хорошая пара для Мэтта. Ребекка видела, какими глазами её наперсница смотрит на квотербека, но совершенно не испытывала ревности. Сейчас даже смешно вспоминать, как она старалась добиться расположения школьной звезды и как переживала из-за того, что он о ней думает. Симпатия эта исчезла так же быстро, как и появилась, теперь Бекке было совершенно безразлично, ненавидит он её или нет. Завершив дела по переоформлению жилья, блондинка спустилась в подвал, где томился Деймон. Взору вампирши предстала ужасная картина – не только вся рубашка Сальваторе пропиталась кровью, но и возле стула, к которому он был привязан, натекла лужица бордовой жидкости. Сам Деймон находился без сознания, уронив голосу на плечо, а шипы глубоко вонзились в его подбородок и грудь. На долю секунды Ребекка даже почувствовала сострадание, отвыкла она всё же от подобной жестокости, но тут же отогнала от себя эти мысли – он не стал бы жалеть ни её, ни их семью. Девушка схватила Сальваторе за волосы, подняв его голову, и вытащила шипы из тела, согнув орудие. Спустя пару минут Деймон пришёл в себя, а раны практически затянулись. Он смотрел усталым замутнённым взглядом, в котором даже ненависти уже не было, скорее безразличие и обречённость. Вполне пригоден к внушению – он потерял не меньше литра крови, а значит, вербены в организме не могло остаться. - А ведь я спас тебе жизнь. - Ты не меня тогда спасал, Деймон, а себя, потому что не был уверен, что ваша кровная линия пошла от Ника. - Тебя, – с видимым усилием ворочая языком, произнёс Сальваторе. – Иначе бы не пришёл убивать, когда из-за тебя погибла Елена. Ребекка нахмурилась. Она убедила себя, что он действовал исключительно из эгоистичных побуждений, когда помог ей сбежать от Аларика, но, похоже, действительно просто проявил милосердие. В любом случае, это ничего не меняло. - Я ведь тоже тебя не убила, просто преподала урок вежливости. А теперь, – девушка приблизилась к брюнету, глядя в глаза, и начала внушать, – скажи мне: где лежит кол из белого дуба? - У нас в особняке, в моей комнате, за картиной напротив кровати. - Где надгробный камень Сайлоса? - Я не знаю. Стефан спрятал его, а куда – не захотел говорить. - Почему? - Он сказал, что это гарантия, что мы не выкрадем его и не отправимся на остров без тебя. Сказал, что обещал тебе не лгать. Ребекка нервно сглотнула и мысленно выругалась. Вообще-то она собиралась сразу позвонить Стефану и выдвинуть условия для возвращения ему брата, но ввиду услышанного, решила несколько повременить, слишком уж на неё подействовали слова Деймона. Девушка ругала себя за слабость к младшему Сальваторе, но ничего не могла поделать. К тому же, нужно было как можно скорее избавиться от кинжала – она уже никому не доверяла, даже Эйприл, ведь откуда-то Деймон узнал, что она не ходила к Нику, а расплавить или каким-либо ещё способом уничтожить оружие нельзя было. Хорошо б ещё знать, куда Кол дел остальные, хотя не исключено, что они где-то в доме, ведь брат жил с ней, а прятать вещи предпочитал по принципу «чем очевиднее место, тем сложнее найти» В очередной раз принявшись шарить по его комнате и снова ничего не найдя, Ребекка окончательно разозлилась и с такой силой пнула кровать, что деревянное изножье раскололось. Задумавшись, девушка смотрела на матрас, а потом стянула его с ложа и принялась расстёгивать чехол. Вероятно, сегодня её день: изобретательный братец прорезал в матрасе отверстие и спрятал в нём - там, где клались подушки - все три кинжала. Теперь можно было переправить их в безопасное место и останется только кол получить. Девушка перенесла все кинжалы в свою комнату, сложила их в сумку и, не медля, отправилась в Вирджиния-Бич, по дороге заехав в магазин, где продавались немецкие переносные сейфы пятого класса взломостойкости. Приобретя сейф и переложив кинжалы в него, она добралась до пляжа и наняла катер, велев вывезти её как можно дальше от берега. Убедившись, что находится как минимум в десяти морских милях от суши, она взяла сейф и швырнула его в океан. Затем внушила перевозчику обо всём забыть, немного подкрепилась кровью этого симпатичного мужчины и отправилась назад. Когда она вернулась в Мистик-Фоллз, было уже два часа дня, но Стефан ещё ни разу не позвонил. Пора напомнить ему о себе. Стефан ответил сонным голосом – оказалось, что накануне он решил не возвращаться ночевать домой, снял номер в гостинице и, поскольку лёг поздно, проснулся лишь после обеда. Девушка договорилась встретиться с Сальваторе у неё дома через полчаса, сказав, что это по важному и срочному делу. Разговаривать она старалась нежно, а впрочем, особо и притворяться не приходилось – настроение улучшалось с каждой минутой. Затем она вернулась к Деймону. Брюнет выглядел ещё хуже, чем раньше, хоть физической боли уже не испытывал – его ужасно мучила жажда. - Неважно выглядишь, – с выражением искреннего беспокойства произнесла Ребекка, в ответ получив злобный взгляд. – Ну-ну, не дуйся, я тебе кое-что принесла. – С этими словами девушка прокусила запястье и поднесла руку с выступившей кровью к лицу вампира. – Пей. Деймон предпочёл бы кровь живого человека или хотя бы из пакета, но он был слишком голоден, чтоб перебирать, а потому выпустил клыки и осторожно попробовал. Кровь оказалась сладкой и неожиданно вкусной, хоть и отличалась от той, что он пробовал доселе, в том числе и от крови гибрида. Когда жидкость произвела своё магическое действие, и Деймон стал выглядеть лучше, Ребекка руку отодвинула, чем вызвала протест мужчины. Девушка усмехнулась. Кровь обычного вампира другому упырю без длительных тренировок пить практически невозможно, она была настолько приторной, что вызывала тошноту, в этом блондинка убедилась, когда сама попробовала, по совету Кола, который вынужден был практиковать такое питание пока жил с Майклом. Но Ребекка знала один секрет, давным-давно рассказанный ей Элайджей – если перед внушением напоить другого вампира своей кровью, то подобное внушение будет гораздо сильнее, а вампир, даже очень умный и с твёрдой волей, никогда не сможет понять, что им манипулировали. Он будет высказывать навязанные мысли с подлинной верой, что это его собственные. Однако, конечно же, такими свойствами обладала только кровь первородных. Единственное, брат просил использовать этот метод лишь в исключительном случае, сказав, что иначе она может удивиться последствиям. Но Ребекка предпочла не заморачиваться по поводу предупреждения. - Теперь ты позвонишь Елене, извинишься, что не пришёл ночевать, скажешь, что встретил старого друга. – Бекка внимательно следила за реакцией Деймона на внушение, отметив про себя, что на этот раз он слушает с более осмысленным лицом. – Потом скажи, что узнал, где Стефан спрятал надгробный камень, и его срочно нужно выкрасть и самим ехать на остров, потому что твой брат задумал вас обмануть. Ведь она и сама заметила, как странно он ведёт себя в последнее время. Он больше не в вашей команде, он теперь с Ребеккой. Пусть не рассказывает ничего Стефану. Камень лежит в гостиной в доме Елены, и она должна любым способом забрать его оттуда как можно скорее. Любым. Ты попытаешься это сделать, но и она пусть поможет. Это обязательно нужно для тебя и если она любит тебя и хочет, чтоб ты был счастлив, она выполнит просьбу. Звони. Идея была, мягко говоря, не слишком удачной и Ребекка сама это понимала, не особо рассчитывая на успех, но пока ничего лучше придумать не удавалось. Единственная ведьма, с которой у неё получилось связаться, наотрез отказалась приезжать в Мистик-Фоллз, не смотря на все уговоры блондинки. И пока у неё нет кола и камня, предпринимать решительные действия в адрес кого-либо она опасалась. А так хоть любопытство можно удовлетворить – всегда было интересно, насколько сильна связь, и реально ли с её помощью превозмочь инстинкт самосохранения. Ну а если всё же Елена войдёт в дом и Ник сумеет её убить, в чём девушка абсолютно не сомневалась, зная брата, то вообще отлично, лекарство станет никому не нужным. А ещё у Ребекки уже просто сдавали нервы, слишком много всего навалилось за такое короткое время – ей было очень плохо после смерти Клауса, но тогда, пусть и всего один вечер, рядом был Элайджа. Теперь же один брат в ловушке, другой вообще непонятно где и ей одной приходится ломать голову, чтоб как-то выкрутиться, отомстить, выпустить Ника и не позволить другим первыми добраться до лекарства. Деймон разговаривал по телефону совершенно естественно, с характерными для себя интонациями и, не зная, что он под внушением, понять это сейчас казалось невозможным. Елену его слова удивили, если не сказать больше – ведь он, по сути, предлагал пойти прямо к Клаусу в ловушку. Да и как мог Стефан спрятать камень, который получил после того, как Бонни заточила в доме гибрида, рядом с Майклсоном? Даже с учётом особого отношения первородного к нему. А ещё она помнила, что Деймон собирался пойти к Ребекке вчера вечером, и разумно предположила, что этот звонок и требование являются происками древней сестрицы. Однако она почему-то не чувствовала, что её возлюбленному нужна сейчас помощь или что ему плохо, а потому к Ребекке ей идти не хотелось. Девушка всё же отказалась, не смотря на тут же появившееся на подсознательном уровне сильное желание выполнить просьбу. Как назло, ещё и Стефана с Джереми не было дома. - Она не станет этого делать, – с сожалением промолвил Деймон, передавая телефон блондинке. - Я так и думала. Но ты всё равно был неподражаем, – улыбнулась Ребекка. Сальваторе смотрел на неё каким-то странным взглядом, который девушка последний раз наблюдала, когда они были в постели, и она не могла понять, то ли кровь на него так подействовала, то ли внушение. Хотя сейчас времени разбираться ещё и с чувствами Деймона не было. - Ты куда? – спросил Сальваторе, когда она направилась к выходу. - Мне нужно встретиться с твоим братом. Я вернусь, не волнуйся. Мы ещё не закончили. Не заметив, с какой досадой он посмотрел ей вслед, девушка вышла в коридор и, наконец решившись, набрала номер Клауса. Брат ответил сразу же, как будто держал трубку в руке. - Здравствуй, Ник. - Здравствуй, Бекка. Я очень рад тебя слышать, дорогая. У тебя всё в порядке? От его голоса и вопроса на глаза блондинки навернулись слёзы. - Да, всё нормально, справляюсь. Прости, что не приходила к тебе. Я просто должна была… - Я всё понимаю, – перебил её Клаус. – Не волнуйся, со мной тоже всё нормально. Делай, что считаешь нужным и ни за что не переживай – я уже придумал, как выбраться и сегодня или, самое позднее, завтра, буду свободен. - Не знаю, получится или нет, надеюсь, ты не разозлишься – я попыталась сделать так, чтоб Елена пришла к тебе. Если она всё-таки окажется в зоне досягаемости... - То я сделаю то, что нужно было сделать уже давным-давно, – закончил за сестру гибрид. – Ты умница, я горжусь тобой. - Хорошо. Спасибо. Будем на связи, можешь звонить, если вдруг понадобится моя помощь. - Договорились. – После этих слов Клаус отключился. Ребекка вздохнула. Конечно, он много зла ей причинил, и некоторые его поступки она никогда не забудет. Но всё же он любит её и семью, пусть и в своей извращённой манере. Девушка пожалела, что не сказала брату, что любит его, но надеялась, что такая возможность ещё представится, да и хотелось всё же, чтоб он сделал это первым. У неё в руке зазвонил телефон – на дисплее высветилось имя Стефана, видимо, он уже пришёл и не может войти. Бекка взяла со стола бутылку с виски и вышла на улицу. - Привет, – улыбнулся Сальваторе. – А что случилось, ты кому-то подарила дом? - В городе довольно многие хотят меня убить, так будет безопаснее. - Правильно. Но может, пригласишь меня? Ты ведь о чём-то срочно хотела поговорить. - Давай лучше здесь. Выпьешь? – Ребекка протянула мужчине бутылку, уверенная, что алкоголь ему понадобится буквально через несколько секунд. Стефан с удивлением взглянул на неё, но пригубил немного. - Только пойми меня правильно, – спокойно и с расстановкой говорила девушка, положив руку вампиру на плечо. – Я очень ценю то, что ты вернул мне кинжал и даже верю, что не стал бы вести игру за моей спиной, но это не меняет того обстоятельства, что твой брат всегда действует по-своему. Он вчера пришёл и начал угрожать мне. – Она испытующе смотрела на Стефана, ожидая ответа. - Прости за это, Деймон волнуется, чтоб всё прошло гладко. Я поговорю с ним. - В том-то и дело, что я уже поговорила с ним. – Прежнее спокойствие на лице блондинки уступило место ненависти, и она словно выплёвывала слова: – Мне надоело отношение всех в этом городе. Деймон сейчас сидит у меня в подвале, привязанный к пыточному стулу. И если ты в течение часа не принесёшь мне кол и надгробный камень, я убью его. - Ребекка, что ты делаешь! – ошарашено воскликнул Сальваторе, хватая девушку за плечи. – Ведь я верил тебе, защищал… Я вернул тебе кинжал! - А до этого позволил своей благоверной убить Кола. А ещё раньше убил Финна. – Она высвободилась, заломив мужчине руки за спину, и прошептала ему на ухо: – Час. Бонни уже почти шесть часов вела машину и с непривычки ужасно затекла спина, к тому же, не смотря на сытный английский завтрак, приготовленный Колом, она успела проголодаться. Кстати, насчёт завтрака – очень неловкая получилась ситуация, когда девушка засмотрелась на ямочку у него на подбородке, пока бывший вампир жарил яичницу с беконом. Она очнулась, только заметив его ироничный взгляд и, вспыхнув, отвела глаза. Потому-то и была крайне неразговорчива как всё оставшееся утро, так и во время поездки. Странное воздействие, которое оказывал Майклсон, начинало понемногу раздражать ведьму – не хотелось признавать, что он понравился ей после двух дней, проведённых вместе. На самом деле брюнетке никогда не везло в романтических отношениях. В восьмом классе Бонни влюбилась в Мэтта, но тот думал только о Елене, а её воспринимал исключительно как подругу. Задушив в себе обиду, она даже помогла ему сблизиться с Гилберт. Возможно, стоило попытаться заполучить понравившегося парня, а не вот так сразу сдаваться, но Бонни была из тех девушек, которые лучше отойдут в сторону, считая, что насильно мил не будешь. Всему виной являлась невысокая самооценка, да и подходящего примера перед глазами не было – девушка росла в семье, в которой из поколения в поколение женщины оставались одиноки. К тому же, для молодых людей она блекла на фоне весёлой, обаятельной Елены и раскрепощённой, легкомысленной Кэролайн. А предательство Джереми ещё сильнее подорвало веру в себя. Поэтому сейчас рядом с Колом она чувствовала себя маленькой, глупой и совершенно неинтересной. Он был таким сильным, привлекательным, остроумным, столько всего видел и знает, что девушке порой даже не удавалось скрывать восхищение. Кроме того, Майклсон казался ей очень сексуальным, и когда вчера они танцевали, у Бонни буквально перехватывало дыхание от его близости. В большой степени это было связано с её затянувшимся воздержанием – со времени последнего интима с Джереми минуло почти полгода. С Джейми, после того, как их прервал Деймон, всё ограничилось лишь разговорами. Парень не проявлял инициативу, а снова предпринимать решительные шаги Бонни постеснялась. То, что Кол выглядел не как бестелесный призрак, а как обычный мужчина, сыграло с ведьмой злую шутку – она часто забывала напоминать себе, что он мёртв и рано или поздно исчезнет. Вот и сейчас, поймав его взгляд на своих губах, Бонни подумала, что он наверняка великолепно целуется. Услышав желание своей спутницы, Майклсон удивлённо приподнял бровь, но ничего не сказал. Контролировать мысли всё же довольно трудно. Кол тоже не получал особого удовольствия от поездки. Поначалу он пытался не обращать внимания на состояние Бонни, как всегда был весел и разговорчив, делясь очередными историями из своей богатой событиями жизни. Но, в конце концов, элементарно устал и тоже замолчал, не зная, как помочь ей расслабиться и побороть смущение. С одной стороны, ему самому порядком надоело очаровывать ведьму, не привык он ни к таким девушкам, ни к такому поведению. К тому же, напрягало собственное бездействие и необходимость подстраиваться под другого человека. А с другой – вызывало некоторое разочарование то, что Беннет так быстро подпала под действие его мужского обаяния, он рассчитывал на более длительное сопротивление. Хотя, что с неё взять – судя по Джереми, девица была неприхотлива в выборе партнёра, да и секс с Гилбертом вряд ли её удовлетворял. Кол вспомнил, как однажды отправился со своим денверским товарищем на «охоту» и как тот смущался при общении с девушками и спасовал, когда им попались действительно горячие и отвязные спутницы. В жизни с такой проблемой, как сейчас у него с Бонни, можно было бы легко справиться, просто оказавшись в постели. По мнению Майклсона, после этого она бы раскрепостилась и перестала страдать из-за никому не нужных моральных дилемм. - Что с тобой происходит? – решил, наконец, заговорить он. - А что со мной происходит? Всё в порядке, – упорно глядя на дорогу, ответила брюнетка. - Какой же может быть порядок, когда ты почти шесть часов пытаешься ни о чём не думать, чтоб я не смог услышать твои мысли. Голова, наверное, разболелась. – Кол развернулся к ней и улыбнулся. Неожиданно Бонни разозлилась. В конце концов, она сильная ведьма, а не дурочка, которая теряет способность соображать из-за его смазливой физиономии и позволяет… Впрочем, что именно позволяет, она и сама пока не знала, но интуитивно чувствовала, что Кол с ней всего-навсего играет. Да и надоело, что все чего-то хотят, требуют, манипулируют, убеждают, заставляют, а на её собственные желания им наплевать. - Просто я считаю, что ты со мной неискренен, – подняв бровь и скептически посмотрев на него, заявила Бонни. – Взять хотя бы рассказы из серии «Милое семейство Майклсонов»: послушать тебя, так вы тысячу лет только и делали, что развлекались, а людей убивали лишь при особой необходимости. «Лучше поздно, чем никогда. Давай, милая, включи мозги, а то я совсем перестану тебя уважать» - Я решил, что тебе не доставит особого удовольствия слушать о жестокости, – пожал плечами Кол. – Но, если так уж хочешь, могу рассказать. Что именно тебя интересует: как мы выели целое поселение, включая даже младенцев в колыбелях, в Гренландии? Или как ходили в крестовые походы, движимые отнюдь не религиозными целями? Могу детально описать, как лично убил за два дня больше трёхсот турок-сельджуков. – Пока он говорил, его глаза всё больше темнели, а лицо приобретало какое-то хищное выражение. – А может рассказать тебе о том времени, когда мы с семьёй развлекались в Англии и Франции, пока там шла война – добивали раненных, пытали пленных, да и вообще основательно повлияли на уровень смертности на полях сражений и в покорённых городах. Знаешь, это очень весело – собрать в таверне человек сорок и внушить им, что помещение покидать нельзя, но чтоб боялись и пытались бороться, их крики и ужас делают процесс охоты ещё более приятным и увлекательным. Моей любимой забавой было проникнуть в город, который обороняется из последних сил – пули ведь первородным вампирам не страшны – и устроить там кровавые оргии с перепуганными женщинами. А Ник обожал знакомиться с разными уродцами, преимущественно из бродячего цирка, – они очень оскорбляли его художественный вкус, – а потом, собрав человека три-четыре, внушить им кусать друг друга до смерти. У них ведь нет клыков, но ослушаться невозможно, поэтому бедняги из сил выбивались, выполняя приказ. Забавное зрелище. Или вот ещё в Японии, мы там с отцом не столько веселились, сколько зарабатывали влияние – в битве при Сэкигахаре. Мой родитель возомнил себя самураем, а с учётом того, как мы хорошо владели мечом, ты даже представить себе не сможешь, какого размера была куча отрубленных голов… - Прекрати! – не выдержала Бонни. - Ну вот – теперь прекрати. А я ведь ещё пытки не описывал, тоже весьма занимательно. – Кол издевательски улыбался. – Надеюсь, хоть немного удалось удовлетворить твоё любопытство. Девушка молчала, кусая губы. Всему виной слишком уж хорошее воображение, и сейчас у неё даже голова разболелась. Но он прав – сама хотела услышать о жестокостях, нечего теперь жаловаться. Однако приступ тошноты заставил брюнетку остановить машину и попросить Кола найти в бардачке бутылку с водой. Спустя несколько минут ей стало лучше, но голод одолел с новой силой. Майклсон предложил отдохнуть от дороги и пообедать – как раз в нескольких метрах находилось довольно симпатичное на вид кафе. Бонни предпочла бы сесть где-нибудь за колонной, но в маленьком помещении единственный свободный столик располагался как раз в центре зала, остальные заняли какие-то не особо симпатичные мужчины. Когда она вошла, каждый из присутствующих счёл своим долгом оценить девушку с ног до головы. - Не волнуйся. В случае опасности я смогу тебя защитить, – пообещал Кол. Но она и сама была в состоянии сделать это, всё-таки магия действовала на людей безотказно, о чём ведьма не упустила возможности с гордостью сообщить своему собеседнику. Вероятно, он обиделся, что его заботу не оценили, и решил отомстить. Способ, правда, выбрал совершенно несолидный для тысячелетнего вампира – принялся рассказывать Бонни просто уморительные истории. Девушка поначалу сдерживалась, но в итоге не выдержала и прыснула от смеха, чем вызвала немалое удивление у присутствующих. «Великолепно, Майклсон, теперь ты можешь собой гордиться!» - беззлобно подумала она, стараясь оставаться серьёзной. Но, по крайней мере, теперь напряжение, сковывавшее их полдня, исчезло, и Бонни была рада этому не меньше, чем Кол. Выйдя на улицу, брюнетка направилась к машине, но мужчина остановил её прежде, чем она села внутрь. - Осталось ещё одно твоё желание, которое я не выполнил, а ведь как личный ангел-хранитель я обязан во всём тебя ублажать, – с этими словами он притянул девушку к себе и приник к её устам. Бонни от неожиданности попыталась выдохнуть и разомкнула губы, чем Кол не преминул воспользоваться, проникнув языком в её рот. Одной рукой он держал её за голову, ещё больше углубив поцелуй, а другой прижал тело ведьмы к себе. Она оказалась права – целовался Майклсон действительно великолепно. Вот только, планируя просто пошутить над ней, он не заметил, как сам увлёкся, начав получать подлинное удовольствие от процесса. А это уже грозило некоторыми последствиями и для его душевного равновесия. ________________________ Роман Шишман http://s020.radikal.ru/i721/1303/b7/5523116a8139.jpg Оскар Гордон http://s020.radikal.ru/i713/1303/43/f1021e4f2056.jpg