II. Материальность Слов

      Нарцисса любила вспоминать детство. Большой дом, огромный сад. Летом Белла, тогда еще школьница, водила ее кататься на пегасах. Можно было играть с Сириусом, вместе смеяться над более робким Регулусом. Часто в гости приходила леди Хейдж, мамина дальняя кузина, с собой приводила подружку для Нарциссы — девочку по имени Роза. Они считали друг друга лучшими подругами, а цветочные имена должны были подтверждать это.       Тогда в пример Нарциссе еще ставили Андромеду. Она была идеальной Леди Блэк. Собранная, спокойная, умная, она никогда не устраивала истерик, не создавала проблем, прекрасно одевалась, безукоризненно владела собой… этот список старшие женщины могли продолжать бесконечно. Это уже позже, когда Нарцисса впервые отправилась в Хогвартс, Андромеда проявила основную Блэковскую черту — свободолюбие и непокорность. Сбежав с маглорожденным, отказавшись от всех благ своей семьи, она прогневала тетушку Вальбургу так, что та с неделю не могла успокоиться. Тогда, помнится, Орион даже привез Сириуса и Регулуса к ним "пожить какое-то время". Шепотом в семье говорили, что предательство Андромеды подкосило здоровье Вальбурги и едва не свело с ума. Но самое главное, это Нарцисса знала наверняка, уход Андромеды действительно разбил сердце Вальбурге. Она любила ее больше всех, это было заметно по теплой улыбке, по любовно подобранным подаркам, по исполнению любых капризов.       В тот год Нарцисса, зная, насколько сильно ее любит мама, пообещала себе никогда не разочаровывать ее. Она не хотела причинить ей столько боли, сколько Андромеда причинила Вальбурге. Совершила ли она ошибку, пообещав себе подобное? Что бы изменилось, если бы она вела себя так, как ей хотелось? Она всегда была общительнее старших сестер, она прятала под подушкой магловские журналы мод, она мечтала водить машину, мечтала работать и жить в небольшой стильной квартире, она мечтала разбивать сердца, мечтала писать едкие статьи в Ведьмополитен… и она знала, что могла бы все это сделать. Но она обещала себе быть лучше, чем ее старшие сестры.       И в итоге всю школьную жизнь мечтала перестать быть Снежной Королевой, как ее прозвал Ремус, и стать кем-то вроде Слизеринской Оторвы… но не могла. Она ведь обещала себе. А потом она чуть ли не в тайне от всех закончила те профессорские курсы при министерстве, достаточно легко согласилась на брак с Люциусом, а потом еще и жила в том доме, словно это она — павлин в огромной золоченой клетке. Из-за этого почти не общалась с Сириусом, а ведь они были так дружны в детстве, из-за этого перестала общаться с той же Розой, ведь та вышла замуж за какого-то зельевара, пусть и чистокровного. Оглядываясь назад, самым лучшим событием в своей жизни она считала рождение Драко. Поэтому сейчас она и злилась на кузена. На бывшего мужа тоже, и давно бы уже применила на Люциусе что-нибудь мерзкое и тяжело снимаемое, но Сириус запретил. Что вновь возвращало ее к тому, что она жутко злится на кузена.       Началось все, конечно, с неверно предоставленной информации. Письмо с просьбой "Забрать у детей кое-какой дневник" явно не указывало на опасность этого предмета. Ну мало ли что там дети нашли? Драко вот недавно получил очередные отработки, потому что нашел в каком-то коридоре портрет своего дальнего предка, чуть ли не основателя Рода Малфой, да так заболтался с разговорчивым портретом, что Северус отцепил его от картины в половину второго ночи. Так и дневник. Где нашли, как нашли, что за дневник — Нарцисса не имела ни малейшего представления. Они умные дети, ничего совсем уж странного в руки тянуть не будут, а если что-то покажется подозрительным, то сразу ей сообщат. На детей она теперь тоже злилась, ведь не сказали же. Но тут уже ее вина. То, что они не по годам умны, не значит, что они способны отдать любопытную вещь потому что она кажется подозрительной. Дети же.       Но то, что Сириус не объяснил ей всей опасности дневника — вот это злило. "Дневник Темного Лорда", — написал он ей. Дневник. Да еще и подростковый. “Ну что он мог там писать, — подумала тогда Нарцисса. — Что он лыс и его никто не любит? Или что нашел новую книгу по темной магии?”       Но Сириус сам объяснял детям, почему ни при каких обстоятельствах нельзя проводить никакие ритуалы из малознакомых книг. Дети, как показалось Нарциссе, прекрасно усвоили факт наличия платы за такие вот "чудеса". Поэтому пусть читают. Конечно, немного смутило, что Гарри не хотел отдавать дневник. Тут Нарцисса корила уже себя — что мешало чуть поспрашивать парня и прочитать хотя бы поверхностные мысли? Но она ведь считает, что это неприлично, что у всех есть право на личные тайны. И в итоге что?       А потом оказывается, что дневник — это не совсем дневник, что это темный артефакт и в нем не просто записи Волдеморта. В нем частичка души. Это испугало ее сразу, но потом она прочитала книгу о крестражах и теперь была просто в ужасе. Как, как Сириус мог допустить, чтобы Гарри так долго держал у себя нечто подобное? Почему не потребовал доставить дневник ему немедленно, отправить за ним домовика, раз не доверяет почте, ну или все же заставить ее принести его лично? Да, те недели выдались напряженными, но если бы она знала, что это…       На Гарри, который общался с дневником, а потом его потерял, Нарцисса не злилась. Они так привыкли, что Гарри ведет себя взросло, что он здраво рассуждает и уже сейчас заботится о будущем… что попросту забыли о его настоящем возрасте. Он мог выглядеть старше, чем есть. Может вести себя как взрослый и даже чувствовать себя взрослым. Но это не отменяет того, что ему всего двенадцать, он ребенок, его, так или иначе, привлекают тайны и загадки, а еще он несколько тщеславен. Она, конечно, провела с ним воспитательную беседу, даже позволив себе считывать его мысли. И понимала, что больше всего себя корит сам Гарри.       Вот и выходит, что во всем виноват Сириус. Ну и с ним заодно — Белла и Ремус, которые были в курсе, но не посчитали нужным написать ей. Бальзамом на душу легла гневная отповедь Андромеды. Ох, как в этот момент она была похожа на тетушку Вальбургу. Как презрительно кривила губы, как произносила ругательства, как срывалась на крик в самых драматичных местах… Сириус, хоть и был выше кузины на целую голову, сильнее как маг и гораздо старше по положению, весь словно скукожился и стоял, печально понурив голову. Ну, право, будто щенок, что напрудил на ковер. Когда злость на Сириуса наполняла Нарциссу до краев, она вспоминала ту сцену и ей становилось чуточку легче.       За последнее время ее гнев несколько поутих и она уже смогла в эти выходные по-настоящему насладиться семейным обедом, но вечером оказалось, что ничего они искать не будут и в Хогвартс не пойдут. Об этом кузен известил ее как всегда лаконичным письмом. Пылая праведным гневом, Нарцисса отправила обратно с письмом домовика. Ответ, хоть и был в разы подробнее, ничуть ее не успокоил. "Согласен с точкой зрения Дамблдора. Подождем неделю. Следи за детьми."       Нарцисса, в отличие от большинства Блэков, была не так уж хороша в боевых заклинаниях. Но она никогда и не прилагала к этому усилий. Зачем? Она ведь сильный легилимент. Взламывать защиту разума — задача не из простых. Но это больнее любого круциатуса, а если посильнее ударить силой своего разума, то не понадобится и Авада. Последнее Нарцисса знала лишь в теории, но понимала, что сегодня ей как никогда сильно хочется проверить это утверждение. Сириуса убивать она не планировала. Ему еще род продолжать, да и вроде как любимый кузен. А вот на Дамблдоре Нарцисса бы испытала свои силы. То, что он тоже легилимент, лишь сделало бы процесс интереснее. Практики у нее, конечно, поменьше. Но она рождена с этим, а не училась по книжкам. Только дайте ей этого старикашку, уж она ему устроит.       Не в силах сидеть на одном месте, она расхаживала по кабинету, стараясь унять гнев. Понимая, что впервые в жизни она по-настоящему ощутила на себе приступ знаменитого бешенства Блэков, Нарцисса даже усмехнулась. А раньше не понимала, как так можно разозлиться, чтобы почти себя не контролировать. А теперь сама расхаживает кругами по комнате и старается унять жуткое желание кого-нибудь проклясть.       Несмотря на сильную взвинченность, Нарцисса все же едва сдержала испуганный вскрик, когда в дверь классной комнаты кто-то громко застучал. Из-за запертой двери между кабинетом и классом звук был приглушенным, но уж слишком неожиданным в столь поздний час. За окном было давно темно, в Хогвартсе введен комендантский час, но при этом любой профессор отправил бы к ней домовика, или, как минимум, стучался бы в дверь кабинета, точно зная, где та находится.       Поэтому Нарцисса тут же вытащила палочку, заклинанием отодвинула одну из полок на стене, что одновременно служила засовом для тайной двери, опомнившись, схватила со стола очки для защиты от василиска, и только потом отперла дверь и осторожно потянула ее на себя. Даже в слабом свете факелов она без труда узнала каждого из пришедших. В дверь класса стучались трое братьев Уизли. Высокий Перси в свитере под цвет волос, близнецы в одинаковых бордовых свитерах, все трое крайне взволнованные: в слабом освещении коридора они казались даже слишком бледными. Впрочем, в этом может быть виноват цвет волос.       — Что случилось? — обеспокоенно спросила Нарцисса.       Все трое чуть ли не подскочили. Перси тут же бросился к ней, и Нарцисса увидела, что братья привели с собой еще и Джинни. Просто она была незаметна, пряталась за рослым старшим братом.       — Нам срочно нужна ваша помощь! — громко, едва скрывая панику, прошептал Перси.       Его шепот слабо вязался как с их ночным визитом, так и с громким стуком в дверь. Нарцисса чуть посторонилась, пропуская всех в кабинет, и тут же запечатала ее заклинанием. На детей она смотрела со смесью ужаса и недовольства.       — Прежде, чем я начну ругать вас за нарушение комендантского часа, у вас есть пара минут убедить меня не делать это! — скрывая дрожь в голосе потребовала она.       Дрожь была результатом и гнева, что и не думал утихать с появлением Уизли, и волнения за них — все же эти мальчишки были весьма самодостаточны, а теперь она еще и вспомнила, что они нарушили с десяток школьных правил и каким-то образом вскрыли защиту МакГонагалл.       Но вместо ответа Фред протянул ей тонкую книжку в черной кожаной обложке.       — Что это? — поморщилась Нарцисса.       — Дневник Тома Марволо Риддла, — голос Фреда так же был испуганным. — Тот, что украли из комнаты Гарри.       Нарцисса машинально забрала книгу, внимательно рассматривая всех четверых. Испуг, беспокойство, на побледневших лицах ярко выделяются веснушки, у всех ярко-красным пылают уши — видимо, семейная черта. Между рослыми братьями Джинни кажется совсем маленькой. Волосами она пошла в мать. Все Уизли рыжие, но только волосы Джинни имеют такой благородный оттенок, совсем как у Молли. Сейчас, когда девочка так бледна и явно измучена, заметно и другое сходство — черты лица у Джинни совсем Блэковские, видно пошла в свою прабабку, Цедреллу.       Нарцисса почти не знала сестру ее любимых учеников, а леди Блэк любила всех братьев разом, как весельчаков Фреда и Джорджа, как и зануду-Перси, так и хвастунишку-Рона. Но у Джинни пока не было уроков Нарциссы, поэтому их знакомство ограничивалось редкими встречами в коридорах, да мельканием девочки в толпе на вокзале. Сейчас же Нарцисса почувствовала странное притяжение к ней. Похожа ведь. Эти аристократические черты лица не портят даже веснушки, хотя пока девочка и похожа на несуразного утенка. Крупные карие глаза смотрят на Нарциссу даже не испуганно — в них плещется настоящий ужас.       Она поняла прежде, чем дети начали рассказывать. Просто сопоставила это волнение братьев — они ведь за семью горой, сопоставила дневник Темного Лорда, сопоставила настоящий ужас в глазах этой рыжей девчушки.       — О, Мерлин… Джинни, почему ты раньше не сказала?       Девочка в ответ не выдержала и разревелась. Нарцисса обняла ее, бережно поглаживая по голове. Ее старшие братья смотрели на Нарциссу с надеждой. Волнуются. Вот за это она и любила их. Шпыняют друг друга, вечно шутят, критикуют. А случись что — друг за друга горой. Нарцисса осторожно усадила девочку на софу, близнецам кивнула на стулья, а сама быстро нацарапала две записки — МакГонагалл и Сириусу. Отправила с домовиком, времени не было. Взгляд то и дело падал на черную книгу. Крестраж. Джинни, конечно, поступила крайне неосмотрительно, но ей одиннадцать, у нее шесть боевых братьев, занятая по дому мать и никаких подруг. А доверять посторонним она не умеет. Боится. Рыжая хлюпала носом, который сейчас по цвету мог соперничать с волосами, а ее братья не сводили глаз со взрослого, которому доверяли.       — Что теперь будет? — голос Перси казался словно искусственным.       — Сейчас придет Сириус и мы разберемся, — ответила Нарцисса, снова посмотрев на часы.       Сириус еще не ложился. Белла тоже. Ремус с Дорой, по слухам, допоздна слушают музыку в синей гостиной. Соберутся они быстро. А вот Андромеда рано отправляется спать, работа в школе предполагает определенные привычки.       — Я не смогу разобраться во всем сама, — объяснила обеспокоенным детям Нарцисса. — И принять решение сама не могу. Но в Азкабан не сажают за одержимость духом, а это, если я правильно помню, ближе всего именно к одержимости.       В полной тишине, достаточно напряженной, они просидели минут двадцать. Потом послышались шаги, громкий голос Сириуса, суховатые ответы МакГонагалл, а после в комнату вошли они все. Сириус, все еще в рабочем костюме, грустно вздыхающий Ремус, взъерошенная Дора, которая тут же задела столик у стены и с него на пол упала стопка книг. Зашедшие последними Белс и МакГонагалл имели особенно недовольный вид.       — Сириус, — Нарцисса протянула ему дневник.       Тот сразу стал серьезным, словно кто-то стер с его лица эту мальчишескую улыбку. Он поморщился, но дневник забрал. Внимательно осмотрел его, потом и вовсе плюхнул на стол, достал палочку и несколько раз размашисто взмахнул ею. Над книгой поднялся едкий дымок. Сириус выругался. МакГонагалл посмотрела на него с осуждением, Перси — с испугом, близнецы даже с некоторым восхищением. Нарцисса плохо расслышала, но ругаться Сириус умел.       — Что там? — обеспокоено спросила она.       — Там все плохо, поэтому рассказывайте все с самого начала, — он обошел стол и так же сел на один из свободных стульев.       — Перси, — обратилась к самому старшему Нарцисса.       Тот кивнул, но явно чувствовал себя неуютно. Он открыл было рот, но тут же замолчал.       — Говори, как есть, — подбодрила его Нарцисса. — Этот артефакт по-настоящему темный, попасть под его влияние мог даже взрослый волшебник.       — Меня исключат? — дрогнувшим голосом спросила Джинни.       МакГонагалл, которая пока и сама мало что понимала, сухо ответила:       — Я еще не знаю, в чем дело, но исключению предпочитаю отработки до конца года.       Джинни снова шмыгнула носом, а Перси все же набрался храбрости:       — Джинни давно плохо выглядит. Я сначала думал, что она простыла. Даже водил к мадам Помфри. И дома она почти не выходила из своей комнаты. А сегодня… леди Блэк убедила меня, что стоит отвлечься и не думать о плохом. Вот я и решил все же узнать, что с Джинни. Позвал ее в комнату старост, там было пусто. А она расплакалась, начала извиняться…       — Он позвал нас, — вздохнул Фред, — А потом мы поняли, что нужно как-то… как-то…       — Как-то выйти из гостиной, — продолжил Джордж. — Поэтому мы взяли метлы и вылезли через окно в кабинете старост, там окно широкое.       МакГонагалл громко фыркнула. Ее явно не удивило, что кто-то придумал способ выбраться из гостиной. Братья, к слову, ничего не рассказали о Роне, который остался сторожить комнату старост, чтобы никто не заподозрил, что оттуда бесследно пропали все Уизли разом.       Теперь все взрослые в комнате обратили свои взгляды на Джинни. Та тут же уставилась в пол, сплела пальцы в замок, так сильно сжала их, что даже костяшки побелели. Сириус внезапно встал и предложил:       — А давайте-ка мы поболтаем с Джинни и Нарциссой в закрытой комнате. Нас тут что-то слишком много.       Перси было попытался возразить, но взгляд у Джинни выражал такую благодарность. На мгновение Нарцисса представила, как тяжело было бы рассказывать о чем-то подобном большому количеству народа, и снова поразилась умению Сириуса понимать людей.       Когда дверь комнаты закрылась, Сириус тут же провел девочку к двум креслам у окна:       — Леди Блэк будет проверять, чтобы ты ничего не забыла и не упустила, хорошо? Она сильный легилимент, и ты, скорее всего, даже ничего не почувствуешь. А я буду спрашивать, но ты все равно смотри на нее, поняла?       Джинни неуверенно села на кресло, Нарцисса, бросив недовольный взгляд на Сириуса, села напротив, осторожно снимая все барьеры уже со своего разума, позволяя себе улавливать мысли собеседника.       — Когда ты нашла этот дневник?       Сириус остановился за спинкой кресла Джинни. Нарцисса почувствовала нечто вроде странной ауры, словно он успокаивал просто своим присутствием. Наверное, его этому учил дядюшка Орион, он тоже умел успокаивать всех без каких-либо заклинаний.       И Джинни говорила. Как нашла странную тетрадь в своем котелке, как посчитала, что это подарок от кого-то из Флориш и Блоттс, там все были такие милые и добрые. Как уже в школе, чувствуя себя потерянной в этой толпе, она решила вести дневник. И как нашла в дневнике друга для себя. Потом она начала терять память, иногда с ужасом понимала, что оказалась в совершенно незнакомом месте. И обо всем этом писала в дневник. Как ей снилась огромная змея, с которой она разговаривает. И во сне она приказывала змее убить. А однажды она очнулась в курятнике Хагрида, вся в перьях, а вокруг трупики птиц. Но только к Рождеству поняла, что это действительно она выпускает монстра Слизерина. Поэтому просидела все каникулы в своей комнате в Норе, боясь навредить кому-то.       А в школе впервые поняла, что во всем виноват дневник. И выбросила его в том туалете. А потом мучилась от того, что ей не хватало его. Она не могла спать, совершенно не было аппетита… И казалось, что она предала своего единственного друга. Так она забралась в комнату к мальчишкам, нашла тетрадь и снова начала общаться с Томом.       Когда Джинни закончила говорить, Сириус вновь начал колдовать. При этом еще и достал из кармана пиджака нечто вроде шпаргалки, что порядком подмочило образ крутого волшебника, но Нарцисса точно знала, что большую часть этих заклинаний она не сможет произнести даже со шпаргалкой.       — Ну что там? — обеспокоенно спросила она, когда Сириус убрал шпаргалку обратно в карман.       — Думаю, сильнейшее ментальное истощение ты тоже заметила. Я, конечно, не специалист, но нужно бы подобрать ей амулет, потому что сейчас ее разум абсолютно беззащитен.       — Это все?       — Нам нужно уничтожить этот крестраж. Если не сделаем это, то Джинни так и будет желать вернуть его обратно.       — Нет! — всхлипнула девочка.       — Твоя вина не в том, что ты не можешь сопротивляться, — мягко заметил Сириус. — А в том, что не сказала о подозрительной тетради сразу.       Он замолчал на какое-то время, а потом уверенно продолжил:       — Я так понял, что вторая дверь — нечто артефактное? Сможем ли мы пройти, просто произнеся заученную фразу на парселтанге?       — Ты у меня спрашиваешь? — недовольно поморщилась Нарцисса. — Я-то точно не знаю.       — Это я к тому, что завтра будем убивать василиска. Нужно попросить МакГонагалл сообщить обо всем только завтра. Нам нужен… змееуст.       Нарцисса с легкостью прочитала в этой заминке: нам нужен Гарри. Посторонние будут лишними. Лучше никому не знать, что в роду Поттеров так же есть змееусты.       — А сегодня?       — А сегодня нам нужно много сделать, чтобы завтра убить василиска. За Джинни придется следить. И мадам Помфри не подойдет, она не самый сильный маг.       — Дора, думаю, согласится провести ночь в лазарете.       Сириус кивнул. И, улыбнувшись крайне бледной Джинни, уже веселее предложил:       — Молодец, что призналась. Будешь себя хорошо вести, научу крайне мощному и абсолютно разрешенному проклятью. Хочешь? Будешь даже братьев в страхе держать.       Девочка еще раз шмыгнула и нерешительно улыбнулась. Джинни Уизли куклы всегда мало интересовали.