Genom

— Медитация, это не просто сидение без движения, это способ заглянуть в свои мысли… — я и Сплинтер сидели на полу на татами в еще одной комнате. Как оказалось, за оружейной есть еще один отсек, который именуют додзе - зал для тренировок. Это было довольно просторное помещение, примерно как и вся общая комната. Здесь парни обычно тренировались все вместе. А на том небольшом постаменте, если только медитировал крыс, или Леонардо выполнял ката. Да, за эти несколько дней, что Сплинтер учил меня вхождению в собственный разум, я узнала много новых слов и понятий. Вокруг нас на полу стояли множество зажженных свечей, и чувствовался запах сандала. — Не волнуйся, расслабься и слушай мой голос. — я сидела в известной для медитаций позе и старалась слушать, что говорит мне Мастер. — Сосредоточься на пламени свечи… — Сплинтер указал на свечу, стоящую передо мной, — … следи за тем, как колышется ее пламя, пусть так же свободно текут и твои мысли. — Некоторое время я почти не моргая смотрела на пламя. Огонек плясал, движимый легкими колебаниями воздуха от дыхания. В какой-то момент я перестала замечать окружающее меня пространство, все сократилось до маленького племени перед глазами. — Эмили, вспомни свой первый день в лаборатории Сакса… — услышала я голос Сплинтера. Было ощущение, что этот голос раздается со всех сторон, словно сквозь какую-то пелену. Странное ощущение… Я прикрыла глаза, чтобы у меня не закружилась голова от всего этого. — Мой первый день в лаборатории… Я пришла в институт, и меня проводили к мистеру Саксу, он рассказывал про лабораторию, спрашивал меня про мою теорию в моей выпускной работе, его интересовало, как я пришла к этой идеи и умозаключениям… — я испытывала странное ощущение, словно я была в комнате и одновременно снова шла по коридорам Сакс-Индастриз. — Сакс проводил меня в лабораторию. К нам подошел Петкинс, он представился и показал мне мое рабочее место, и выдал необходимые вещи для работы… Рассказывал про проекты, которыми он занимался… — Он говорил что-нибудь про мутаген? — Он говорил, что мечтает изменить мир. Я не… не могу… — я стала чувствовать, что моя попытка вспомнить что-то более разрушает мою концентрацию на событиях. — Эмили, ты видишь в лаборатории что-нибудь необычное? — Колбы, бумаги, ничего больше… Подождите… — я напряглась, чтобы не упустить эту мысль, — Оливер все записывает в своем планшете, он почти всегда носит его с собой и не оставляет нигде… И… — в глазах все помутнело, и я почувствовала, что моя голова обо что-то ударилась. Когда я пришла в себя, то поняла, что лежу на полу. Я просто упала на спину. — Эмили, все в порядке, ты не сильно ударилась? — Леонардо и Сплинтер помогли мне снова сесть. Я даже не заметила, когда в комнате появился черепаха. — Нет, просто все вдруг покачнулось и вот… — я потерла макушку. — Я сказала что-нибудь важное? — Пока ничего, что могло бы как-то помочь. Но по крайней мере, можно сказать, что Оливер Петкинс все свои важные записи держит при себе. — Планшет… Да, Оливер никому его не давал, даже мне… нужно попробовать еще раз… — я села, снова готовясь войти в транс. — Эмили, на сегодня достаточно, ты потратила много сил… — произнес крыс, задувая свечу передо мной. — Да вовсе нет. Я только воды выпью… — я попыталась встать, но если бы не Леонардо, то я, наверно, бы снова растянулась на полу. — На заметку, время в медитации идет не так, как кажется. Вы сидите здесь уже 4 часа… — произнес Лидер, помогая мне дойти до дивана. — 4 часа? Ой-ёй… что ж все так кружится-то… — Возможно, дело в сандале, он хорошо погружает в транс, но вот выход из него не самый легкий. Леонардо усадил меня на диван и через пару минут принес мне кружку с чаем. — Вот. Выпей, полегчает… — Спасибо. Чай действительно помог, правда, захотелось спать, не знаю, то ли это усталость после попыток восстановить воспоминания, то ли Леонардо что-то добавил в чай, так или иначе я не стала сопротивляться и, на полчасика свернувшись калачиком на диване, задремала. *** — Ну, давай же, давай… — Донателло сидел за ноутбуком, пытаясь восстановить работу сожженной системы. — Вот, так, запускаем… Отлично! Ха, вот вам и высокие технологии… — Эй, Раф, Донни опять разговаривает с ноутом. — Он разговаривает со своими железками с самого детства, тебя, Майк, это еще удивляет? — Просто это так забавно… — Я как-нибудь запишу, Майки, твою болтовню во время готовки. Посмотрим, чьи реплики окажутся забавнее… и будь так добр подними антенну выше… — Микеланджело, парящий на скейте с антенной в руках, поднялся по шлюзу еще на несколько витков вверх. — Вот так норм? — Пойдет. Прислони ее к стене и постарайся не уронить, я ее сейчас прикреплю. — Это как? — в этот момент из основания антенны выстрелило несколько штырей и пришпилило ту к стене. — Это вот так… — А если бы я держал ее наоборот, ты ее ко мне бы прицепил? — Ты не смог бы приложить ее к стене иначе. Спускайся, шершень, нужно еще лампы заменить… — Уже лечу! — Да тихо ты, балбесина, Эмили спит, Сплинтер ее измотал, похоже, совсем… — мастер сай кивнул в сторону дивана. Не то чтобы девушка как-то раздражала Рафаэля своим присутствием. Эмили наоборот была незаметна, вела себя тихо и особо никуда не лезла. И если бы он не натыкался на нее где-нибудь на кухне или перед теликом, то ее словно и не было вовсе. Но в то же время это странное чувство беспокойства, словно заноза под панцирем, никуда не исчезло, а после этой атаки Петкинса только укрепилось. — Они же вроде просто медитировали… — младший из братьев спустился на землю и кинул взгляд на спящую девушку. — А ты не помнишь, как нашего великого и ужасного мотало от стены до стены, как пьяную балерину, после таких медитаций, когда Мастер только начал нас обучать… — Рафаэль прошелся по помещению походкой матроса, надравшегося рома. — Гы, точно… — Эй, может, попозже предадитесь ностальгическим воспоминаниям и поможете перетащить все эти железки на места, — Леонардо поставил возле командного пункта Гения новый системный блок. — Лео, аккуратнее, пожалуйста, представь, что это один из твоих драгоценных бонсаев… — Мои бонсаи не взрываются… — Твое счастье. И все же аккуратнее, чем быстрее я все восстановлю, тем быстрее мы сможем спланировать операцию, — недовольно пробормотал изобретатель, подключив кабели к технике, и экраны снова загорелись родным электронным светом, загружая операционную систему. — Так-так, притормози-ка, Донни, какую еще операцию? — Ну как это, разве все это не повод навестить нашего «друга»? Я не хочу, чтобы он еще одну систему мне спалил… — Донателло неотрывно смотрел в экран на статистику работы оборудования. — Я успел взломать городской кадастровый архив и скопировал планы тех зданий, в которых расположены лаборатории. Плюс, да простит меня совет безопасности, я позаимствовал ненадолго один из спутников и сделал съемку с рентгенограммой. — О, охренеть просто, а раньше ты не мог этого сделать? — Рафаэль развел руками. — Раньше вопрос ребром не стоял. — стальные нотки в голосе обычно мирного и неунывающего техника насторожили старших. — Донни, все нормально? — Все отлично, Лео, просто для меня это теперь дело принципа. Пусть теперь только попробует ко мне сунуться, получит своего «жучка» обратно… — Так, парни, похоже, этот мистер очень разозлил нашего братишку… Я последний раз видел Донни таким злым только, когда в детстве ему вайфай отрубили. — Ладно, хватит болтать, пошлите, там еще целый воз электроники. Наше счастье, что тащить ее со склада, а не искать на военной свалке… Обычно никто из братьев не задумывался о том, как и что вообще работает в их логове, если Донателло сказал, что ему нужна новая плата, которая есть только в каком-то там танке, списанном и стоящем на военной свалке, значит, идем и разбираем этот танк и вытаскиваем эту плату. Никто никогда не скажет нет, просто уточнит, а зачем оно надо. Потому что никто, кроме гения, не понимает, как и что. А если и понимает, то сделать хоть что-то отдаленно приближенное к тому, что изобрел Донателло, точно нет. И потому, когда один, а после и другой раз их враг с такой легкостью обошел их гениального брата, Леонардо действительно почувствовал некоторый страх. Страх, что они не справятся. Но только стоило этой мысли появиться, как Лидер сразу же искал аргументы, что нет, что все будет в порядке, что они найдут решение, все получится. *** Мой недолгий сон помог мне прийти в себя. Парни устраняли последствия кибератаки. Поэтому я, взяв в свое владение кухню, приготовила небольшой перекус в виде бутербродов и салата. — О, Эмили, кажется, я знаю, кто в следующий раз помогает готовить мне мегапиццу! — Микеланджело первый появился на кухне, оценив мою готовку. — Ошень вкушно… — Майки, не говори с набитым ртом… — Леонардо и Рафаэль также сели за стол. Сплинтер появился, когда закипел чайник, однако последний из братьев продолжал сидеть за компьютером и настраивать систему. — Донни, отвлекись на пару минут. — позвал его старший. — Не могу. — последовал ответ, который явно никого не устроил, ибо Сплинтер нахмурился и недовольно прижал уши к голове. Леонардо лишь вздохнул, налил кружку кофе и, положив на тарелку пару бутербродов, отнес их гению. — Когда Донни слишком чем-то увлекается, или когда у него что-то не получается, он становится очень жутким… — произнес ниндзя в оранжевом, — …не настолько, конечно, жуткий, как Раф, это совсем другая жуткая жуть… — Микеланджело. — Ну вы же поняли, о чем я, Мастер. У меня мурашки по коже, когда он такой… — У каждого из нас есть предел, и важно его знать. Сейчас ему нужна ваша поддержка и терпение. — Да, только было бы проще, если бы еще он в такие моменты давал себе помогать, — отрезал Рафаэль. Леонардо вернулся к нам, молча сев за стол и взяв бутерброд. Видимо, даже ему не удалось убедить изобретателя сделать перерыв. Что ж, с другой стороны, сейчас все действительно зависело от того, насколько быстро Донателло восстановит работу своих систем. А еще мне безумно хотелось наверх. Хотя бы просто вдохнуть воздуха, я уже больше недели нахожусь под землей, если не брать в расчет те полчаса, что я ехала в фургоне. Но боюсь, просто так мне не дадут подняться в город, а чтобы пойти одной, даже мысли не возникает, я заблужусь в этих коридорах спустя уже пять минут. Но как попросить об этом кого-то из мутантов? Донателло отпадает сразу, ему точно сейчас не до меня. Рафаэль, я боюсь иногда даже подходить к нему, не то что о чем-то просить. Примерно то же могу сказать и о Леонардо, он, конечно, не так грозен, но я отчего-то уверена, что стоит мне сказать хоть что-то о подъеме на поверхность, как он скажет, что это опасно, и что мне лучше остаться здесь. Остается только Микеланджело, по крайней мере, этот вечно находящейся на позитиве черепаха не вызывает у меня опасений. Поэтому улучив момент, когда рядом не окажутся его братья, я обратилась к нему с просьбой: — Микеланджело, могу я кое о чем тебя попросить? — Для тебя, Принцесса, все, что угодно… и прошу, зови меня Майки, а то такое чувство, будто я в чем-то накосячил… Обычно только тогда я слышу свое полное имя… — Хорошо-хорошо… Майки, так я могу рассчитывать на твою помощь? — Конечно, в чем просьба? — Я хочу подняться наверх. — В смысле повыше, или наверх, в смысле на поверхность? — На поверхность. — Да не вопрос!.. Только, думаю, Лео не будет в восторге от этого… — Но может быть, не стоит его беспокоить? Мне бы только сделать пару вдохов да на небо взглянуть… К тому же ты будешь со мной, и думаю, что этого более чем достаточно. — Ну-у-у… ладно, только тихо, чтобы нас не засекли, идем. Уф, ладно, полдела сделано, хотя, может быть, все-таки стоило оповестить еще кого-то о том, что мы ушли, но эта мысль появилась у меня, когда мы уже шли по темным коридорам коллектора. Ох, сколько же здесь поворотов и ответвлений, я точно заблужусь здесь, если останусь одна. Так что я старалась ни на шаг не отставать от своего проводника, который бодро шагал по тоннелю, что-то мурлыча себе под нос, иногда оглядываясь, проверяя, иду ли я следом. Наконец, мы дошли до лестницы, и Майки, поднявшись первым, приоткрыл люк и выглянул наружу, только потом подал сигнал, чтобы я поднималась следом. Стоило мне только выглянуть на улицу, как я сделала глубокий вдох. Даже несмотря на то, что городской воздух далеко не свеж и чист, он показался мне невероятно освежающим по сравнению с влажным и душным воздухом канализации. Я выпрямляюсь, продолжая дышать, и смотрю наверх. Среди лучей неоновых огней, я увидела кусочек темного неба, еще слегка окрашенного закатом. — Никогда не думала, что так обрадуюсь простому воздуху города… — я огляделась по сторонам, мы в каком-то узком закутке между домами, просто идеальное место, чтобы незаметно появиться из-под земли и так же незаметно исчезнуть. Исчезнуть… Внутри появилось дикое желание сделать ноги, особенно когда рядом так отчетливо слышен шум автомобилей и даже голоса людей. Мне всего-то нужно завернуть за угол и раствориться в толпе, ведь черепаха не рванет за мной на оживленную улицу. Я делаю несколько шагов в сторону, словно просто прогуливаясь, вот так, еще пару шагов, и я окажусь за углом, а там уже переулок более освещен… — Эмили? — я оборачиваюсь. Майки озадаченно смотрит на меня, явно понимая, что я собираюсь сделать, и явно понимая, что при всех своих ниндзя штучках, даже если он успеет меня схватить, я могу поднять шум. Мы просто стоим и смотрим друг на друга. — Эмили, ты же не сделаешь этого?.. — я делаю глубокий вдох, всего шаг, один шаг и я выйду на улицу, смогу добраться до полицейского участка, позвонить родным, рассказать, что… Мои плечи обессиленно опускаются, а что я расскажу? Даже если вырезать из моей истории момент, что меня спасли черепахи-мутанты, мне все равно никто не поверит, и стоит мне только вернуться домой, как Петкинс тут же меня схватит, и более того, может пострадать кто-то из моих родных, да и… Черт, ну почему я просто не могу сделать один шаг? Почему такое чувство, что я предаю этих ребят, их доверие и их желание помочь мне. Они ввязались во всю эту историю из-за меня, и я просто не могу их обмануть… — Все в порядке, Майки, просто… я просто так соскучилась по своим родным… — я делаю шаг назад, возвращаясь в переулок, — …мне так хочется вернуться… — я приваливаюсь спиной к стене неподалеку от озадаченного моим поведением мутанта. Замечая, что тот, кажется, выдохнул с облегчением, когда я вернулась. Не удивительно, даже не могу представить, какой бы нагоняй он получил от братьев, если бы они узнали, что он меня упустил. Это был бы неблагодарный поступок с моей стороны, крайняя подстава, если выражаться точнее. — Ладно, давай возвращаться, если остальные увидят, что нас нет слишком долго, то нам не поздоровится. — О да, Лео будет очень зол и поставит нас в угол, ну скорее, только тебя, а меня накажет как-нибудь иначе… например, заберет мой планшет или скейт, или тренироваться заставит. — Тогда не будем давать ему такого повода. — я улыбнулась и направилась к люку, и как бы мне не хотелось снова спускаться под землю, я все же сделала это. «Ты все делаешь правильно» — говорила я сама себе, мои желания, это лишь порыв, я не могу предать этих ребят. Просто не могу, не теперь… — Знаешь, Эмили, я прекрасно понимаю тебя, когда мы впервые поднялись на поверхность, без ведома Мастера Сплинтера, мы совершенно не хотели возвращаться назад, но мы понимали, что стоит нам только показаться на глаза людям, как они испугаются. Но иногда так хочется хоть ненадолго почувствовать себя кем-то другим, быть обычным человеком… и такая возможность была, но мы осознанно отказались от этого. Пусть лучше мы всю жизнь проведем в темноте канализации, но когда городу потребуются герои, мы будем тут как тут, пусть даже об этом никто и не узнает… Я честно не ожидала, что Майки в какой-то мере начнет столь душевные речи и… — Вы могли стать людьми, но не стали? — Ага, это длинная история. Бакстер Стокман откуда-то взял какую-то фиолетовую жидкость, и нам удалось ее выкрасть, а потом Донни поколдовал над ней, и если бы мы ее выпили то, стали бы людьми, по крайней мере внешне… Я совсем ничего не понимаю во всей этой научной фигне, но я был просто поражен, когда Дон капнул этой штукой себе на руку, и вместо трех пальцев на некоторое время у него стало пять… — говоря это, Майки посмотрел на свою ладонь, словно представляя это. — Но в это время на город напал Крэнг, это такой говорящий мозг внутри робота, да и мутанты, которых создал Стокман и Шреддер с помощью той фиолетовой фиговины, очень мешали нам. Шутка в том, что из мутантов она могла сделать человека, а из людей мутантов… Правда, где сейчас Бибоп и Рокстеди, мы не знаем, что странно, учитывая, что один из них говорящий свин, а второй носорог… — Что? — я резко тормознула на месте, — что ты только что сказал? — Ну… один свин, а второй носорог… — мою голову сдавило обручем, а перед глазами словно замелькали картинки, как в фильме на большой перемотке. Я не могу сфокусироваться, сил нет совершенно, да и я пристегнута за руки и за ноги к креслу. Вокруг куча приборов, к моим рукам тянутся провода и трубки капельниц. Сил нет совершенно, даже такое простое движение, как поворот головы, дается с трудом. — Эй-эй, босс, девчонка пришла в себя… Какой странный голос, словно свинья говорит в мультике… О, и правда, свинья, а рядом носорог. Что это? Какое-то костюмированное шоу уродцев? Я начинаю смеяться, они такие омерзительные… — Ничего страшного, она сейчас не осознает, что с ней происходит… а после того, как я введу ей сыворотку из вашей крови, она и вовсе ничего не вспомнит… — ко мне подходит мужчина в медицинском халате и так мило мне улыбается, настолько мило, что хочется врезать ему по его довольной роже… Я знаю его, но… почему я не могу понять, за что его так ненавижу… хотя учитывая, что я сейчас пристегнута к этому креслу, это явно его рук дело. Мужчина же тем временем что-то вводит в клапан капельницы, и жидкость в одной из трубок приобретает бледно-розовый цвет. — Я даже представить не мог, что в моих руках окажется такой джек-пот, такая комбинация генов возможна одна на миллион, и ты… ты станешь совершенством, мы создадим с тобой новый мир, Эмили… Эмили… — Эмили! Эй, ну же, очнись… — я приоткрываю глаза, передо мной взволнованное лицо Майки, а позади, кажется, маячит кто-то из его братьев. Потолок с гирляндой цветных ламп… я в логове? Последнее, что я помню, так это как мы шли по коллектору… — Майки, отойди-ка, — рядом со мной присаживается Донателло и замеряет мой пульс, а после светит фонариком в глаза, от чего я недовольно щурюсь, — Реакция немного заторможена, и пульс чуть ниже нормы. Возможно, резко упало давление, и ты потеряла сознание. Полежи немного, и все само придет в норму… — мутант поднимается, собираясь уходить, но я успеваю схватить его за запястье… — Донателло, подожди, мне нужно кое-что рассказать… — дождавшись, пока парень снова сядет, я продолжаю, — … я вспомнила кое-что… я думаю, что это важно. Майки рассказал мне про двух мутантов, свина и носорога. Я видела их в лаборатории, меня не все время держали в капсуле. Петкинс ставил на мне опыты, он что-то говорил про мой геном и про сыворотку из крови этих мутантов. Кажется, он ввел мне ее… я… я даже не могу представить, что он со мной сделал… — я чувствую, что горло перекрывает противный комок, не дающий нормально дышать, а пальцы все сильнее сжимают руку мутанта. — Успокойся, Эмили, я делал анализ твоей крови — все в порядке, я уверен, что тебе ничего не грозит… Может, в этом и есть твоя особенность, — я непонимающе посмотрела в ответ, — если учесть, что на тебе столько времени проводили эксперименты с мутагеном и с, как ты сказала, какой-то сывороткой из крови мутантов, твой геном, кровь… Ты должна была измениться, либо мутировать, либо это должно было убить тебя. Но ничего этого не произошло, мутаген есть в твоей крови, но с ним нет взаимодействия. — я несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь. — Разреши кое-что сделать… не хочу называть это экспериментом, но не могу подобрать более подходящего слова… — Что именно? — Донателло освобождает руку из моей хватки и отходит на некоторое время к своему столу, возвращаясь с небольшой пробиркой с фиолетовой жидкостью и мерной пипеткой. — Это то, что я думаю? — Наверное, если Майки успел тебе рассказать. Это уже измененное вещество, так что оно не опасно, может немного зудеть… Но если только ты согласна. — я еще раз перевела взгляд на пробирку в его руках. — Ты обещаешь, что это не опасно? — Обещаю. — я лишь молча киваю. Донателло открывает пробирку и, забрав из нее пару капель в пипетку, подносит к моей руке, еще раз коротко взглянув на меня и убедившись, что я действительно согласна, отпускает жидкость в свободное падение. Капля касается моей кожи и моментально всасывается, на мгновение подкрашивая все венки и капилляры в этом месте, но ничего не произошло, только действительно появился легкий зуд, словно мне пощекотали это место перышком. — Ну вот, как я и предполагал, ничего не произошло, хотя как минимум твоя кожа должна была поменять цвет, текстуру или покрыться шерстью, смотря какой твой рецессивный животный ген… — А может, просто эта штука испортилась? — Ха, очень сомневаюсь… — вторая капля оставшаяся в пипетке упала ему на руку, и тут я увидела то, о чем говорил мне Микеланджело. Два из трех пальцев разделились пополам, и кисть изменила свое строение, став больше похожей на человеческую. Длилось это всего несколько секунд, прежде чем действие закончилось и все вернулось в изначальное состояние. — Я пытался воссоздать это вещество… Рафаэль очень опрометчиво поступил, разбив тогда колбу, но с другой стороны, так у нас не было соблазна снова ее использовать. Соединения очень непростые, некоторые я так и не смог определить. Боюсь, что на Земле может и вовсе таких не оказаться. Эта жидкость появилась тогда же, когда и Крэнг напал на Землю, так что… Ладно, не буду тебя нагружать, отдыхай. Правда, вряд ли мне это удастся, по всему логову раздался голос Рафаэля: — …Все, достало, харе уже дурью маяться, с вами или без вас я разнесу эти ульи и найду этого ушлепка… — Рафаэль пролетел через все убежище, направляясь к выходу. — Раф, остановись! — Леонардо проследовал за ним, явно пытаясь как-то препятствовать намерениям Рафаэля покинуть логово. — Пошел к черту, Лео! — Ох, ну месяц же почти… — тихо произнес Донателло и быстро направился к своему столу, видимо, пряча ценную пробирку подальше от разъяренных братьев. — Мы ведь договорились с тобой… — продолжил свой диалог Леонардо. — Договорились? Мы, позволь напомнить, договорились, что я слушаю твои приказы лидера, оправданные приказы, а не слюнтяйство струсившего братишки! — Струсившего? Слюнтяйство? То есть так ты расцениваешь мое стремление защитить вас?! — ох и зря Леонардо попытался остановить Рафаэля, схватив его за руку, тот недолго думая, врезал ему кулаком другой руки, как я могла судить, куда-то в солнечное сплетение. — Отвали! — на секунду замерев, Рафаэль снова возобновил свое движение к выходу, когда прямо перед его носом с лязгом резко опустилась решетка, и еще несколько похожих звуков раздались с разных концов убежища, видимо, это закрывались другие выходы. — Какого хрена?! Дон! Открой немедленно или я… — Или ты что, разнесешь тут все?.. Раф, я не менее тебя хочу со всем этим разобраться, но я смотрю на это все рационально… — Плохо смотришь! Открой. Эту. Гребаную. Дверь. — удар по решетке раздался эхом по всему пространству, по крайней мере, я могла так судить по звукам, так как я сидела, сжавшись в комок, зажмурившись и закрыв уши ладонями. Я терпеть не могла, когда люди вокруг меня кричали или как-то выясняли отношения, а уж то, что это делают три черепахи мутанта, так и вовсе наводило на меня какой-то ужас… — Рафаэль, Леонардо, Донателло! Немедленно прекратите! — кажется, это голос Сплинтера, я неуверенно приоткрываю глаза, да, так и есть, — Что за балаган вы здесь устроили? — братья разом стушевались, даже Рафаэль стал выглядеть менее злым. — Ребят, простите… Я не думал, что вы так разозлитесь, нас ведь не было всего полчаса… Ну что могло произойти? — Майки выглядел явно растерянно и пытался хоть как-то сгладить текущий момент. — Все, что угодно могло произойти, Майки. Все, что угодно… — произнес в ответ Леонардо, потирая ладонью место удара Сплинтер покачал головой, явно разозленный и, может быть, даже расстроенный произошедшим. — Всем собраться в тренировочном зале. Донателло, подними решетки, если мое слово еще весомо, то Рафаэль не покинет логово. — спокойно, но властно произнес крыс. Техник нажал несколько кнопок, и решетки снова пришли в движение, а затем все ниндзя молча проследовали в тренировочную комнату. — Вас, мисс Кельвин, этот разговор не касается. Простите, что вам пришлось стать свидетелем подобной сцены. — произнес Сплинтер, обращаясь ко мне, и также скрылся в коридоре. Что? Он просит у меня прощения? За то, что это из-за моего опрометчивого поступка братья переругались в пух и прах! Это как-то неправильно, нет, я должна как-то объяснить это… Я встаю и тоже направляюсь в комнату, куда ушли все мутанты, но останавливаю себя на полпути. Вряд ли правильно будет делать это сейчас, я уже натворила дел, может, будет лучше поговорить с Мастером после, наедине. Я уверена, он выслушает меня в своей комнате и, может, даже предложит чая с жасмином. Не знаю, с чего я так решила, но мне кажется, что так и должно быть… Я вернулась на диван потирая виски от вновь нахлынувшей головной боли, мысли стали какими-то тяжелыми… Да, так и сделаю… Я люблю чай с жасмином… Но не люблю, когда кричат, и рука опять зазудела… Сегодня явно неудачный день.