На асьенде поселился...

      Мысли алькальде Луиса Рамона путались, разбегались, но так или иначе вновь и вновь возвращались к несчастному жилету (любимому жилету, между прочим!), который теперь, как и пару десятков прочих, украшала до тошноты ровная латинская "Z". Одежда с появлением Зорро стала для алькальде неким расходным материалом, пришлось даже повысить городские налоги, чтобы не скатиться в минус, оплачивая бесконечный ее пошив. Оплакивал судьбу своего гардероба Луис Рамон за столиком на веранде таверны, прихлебывая не лучшего качества вино и жмурясь от яркого солнца.       Жизнь на площади кипела в разгар дня, горожане набирали воды из фонтана в глиняные кувшины, кто-то торговался за фрукты, скрипели телеги, где-то всхрапывали лошади. Прямо возле таверны носилась пара мальчишек с деревянными шпагами.       Церковный колокол возвестил о наступлении полудня, и на подходе к веранде нарисовался дон Диего. При виде личика сынка де ла Веги у Луиса Рамона руки начинали чесаться - желание стереть мерзенькую улыбочку с лица этого инфантильного книголюба было непередаваемо! А помимо этого он явно неровно дышал к сеньорите Виктории, это давало алькальде повод лишний раз заигрывать с нею в присутствии де ла Веги младшего, ибо наблюдать, как этот выкидыш аристократии краснеет, бледнеет, зеленеет, но не может сказать грубого слова, было бесценным удовольствием. Наверное, боится быть вызванным на дуэль - более неуклюжего создания со шпагой, чем дон Диего, мир доселе не видывал.       Виктория показалась на пороге с блюдом курицы как раз в тот самый момент, когда мальчишки что-то не поделили между собой. Сеньорита Эскаланте и книжный червь тут же поспешили разузнать, что приключилось. До слуха алькальде донеслась разве что фраза сеньориты Виктории: "не будешь обращать внимания, и ему надоест тебя задирать!".       И в этот момент в мозгу Луиса Рамона промелькнула доселе неведомая идея. Она показалась ему столь дерзкой, но столь гениальной, что, резко вставая, он чуть не опрокинул стул, на котором сидел. С грохотом долбанул стакан об стол и заорал: "Мендоса, живо сюда!". Под аккомпанемент непонимающих взглядов горожан, которые от своего алькальде никогда ничего хорошего не ожидали, он быстро направился в сторону своего офиса, не обращая внимания на пытавшегося поспеть за ним пухлого сержанта Мендосу.

***

      Диего де ла Вега с обреченным видом перелистывал страницы книги в тяжелой обложке. В какой-то момент он не выдержал и захлопнул ее со слишком громким хлопком: - Да это просто чертовщина какая-то! Фелиппе вздрогнул и вопросительно поглядел на хозяина. Тот, пройдясь по комнате, чуточку смягчился: - Прости, не хотел тебя пугать. Просто это невыносимо скучно! С этой жизнью аристократа я скоро отдам концы!       Действительно, дон Диего де ла Вега, аристократ до мозга костей, проводил последние дни на асьенде, занимаясь сочинением сонаты, написанием натюрморта с зеленым яблоком (яблоко уже начинало подгнивать, и пришлось пару раз менять его, поэтому зеленое яблоко стало красным, а потом даже желтым - зеленых случился неурожай) и лепкой горшков. Словом, занимался всем тем, чем, по мнению окружающих, занимался всегда.       А в городе, как назло, ничего не происходило: ни мошенников, ни грабителей, даже Луис Рамон никого не арестовывал и не прогонял из города последние четыре дня. До сего момента дон Диего полагал, что когда несправедливость его стараниями искоренится, он снимет обличье Зорро и сможет припеваючи жить, потому первые спокойные дни он уже буквально слышал звон свадебных колоколов для него и Виктории, смешанный с громким нагоняем от отца за то, что скрывал, кто он на самом деле.       Дон Алехандро заметил перемены в сыне, безусловно: последние дни Диего стал вставать невероятно рано для себя самого, подолгу не засиживался за столом, не мог сосредоточиться ни на одном занятии, над которыми обычно пасторально медитировал всякий раз, когда дон Алехандро заставал его.       Конечно, потому что Диего банально было некуда себя девать. А что делать? Он вошел во вкус лазания по крыше дома алькальде, погонь за преступниками, перестрелок и поединков с солдатами. И после всего этого сидеть дома и рисовать яблоки! Прекрасно, Диего!       Диего изнывал. Он даже попытался освободить Фелиппе от части работ, например, вызвался сам застелить кровать. Вскоре, правда, понял, что это заправить нереально и сдался. Даже Торнадо в пещере за камином смотрел с упреком и фыркал, намекая, что застоялся и был бы рад побегать.       В один из вечеров Диего не выдержал, переоделся и отправился навестить алькальде. Ему повезло: в кабинете горел свет. Наконец-то, потасовка! - обрадовался Диего, почти экстатически предвкушая крик Луиса: "стража!". - Доброго вечера, алькальде! - салютанул он, забираясь в окно. - Доброго, - буркнул Луис Рамон, не отрываясь от бумаги, на которой что-то подсчитывал. Зорро заметно спал с лица и осторожно уточнил: - Алькальде! Может, Рамон просто не понял, кто перед ним. И уточнил: - Это я, Зорро. Луис Рамон поднял голову, посмотрел на него в упор с оскорбительным безразличием и равнодушно отозвался: - Я вижу. Что-то еще, сеньор? Я работаю.       Диего впал в ступор. Это был явно не тот прием, которого он ожидал. Он демонстративно достал рапиру и расчертил излюбленной Z портрет Луиса Рамона на стене, но алькальде и глазом не повел. Может, двойник, тройник? - лихорадочно соображал де ла Вега и решил попытаться надавить на слабую сторону всех Рамонов - деньги. - За мою голову награда! - Я знаю, я сам подписывал, - кивнул Рамон, все еще не отрываясь. От своего листа. Зорро сунул кончик рапиры ему под нос и вытянул лист. Но, на удивление, алькальде пробормотал что-то про: "вы правы, я заработался" и ушел, пожелав сеньору доброй ночи. И Зорро почувствовал себя донельзя разочарованным и оскорбленным.       Следующие пару дней Диего в костюме тщетно пытался привлечь к себе внимание: весь день гарцевал по площади без рапиры, пил в таверне, врывался в казармы, починил крышу алькальде там, где отпадала черепица, и даже залез в фонтан, но кроме промоченных ног это ему ничего не принесло. Солдаты и алькальде будто в упор не видели его. - Напекло им всем, что ли?! Младшему де ла Вега даже не пришлось изображать полного идиота, он себя таковым ощущал. - Сержант, что за черт творится?! - А, сеньор Зорро, - меланхолично поприветствовал Мендоса. - Доброго дня! Как поживаете? - Крайне...неожиданно, - признался Диего. - Алькальде совсем с ума сошел? - Нет, - чистосердечно выдал Мендоса. - Он просто решил, что раз силой мы не справимся с вами, то надо вас ингадировать...инагировать...игани...не обращать на вас внимания, словом. - То есть Луис Рамон не тиранит людей, чтобы избавиться от Зорро! - негодовал Диего, рассказывая обо всем Фелиппе. - Это ж абсурд!

***

      Луис Рамон был доволен собой в крайней степени. Он наконец-то обошел поганого лиса! Тот сперва перестал появляться в городе и, по словам Мендосы, был разбит. Но затем, попытать счастье, слишком самоуверенный наглец зашел в тюремную камеру - подразнить. И тут-то дверца за ним и захлопнулась. Глупый, глупый лис! Завтра он будет повешен.       Рамон с удовлетворением закинул ноги на стол. - Mi alcalde, Зорро сбежал! - как бы между делом сообщил сержант Мендоса. Луис чуть не грохнулся на пол. - Почему ты мне раньше не сказал?! - взревел он. - Так мы же его ингиди...игнади... - Забудь! - прошипел алькальде. - Он что-нибудь говорил? - Да, попросил вас заглянуть в шкаф. Рамон распахнул дверцу. Все его жилеты были украшены ровной, как под копирку, Z. - Сержант. Отставить приказ. ИЗЛОВИТЕ ЭТОГО ЧЕРТА, И Я ЕГО САМОЛИЧНО ПРИДУШУ! Наконец-то! - сиял Диего, ввязываясь в очередную потасовку.