***
Для картинной галереи было арендовано помещение на первом этаже старинного белого здания в самом центре города. Туда Мэйбл добралась не на удобном дорогом такси, которое могла себе позволить, а на обычной подземке. Такой способ передвижения она привыкла использовать с детства и по своей воле никогда не изменяла своим привычкам. Привычки — вот еще одна нить, связавшая ее прошлую жизнь с настоящей. Возле галереи не было ни очереди, ни шумящей толпы людей, которые хотели бы поглазеть на произведения искусства. Прошло то время, когда действительно высоко ценились картины, теперь только совсем мизерный процент людей питает страсть к подобным устарелым развлечениям: походам в музеи и на выставки, на концерты, в оперу и на балет. И к этому высокому обществу, которое еще не успело погрязнуть так глубоко в современном мире технологий, без сомнений принадлежала Мэйбл. И еще вон тот человек, сидящий у входа в галерею. Он непонятным образом привлек внимание скучающей девушки. Не он, а, скорее, его картины. Мэйбл свободной походкой приблизилась к тому месту, где расположился объект ее интереса. На самом незатейливом деревянном стуле из всех, которые только приходилось видеть, сидел молодой юноша. Большую часть его тела закрывал собой громоздкий мольберт, наподобие того, который находился в комнате у Пайнс. На нем стоял холст, он был меньше, чем тот, на котором рисовала девушка, а еще он был на картонной основе. Парень был настолько увлечен живописью, что не заметил любопытную прохожую, которая с интересом рассматривала расставленные вдоль стены, нарисованные им раньше картины. Мэйбл не могла не заметить, что у художника выработался собственный стиль, и этот стиль ей особо импонировал. Он накладывал краску незаметно, одним легким движением, ничего не исправляя и не перемазывая, как это часто получалось у Мэйбл. Все оттенки были с самого начала подобраны правильно, а из-за минимального необходимого количества краски картины казались и вовсе воздушными, невесомыми, искрящимися. В голове сразу возникла линия ассоциации с ее собственными снами. Просматривая картину за картиной, Мэйбл ощутила, что воспоминания из снов никуда не исчезали, а с каждой секундой становились все ярче. Именно до того момента, как девушка дошла до самой последней картины в ряду. Перед глазами, словно видение, возникло изображение любимой поляны в лесу. А картина в точности ее передавала. Этот незнакомый парень смог передать все в самых-самых мелких деталях, вплоть до светящихся как бы изнутри солнечных струек-лучей и шелковистой салатовой травы. Под воздействием неведомого наваждения, Мэйбл протянула руку к картине, норовя коснуться ее и, словно через портал, перейти в совершенно другой волшебный мир, который был ей настолько знаком. Но из видения ее вырвал голос, и девушка испуганно отпрянула от картины, поворачиваясь в ту сторону, откуда он прозвучал. — Эй, эй! Ты что это делаешь? Трогать руками нельзя, тебя что, хорошему поведению не учили? На нее во все свои большие лимонно-желтые глаза уставился парень-художник. Он оторвался от рисования и выхватил у девушки из-под носа картину, осматривая ее на наличие повреждений. — Тебе что вообще здесь нужно? Мэйбл наконец-то опомнилась и поняла, что происходит. Чуть ли не впервые ей стало стыдно за свою глупость. — П-простите, что… Я… Мне просто понравилась… Я понятия не имею, как такое могло произойти. Я ничего не смазала? — Нет, милая, ты смазала только мое вдохновение. Надеюсь, больше ничего трогать не собираетесь? Пайнс еще больше покраснела и потупилась в пол. Так стыдно ей определенно никогда еще не было. — Нет, извините еще раз. Я пойду тогда. Хорошего вам дня и… успешной работы. — Спасибо большое, — все еще возмущенным тоном промолвил блондин и вернулся к начатой картине, в последний раз устремив на незнакомку своим невероятные проницательные глаза. Только когда она скрылась за дверью здания, он опять поднял голову и посмотрел ей в след. Ему только что показалось или… А впрочем, неважно. Парень только удивленно передернул плечами и вернулся к картине. Последним разочарованием за этот день стала измазанная краской рубашка. А все из-за этой девчонки.Глава 3
23 сентября 2017 г. в 18:45
Около двух часов сон не отпускал Мэйбл. Он был пустой. В отличие от сновидений о волшебном месте, которые только истощали запас энергии, этот сон принес настоящий отдых, в котором Мэйбл очень нуждалась.
В конце концов, девушка проснулась, когда на электронном циферблате духовки высветилось 11:23. За окном было все так же по-осеннему мрачно. Первая неделя сентября закончилась, а вместе с ней отступило и лето с его теплой погодой и яркими красками.
Мэйбл встала с дивана, разминая затекшее тело после длительного пребывания в неудобной позе. Усталость пропала вместе с утренними мыслями и настроением. Девушка удостоверилась, что осталась дома совершенно одна, и отворила дверь в каморку.
Серое свечение клубящихся в небе туч заливало маленькую комнатку. На мольберте молчал большой холст, запятнанный одним неудачным мазком. Все-таки ночь — не лучшее время для рисования.
Вот, казалось бы, предоставлена возможность насладиться живописью вдоволь: рисуй себе хоть целый день! Пайнс подошла к работе, поглаживая пальчиками шероховатый холст, безучастно поправила тубус с кисточками. Как и стоило ожидать, вдохновение бесследно исчезло, а детали сна забрались так глубоко внутрь сознания, что распознать их нечего и думать.
Мэйбл с грустью вздохнула и задвинула шкаф, понимая, что сегодня вряд ли удастся порисовать хоть немного. Настроение пропало подчистую, а без него рисовать — только картину портить. День все больше затягивал ленью. Но Пайнс не любила заставлять себя что-либо делать и повиновалась только внутренним прихотям. Нынешняя жизнь ей это позволяла, но никто не знает, как долго она продержится.
Опять в голову полезли мысли о том, что сделает с ней мир, в котором нет Гидеона. Девушка вновь осознала свою полную зависимость, но она продолжала отчаянно бороться с этим ощущением. Мэйбл рухнула на диван, обхватила голову руками и зажмурила глаза.
Хватит, хватит, хватит! Зачем отравлять себе существование? Будет еще время об этом подумать, будет время, много времени. Еще очень много времени. Мне ничто не угрожает сейчас и в ближайшем будущем. Я независима в своих решениях, что хочу, то и делаю. Это все мой выбор, я хорошо знаю, на что пошла. Конечно, знаю, еще бы мне не знать. У меня все под контролем, я все контролирую, лучше некуда! Сегодня будет хороший день и завтра тоже, и послезавтра, и через год. Всегда хороший день, всегда.
Мысли толпой хлынули внутрь, вытесняя только появившиеся сомнения. Хватит на сегодня нытья. Мэйбл хорошо знала, как самоутвердиться в своих же глазах, и это часто ей помогало устоять на ногах в любой ситуации. Она не позволяла себе понять, что это всего лишь самообман. Пока она свято верит в свою независимость, мир внутри еще держится. Жизнь успела ее научить, что вселенная построена на лжи. Самой откровенной, и только пока ты упорно не даешь себе повода ее заметить, она является самым лучшим клеем. А правда все рушит. Наоборот…
Хватит и еще раз хватит. Мэйбл хорошо знала, что ей нужно. Ей нужно общение, расслабиться за чашкой травяного чая в маленьком уютном кафе, в большом уютном свитере, с большими волшебными надеждами. Больше всего ей нравилось мечтать о будущем. Светлом будущем, которое у нее непременно будет. Тепло — вот что сейчас необходимо. Разжечь заново потухший внутренний очаг.
Пайнс метнулась наверх в спальню и схватила с тумбы телефон. В бешеном темпе она забарабанила по высветившейся клавиатуре, пока из телефона не послышались гудки. Мэйбл выдохнула, ей нужна была разрядка. Сейчас все будет, сейчас.
Сгорая от нетерпения, она бродила по комнате и успела заметить, что постель аккуратно застелена. Очень приятно, что ее парень думает не только о себе.
«И на том спасибо», — улыбнулась своим мыслям Мэйбл, и на душе немного посветлело. Напряжение пропало, и когда в трубке послышалось знакомое «привет», девушка ответила уже своим веселым, привычным голосом.
— Привет, Грэнда. Кэнди с тобой?
Кто-то в трубке басовито захихикал и громко проговорил:
— Да, мы только закончили с рефератом по истории. У нас определенно будет автомат, Кэнди такая мозговитая!
Мэйбл довольно хихикнула. Сама она три месяца назад с дипломом закончила университет, и вся подобная чепуха перестала быть ее проблемой. Пайнс была старше своих подруг на год, следовательно они только собирались защищать диплом, но злополучный день был еще очень далеко, и никто из троицы о нем не заикался.
— Значит, сегодня вы свободны?
— Да, у нас не будет последней пары. А что, есть идеи?
— Всегда есть. Предлагаю сходить в картинную галерею, ту, которая на прошлых выходных открылась. А потом можем посидеть в нашем любимом кафе. Расскажешь, как у тебя дела с мистером «Лучший-парень-в-моей-жизни».
— Заметано! Через два часа ждем тебя у входа. Не опаздывай!
— Я постараюсь.
В трубке послышались гудки, и Мэйбл рухнула спиной на кровать, томно закрывая глаза. Это будет волшебно.
Тем не менее, девушка не собиралась ждать полтора часа в пустом безучастном доме. Ей внезапно стало противно находиться здесь, в изоляции от внешнего мира. Стены начали немилосердно давить. Мэйбл рефлекторно замахала руками вокруг, разгоняя давление в воздухе. Детские, странные методы борьбы с внутренними комплексами создавали Мэйбл образ «немножко не в себе», и это ей ужасно нравилось. Ставить проходящих мимо людей в неловкое положение, делать всякие глупости и чувствовать себя при этом безмерно счастливой — это то, что Мэйбл любила всегда.
Какой образ подойдет на сегодня? В шкафу была куча одежды, уйдет много времени только на то, чтобы разобрать это все.
На полках Мэйбл не было идеального порядка. Скорее, идеальный беспорядок. Только в углу притаилась осиротевшая стопка аккуратно сложенных вещей, которые для нее выбирал Гидеон, и которые она никогда не носила. А остальное валялось в самых замысловатых позах и в самых неожиданных местах. И было в этом что-то очаровательное.
Сложив на кровати огромный ворох перерытой одежды, Мэйбл отобрала для себя все самое простое.
Спортивные домашние розовые штаны, песочного цвета свитшот с радужным принтом единорога и пурпурные кроссовки. Нынешняя мода на свободную во всех смыслах одежду ей очень нравилась.
Оставшиеся ненужные вещи были вновь перетасованы и разложены в привычном состоянии по полкам. Не потрудившись поправить макияж, Мэйбл переоделась и в чем была спустилась вниз. Немного подумав, она накинула на себя удлиненную осеннюю куртку, взяла подготовленный заранее рюкзак и вышла за дверь в полной готовности, чтобы быть на месте на час раньше назначенного времени.