Не сдавайся, Конрад!

В день икс с самого утра стояла серая, унылая, как лицо Питера, погода. Дождь словно вот-вот собирался разразиться, но ряды серых тонких облаков стелились, стелились, и не приносили ни капли. Стемнело из-за этого рано. Эдна лежала в своей кровати и пристально следила за стрелками часов, висящих над дверью. Даже в полумраке было видно, что бегут они чертовски медленно. Ей не терпелось поскорее начать. Конечно, чтение энциклопедии или разрушение экономики, которую Адриан пытался построить на своей выдуманной валюте, были не самыми скучными занятиями. Но разве не меркнут они, когда впереди такая афера! Между тем оставалось ещё полчаса. Эдна прислушалась. Если постараться отвлечься от раскатистого храпа Алюмена, то можно различить, как пронзительно воет на улице ветер. Ещё из-за двери могли бы доноситься нервные постукивания пальцев Шизеля, но его минут десять как позвали куда-то и с тех пор они исчезли. Не выдержав, Эдна встала с кушетки, подошла к двери спальни и опустилась к замочной скважине. — Шизель? Ты тут? — Нет тут твоего Шизеля, — слегка удивлённо покосился в сторону источника звука Новенький. — Иди спать. — Как нет? Где его носит? — Его унесло в отпуск. Как по мне давно пора, этот парень начинал меня пугать. Он, по-моему, как-то утверждал, что может в одиночку охранять всю лечебницу. Да и в последние дни был какой-то напряжённый. — Какой отпуск? — оторопела Эдна. — Принудительный. Зост его вызвал и прямо сказал: «Что б я тебя на территории лечебницы ближайшую неделю не видел». Не думал раньше, что Шизель такой трудоголик. Эх, мне бы так отбиваться от отпуска, — добавил под нос охранник. — Давай, иди спать, а не то разбудишь кого-нибудь, а он под храп Алюмена уже не заснёт. Эдна схватилась за голову. Ключник всё знает? Или только подозревает? Или тут и нет никакого подвоха? Она встала и, закусив ноготь, сделала несколько шагов туда-сюда. В любом случае, Шизель ей теперь не откроет. Нужно найти способ выбраться из запертой спальни, пока есть время. Взгляд бросился на вентиляционную шахту. Та была заварена — последствие её побега и буйства с чёрной ручкой ещё в первую ночь. Окна? Заперты, окованы решётками. Значит, выход один — дверь, и нужно давить на нежный, неискушённый разум Новенького. Посоветовавшись с Харви, Эдна решила обыскать комнату. Она нашла старую конфетку, отраву для крыс и кусочек микросхем из телефона Шизеля (Упс, остаётся надеяться, что Эдна смогла замаскировать поломку, переключив его на японский язык). Все эти вещи были без сомнения прекрасными, но мысль о том, как их использовать, упорно не появлялась. — Может, проверить тумбочку? Харви говорил о прикроватной тумбе, стоящей в углу комнаты. С незапамятных времён, она располагалась там, искушая всех содержимым своих заевших ящиков. Шестеренки в голове аферистки со скрипом крутились несколько секунд. Эдна достала из-под матраса свечу и, как заправский автомеханик, залезла под тумбочку. Смазанные воском колёсики с усилием перевернулись и ящик выдвинулся. Сокровища оказались весьма сомнительные: какой-то мусор и капли для носа. Отстойней было бы, только если б там была надпись «дружба» или «любовь». «Хотя, — прищурилась девушка, читая этикетку на флакончике, — мне подойдёт». Осталось замести следы, сотворить себе прикрытие. Эдна была ценителем классики: подушка под одеялом — и никто не заметит её пропажи. Необходимую подушку любезно предоставил Яппи. Разбуженный и убеждённый, что адриано-марки — это выгоднейшая для вложения валюта, с покупкой которой нельзя ждать ни секунды, он выкупил всю имеющуюся в воображении Эдны наличность. Итак, план прост и элегантен. Эдна подкралась к кровати Алюмена и осторожно закапала лекарство из флакончика в стариковские ноздри. Спящий поморщился, пошевелил усами и… перестал храпеть. Отлично! Эдна притаилась у двери. Вскоре, прямо как и задумывалось, послышался встревоженный возглас Новенького: — Алю? За ним последовало скрежетание ключа в замке, и охранник с обеспокоенным лицом заглянул в спальню. Всем известно: Алюмен либо не спит, либо храпит, либо не дышит вовсе. Да, возможно, немного жестоко по отношению к Новенькому, но она на задании! Увидев, что все больные лежат на местах, парень вздрогнул и практически подбежал в кровати престарелого экстрасенса. Не теряя времени, Эдна проскользнула в коридор. На часах уже практически десять. Снаружи начало раздаваться редкое постукивание капель. В том, чтоб добраться до кабинета Ключника, нет никакого труда — Пузырь на своём рабочем месте так же полезен, как табличка «Убедительная просьба не сбегать» над выходом из психушки. Зато оставалось под вопросом, хватит ли Альфреду изобретательности, чтобы отвлечь хоть кого-нибудь. «Если только его тоже не пустили в расход», — мысленно проговорила Эдна голосом отставного агента ФБР. Опасения оказались напрасны. В кабинете было темно, пусто и тихо, как в образцовом склепе, разве что в окно стучал мелкий дождь. Результаты анализов уже лежали на столе. Включив лампу, Эдна начала перелистывать бумаги. Наконец, среди кучи выдуманных слов, вроде «лейкоцит» или «патология», она заметила своё имя. Листок не сильно отличался от других, но в графе «посторонние вещества» несколько строчек занимали одни знаки вопросов. Вот об этом говорил Альфред! Вдруг за дверью раздался его голос и шум шагов. — Доктор, подождите, я хотел вам показать… — нарочито громко тараторил Марсел, но осёкся, когда Зост распахнул дверь кабинета. Внутри никого не было, лишь одиноко горела лампа. Альфред облегчённо выдохнул. — Давай-ка сначала обсудим кое-что. Жестом приглашая его расположиться в кресле, Зост прошёл вглубь. Сам он собирался сесть за стол, но почему-то остановился и, Альфред мог поклясться, метнул взгляд вниз. Парень снова обмер, однако доктор ни капли не изменился в лице, а просто встал и решил присесть на передний край стола. Если говорить честно, Альфреду было нечеловечески сложно держаться. Последние два дня он с упорством параноика видел в каждом действии главврача двойное дно. Да и сейчас чуть не решил, что он заметил Эдну, спрятавшуюся в этом очевиднейшем месте. — Я хочу поговорить с тобой о докторской, — растянув губы в странной улыбке, сказал Зост. Альфред вздрогнул, в мозгу негативом вспыхнул рисунок нейрона и образ старых белых костей. Парень едва смог выровнять предательски взволновавшийся голос: — О какой докторской? — О твоей, не о моей же. — Я же только на третий курс пойду, — удивился он. — Да и мне сейчас надо хотя бы в середину университетского рейтинга подняться. Зост покачал головой и философски изрёк: — В становлении врача главную роль играют не оценки, а знания и практика. Здесь ты гораздо опережаешь других студентов. К тому же, чтобы вступить в права на владение лечебницей, тебе нужно иметь докторскую степень, верно? Так что надо начинать работать уже сейчас. Альфред немного горделиво ухмыльнулся. Доктор конечно психопат, но всё ещё блестящий профи. Он впервые интересуется будущим своего практиканта, и даже говорит, что он лучше других студентов. — Ну, у меня ещё недостаточно знаний, — стараясь звучать поскромнее, сказал Марсел. — Да и нет опыта, чтобы придумать что-то действительно достойное хорошей работы. — А что на счёт разработок твоего отца? — П-папиных? Разве можно так брать чужие идеи? — Ну, твоему отцу принадлежит только общая концепция, настоящая работа состоит в том, чтобы развить теорию, отточить применение. Достойная тема, хватит и на докторскую и на кандидатскую. — Ох не знаю… — Альфред выглядел польщённым и сдавленным одновременно. — Я смотрел его записи и я пока не очень хорошо во всём разбираюсь, но, мне кажется, это очень радикальные методы.  — Боишься действовать решительно? — Нет! Я понимаю, иногда надо идти на жертвы ради психической стабильности пациента, но, боюсь… Как бы это не оказалось новой лоботомией. Зост хмыкнул и подошёл к окну. Даже на фоне тёмно-серого неба его фигура была чёрной и недвижимой. Казалось, слова материализовались сами собой, а не выходили из его рта. — Когда-то лоботомия была эффективным средством сдерживания. Разумеется, психиатрия развивается и прогрессирует, на место старых методов приходят новые, более щадящие, более гуманные. Однако, что нам делать здесь и сейчас? Представь, если бы средневековые хирурги не делали операции, потому что это больно и опасно. Миллионы людей погибли бы, а медицина, вероятно, так и не развилась. Так, как ты считаешь, стоит ли ради приведения пациентов в норму идти на жертвы? Эдна, сидящая под столом, скривилась. Брешет и не краснеет. Она точно, точно знает, что Ключник сейчас косится в её сторону с ехидной лыбой. А ещё с болезненно-гадливым предчувствием знает, что сейчас скажет Альфред. Парень задумчиво произнёс: — Звучит разумно. Пожалуй, вы правы. Прыщавая жаба. Червяк. Тюфяк. Слизень. Маленькая, вечно скулящая, сука. — Так что ты хотел мне показать? Марсел словно очнулся и вскочил с кресла. — Ах да, это на третьем этаже, пойдёмте! — он заторопился к двери и вскоре звуки шагов мужчин стихли. Эдна вылезла из-под стола, нервно сжимая лист бумаги в руках. Чудесно! Прекрасно! Так в стиле этого чёртового Альфреда! Они должны были встретиться в условленном месте. И как только младший Марсел зашёл в комнату, то сразу получил в лицо смятыми в комок анализами. — Ты что творишь? — непонимающе рыкнул он, бросаясь поднимать и разгибать листок. — Значит, сделал бы мне лоботомию, лишь бы «привести в норму», да?! — словно фурия, блестя глазами из тёмного угла, шёпотом прокричала Эдна. — Ч-что? Ты там была? Впрочем, сейчас нам не до этого… — О, а мне очень до этого! Что, избавишься от Ключника и будешь кипятить мне мозги собственноручно? — Не начинай! — Что там входит в корректировку характера? Водная терапия? Электрошок? Глубокий гипноз?! — Твои представления о психиатрии смешны! И… — Да мне не важно! Главное, что вы, Марселы, уверены, что существует какая-то нормальность, а всех, кто имеет хоть каплю нестандартное мышление, надо превратить в управляемых марионеток! Как назовёшь мою новую личность? Горацилина, в честь папочки?! Kinder, Küche, Kirche! — практически проорала девушка, но Альфред закрыл ей ладонью рот. — Я тебя сейчас в одиночку отправлю, если ты не заткнёшься! — прошипел он, и тут же получил укус.

***

— Алло? — Зост прижал телефон к уху, небрежно пролистывая листы с результатами анализов. И кто станет звонить в половину одиннадцатого? — Алло, Альбрих? Это Крис, из участка. — О, добрый вечер, офицер. Чем обязан? — Слушай, нам тут только что позвонил один паренёк, сказал, что у него есть какие-то доказательства против тебя. Ну знаешь, ваши врачебные штучки-дрючки, что-то серьёзное. Мы сказали ему их подвезти, но ты там поосторожнее. Подготовься, если что, наведи лоск, на случай, если нам придётся выехать. Похоже, кому-то очень не терпится занять место управляющего. — Ох… — Зост дрожаще выдохнул. — Даже не знаю, как благодарить… — Да никак не надо. Только тсс!.. Такие звонки слегка за пределами законности. — Понимаю, спасибо. В трубке раздались гудки. Доктор Зост медленно опустил телефон. Что ж, его подозрения оказались верны.