Незрячий

На следующий день сверхъестественные силы, как на зло, решили не бушевать. Или клиенты нагло ленились набрать номер небезызвестного агентства. Ну и плевать. Больше времени Рейгену на импровизацию. К слову, дела с ней не особо задались. Он вернулся на остановку, дошел от неё до ближайшей школы — одной из трех на весь Город Специй. Приземистое многокоробочное строение с прямоугольными всполохами желтого и оранжевого на стенах встретило его недоброжелательно. Рейген походил нервно перед запертыми коваными воротами, воровато заглянул меж прутьев, а позже пособачился с усатым охранником, который посчитал его поведение подозрительным и никак не пускал внутрь. — Я лишь расписание хочу посмотреть, понятно?! Физически я не нахожусь на территории школы, поэтому нечего на меня так угрожающе… смотреть. Ваши полномочия сюда не распространяются! Охранник хмуро взглянул на него из-под козырька черной кепки, уперев руки в бока. Толстые мохнатые брови на его маленьком лбу выгнулись под излучающим опасность углом. Но это Рейгена не проймет. — Меня прислала инспекция. По правам несовершеннолетних. Удостоверение я оставил в портфеле в машине. Если вы меня сию же секунду не пустите… Охранник грузно развернулся на носках и начал путь в обратную от Аратаки сторону, звеня связкой ключей на бедре. — … То это грозит вам большими проблемами! И директору, и вам лично, вы слышите?! — восклицал Рейген, схватившись за прутья. — Один звонок, и вы уволены! Слышите, вы уволены! Мужчина остановился и посмотрел на Рейгена из-за плеча долгим взглядом. Затем, цокнув языком, с сожалением покачал головой и вконец ушёл, захлопнув за собой тяжелую металлическую дверь. Костяшки рук, сжимавших прутья забора, побелели. До этого Рейген безбожно смолил. Многие месяцы стравливал своему организму по пачке табака в день. На подушечках некоторых пальцев не заживали ожоги.  Многие месяцы устало кривлялся перед клиентами, через внутреннюю дрожь юлил, хвалил, распинался, забивал чужие уши сладкими словами. Дергал галстук от удушья, не мог вздохнуть полной грудью, будто объем легких стал меньше. А в голове только белый шум и ты шут, шут, шут. Пять лет на рабочем месте, которое хотел покинуть через год. Перевалочная станция. Остановка затянулась. Он бы хотел уйти. Но не видел у своего серого монотонного жизненного пути дорожек в сторону. Только прямую линию, ведущую в одну фатальную точку. Возраст давит. Нет жены, нет детей, нет семьи. Родители давно умерли. Собака сдохла. От нее только вот картина на стене висит. Друзей нет. Нет себя. Нет.  Отвращение вызывают наивные простаки, которые ведутся на его трюки. Отвратны и те, кто в них не верит, начинает скандалить, обвинять в мошенничестве. В мире не осталось ничего настоящего, подлинного. Где искать настоящее, если ты сам — подделка. Однажды Рейгену показалось, что у него вдруг появилась способность видеть духов. Хотя нет. Он просто глядел в свое отражение. А оно в ответ глядело на него уже третий час. Вопросительно торчало из наполовину высохшей лужи у остановки. Потом приобрело выражение почти смиренное, немного грустноватое и уставшее, но ему, второму Рейгену из зазеркалья, не привыкать. Бывало хуже. Мимо бесшумно и незначительно проплывали потоки взрослых, детей, животных, стариков. Говорили что-то под нос, по телефону, друг другу, смеялись, кричали, спорили, пытаясь втиснуться в набитый автобус. Шумели, но звука не издавали будто, а комкались в неразличимую монотонную кашу, которая, как вата, забивала уши, пока ты уже не слышишь ничего, кроме давления крови в собственной голове. Рейген встал со скамьи, ногой пихнул под неё кучку еще теплых окурков. Оглянулся на цветастые фонари, вывески, осветившие городок, на пустое место рядом. Выдохнул струйку пара в холодный воздух и застыл, невидяще смотря на темное небо, на котором не было видно звезд. Ужин давно прошел. Ему пора домой.

***

Минула неделя. По-своему изнуряющая, хаотичная, напрочь сметающая лишнее из головы. Жара немного спала, и горожане смогли наконец перевести дух. Рейген своих духов тоже переводил. Отцеплял маленьких котят от веток с раскидистой листвой, гадал на картах Таро, куда лучше посетителям отправиться в отпуск, избавлял от мышечных болей старых женщин, накладывая потом заклинание от артрита и ревматизма, изобличил одного конкурента-экзорциста в мошенничестве и еще многое и многое. Задерживался в офисе или на выездных заданиях допоздна, чему, честно говоря, был даже рад. Уставал до такой степени, что мысли наконец пропадали, тиски, сжимающие голову, будто ослабевали. Он мог себе позволить засыпать (иногда даже прямо в ванной) и не видеть сны. Мог не думать о своей жизни и незнакомом мальчике. Повезло, что сегодня сухое безветрие, и хлипкая стойка с цветастыми флаерами на скидку не свалится внезапно набок. Установив кривоватую, но не лишенную шарма конструкцию, Рейген отложил в сторону скотч и вытер пот со лба. Нащупал на дне кармана брюк помятую сигарету, чиркнул зажигалкой и задумчиво прикурил. Купоны и прочее — идея хорошая, но очевидно, что со стойки их будут брать реже. А вот если б кто-то раздавал… Человек, к примеру. С кричалками. Или собака на худой конец. В смешном костюме. Или шляпе. Рейген хмыкнул сам себе, посмотрел вдаль, выдохнул дым. Помощник ему бы определенно не помешал. Внезапно поднялся ветер и сильным порывом сдул верхний слой рекламных листовок. Рейген дернулся их поднимать, успел было подобрать пару, но в этот момент на противоположной стороне улицы, в самом её конце что-то блеснуло. Совсем коротко и неуловимо, что даже не понять, было оно, нет. Моргнул ли ты или просто солнце скользнуло по крыше. Но Рейген это заметил. Заметил, сунул ворох смятых бумаг в карман и, откинув в сторону недокуренную сигарету, тут же ринулся с места.