А в это время репетиция оперы шла полным ходом…
Под самодельным деревом, нагло стащенным из кладовой бабы Дуси, сидели Сэт и Лесли. Какая-то неведомая сила заставила мужчину напялить слегка потрёпанный от частых репетиций костюм грифона. Девушка же, вне себя от счастья, изображала что-то вроде грифоньего яйца. На самом деле костюм был одолжен у факультета «Средиземье», а именно у колобка, которого давным-давно играл Бомбур. Со слезами на глазах костюмерша отдала этот костюм, вспоминая те счастливые деньки, когда в Мираклии жила Элен и эти весёлые ребята, с которыми элетанка не единожды ставила сказки-переделки. Теперь и от неё, и от них остались лишь воспоминания.
Рядом со «счастливым» папой-грифоном и его невылупившимся дитём стояли Ева и Дастин. Им повезло куда больше. Девушку нарядили как самую настоящую принцессу, правда, она пока ещё не знала, что умрёт в самом начале. На Дастине же красовалось что-то вроде костюма Человека-паука, хотя были сомнения, что это паук. Уж больно много раз костюм перешивался. Однако парочка была счастлива и не упускала возможности обменяться парой-тройкой поцелуев прямо во время репетиции.
Сэт, сидящий на лавке, лишь кидал завистливые взгляды, понимая, что его такой возможности лишил один одноглазый тип.
Сам Айбер в потешном красном кокошнике и стальных латах стоял посреди сцены и смотрел на всё происходящее с явным непониманием. Стоило Талис пересечь порог зала, его взгляд тут же заставил сердце эльфийки забиться с неистовой силой, если вовсе не вырваться наружу.
«Что, блять, происходит?!», — посмотрел на неё одноглазый.
Талис, нервно сглотнув, поспешила скрыться за «могучей» спиной Мартель.
— Ох, вы опять это делаете? — закатила глаза голубокровная.
— Делаем что? — непонимающе похлопав глазами, невинно протянула эльфийка.
Мартель ничего не ответила, напяливая на себя комбинезон от Дольче Габбана. Талис в это время скрылась в толпе «актёров», играющих определенную роль в сегодняшней опере. А актёры как таковые были разных мастей и видов. Слизняк в деревянной короне и крутых тёмных очках. Ворона, с ног до головы покрытая грязью и кричащая чуть ли не на весь зал, что какой-то нахал вылил на неё ведро грязной воды. Дважды. Серёга, который умудрялся даже здесь гонять на своём мотоцикле, и Роза, ищущая Селию. Но эльфийку мало волновало, кто и кого будет играть. Она искала главное лицо театра, а именно — Адель Росс. Нашла она её спустя пятнадцать минут в какой-то каморке, сгорбившуюся над столом и кучей изрядно пожеванных бумажек. Жевала их, по всей видимости, сама Адель.
— И как у нас тут идут дела? Уже все роли распределила? — на позитивной ноте начала Талис, плюхаясь в кресло напротив и закидывая ноги на стол с бумагами.
Многочисленные бумажки тут же разлетелись по всей комнате, заставляя магессу зарычать похуже самого свирепого медведя.
— Вроде того, — прошипела Адель, не поднимая взгляда на эльфийку и наблюдая за тем, как один из листочков плавно приземляется на грязный пол.
Талис схватила первый попавшийся под руку листок с написанным уже сценарием.
— Угу, — вчитываясь в текст, промычала она. — «Валера поднимается по лестнице и падает на колени перед Карнелией. Девушка непоколебима. Она набирает воздух в лёгкие и поёт. Поёт так, как не пел никто до сего момента. Валера умирает. Его голова летит в зал и…». И… блин, это что? Это сценарий? — повела бровью Талис, посмотрев на Адель.
Та молча закивала, наблюдая за реакцией эльфийки.
— Нет, я, конечно, люблю сказки с плохим концом, но это, блин, что-то как-то совсем, — девушка поднялась. — Не думаю, что это во вкусе Умницы. Она же у нас такая вся правильная. Другого ничего нет?
Адель вновь глухо зарычала, также поднимаясь из-за стола.
— Я трудилась в поте лица целый день. Мне нравится этот сценарий. Многим нравится этот сценарий. И нет! Другого ничего нет! — не на шутку завелась магесса. — Если что-то не нравится, пиши сама! Но я на сто процентов уверена, что Натали это понравится! Ей всегда нравились мои сценки! И не тебе решать, чему быть, а чему нет! Я здесь бог! Я здесь царь! Я здесь… — договорить Адель не успела, запнувшись о собственную ногу.
— Да поняла я. Чего орать-то? — поглядев на нее сверху вниз, протянула Талис. — Ладно. Раз Натали понравится, то так тому и быть. А кто у нас в роли этой Карнелии с её чудесным голосом, убивающим всех вокруг?
— А ты догадайся? — ехидно протянула Адель, поднимаясь.
— Только не говори, что Мартель, — хохотнула Талис. — Ей же медведь на ухо наступил. Да и видела я её прикид. Она больше на немецкого сантехника смахивает.
— Адель! — раздался такой звонкий голос из зала, что у эльфийки едва уши не заложило. — Я выучила слова!
Талис могла поклясться, что однажды ей уже приходилось слышать этот голос, и он едва не снёс ей голову, как в этой самой опере.
— Хлоя? Мать её за ногу… — ошарашенно протянула рыжая, прочищая ухо. — Ты, блин, серьезно? У кого вообще ума хватило позвать эту… ненормальную? Она же своим голосом всех убьёт. Реально, мать её, убьёт!
Адель, всё ещё приходя в себя после крика Хлои, наконец подняла на эльфийку взгляд.
— У Хлои подходящий голос, и мы с ней договорились, что она не будет… так громко кричать. Ох…
— Ну да, всего-то нужно было попросить банши кричать не так громко, — взмахнула руками Талис. — Чую жопой, день рождения Натали превратится в день смерти всех в этой общаге.
— Не каркай, — буркнула Адель. — Лучше иди раздай остальным слова. Мне осталось дописать концовку.
Талис отчаянно покачала головой.
— Надеюсь, что из Селии тамада выйдет лучше, чем из её сестры сценарист…
***
Селия в это время торчала у зеркала и примеряла один из десятка нарядов, что были свалены на кровати. Попутно она проговаривала какие-то слова, через два на третье психуя и матюгаясь. В углу с деловым видом развалился в кресле Алтон, держа в руках кипу бумаг с предполагаемым сценарием.
— Давай ещё раз, — пробегая взглядом по строчкам, протянул он.
— Дорогие придурки! — наигранно воскликнула Селия, с трудом снимая платье.
— Нет, не так, — перебил её парень. — «Дорогие мираклийцы», не придурки. Дальше следует не «блять, мы здесь сегодня упоремся», а «сегодня мы искренне хотим поздравить нашу дорогую Натали с Днём Рождения».
— Это синонимы, — закатила глаза Селя. — Натали бы поняла. Когда мы говорим «хотим поздравить», мы имеем в виду «нажраться и упороться». Должен уже знать.
— Да знаю я, — буркнул бывший король преступного мира, откидывая бумажки в сторону и наблюдая за жалкими попытками Селии застегнуть бюстгальтер. — Просто нужно... ну, это… как-то по-нормальному. Не абы у кого днюха. К тому же после смерти Доры и Эли Натали так больше и не справляла дни рождения. Это как бы будет её первый после такого перерыва…
— Да… — вздохнула Селя. — Действительно. Нужно её порадовать. Я даже уже перестала дуться на эту рыжую Талис. Всё-таки хорошо, что она всё это придумала.
— Ну, мы все рыжие няши, — внезапно он подошел к ней сзади и помог справиться с застежкой.
Селия расхохоталась, оборачиваясь к парню.
— Вы все рыжие — бесстыжие!
***
Пробираясь сквозь лесные дебри, Натали и Луиджи спустя полтора часа отчаянных поисков нашли своих сбежавших лошадей. Правда, потом они с трудом смогли найти дорогу обратно, чуть не разругавшись из-за сложившейся ситуации.
— Говорил же, не стоило связываться с этими идиотами, — в очередной раз проворчал Луиджи. — Сами бы разбиралась. Авось не убили бы друг друга.
— Не факт, что они и сейчас друг друга не убили, — фыркнула Натали, придерживая свою лошадь за поводья. — Оставили их там… А вдруг что случилось?
— Да что с ними может случиться? — тяжко вздохнул мужчина. — Вот с нами точно что-нибудь случится, если мы в скором времени отсюда не выберемся. Темнеет уже.
