***
Вдруг, тропа, по которой они так долго шагали, закончилась. Колл и Тамара поняли это сразу же, ведь на место протоптанной траве пришло болото. Та неизведанная речушка, вытекающая из озера, втекала в это самое болото, становясь еще более зеленой и зловонной. Оно начиналось так резко, что Колл, шедший впереди, чуть не провалился в него. Высокая трава и камыши скрывали пологий берег, по которому буквально можно было скатиться в воду. — Осторожней! — воскликнула Тамара, когда Колл начал цепляться за камыши, чтобы вытащить погрязшую в тине ногу. — Вот тебе и Цивилизация! — закряхтел Коллам, пытаясь оттоптать грязь с ботинка. Получалось с сомнительным успехом, — Колхоз, не больше. — Аккуратнее с выражениями, парень. — Усмехнулась Тамара. — Тут даже лоси, и те, ненормальные. — Лучше бы они подсказали, куда дальше идти! — пробубнил Колл, когда наконец убрал с поля зрения камыши и увидел болото целиком. Вплавь, конечно, безрассудно. Болото напоминало петляющую дорогу, только зеленую и покрытую гниющими в тине кувшинками. — А там что? — спросила Тамара, вглядываясь влево от Коллама и нервозно подпрыгивая на месте. А может, она просто пыталась разглядеть там нечто. Колл развернул голову влево, следуя примеру Тамары, и действительно, там было кое-что более подходящее для них. Пляж — обыкновенный, маленький, с темным, но все же песком. Колл жестом показал Тамаре, что им стоит двигаться в ту сторону и начал медленно, зачем-то еще и осторожно, перебирать камыши, чтобы идти стало легче. Это странно — так аккуратно продвигаться здесь — ведь никаких змей и диких кабанов размером с кустики не могло встречаться в глуши Каролины, но что-то подсказывало Колламу, что тут возможно все. К тому же, это уже и не Каролина, это другое. Расстояние было преодолено быстро, и теперь им открывался лучший вид на происходящее. Тихое, мирное болото закрывало их ото всего вокруг. Колл не был уверен, что его можно как-то обойти. Было похоже на то, что болото огибает нечто, находящееся за водной гладью. Но, чтобы это узнать, необходимо было его переплыть. А здесь начинались проблемы. — Не помешала бы лодка, конечно, — сказал Колл, примерно прикидывая планы, и так же быстро выбрасывая их в дальний угол. — Ее тут уже нет, она осталась за границей. — Выдохнула Тамара. — Если захотим бежать, у нас есть тысячи резонных причин откинуть эту идею. Выбраться отсюда, по-моему, просто невероятно. — А твой гениальный план? — Рано. Колл еще пару раз окинул взглядом болото. Но отгадка крылась не в нем. Совершенно случайно он на мгновение повернул взгляд в сторону и увидел ни что иное, как часы. Определенно самодельные, висящие на широком стволе дерева часы, показывали три часа дня. — Хэй! — окликнул он Тамару, — Смотри! Девушка моментально обернулась и нахмурилась. — Часы? Колл подошел поближе к стволу и осмотрел сие творение. Обыкновенные часы, деревянные и немного корявые, стрелка продвигалась по-странному, с маленькими задержками. Они не издавали ни звука. — Что это? — спросила Тамара, указывая пальцем на нарисованную чем-то красным маленькую полосу. Она будто перечеркивала крестом цифру девять на часах. — Девять? — нахмурился Колл. — И как это понять? — Может, в девять тут что-то происходит? — предположила Тамара и еще раз оглянулась. Вокруг была глушь, лес и заросли. Это не приключение в джунглях, не фильм про джунгли и даже не чертовы джунгли! В общем, Колл не знал что делать. — Мы же не будем ждать тут до девяти! — сказал он, но Тамара только закусила губу. Она смотрела на часы с искренним интересом. — Может, нужно перевести стрелку? — ее рука немного завороженно поплыла прямо к своей цели. Она дотронулась до стрелки и мягким жестом повела ее к отметке в девять часов, но стоило только стрелочке дойти до нужного места, как она резко дернулась в руках Тамары. — Ай! — воскликнула она и отпрыгнула от механизма. Колл наблюдал за тем, как поверх красной полосы рисуется еще одна, прямо такая же. Казалось, ничего не поменялось, но теперь эта черточка будто стала двухслойной. А стрелка так и осталась стоять на трех часах дня. Колл развернулся к Тамаре, но та отвернулась. По одному ее жесту он понял, что не так с часами. Девушка судорожно мотала рукой, будто ей вдруг стало очень жарко. Колл обошел ее и понял, что по ее пальцу бежит далеко не маленькая черточка, а целая полоса крови. — Я ненавижу эти часы. Электронные так не умеют! — пыхтела она и продолжала мотать рукой. Тамара осела на песок и с досадой кинула взгляд на болото. — Может, здесь есть чем обработать? — предположил Колл и попытался найти взглядом подорожник. Он знал, что это глупо и что в последний раз он прикладывал к ране подорожник в восемь лет, когда упал со скейтборда и не хотел, чтобы папа запретил кататься. Но тогда-то все зажило! Значит действенно. — Здесь каждое растение ядовитое. — Пробубнила Тамара, разглядывая текущую по ладони кровь. Причем с невероятным спокойствием в лице. — Хотя нет. Подорожник — священный. Жаль, что мы у черта на рогах. Господи, о чем я думаю… Именно в этот момент Колл заметил продолговатый лист с продольными прожилками. Папа всегда говорил ему: «Обычный бред — прожилки в разные стороны, подорожник — продольные прожилки». Колл, конечно, колебался насчет ядовитости данного растения в этой местности, но оно выглядело более чем обыкновенно. Коллам подошел к нему и сорвал один листик, снова почти погрязнув в болоте. Но на этот раз он сделал все более или менее осторожно. — Да ты серьезно? — Тамара выглядела довольно скептически. — Его сюда кто-то специально посадил? — Это должно волновать тебя далеко не в первую очередь. — Усмехнулся Колл и присел рядом с ней. Песок был невообразимо холодным и по ногам моментально прошла неприятная дрожь. Одним листком он осторожно стер кровь с ее ладони, а второй хотел обмотать вокруг пальца. Правда, как только он попытался дотронуться подорожником до раны, Тамара вздрогнула. — Тебе больно? — обеспокоенно поднял на нее глаза Колл. — Нет. — Беспечно ответила Тамара и решительно протянула руку вновь, будто морально к этому подготовившись. Колл подумал, что это довольно странно. Разве это должно быть больно? Он снова протянул лист к ее пальцу, наблюдая за реакцией Тамары. Она преспокойно смотрела на него, не подавая никаких признаков боли. Она так пристально разглядывала Колла, что тому стало неловко даже дотрагиваться до ее кожи, поледеневшей от болотистой местности. — Подержи так. — Выдавил Колл, наспех переводя взгляд куда-то за ее спину. Хотелось зажмуриться. Он пересел на сторону Тамары, прекрасно понимая, что она до сих пор смотрит на него, и начал разглядывать кувшинки на болоте, делая вид, что очень сильно увлечен этим занятием. Каждая клеточка его тела напряглась, и теперь он понимал, что это происходит не только от сложившейся ситуации в целом. — Да, ты прав. — Наконец сказала она, но Колл не развернулся. — О маленькой ранке сейчас нет смысла переживать. А вот то, что моя кровь осталась здесь — это уже проблема. — Что? — уставился на нее Колл, обернувшись на рефлексах. Казалось, его рефлексы срабатывали только тогда, когда на поверхность всплывали факты того, что они снова попали… В не самое благоприятное место. — Понятия не имею, что они с ней сделают, но они соберут ее заклинанием. Иначе на кой им марать свои руки? Такова уж суть магов. Если они что-то делают, то им обязательно что-то нужно. — Например, что? — Колла брал искренний интерес. Наверное, это была какая-то не зажившая детская травма. Магия — это, разумеется, интересно в плане любопытства. А Коллама всегда кормили тайнами, к тому же с половников. Любопытства ему не занимать. — Например, они могут пережить мои воспоминания, увидеть что-нибудь в них. — Начала Тамара. — Могут влить каплю моей крови в гибрида или какого-то человека, а дальше сам знаешь. В конце концов могут умножить кровь в количествах и хранить до нужного момента, правда это ну очень долго. — Пережить воспоминания? — именно эта часть заставила Колла оторопеть. — Да, есть один такой… ритуал. — Брезгливо произнесла она. — Например, если у меня будет капля твоей крови или какая-то вещь, на которой лежит заклятье твоей собственности, то я смогу увидеть воспоминания связанные с вещью. Кровь — это универсально. Она-то всегда с тобой. Вся твоя жизнь будет на моей ладони, почти буквально. — А если вещь? — Колл все еще пытался переварить информацию. — У тебя нет такой вещи. — Отрезала она. — Просто приведи пример! — Если бы ты заколдовал, скажем, Семирамиду на заклятье собственности, то в этом были бы и плюсы и минусы. Плюсы в том, что никто не сможет взять ее в руки, если ты заранее не заговоришь ее так, чтобы определенные люди могли быть собственниками вместе с тобой. Минусы в том, что если с тобой что-то случится, а это не обязательно смерть, то любой человек, в особенности твой враг, сможет взять эту вещь себе. Например, если бы Джаспер взял Семирамиду и зарезал кого-то ей, а потом с тобой что-нибудь бы произошло, то вполне возможно, что ни с того ни с сего Джаспера возьмут и поведут на казнь или засадят в Паноптикон за убийство. Бам, и все. Твою вещь взяли, воспоминания посмотрели, увидели преступление. Так раньше проходила инквизиция. «Почему же нас не учили ничему из этого?!» — возмущался Колл про себя, обдумывая ее слова. Интересно, кто в последний раз пользовался чем-то подобным? Ведь это же так просто! Ну, мысленно заставить человека выронить из руки нож, пока тот резал, скажем, помидорку, а потом, как сказала Тамара: Бам! Его злейший враг крадет пластырь, которым бедняга-повар заклеивал царапинку, сводит кровь и видит все самое сокровенное! — Разве так кто-то делает? — спросил Колл, задумчиво вглядываясь в булькающее болото. — После инквизиции, говоришь? Так что поменялось? Этот способ настолько легкий… — Что стал признан незаконным, Колл. — Отозвалась Тамара и усмехнулась. — Разумеется, я могу уколоть тебе палец ночью и сдать с поличным все твои секреты, мысли. Могу узнать, кого ты ненавидишь, кого ты любишь, кого ты хочешь повесить, как мясо не вертеле… Разумеется, это не законно. Всплывает слишком много информации. Ассамблее такой поворот событий не выгоден, так что после инквизиции передача информации по способу воспоминаний официально считается незаконной и карается заключением в Паноптиконе до принятия дальнейших распоряжений. — Отчеканила Тамара, будто это было выгравировано на внутренних сторонах ее век. Колл так и сидел, обдумывая ее слова. Разумеется, плевать хотела вся Подземная Цивилизация на законы Ассамблеи. Но может ли быть в воспоминаниях Тамары нечто очень и очень опасное для нее самой? По крайней мере что-то, чего Алекс или мастер Джозеф не знают о ней сами. Это просто первая стадия подготовки мастерского шантажа? Если да, то стоит взять на заметку. — Я думаю, что мы здесь слишком рано, — вдруг произнесла Тамара. Колл и сам об этом думал. Если бы не Бу, они бы так и бродили по лесу вне незримой границы. Но теперь они здесь и, скорее всего, другого пути им не найти. — Думаешь, Бу намеренно отправил нас шастать дальше, пока мы не сказали наши имена? — спросил Колл и пытливо посмотрел на Тамару. — Разумеется, — спокойно ответила девушка. — Ты его видел вообще? Кошмар… Такой маленький, во всех смыслах. Он ведь живет от настроения Джозефа. Если тот сказал, что никто кроме нас двоих не нужен, то конечно Бу просто отправил нас по лесу грибы собирать. Может, его и правда неделями здесь не кормят… — Но как бы мы тогда оказались здесь? — нахмурился Колл. Тамара указала пальцем на часы. — В девять вечера мы были бы здесь сами. Я уверена, — сказала она. — Магия. Теперь нужно ждать.***
Колл чувствовал себя шизофреником, потому что он практически каждую секунду смотрел на часы. Время уже подходило к девяти вечера, когда Тамара, внезапно заснувшая в сидячем положении, вдруг проснулась. Колл очень сильно хотел есть, был бы не против поспать и просто избавиться от этого отвратительного запаха, окутавшего сумрак. Все же, Коллам оказался прав. Когда время перевалило за восемь вечера здесь стало непроглядно темно. Тамара, только проснувшаяся и протирающая глаза, наверняка ничего не видела. Но Колл привык к тьме, она уже его не пугала. Но он чувствовал себя изнеможенным, будто само болото выжимало из него все соки. — Уже девять? — пробурчала Тамара, вглядываясь в часы. Колл удивился тому, что она не пришла в ужас от черноты всего вокруг. — Около того. — Отозвался Колл. Его глаза уже слипались, а живот издавал престранные звуки. Он думал над тем, может ли это быть изощренным методом пытки? Могут ли люди сходить с ума в ожидании, когда время всегда перед ними? Болото начало издавать странные звуки, но ни Колл ни Тамара внимания на них не обращали. Коллам будто ощущал на себе каждый шелест деревьев, приписывая это к невероятному. Здесь даже не было ветра, совершенно никакой погоды. Ничего кроме черного неба, грязного песка и непроглядного леса не окружало их. Перспектива быть съеденными уже не казалась такой отвратительной. Правда, животных здесь тоже не обитало. Колл ненароком подумал о Хэвоке, и эта мысль, словно приставучая песня, крутилась в его голове, как бы не пытался парень ее откинуть. Он метался. Он просто не мог думать о плохом исходе для Хэвока. Это невозможно. — Все в порядке? — спросила Тамара, и сначала Колл подумал, что она говорит о ситуации в целом. Но нет. Подняв глаза, он увидел, что она разглядывает именно его одного. — Я думаю, все ли с ними в порядке? Папа, Джаспер, Хэвок. — Отозвался Колл, и эти слова будто застревали в горле сами, создавая неприятный комок, — Меня волнует позиция «никому не нужный волк». Что с ним могут сделать, чтобы показать свое могущество? — Они ничего не сделают. — Мягко сказала Тамара и положила ладонь на колено Колла. Но этого было недостаточно. Чем больше парень говорил об этом, тем сильнее его душила обида. — Год назад. Могла бы ты сказать, что парень твоей сестры убьет ее лучшую подругу и выставит труп напоказ? — спросил Колл и серьезно на нее посмотрел. Вопрос не требовал ответа. — Иногда ты сам себя губишь, Колл. В тебе совершенно нет никакой веры. «Вера» — пронеслось у Колла в голове. Кого она спасала? Он, как неверующий с рождения, никогда не задавался этим вопросом. Да, собственно, его это и не волновало. — Если ты будешь верить в хороший конец, то он всегда будет рядом с тобой. И придет тогда, когда будет нужно. — Снова начала Тамара, но Колл даже не собирался вслушиваться. — Если верить в оборотней, то они прискачут на северных оленях, да? — съязвил он, все больше и больше приживаясь к роли брошенного мальчика. — Это так обыденно! — Фыркнула Тамара и отвернулась от Колла к озеру, словно парень в ее глазах был безнадежен. — Что обыденно? — нахмурился Коллам. — Твое отношение. — Сказала она. — Все хотят волшебного решения проблем, но никто не хочет верит в магию. Все вспоминают о Боге тогда, когда нужна вера, потому что другого не остается, но никто не собирается верить в него просто так. Тамара выглядела так, словно Колл задел что-то личное. Он и подозревать не мог, что она в этом смыслит. Это было бы логично, ведь она мусульманка, но Колл правда не мог поверить в то, что хоть каким-то стандартам Тамара следует. Это было не в ее стиле. — Ты считаешь, что у меня нет ничего кроме веры, которой я избегаю? — усмехнулся он. — Мило. — Так и считаю. — Почему же? — Да потому что, Колл! — ее голос звучал уже не просто обиженно, а даже раздраженно. — Может, у тебя есть зеркальце, которое все видит? Шпионы, которые могут разведать обстановку? Может, ты сможешь вот так просто взять и телепортироваться к отцу, чтобы узнать, как он поживает?! Нет, Колл, не можешь. Поэтому единственное, что остается людям, которые ничего не могут — это верить. В Бога или в счастливый случай. Верь в чертов добрый конец. Я посмеюсь, когда ты придешь ко мне и скажешь, что я права. Потому что такие методы я проверяла на личном опыте. Колл ненавидел признавать свое поражение. В ее словах и правда была доля смысла. Большая такая доля. Но все же... — Хоть бы раз Бог помог мне, Тамара. Может, я бы начал ходить в церковь по воскресеньям. — Бог не обязан носить тебе роскошь на позолоченном блюдечке. Он всегда с тобой, в виде веры, которая помогает тебе не сойти с ума. Ты сживаешься с мыслью, потому что веришь, что когда-то все поправится. — Тамара повесила голову и тяжело вздохнула. — Но при этом, когда ты будешь сидеть на диване и смотреть фильмы со своими лучшими друзьями и смеяться во весь голос, ты не вспомнишь, как тебе помогла вера, которую Он тебе дал. Когда ты ненароком забудешь ключи во входной двери, ты будешь вспоминать его, надеясь на то, что не придется собирать имущество по остаткам. Перед тем, как ты примешь важное решение, будь то переезд и надежда на четкие договора, или предложение руки и сердца, когда ты будешь молиться, лишь бы тебя не отшили всеми возможными способами. Когда у тебя будут дети или внуки, ты тоже вряд ли подумаешь о том, кого вспоминал по ночам, думая о их здоровье и будущем. Перед любым важным событием, Колл, ты его вспомнишь и даже не заметишь. Потому что ты человек. И без веры ты сгниешь. Так что верь во что хочешь: в эльфов, в волшебных капибар или в Бога. Только верь. Колл почувствовал, как что-то внутри него налилось свинцом. Он не знал, от чего все становилось таким тяжелым, но он даже не мог привести ни одного аргумента, чтобы хоть как-то здраво противоречить Тамаре. Иногда — это и правда веское слово. Конечно, ни в кого Колл так и не поверил. Но он сделал большее. Он поверил в нечто. Которое обязано помочь ему не съесть себя самому. И это стало открытием. — В чем-то ты права. — Тихо сказал Колл, пропуская мимо ушей учащающиеся звуки воды. Тамара усмехнулась. — Видишь, даже не пришлось ждать знакомства с твоими внуками, чтобы услышать это. Успех. Колл даже не знал, что конкретно он хочет ей сказать. Он потянулся к ней как раз тогда, когда Тамара вскочила с песка и сощурилась, разглядывая болото. Колл нехотя поднялся. Водную гладь рассекала лодка, темная и маленькая. На ней виднелись силуэты двух людей, которые старательно гребли веслами по заросшей тиной воде. Лодка остановилась как раз у песчаного берега, не заезжая на него. Джаспер вышел из тени первым. Колл еще никогда не был так поражен его появлением. — Все как и ожидали. — Произнес он и глубоко вдохнул. Его голос прошелся эхом по телу Колла. Возможно, потому что следующим из тени вышел Аластер. — Правда, ожидали этого не мы.***
То безымянное озеро стало распустившемся цветком в сравнении с этим. Маленькая, зловонная речушка, словно облако дегтя, покрытое туманом, еле продвигало полугнилую лодку по несуществующему течению. Края этого болота заросли камышами и крапивой, на обоих берегах распластался целый лес — тихий, спокойный, но до ужаса мрачный и страшный. Колл сидел рядом с Тамарой и рассматривал своего отца. Он еще никогда не видел его таким замученным. Коллам вдруг понял, что на его лице и правда появляются морщины, а некоторые волосы, в копне черной шевелюры, начинают седеть. Это пугало его чуть ли не больше, чем все происходящее. Стоило только пересечь эту незримую границу, отделяющую их от чего-то обыденного, от настоящего, — ноги превращались в нечто желейное, голова то и дело норовила взорваться, а руки устало подрагивали. Может и впрямь от усталости, а может просто от ужаса, который покрывал все своей непроглядной, туманной пеленой. Колл не сразу заметил, как лес заканчивается полем. Пустое и мертвое, наполненное одними пеньками и прожженными территориями, размером с бесконечные скитания… Чертово поле Он поймал себя на мысли, что дает имена каждому страшному природному объекту. Так ведь проще ориентироваться в причинах своих ночных кошмаров, да? Коллам все пытался вглядеться в нечто большое и непонятное, какой-то черный квадрат, скрытый за просто убийственным туманом. Это было нечто из разряда артхауса, квадрат улетал вверх треугольниками, а иногда будто просвечивался маленькими желто-красными дырами. Это нечто находилось прямо посреди чертова поля, и его будто специально скрывали от посторонних глаз. Давление вдавливало Коллама вниз. Они будто находились не на земле, а где-то на глубине сотен тысяч метров, но это было невозможно. Здесь было темно, словно в подземелье. Как вдруг, Коллам услышал сверчков. Они все же не единственные живые! — Как только мы сойдем на берег — пути назад уже не будет, — вдруг сказал Джаспер. Его голос эхом пронесся у Колла в голове, — Я надеюсь вы уже поняли, что на самом деле такое Подземная Цивилизация. Подземная — значит не земная. А они явно находились в каком-то ином мире. — Мне жаль, что я позволил этому произойти. Вы должны найти в себе силы прямо сейчас. — Проговорил Аластер, боясь поднять на детей взгляд, — Просто запомните, что все, что вы когда-либо слышали или видели, люди, которым вы верили — они часть чужого мира. Там вы сможете доверять только друг другу. — Сказал он и обвел взглядом троих детей, медленно плывущих к концу, а может и новому началу. Для них оно не будет счастливым. И Аластер знал это. — Или вам, — пробормотал Джаспер. Камень с их лица не сходил ни на секунду, и руки Колла начинали предательски дергаться. — Или мне. — Заключил Аластер, — Найдите в себе страсть к жизни, потому что перед вами двумя разрушится большее, чем для меня или Джаспера. Будьте готовы к принятию нового, потому что вам придется найти в себе силы жить с тем, о чем вы узнаете. Особенно ты, Тамара. — Что?! — Тамара выпучила на него глаза и чуть ли не подскочила на месте, — Что вы имеете в виду? Почему я?! «Она думает о пророчестве» — пронеслось у Коллама в голове. А сам он думал о другом. И это злило его. — Я сделала что-то не так?! — Просто думай о том, что дорого тебе. Перестань думать о людях. Найди любовь и понимание в вещах, которые не относятся к людям. — Ответил Аластер, как и всегда, не давая точного ответа. Это и злило, и пугало. — Людям… — глухо повторила Тамара и как-то судорожно задышала. Она разглядывала сухие доски, в тихом ужасе раскрыв глаза. Колл мог только догадываться о том, что разрушилось в ней всего от пары слов. И он не успел об этом подумать… …Лодка врезалась о песчаный берег, а Колл просто забыл, как дышать. Черный квадрат на самом деле был мрачным, кирпичным и старинным зданием, выходящие вверх треугольники оказались просто шпилями, возвышающимися и прорастающими из зубчатой крыши. А красно-желтые просветления оказались окнами. Окнами замка, в трех шагах от которого они оказались. Он был величественным. Огромным. Оказалось, что чертово поле это просто прикрытие, которое обрамляло это нечто, как кружева обрамляют платья. Отмершая лоза плелась по черным кирпичам, засохшие травы торчали чуть ли не из каждой щели, а окна были настолько плотными, что походили на черные вкрапления. Некоторые из них просто были открыты. Здесь и правда кто-то живет. Здесь живут чертовы беженцы!.. Колл хотел броситься отсюда прочь, хоть вплавь. Это место леденило его кожу и отравляло голову, но пути назад нет. Джаспер сказал им об этом, а он точно знает, о чем говорит. — Черт, — пролепетала Тамара, описывая состояние Колла одним только словом. Конечно, оно было немного слабоватым для того, чтобы и впрямь показать чувства, которые он испытывал, но дар речи покинул Коллама, на этот раз вовремя. Чтобы войти в это чудо архитектуры, стены которого прогнивали снаружи, и, надо было полагать изнутри, нужно было преодолеть лестницу, размером, примерно, в два этажа и войти в огромные двери, которые будто бы изначально делались как декорации к Гулливеру. Замок словно сошел со страниц сказки про злую колдунью. Если действовать по наитию, то можно сказать, что в нем было пять этажей и четыре башни, которые возвышались еще на столько же. Колл сразу понял, что они дозорные. Значит ли это, что сюда кто-то порывается? Два первых этажа были безоконными, черными, и сверху до низу покрывшимися умершими растениями, а также загнившей кирпичной кладкой, из которой прорастал мох. Три этажа были жилыми, или, наверное, просто используемыми. Это будто делило замок на две части — снизу он был стар и полуразвален, а сверху в точности наоборот — величественен и чист. Эта граница жила, словно отчетливое доказательство того, что путешествовать во времени можно, что замок будто достраивали уже через сотни лет после закладки фундамента. Казалось, что его вытащили со дна океана, и теперь он стоит здесь достоянием. Никто никогда не сможет догадаться, как он здесь очутился, как его вытащили с тех глубин. Коллам сошел наземь, совсем забыв обо всем остальном. Он метал взгляды по стенам и окнам, в глупом остолбенении. Но как только он увидел, что все остальные уже начали подниматься по каменной лестнице, словно отмер и собирался была последовать за ними, как вдруг, увидел в чердачном окне силуэт человека. Колл сощурился, чтобы как можно скорее распознать личность, но незнакомец в окне задернул шторы с энтузиазмом вампира — резко и быстро. — Колл? — окликнул его отец и парень моментально сдвинулся с места, не забыв кинуть последний взгляд на черное чердачное окно. Двери перед ними отворила волшебная мерзость. Колл моментально забыл о любых наставлениях и событиях, старавшихся его поменять. Его охватило сразу множество чувств, которые вихрем летали по душе парня, сбивая друг друга. Он не обратил внимания на роскошь, царившую везде, хотя думал, что это станет потрясением. Нет. Дверь за ними резко захлопнулась, стоило только прозвучать кроткому щелчку пальцев. Мастер Джозеф и Анастасия Тарквин стояли у порога в четкой линии, словно репетировали этот момент миллионы раз. По их лицам нельзя было точно сказать, на что они настроены и какой прием собираются обеспечить. Но про Колла такого сказать было нельзя. Он едва ли не скалился. — У вас не самый дружелюбный вид. — Усмехнулся Джозеф, и по-хозяйски скрестил руки на груди. Его костюм, старинный и отутюженный, совершенно не шел ему, превращая его сморщенное лицо в нечто нечеловеческое и мерзкое. — Зачем? — отрезал Колл, не скрывая своего отвращения, просящегося грубого тона, которым он бы перерезал Джозефу глотку, если бы мог. — Объяснение находится в паре коридоров от вас. Вы просто не сможете уйти. — Эта кроткая, коварная улыбка, покрывшая тенью лицо Джозефа — стала пугающим открытием для Колла, который не знал, что ему действительно нужно научиться контролировать себя. Его бешенство вырывалось из него. — Мы не сошлись в планах, Джозеф. — Прогремел Колл, сжимая руки в кулаки. — Мы не ваши пешки. — Ох, что вы! — Надменно приторно воскликнул мастер. Анастасия стояла в стороне, нисколько не желая перечить или вообще вступать в беседу. — Цели у нас тоже разные, но позвольте, у вас, боюсь, не будет права отказаться. — Что же это за цели, согласно которым вы сделали нас заложниками?! — вспылила Тамара, не сумев вытерпеть коварный и мерзостный напор. — Я бы попросил тебя не повышать голос! — Рявкнул Джозеф, моментально изменившись в лице. Тамара немного отшатнулась, будто почувствовала боль или головокружение, от которого ее покидало сознание. Джаспер поймал ее за руку и что-то прошептал, от чего Тамара начала медленно выстраивать равновесие, цепляясь, буквально, за воздух. Колл почувствовал, как лопнула его кожа на ладонях, так долго сжимаемая ногтями. — Еще хоть одно движение против нас… — Медленно проговорил он. — …И я с радостью нарушу ваши законы, миротворцы паршивые. Он увидел, как резко Анастасия изменилась в лице, вглядываясь в Коллама, как в нечто инородное. Будто она была искренне удивлена его словам. Но не в плохом смысле. Джозеф кротко рассмеялся. — Нет нужды держать вас на пороге, когда выйти вам все равно не удастся. — Сказал он. — До поры до времени, разумеется. — Мы с вами увидимся завтра. — Взяла на себя огонь Анастасия, как всегда, одетая во все белоснежное. Ее тон и вовсе не был злым. — Ваша задача сейчас — это позволить вашим родным и друзьям провести вас в судейское крыло… В котором они уже побывали. Колл обернулся. Джаспер и Аластер стали еще более хмурыми, с их лица сошла все краска. — Если кому-то из вас вздумается уединиться, дабы поразмыслить, то ваши комнаты находятся вверх по этой лестнице, третий этаж самое дальнее левое крыло. На дверях, конечно же, есть имена, так что вы не запутаетесь, — проговорила Анастасия, вымученно улыбнувшись. Джозеф закатил глаза. «Способна ли Анастасия навредить мне?» — всплыл вопрос у Коллама в голове. Стоит ли ему боятся, если она здесь? В тихом омуте, водятся самые страшные черти. Она мне не мать. Они опасны. Джаспер и Аластер, не сказав ни слова, сдвинулись с места и направились в темный проход справа от Коллама. Он обернулся и посмотрел на Тамару, к лицу которой до сих пор не прилил живой румянец. Ее взгляд был опущен и она не подняла его даже тогда, когда слабо перебирая ногами отправилась в тот же темный проход. Коллу осталось только следовать за молчаливыми проводниками. Таких презрительных взглядов он еще не дарил никому и никогда, и первенцем стал мастер Джозеф, удовлетворительно смотревший им вслед.***
Для них коридор кончился еще одним разветвлением, четко на перекрестке которого они остановились. Как и во всем в замке, который Колл постарался рассмотреть, здесь не было ни одной живой, яркой краски. Дверь из темного дуба, в которую они уперлись, будто бы напирала на своих гостей, норовила съесть их с потрохами, стоит только перешагнуть порог. Когда Джаспер и Аластер остановились, Тамара начала неуверенно перешагивать с ноги на ногу и оглядываться. Колла настораживало огромное количество картин, изображавших многовековые подвиги и даже людские пороки. Он не знал, из какого века прибыли обитатели замка, но это был антиквариат, ради которого, если бы не обстоятельства, Аластер выложил бы весь свой кошелек, да что там, отдал бы дом и все машины. — Что мы здесь делаем? Почему мы остановились? — панически перебирала слова Тамара, хоть и выглядела невозмутимо серьезной. Ее сгрызанные ногти и дрожащие колени говорили об обратном. Аластер глубоко вдохнул, а Джаспер облизнул губу, будто собирался сказать нечто важное, но дар речи покинул его, не вовремя и неожиданно. — Мы пришли. — Ответил наконец Аластер, когда Колл уже собирался поднимать панику. Парень еще раз оглядел громадную дверь и что-то внутри него заколыхалось, словно он вдруг превратился в брошенный в ураган лепесток. — Зачем мы здесь? — спросила Тамара, старающаяся сохранять невозмутимость, — Я думала, что вы, наконец, все нам расскажете! Что тут вообще творится?.. — Там твои ответы. Понять будет несложно, уверяю. — Грубо бросил Джаспер и сердито уставился в пол, будто был зол на Колла и Тамару за что-то. Последние даже переглянулись. — Здесь творится что-то невообразимое, Тамара. Так заверши свое дело! Здесь нет солнца, нет луны. Ночью черт ногу сломит, а еще, по невероятному стечению обстоятельств, везде расставлены ловушки для крыс! Здесь за всем следят охваченные хаосом, созданные явно не твоим альтер-эго, Колл! — Раз ты знаешь так много, то почему же мы до сих пор здесь? Где сейчас Хэвок и почему он не с вами? — наконец сказал Колл. Его терпение колыхалось, подобно маленькой рыбке, какой он чувствовал себя на берегу озера. — Что не так, Джаспер?! — процедил он. — Да то, что всего за день, проведенный здесь, я узнал даже слишком много нового. О своей семье, о своих друзьях и жизни, которую мне придется жить с неподъемным грузом на плечах. До конца своих дней, Колл! Думаете, кого-то здесь обойдет эта участь? Зайди, проверь! — Джаспер снова указал на дверь и глубоко вдохнул, будто пытался успокоить свои и без того дрожащие от накатывающего гнева руки. — Да они тебе мозг вправили! — воскликнула Тамара и тут же осеклась, глядя на ошарашенное выражение лица Джаспера. — Ты видишь эти двери? — снова спросил он, обращаясь к Тамаре, как к маленькой, безмозглой девочке, — Давай, Тамара. Войди! Мы с тобой еще поговорим и я посмотрю на то, как ты будешь выглядеть. — Джаспер, я… — начала было Тамара, но он моментально перебил ее. — Время пришло. Открывайте! — бросил он, и двери моментально отворились. За ними был виден лишь только длинный черный коридор, в конце которого разгорался маленький квадратик света, издалека напоминающий обыкновенную жилую комнату. Значит, элементали невидимы?! Они что, всегда были рядом? Колл не решался войти, как и Тамара он стоял, пытаясь вглядеться в опасную темноту и найти там нечто, что так тщательно от них скрывается. Проникнуть вглубь того, что так далеко и неизведанно. Никто не может предугадать, кто или что там. Какая вещь, какое событие сможет заставить четвертый день их бытия окончиться на этой минуте. Как они войдут в пятый, что уготовлено им судьбой прямо за этими чертовыми дверьми?! А никто им не скажет… — Помните одну вещь. — Послышался голос позади, на который Колл обернулся сразу же. Ведь он быть отцовским. — Не забывайте о том, кем вы были в прошлом. — Произнес он и закрыл глаза. — Не забывайте о том, кем были и другие. Эти слова Колл помнил. Они уже были сказаны кем-то… — Ты… — начал Колл, но перед его глазами начал мутнеть мир. Джаспер и Аластер обратились в облако дыма, которое оставило Колла трястись от давления, еле-еле держась на ногах.***
Шествование через этот черный коридор не напоминало парад. Не напоминало уже ничего. Колл с каждым шагом все сильнее ощущал тягость, которая буквально заставляла его остановиться. Его нога не болела. Его голова была в порядке. Но нечто на подсознательном уровне буквально кричало ему убегать от туда. Тамара шла медленне, пытаясь разглядеть хоть что-то, дотянуться до стен, которых здесь, казалось, не было. Но, разумеется, ей оставалось лишь идти. Стоило им только переступить порог светлой комнаты с диваном, ковром и камином, у Колла заныло сердце. Причем так сильно, что парню даже пришлось зажмуриться, едва ли остаться в живых. Тамара даже не обратила на это внимание, разглядывая комнату и приходя в ужас от того, какой приветливой и обжитой она казалась. Колл даже опомниться не успел, как дверь со скрипом захлопнулась. Он развернулся и уставился на происходящее, моментально обомлев. Высокая девушка, одетая в длинное черное платье, не имеющее никакого намека на талию, опиралась на дверь, словно желала оставить Колла и Тамару здесь на вечность другую. Ее выточенные черты лица заставили Коллама обернуться на Тамару и увидеть застывший на ее лице вопрос, оскверненный ужасом. Она едва нашлась в этом внезапно наступившем на нее сумасшествии. — Кимия? — Здравствуй, Тамара. — Произнесла она в свойственной ей безразличной манере, но на лице самой Кимии застыл немой ужас от того, что она творит. Она обернулась, только чтобы хоть немного увидеть виновника торжества. — Колл. — Кимия? — только выдавил Колл и уставился на нее, к непониманию его самого, с сочувствием в глазах. Она выглядела странно, не так ослепительно, как обычно. Словно ее состояние было связано с состоянием Тамары. Словно они обе чем-то больны. — Что ты здесь делаешь? — тихо спросила Тамара, но на ее лице не было ни капли гнева. Лишь только страх. Колл так и застыл, разглядывая длинное черное платье и полумертвое, бледное лицо Кимии. »…Беженцы из Ассамблеи и даже Магистериума. Я не буду приводить пример, иначе ты никогда не сможешь смотреть в глаза этому человеку» — Принимает верную сторону. — Сказала вышедшая из ниоткуда женщина, которую Колл знал… точно знал, но не помнил. Но долго мучиться не пришлось, ведь Тамара буквально подавилась собственными мыслями от образа этой строгой и статной дамы. — Мама? — пропищала она. Колл поднял голову кверху, желая, чтобы кровь прилила к его мертвенно-бледному лицу без остатка, словно вымаливая у Бога ответов на вопросы Тамары. На самом ли деле это происходит? Почему именно ее семья? «Я имею в виду не только учеников, но и их родителей. Иногда твоя семья идет против тебя самого.» — Я рада, что ты наконец здесь, Тамара. — Произнесла ее мать и криво улыбнулась. А Колл ведь даже не знал ее имени. Но за то прекрасно знал и видел, насколько одинаковы внешне Тамара и ее мать. Только ощущение от них шло иное. Абсолютная противоречивость этой семьи и ее членов пугала Колла. — Я уж и не надеялась увидеть вас здесь. Особенно после освобождения Коллама. — Она резко обернулась на парня. — Я думала, ты все же сможешь еще что-нибудь учудить, Хант. Но нет, слава Богам. — На верующую вы не похожи. — Внезапно для самого себя процедил Колл, зло уставившись на нее. Миссис Раджави до него не было, казалось, никакого дела. — Что значит верная сторона?! — взорвалась вдруг Тамара, — Как давно?! Как давно, мама?! В комнате на секунду повисло молчание. Тамара недоверчиво качала головой, казалось, была готова зарыдать или накричать на них не благими словами. Ее противоречивость была собственнической, не похожей ни на кого. Такими эмоциями, как у Тамары, обычные люди не обладают. Раньше Колл даже не замечал их. — Тамара, я… Мы… — начала было Кимия, пытаясь держать маску хорошей сестры, но ей всегда было легче быть стервой. — Мне правда жаль, но, я уверена, ты сама уже все поняла. — С каких пор, Кимия? — процедила Тамара. Колл все еще смотрел на нее. Тамара не выглядела злой, лишь только разочарованной. Очень и очень сильно. Коллам даже не мог предположить, какая буря творится в ней сейчас. — С каких пор, Кимия?! — С самого начала. — Тихо вымолвила ее старшая сестра и съежилась, словно собиралась заплакать. Но она не собиралась. — С твоего бронзового года. — Зачем вы делаете это? — никакие слова не могли скрыть разочарования в голосе Колла. Они предали не только семью. Они предали все, чем являлись. Кимия отвела взгляд, а ее мать злобно уставилась на Колла, явно жалея, что не может ударить его. Едва ли она не могла. «Неужели ее заставили?» — пронеслось у Коллама в голове, когда он, не обращая внимания на мнимые угрозы, снова взглянул на Кимию. Видеть ее душевные терзания было для него в новинку, это было страшно и странно, особенно если учесть, как сильно она была похожа на Тамару. Могло ли это быть правдой, мог ли Алекс заставить ее? Или ее мама?! — Так все это время ты была на их стороне? Кимия, как ты можешь?! Он убил твою лучшую подругу, он убил моего друга, Кимия! — прохрипела Тамара, а в ее глазах застыли слезы. Колл видел себя как наблюдателя, и он колебался. На его душе вдруг стало пусто. Сколько еще людей, подобно семье его лучшей подруги, просто сдали себя в руки противника от обещаний лучшей жизни? Тамара в надежде оглянулась на самого важного, должно быть, человека в ее жизни. Доселе. — Мама? — Милая, это война. — Мягко сказала мисс Раджави. — В войне люди занимают выигрышную сторону, если хотят обойти свой статус наперед. — С самого начала. — Повторяла Тамара, как заведенная. — И тебе ведь было плевать на меня. Ты знала, что я собиралась в Паноптикон. Ты знала, что я тренировалась. Ты знала обо всем, будучи на этой стороне, так какого черта ты не сказала мне остановиться?! Почему ты не помогла мне?! — Я не могла помочь тебе, Тамара. Ты сделала свой выбор, — запричитала миссис Раджави и снова кинула ядовитый взгляд на Колла, словно он и гроша не стоил. — Да, я знала, где ты и с кем, потому что я должна была контролировать тебя. Если бы что-то вдруг пошло не так… — То ты бы пришла и насильно забрала меня сюда? Вправила бы мне воспоминаний поприятнее и заставила жить припеваючи?! — Я следила за твоим самочувствием, Тамара! — взорвалась миссис Раджави, пока Колл медленно, но верно закипал. — Я держала ситуацию под контролем. — Да неужели! Мое здоровье теперь не безразлично тебе, после всего-то?! Я подумала ты уже надеешься, что я умру побыстрее, оставляя власть Раджави тебе, без какой-либо абузы. Ты ничуть не лучше убийцы. — Не говори так с матерью! — взвизгнула миссис Раджави и сердито уставилась на дочь. — Я заботилась о вас, о своей семье, я хотела, чтобы вы были на лучшей стороне! И это случилось! В нашей семье я держу кон… — Вы не имеете права. — Вдруг тихо и спокойно сказал Колл, от чего все взгляды устремились на него. Его внутреннее кипение переходило в стадию взрыва. — Вы не имеете права говорить, что когда-то заботились о своих детях. Кто-угодно, но не вы. — Это мне будешь говорить ты? — мать Тамары выпучила глаза на Колла, от чего та показалась неопрятной старухой, а не сдержанной дамой в возрасте. Колл всегда удивлялся этому. Как гниль в людях может проявляться во всем сразу: в голосе, в манерах, во внешности. Миссис Раджави гордо прошествовала к Колламу, звонко цокая каблуками по отполированному паркету. — Ты угробил все! Все без остатка! — Тем, что когда-то родился? — предположил Колл, думая о реальных проблемах своего бытия. И тут он вдруг понял. Проблемы приходят к нему, а не он к ним. — Тем, что никогда никого не убивал, не воровал и не пытался присвоить себе и своей семье династийный статус? Тем, что когда-то имел честь жить в вашем доме и быть творцом не по собственной воле? Тем, что стал орудием отмщения для одной половины волшебного мира и козлом отпущения для остальной… Или тем, что испортил репутацию вам? — По собственной воле или нет, ты — создатель всех главных проблем нашей семьи, от первой до последней, Коллам, — процедила она и нахмурилась. — Не способный к уважению и подчинению, как и твой отец. — Я уважаю вашу семью. Всех, по мимо вас. — Абсолютно та же поганка, как и вся твоя семья, Хант, — грубо и напыщенно бросила миссис Раджави. Колл взъярился, но поток ненависти, который он хотел вылить на мать Тамары, перебили. Миссис Раджави удовлетворительно посмотрела на Тамару, которая все это время молча смотрела на Кимию, с тем же, уже присущим ей разочарованием в глазах. Но теперь она развернулась. — Неужели ты считаешь, что мы лучше? — спросила Тамара, обращаясь к своей матери. — Кто мы теперь? Часть семьи обычные, трусливые беженцы, которые навсегда потеряли статус в Ассамблее, другая часть — потеряли статус противозаконными действиями по освобождению из тюрьмы невиновных друзей. Ты получила то, что хотела, мама? Ты была счастлива угробить все?.. — Мы живы, Тамара! И мы на выигрышной стороне! — закричала вдруг Кимия, подходя к своей матери. Даже Колл не мог этого ожидать. — Здесь Алекс и он сможет дать нам все! А что ты надеешься получить там, в Ассамблее?! Призвание доблестных миротворцев?! — Он использует тебя, Кимия, как ты можешь быть такой дурой?! — крикнула Тамара ей в ответ. — Ему ничего и никто не нужен! Он психопат! Ты это понимаешь?! — Не смей! — сдавленно крикнула Кимия, будто Тамара только что задела ее чувства, а может, даже личные опасения. Колл обомлел. Кимия Раджави, какой он ее знал, была самой что ни на есть королевой. Теперь она не выглядела и статусом выше, чем серая мышь, запуганная и забитая в угол. — Тамара, ты ведь знаешь, что я всегда нахожу все самое лучшее для нас, для тебя. — Снова вступила миссис Раджави и мягко улыбнулась, напяливая маску добродушной матери. — Что случилось первого июня? — серьезно спросила Тамара и скрестила руки. Ее губы задрожали. Колл пристально наблюдал за реакцией ее матери. — Ты освободила своего «невиновного друга», как и хотела, — все тем же тоном чуть ли не пропела миссис Раджави. — Твое упрямство у тебя в кр… — Еще. — Отрезала Тамара. — Что еще? «Еще?» — пронеслось у Коллама в голове и раздалось эхом в каждой клетке его тела. О чем она? Колл разглядел в лице Кимии неподдельное удивление, она нахмурилась и кинула взгляд на мать, словно та могла ей что-то подсказать, но она не могла. А только тупо смотрела в лицо своей дочери, которая навсегда потеряла часть своей семьи. — Первого июня я потеряла сознание, мама. Через пару минут у меня замедлился пульс. А через полчаса у меня почти остановилось сердце, потому что от переизбытка давления от него оторвался клапан. — Колл не смог быть спокойным, слушая Тамару. Его глаза были похожи на блюдца, совсем не имеющие смысла в существовании. Все, кроме Тамары, выглядели также. — А знаешь, кто рассказал мне это? Человек, семью которого ты назвала «поганками». Если бы Аластер Хант не передал мне часть своей силы, то я бы умерла, мама. — Ты врешь, — грубо бросила ее мать. Это было самой отвратительной реакцией, которую Колл только мог от нее ожидать. — Он не мог просто взять и подготовить сложнейшую процедуру. — Это омерзительно, — скривился Колл, разглядывая злобную физиономию миссис Раджави. Его воротило от только двух ее слов, ведь сам Колл был готов лечь и никогда не вставать, после услышанного. — Вы омерзительны. У нее не нашлось ответа. — Подготовил заранеее, мама, — сказала Тамара и зажмурилась. — Потому что хотел быть уверенным в том, что мы не пострадаем. Аластер был единственным человеком, который заботился обо мне все эти месяца. Где была ты?! Здесь!? — она вздохнула, будто пыталась успокоиться, но похоже, весь гнев Тамары передавался Коллу. — Я не позволю тебе так говорить об их семье. Я не позволю тебе говорить, что ты заботливая мать, ищущая лучших путей. Ведь одна твоя дочь на грани смерти, а другая в еще большей опасности из-за бойфренда психопата, в руки которого ты ее добровольно кинула. — Тамара! — воскликнула ее мать, но едва ли ей было, что сказать. Колл не мог оправиться от услышанного. — Исчезни. — Процедила Тамара и одна единственная слеза скатилась по ее раскрасневшейся от накатывающейся истерики щеке. И ведь они исчезли. Поджав хвосты, как прописано в семейном девизе. Миссис Раджави щелкнула пальцами и они с дочерью испарились. Тамара медленно прошла к дивану и опустилась вниз, оперевшись о подлокотник, словно даже стоять было больно. Она всхлипнула и закрыла лицо ладонями. Колл смотрел на нее. Он не мог даже и представить того, что ощущала Тамара. О чем она думает. Что у нее на душе. Это было выше его сил. Он прошел к ней и сел рядом, разглядывая пламя камина, которое стрекатало так спокойно, что хотелось разорвать все в клочья. Но у них не было сил. Моральных сил, улетевших вместе с духовными ценностями, которых Тамара больше не видит. — Где мой папа? — прохрипела она и вновь зарыдала. — Где он теперь?.. От этих слов Колл почувствовал себя убитым. И впрямь, где он теперь? Где Аластер, которого Колл очень захотел обнять. Где Джаспер, который все же, не настолько ужасен, каким казался. Где все, кто должен быть рядом?! Их всех забрала Подземная Цивилизация, словно война души умерших. Колл положил руку ей на спину, пытаясь вложить в этот жест хоть каплю помощи, которую не мог ей оказать. Он заметил в углу комнаты графин с водой и понял, что разумнее всего дать ей хоть немного успокоится. — Я сейчас вернусь. — Прошептал он и встал, чтобы налить ей стакан воды. Будь Колл на ее месте, он бы швырнул этот стакан в стену, но парень не терял надежды на то, что это хоть как-то поможет ей. Тамара поднялась с дивана и утерла слезы, подходя к письменному столу в середине комнаты. Он взяла стакан из рук Колла, но пить не стала, а просто смотрела за тем, как огонь свеч в канделябре над ними отражается на воде. — Ты правда могла умереть? — Вырвалось у Колла, ведь этот вопрос мучил его с самого начала. Тамара подняла на него глаза и Коллам заметил, как нервно она начала перебирать ногтями по стеклу. — Думаешь, я бы стала шутить такими вещами? — ответила она и глубоко вздохнула, может, даже не понимая каким ударом это стало для Колла. — Почему никто не сказал мне? — возмутился он. — Что, если в один момент тебе просто не хватит силы? Что может произойти? — Всякое, — так же спокойно ответила она, но Колл понимал, что ответ она умалчивает, прекрасно зная, какие последствия могут быть, если не проявить должную осторожность. Как он вообще теперь может думать о противовесе в ее лице? Если это сбудется, то единственной его мыслью станет: «Не умрет ли Тамара?». А он не должен об этом думать, только лишь эти слова в совокуплении убивают его. Все ее лицо было красным и опухшим и Колл понимал, что усугубит положение, если начнет свой допрос с пристрастием. Мысли метались подобно засаженным в клетку птицам. Он думал о ее матери, об ее отце, и все сильнее понимал, что это было абсурдом — когда-то считать себя или своего отца ненормальными. Все в разы хуже, и не у них. Свет в комнате замерцал и огонь в камине моментально потух, словно от ветра. Тамара отстраненно обернулась, но свет тут же загорелся вновь, каким-то умертвленным оттенком. — Наверное, нам нужно идти. — Сказала она и указала на канделябр, свечи в котором будто бы начали перешептываться. Тамара поставила стакан на стол так резко, что из его краев полилась вода. В этот момент Колл перехватил ее руку и девушка уставилась на него. — Я хочу, чтобы ты знала, что ты перебарщиваешь, Тамара. — Отчеканил он и словил ее недоуменный взгляд. — Если ты знаешь, что ты не выдерживаешь, почему ты не говоришь об этом никому? Я отказываюсь верить в то, что ты надеешься, что в один момент тебе дадут важное задание и никто не будет знать, что у тебя всего два пути… Выполнить или умереть. — Я не хочу умирать, Колл. — Проговорила она, но Коллам, как бы не хотел этого, не мог ей поверить. — И я не умру. Я хочу верить в то, что я могу быть человеком, который полезен, а не просто больной девушкой на скамейке. Мне не нужен этот статус и я делаю все в меру своих возможностей. Должно произойти что-то поистине ужасное, чтобы моя жизнь вдруг остановилась. Это невозможно. — Твоя стадия отрицания пугает меня даже больше, чем все происходящее. — И что ты сделаешь? Запретишь мне с кровати вставать? Мы оба знаем, зачем мы здесь. Нам нужно спасти Аарона и это все, ради чего мы сюда шли. Он здесь и мы оба знаем это. Она взяла стакан со стола и сделала странный жест, будто собиралась торжественно и демонстративно выпить за свои слова. Но ее остановили. Пламя в свечах снова замерцало и комнату обернул в свои сети треск половиц. — Боюсь, вы опоздали. — Прозвучал знакомый голос позади них. Такой знакомый, до невероятного, но Колл не мог понять, кому он принадлежит. Светлый и мягкий. Он развернулся как раз в тот момент, когда стакан Тамары выпал у нее из рук и с треском разбился на маленькие осколки, впиваясь им в ноги. Она всхлипнула снова, и снова, и еще раз, а Колл не понимал, почему перед его глазами начинают мерцать картинки. Он видел его отдаленно. Того же. Живого. Даже если кто-то из них спит — он не может врываться во сны двух людей одновременно. Он создан из плоти и крови, на нем иная одежда. Он — настоящий?.. — Аарон?