Cursed November

      Незаметным вихрем пролетели 5 дней. Все в этом домике для Колла с каждым днем становилось родным. Он так прижился ко всем прелестям жизни на дереве, что невольно ощущал себя счастливым. Это чувство, как и всегда, было необъяснимо и мимолетно, но он довольствовался как мог.       Каждый день его ждали разнообразные занятия по самым различным стихиям. Это было так невероятно и интересно, что Колл забывал обо всех своих заботах, полностью уходя в изучение магии. Он не мог отрицать, что это действительно расслабляло.       По утрам он всегда видел, как Тамара что-то делает на кухне (иногда это была еда, иногда непредвиденные возгорания, но она старалась), и Колл просто привык думать, что это маленькая общага и все они ее полностью оккупировали.       Все они. Он думал, что если однажды проснется и не найдет хоть одного человека из нынешних жильцов, он сам сдаст себя в Паноптикон.       Джаспер каким-то образом помирился с Тамарой, и теперь они вновь говорили с той самой холодной сталью в голосе, но определенно уже не так, как раньше. Джаспер продолжал постоянно думать о Селии (Колл даже слышал его мысли, так как это порядком надоедало) и раздражать Колла едкими замечаниями. Это было настолько в стиле Джаспера, что Коллам вдруг поймал себя на мысли, что каждая присказка ДеВинтера была настолько живой, что ему хотелось обнять парня, а не побить. Первые пару секунд, а потом…       Аластер, в глазах Колла, менялся до неузнаваемости. Может, из-за того, что вместо одного ребенка у него вдруг появилось трое. Коллам буквально чувствовал его восторг, потому что Аластеру определенно нравилось такое количество воспитанников. Парень никогда не задумывался, что отец мог хотеть не одного ребенка, а сразу нескольких. К сожалению, этому не суждено было сбыться.       Прошла неделя его пребывания здесь. Это напоминало рай. Сомнительный, но после тюрьмы он боготворил каждый уголок этого дома.       Наступило утро уже седьмого дня его пребывания здесь. Колл даже не подозревал, каким важным этот день для него станет.       — Аластер вчера сказал, что у тебя хорошо получается… летать! — воскликнула Тамара. Она пила чай, облокотившись на столешницу, — Это очень классно, у меня долго не получалось.       — Похоже, это действительно легко. — немного смущенно сказал Колл. Он сидел на барном стуле с кружкой кофе, — В любом случае, если начнется адская погоня — я улечу. Разве не прелесть?       Тамара рассмеялась. Колла взяла гордость.       — А когда папа вообще про меня говорил? Я не помню такого. — поинтересовался Колл, опьяненный чувством собственной важности.       — Ну, когда ты решил не ужинать, а уснуть, — вдруг позади, на диване, раздался голос Джаспера, — Когда ты бросил всех нас здесь, наедине с вкусной курочкой, и я полностью удовлетворил свои желания в двойной порции. Делай так почаще!       Тамара закатила глаза, а Колл был бы рад кинуть в Джаспера что-то, но под рукой ничего не было. Он лежал там как Иисус, освещенный мягким солнечным светом из приоткрытого окна. По утрам здесь было особенно атмосферно. Тамара откашлялась:       — Еще нам сказали, что сегодня Аластер хочет, ну, чтобы…       — Чтобы ты стукнул кого-то по душе и повалил на мягкий гравий, Ваше Тупейшество. И, по-скольку мисс Раджави находится не в самой благоприятной форме для падения в обмороки, — тебе придется думать о том, какой я классный, чтобы достучаться до моей великолепной души! — восклицал Джаспер. Колла затошнило. Тамара повторно закатила глаза от того, что ее уже второй раз перебивали, да еще и Дажспер.       — Сколько прекрасных эпитетов. Сколько заумных прилагательных… Прямо не похоже на тебя, Джаспер. — проворчала она, — Но, что-то я не помню, чтобы мне запрещалось быть ведомой.       — Считай, что я напомнил. Тебе запрещалось.       Тон Джаспера в тот момент сменился на строгий. Колл удивлялся тому, как спокойно Тамара относится к раздаче приказов от Джаспера. Вспоминая ее, Колл думал только о безграничном бунтарстве и вере лишь самой себе, но уж точно не было в Тамаре способностей к повиновению, особенно к подобному.       Коллам резко понял, что он эгоист. Она слушает Джаспера, потому что он прав. Разумеется, это может быть опасно для Тамары, казалось, любое движение — уже огромная ошибка. Колл впервые увидел, понял и осознал, что она не та, какой хочет казаться.       Возможно, Тамаре нужен, всегда был нужен человек, который способен раздавать эти приказы. Она устала все тащить на себе? Любой устанет. Но Джаспер делал это крайне странно.       — Я это к тому, что ему будет легче, если это буду я. — снова падала голос Тамара, — Он знает мой характер и ему есть, что вспоминать. Я думаю, что мы все знаем для чего нужна практика стучания по душам. В любом случае, нужен человек, которого Колл знает хорошо…       Джаспер несколько раздраженно на нее посмотрел. Колл в этот момент чувствовал себя максимально неловко.       — Да, — послышался позади голос отца. Колл вздрогнул от неожиданности, а Тамара осеклась и выпрямилась, будто зашел кто-то действительно авторитетный, — И это должна быть Тамара. Я не могу придумать ни одной причины, по которой она не может быть ведомой.       Девушка просияла. Аластер выглядел абсолютно обыкновенно, но Колл буквально чувствовал напряжение при его появлении. Он вспомнил, как Тамара нелестно о нем отзывалась, и ему очень хотелось закатить глаза и выпалить что-то вроде: «Я же говорил!».       Джаспер серьезно разозлился, но как мог душил эту злость. Если уж его отец сказал, что это ничем не угрожает Тамаре, то почему Джаспер продолжает вести себя так?       — Тогда я останусь здесь сегодня, — пробурчал он. — Не вижу ни одной причины, по которой я обязан быть на уроке.       Коллу показалось, что это немного некультурно, вот так пародировать его же отца, человека, который обучал их. Немыслимая злость затуманивала его сознание. Джаспер вскочил с дивана и направился в ванную. Аластер глубоко вдохнул и сдержанно произнес:       — Время урока настало.

***

      - Такая практика очень важна для того, что мы собираемся делать.Ты помнишь, как это делается? - спросил отец. Они уже находились под землей, в этом помещении из гравия и пустоты. Здесь было очень неуютно и Колл ненароком вспомнил классы в Магистериуме. Он скучал. Но вернутся ему было не суждено.       Самым странным чувством, как бы то ни было странно, оказалось не лезть в душу к Тамаре. Стоять напротив нее в паре дюймов, буквально пилить в ней дыру взглядом — это было действительно сложно.       — Он справится. — тихо проговорила она, когда отец заметил длительное молчание. Эти слова почему-то особенно задели, стало немного страшновато. Так и быть, стало безумно страшно. Колл пробурчал что-то невнятное. Тамара улыбнулась ему, показывая, что даже если он пробуравит в ней дыру — то так и должно быть.       Год назад это не казалось так сложно.       Казалось, Тамара сама видит его душу, казалось, будто она смотрит сквозь него. Но сейчас это должен делать он.       Колл сосредоточился на своих воспоминаниях, и ему казалось, что покалечить девушку сейчас проще простого. Наверное, было бы даже легче, будь это Джаспер. Но Тамара так приветливо улыбалась Коллу, что все грузы, разбиваясь, падали.       Это было страшно. Запускать частички своей души в ее, проникать внутрь своей подруги буквально разумом. В комнате повисла адская тишина. Колл сосредоточенно пытался не моргнуть ни разу, думал обо всем, что помнил о Тамаре, но, казалось, именно в самый ответственный момент все ускользало.       Картинки являлись яркими вспышками и его взгляд медленно спускался. Он увидел ее впервые. Невероятной красоты серьги, дорогие джинсы. Школьная форма. Порванная одежда. Это было похоже на вихрь воспоминаний, будто Тамара растет прямо у него на глазах, вновь пускается во все эти глупые и отчаянные путешествия вместе с ним. Только что он пережил практически четыре года их дружбы.       Все это время Колл стоял и смотрел на Тамару, которая явно не чувствовала ничего инородного. Но потом его глаза сами закрылись.       Все то, что он пытался сделать до этого, будто сработало идеально и в один момент. Закрыв глаза, он очутился в небытие. Все вокруг было кроваво-красным, и Колл подумал, будто он случайно ошибся дорожкой и теперь смотрит не на душу, а, предположим, на ее желудок, но вдруг он понял, что все вокруг не просто красное, все… горит.       То место, где была заперта ее душа, было просто огромным. Повсюду брызгала лава. Но, почему-то, это место показалось ему насквозь пропитанным спокойствием. Здесь было прохладно, не смотря даже на потоки огня. Колл вдруг почувствовал головную боль и ее душа вспыхнула.       Он начал видеть нечто другое. Он увидел, как она смеется. Буквально увидел. Теперь здесь, будто, прожектор работал. Это был тот вечер, когда Джаспер пришел делиться своими… любовными успехами. Тогда она выглядела по-настоящему счастливой, все заботы отступили на второй план.       Он видел вихрь ее жизни. Видел, как она танцует в небесно-голубом длиннющем платье, которое ее наверняка заставляли носить в Щипцах. Оно ей очень шло. Видел, как она улыбается. Как бежит куда-то, как думает и как видит этот мир. Он видел все.       Колл был уверен, что он улыбается. Но еще он был уверен, что он залез глубже души.       Потому что он увидел Аарона. Живого и такого же улыбчивого, как и Колл. У Коллама сжалось сердце. Он был жив еще больше, чем самый живой человек в этом мире и смотрел так открыто, как мог только он.       Через секунду появился Джаспер. Он был хмурым, но все равно улыбался. Колл не понимал, что он делает здесь, но казалось, он нашел воспоминания Тамары. Он сделал что-то не так?       Ее родители появились следующими. Они были очень важными и серьезными, но посмотрев на Колла, или, может даже в объектив, улыбнулись. Коллам не мог точно определить, как он видит это.       Тут хранились даже улыбки мастера Руфуса, что стало открытием для Колла, который никогда их не видел.       Кимия и Раван были следующими. Они носились по дому друг за другом, громко смеясь и шутливо передразнивая друг друга. Колл чувствовал, будто он не может просто так уйти отсюда, а все потому…       Потому что он увидел себя. Коллам Хант, спроецированной душой Тамары Раджави, улыбался настоящему себе. Но этого еще не было, никогда. Колл не помнит того места, где он находился в этой проекции. Это была какая-то крыша, но он не мог понять, где это.       Безумный вихрь людей, казалось, остановился именно на нем. Колл был уверен, что если это не фотоаппарат, то по другую сторону, там же на краю крыши просто сидел кто-то, кто заставлял его улыбаться и явно краснеть. Но Колл, ни настоящий, ни спроецированный, не чувствовал себя встревоженным.       Он почувствовал невероятный прилив сил. Проекция самого себя удалялась. За место нее он увидел огонек. Полыхающий, играющий с воздухом, казалось, такой сильный, но такой маленький и яркий. Колл протянул руку.       Все померкло. В следующую секунду он увидел Тамару, которая медленно упала в его руки.