Let me out.

      Огненные потоки Флегетона просияли где-то вдали узкой полосой.  — Чёрт возьми! — возмутился Рассел. — Эта карта не могла сразу показать нам обходной путь?!  — Я не знаю, Расс, — растерянно произнёс 2-D, — такое ощущение, что ландшафт здесь постоянно меняется и перестраивается… как будто во сне.  — Когда я шла сюда, места тоже выглядели по-другому, — призналась Нудл.  — Всегда бесили люди, которые никак не могут определиться, — пробурчал Рассел.  — Ландшафт Ада складывается из внутреннего мира каждого человека, — заметила девушка, — когда шли вы, это ваши персональные миры, пересекаясь, создали перед вами дорогу.  — Да? — Рассел озадаченно посмотрел вперёд. — То есть, ты хочешь сказать, что для каждого человека всё было бы всегда по-другому?.. Для каждого свой Первый круг, свой Второй… и всякий раз иначе?  — Что-то вроде того, — отозвалась Нудл. — Сейчас, когда идём мы втроём, для нас тоже создаётся абсолютно уникальная картина.  — Какая честь-то, — с сарказмом проговорил Рассел. — Ди! Дай мне сюда карту. Теперь я хочу найти этого зелёного извращенца Мёдса не только всем сердцем, но и всей печенью. В печёнках у меня уже всё это…  — Держи, — 2-D протянул ему пергамент. Рассел взял его и уставился в чертежи. Внезапно на лице его появилась усмешка.  — Ха, — он глядел на лист, — идите-ка сюда и взгляните.       Нудл и 2-D подошли к барабанщику и увидели обозначившееся на карте название: «Обитель богов».  — Шикарно, — изрёк Рассел, — пока над нами тут вовсю издевались, Мёдс оказался в местечке под названием «Обитель богов»! У меня слов нет. Интересно, есть в этом мире хоть где-нибудь справедливость?  — По-видимому, она отсутствует как на этом свете, так и на том, — констатировал 2-D. — Ну… радует хоть, что тут недалеко. Правда, не знаю, как мы теперь вытащим Мёдса… Ещё ведь не захочет сейчас уйти. Вдруг ему понравилось быть богом?  — Я ему дам не захочет, — отозвалась Нудл, красноречиво закатывая рукава.  — Нудс… солнышко, держи себя в руках, — предупредил 2-D. — У нас пока ещё есть необходимость в лидере группы.  — Я сдержанна, как никогда, — заверила девушка. — И пошли скорее, пока мне не пришлось стать слишком сдержанной.  — Ничего, осталось совсем немного, — Рассел отыскал каменистую дорожку. — Вытащить Мёдса будет несложно, надо просто доходчиво объяснить ему, что так поступать некультурно.       Дорожка привела друзей в сумрачный парк. Было странно обнаружить его под сводами подземных пещер — впрочем, как подумал 2-D, пожалуй, ещё более странным было бы найти здесь хоть что-нибудь обыденное.       Музыканты шли по аллее из буков. Массивные, причудливо изогнутые стволы казались в полумраке кривыми телами и конечностями жутковатых существ из фантастических сказок. Вокруг витали в воздухе какие-то удивительно крупные светлячки, испускающие бледно-зеленоватое мерцание. Тёмные сухие ветви, смыкаясь над головой, создавали ощущение купола, отчего аллея представлялась отрезанным от всего остального пространства туннелем.       Нудл и Рассел продолжали о чём-то оживлённо беседовать. 2-D не слушал их, рассеянно поглядывая по сторонам. Голые деревья недоброжелательно таращили на него свои ветки из темноты.       Идти по адским тропам сейчас, втроём, было совсем иначе. Куда менее сомнительным выглядело это странствие, когда все они почти в сборе… И всё же какое-то смутное неприятное чувство не оставляло вокалиста. Неужели действительно почти всё?.. Это воспринималось, как небывалое облегчение, даже чудо, — после всего, что они испытали… И в то же время интуиция 2-D на самой глубине подсознания неясно продолжала сигналить фоновыми отблесками какой-то надвигающейся неприятности. Ему почему-то казалось, что напоследок их ждёт какой-то подвох… Неужели что-то случилось с Мёрдоком?  — Да я тебе говорю, — доказывала Нудл Расселу, — так намного быстрее и эффективнее. Ты попробуй совмещать одно с другим…  — Не-ет, Нудс, — усмехался в ответ барабанщик, — это только ты можешь делать сто дел в единицу секунды. Я предпочитаю медленно и прорабатывая все мелочи…  — А я, значит, по-твоему, ничего не прорабатываю?! — возмутилась Нудл.       Губы 2-D помимо воли тронула улыбка. Да нет, наверно, он просто, как всегда, слишком переживает… Как же всё-таки хорошо, что ребята здесь. Слушая, как Нудл втолковывает Расселу какую-то странную технологию (чего именно, он так и не понял), вокалист ощутил себя уютно. Всё это так по-старому и по-домашнему… Нудл, по своему обыкновению, быстрая и энергичная, ходит вокруг и постоянно тормошит их всех, чтобы взбодрились. Рассел, флегматичный и деловитый, спокойно подготавливает рабочее место и с некоторой долей скепсиса выслушивает поток речи гитаристки. Нудл заваривает всем чай и начинает расписывать какие-то свои идеи по поводу того, что можно было бы сделать. Мёрдок начинает с ней спорить и доказывать своё… Рассел мирит их и каким-то откровенно магическим образом находит удивительный компромисс. А 2-D… он просто смотрит на всё это и радуется, что он здесь. На своём месте. Ему уютно и от методичной, неторопливой деятельности Рассела, и от вечно суетливой и беспокойной, в противовес ему, Нудл. Даже от бесконечного ворчания Мёрдока, который постоянно норовит всем командовать и всё сделать по-своему. Мёрдок уже давно перестал быть для 2-D пугающей и подавляющей фигурой. Теперь он — просто Мёрдок… часть их команды.       Часть их семьи, как любит говорить об этом Нудл. Человек, который собрал всю их невозможную и невообразимую компанию вместе… воедино. 2-D не мог сказать, что полностью простил и отпустил Мёрдоку все его уродливые поступки. Кое-какие обиды продолжали сидеть внутри вокалиста и, видимо, так там и останутся. И, тем не менее… в каком-то смысле всё это привело к тому, что 2-D здесь. Что он стал тем, кем стал, и даже обрёл определённый стимул к жизни.       Здесь, в группе, он нашёл себя. Нашёл своё предназначение, — во что хотелось бы верить. Нашёл свою любовь…       Говорят, что за всё хорошее когда-нибудь нужно расплачиваться, — возможно, Мёрдок и заставил его заранее выложить взносы за все кредиты.       Как бы там ни было, без Мёрдока они бы перестали быть Gorillaz. Он и являлся тем основным мотором, благодаря которому весь двигатель приходит в движение — благодаря которому группа… работала. Как часы.       Сумеречная парковая аллея закончилась, открыв перед путниками вид на цветущие долины. Здешние поля освещало мягкое подземное солнце, — такое же, как в Садах Порока. Живописные лужайки, полные ярких соцветий, в сочетании с плодоносными деревьями и красочными, причудливыми кустарниками, создавали самую изысканную картину беспечной жизни. Казалось, друзья вернулись к искушениям Второго круга.       И всё же было здесь кое-что, отсутствующее в Садах Порока.       Грозовое небо.       Ласковый матовый свет безмятежного свода то и дело рассекали яркие вспышки молний. Рокотание грома, которое неизменно следовало за ними, разбивало тишину полей с остротой, присущей ножу, срезающему с нежного полотна тонкую полоску. Эти разряды, широкие и размашистые, разрывали всю ткань пространства сверху донизу. Они будто хотели раскроить небо, расколоть на осколки. Колючие электрические линии взрывались в воздухе, ненадолго повисая в нём сверкающим рисунком, напоминающим человеческий нерв с множеством отростков дендритов.       Громовые раскаты отдавались в груди неприятным резонансом.  — Обитель богов, — проговорил Рассел, чуть усмехаясь. — Мёдс, по-видимому, в громовержцы подался. Может, это он сейчас молнии на наши головы сверху сбрасывает? Я бы не удивился.       2-D нахмурился, чувствуя, как тревога снова всколыхнулась у него внутри.  — Тут что-то не то, Расс, — заявил он. — Как бы Мёдс не угодил в беду. Где он находится? Посмотри в карте…  — В беду? Я думаю, ты преувеличиваешь, Ди. — Рассел развернул карту. — Когда мы оставляли его, он не выглядел попавшим в ловушку. Так… кажется, сейчас нам направо по тропе. Или нет… — он нахмурился.  — Давай я взгляну, — сказал 2-D, — я уже наловчился с ней управляться. — Он подошёл к Расселу и тоже уставился в схемы.  — Сады Порока… — Нудл задумчиво хмурилась. — А как именно Мёрдока затянуло туда?  — Ну, вначале мы проходили через поля чревоугодников, — начал рассказывать 2-D, — и всё вроде было в порядке. Потом мы увидели пьяниц… и там, кажется, Мёдса что-то торкнуло. А когда мы добрались до сладострастников, там он и… кхм… не утерпел. Побежал за длинноногими красотками…  — Я и сам едва за ними не кинулся, — ухмыльнулся Рассел, — спасибо, Ди удержал…       Нудл покосилась на барабанщика.  — Мужчины, — протянула она. — Забавно, я тоже проходила через эти Сады, но ничего подобного не видела.  — Ну, ты ведь сама говорила, что перед нами является только то, что нас цепляет, — заметил вокалист. — Постой… — он чуть нахмурился. — А что тебя-то цепляло в Садах?!  — Ой-ой, Нудс, — Рассел лукаво прищурился, глядя на неё, — мы чего-то о тебе не знаем?  — Прекратите издеваться! — Нудл покраснела. — Просто я страшно люблю сладкое… вот и всё. — Она смущённо потупилась.       Рассел расхохотался.  — Боже, Нудс, ты сама невинность, — констатировал он. — Рядом с тобой я ощущаю себя прямо-таки самым порочным существом на свете. На твоей Венере тебе, без всяких сомнений, выделят отдельную сладкую улицу, где все здания будут из шоколада…       Нудл вскипела и, продолжая отчаянно краснеть, уставилась на Рассела с молчаливым гневом.  — Расс, ну перестань… не дразни её, — 2-D улыбнулся, подойдя к Нудл и мягко обняв её за плечи. — Лучше пошли скорее за Мёдсом… Нам надо вот к тем холмам, — он указал в сторону.  — Идём, — Рассел продолжал ухмыляться. — Вытащим отсюда ещё одну порочную душу… только, Ди, когда мы окажемся там и отыщем Мёрдока, ты на всякий случай закрой Нудл глаза. Мало ли, чем он там занимается и какое влияние это может оказать на неокрепшее детское сознание…       Нудл сжала кулаки.  — Ну всё, Расс, — проговорила она, — ты сам напросился.       Затеяв шуточную драку и всю дорогу беспечно подзадоривая друг друга, они вскоре добрались до границы холмистой долины. Шелковистая сочная трава слегка колыхалась от порывов лёгкого, пахнущего озоном ветра. В траве росли голубые незабудки.       За холмами, окружённый всё теми же цветущими равнинами, располагался небольшой сквер. В сквере было оживлённо: там звучала музыка, по ухоженным дорожкам неспешно прогуливались люди. Некоторые останавливались у цветочных клумб или фонтанов, в задумчивости разглядывая их и, должно быть, предаваясь каким-то приятным мыслям. С веток деревьев то и дело вспархивали птицы, лениво чирикая и трепыхая крылышками.  — Ну ничего себе! — Рассел возмущённо тряхнул головой. — Прямо идиллия. А ты ещё переживал за него, Ди…  — Хм-м… — протянул вокалист. — Честно сказать, пробыв здесь, я научился не доверять своим глазам. В этом месте всё обычно оказывается не тем, чем выглядит. Но мне хочется верить, что ты прав… — он вздохнул. — Слишком уж много всего с нами приключилось… Должно же хоть когда-нибудь наступить спокойствие. — 2-D осмотрелся. — И где, интересно, нам здесь искать Мёдса?  — Полагаю, там же, где и всегда. Где больше народу, — заметил Рассел. — Мёдс любит внимание…       Нудл хмурилась, уставившись куда-то в сторону.  — Как думаете, вон это подойдёт? — она указала вперёд.       Друзья поглядели в том направлении и увидели небольшую крытую сцену. Она располагалась где-то в дальнем конце аккуратной садовой дорожки, скрываясь в густых зарослях благоухающих кустарников. Возле сцены бродило несколько довольно плотных групп людей, по всей видимости, ожидая действа, которое вот-вот должно было на ней свершиться.  — Ого, — протянул 2-D, поморгав. — Не знал, что тут предусмотрено и такое.  — Для Мёдса — всё, что угодно, — вздохнул Рассел. — Мёрдок ведь… бог. — Хоббс презрительно фыркнул. — Он однозначно ошивается где-то поблизости… где сцена — там и Мёдс. Пошли. — Барабанщик зашагал между кустов.       Судя по всему, они поспели к самому началу представления. Как только друзья приблизились, толпы людей тут же обернулись в сторону возвышения на небольших деревянных подмостках и зааплодировали. Gorillaz тоже уставились на сцену.  — Ха, — усмехнулся Рассел, — как думаете, мы уже вправе требовать хлеба и зрелищ?  — Я бы не отказалась от хлеба, — заявила Нудл, — что до зрелищ, то их лично с меня уже довольно.  — Эх… жаль, не успела ты на бесплатную раздачу фруктов, — улыбнулся Рассел. — В здешних местах их выращивают прямо потрясающими.  — Ну вот, — насупилась девушка, — вечно я всё пропускаю.  — О, глядите… — 2-D кивнул на сцену. — И вправду, там Мёдс…       Рассел и Нудл, как по команде, обернулись. Из-за кулис под бурные рукоплескания зрителей выходил Мёрдок с висящей через плечо акустической гитарой. Вслед за ним показалось несколько длинноногих девушек в весьма откровенных костюмах, что состояли из довольно скудного количества материи, прикрывающей тело, но вместе с тем были обильно сдобрены всевозможными блёстками и стразами. В некоторых из девушек Рассел и 2-D узнали соблазнительниц Второго круга. Прошествовав на сцену, Мёрдок поднял руки вверх, с блаженным выражением лица принимая громкие овации. Он не спеша выступил на середину, с важным видом воспроизвёл несколько аккордов, выслушал ещё одну бурю аплодисментов и наконец заиграл. Это была «5\4» с первого альбома Gorillaz. Полуголые девушки принялись исполнять грациозные па вокруг Никкалса.  — Пф-ф, — покачал головой Рассел, — нет, ну ты посмотри, как понтуется! Похоже, это место окончательно испортило Мёдса. Пора забирать его отсюда как можно скорее. — Он решительно двинулся к сцене.  — Подумать только, — произнесла Нудл. — Ведёт себя так, словно мы ему и не нужны… — Она нахмурилась. — Ну я ему сейчас задам. Это моя партия! Как он смеет её играть. — Девушка рванулась к сцене вместе с Расселом.       Однако предпринять они ничего толком не успели. В воздухе вдруг снова раздался гром — раскат был таким мощным, что и Нудл, и Рассел невольно вздрогнули и остановились. 2-D в недоумении нахмурился. Было в этом громе что-то необъяснимое и неестественное.       Вслед за тем произошло странное — Мёрдок сбился с ритма.  — Он что, испугался грозы? — Рассел удивлённо уставился на басиста. — Это же «5\4»! Чтобы Мёдс — и ошибся в ней?..  — Зарвался он, — Нудл скрестила руки на груди. — Звёздная болезнь ещё и не то с людьми делает.       Мёрдок на сцене ничем не выказал совершённой осечки, однако в окружающей атмосфере как будто что-то поменялось. Друзья заметили, что пыл зрителей поугас: некоторые из них стали ходить перед сценой со скучающим видом, а кое-кто даже разочарованно повернул прочь, покидая площадку. Девушки вокруг Мёрдока продолжали танцевать, однако их движения сделались какими-то неуверенными, даже подчас неловкими.  — Странно как-то. — Рассел поднял брови. — Ну да неважно. Мёдс! — крикнул он, подходя к сцене вплотную. — Мёдс. Кончай этот выпендрёж, пошли отсюда. Эй! Мёдс!  — Он не слышит, — проговорил 2-D, — видимо, крепко его держит…  — Сейчас крепко держать его буду я! — рявкнула Нудл. — За шиворот. — Она засучила рукава и решительно шагнула к сцене.  — Нудс… спокойно, — сказал Рассел, взяв её за плечо, — не перегибай. Сейчас мы просто заберём его отсюда, да и всё…       Новый раскат грома прервал его. Примечательно, что люди вокруг, казалось, совершенно не обращали на это внимания… впрочем, может, они уже привыкли к постоянному грохоту долины. Мёрдока это как будто тоже не тревожило, — он и не замечал ничего творящегося вокруг, всецело поглощённый своей персоной. Тем не менее, басист почему-то опять стал сбиваться. Друзья вдруг с изумлением заметили, что его пальцы дрожат.  — Тьфу ты, да он ещё и бухой! — воскликнул Рассел. — Ну совсем сдурел.  — Странно, Мёрдок раньше не позволял себе пить перед выступлениями, — заметил 2-D, внимательно наблюдая за басистом… Надо же, опять ошибся.  — Что-то я не понимаю, — нахмурилась Нудл, — у него как будто пальцы со струн соскальзывают… как у новичка. Что с ним такое?       Окончательно запоров песню, Мёрдок остановился и, не поднимая взгляда, заиграл следующую — Feel Good Inc.  — Да какого чёрта! — разозлилась Нудл. — Это моя песня. Что он вообще себе позволяет?       Мёрдок опять промахнулся мимо нужного аккорда, пропустил несколько тактов, а потом и вовсе запутался в нотах. Он остановился посреди песни, скрипнул зубами и что-то пробубнил себе под нос, затем начал заново… Зрители вокруг стали морщиться и освистывать концертанта.  — Поверить не могу, — Рассел смотрел на Мёрдока широко раскрытыми глазами, недоумевая. — Да как он мог так налажать?! Там же гармония простейшая! Играть нечего…  — В самом деле, Мёдс… что-то с ним не то, — 2-D мотнул головой. — Он играет так, словно только неделю назад взял гитару в руки.  — Мёдс вернулся в детский сад, — Нудл показала язык затылку Мёрдока. — А потому что нечего чужие песни играть!       Дела у Мёрдока между тем шли всё хуже и хуже. Как известно любому музыканту, ошибившись на выступлении раз, ты уже не можешь забыть себе этот промах и вместо того, чтобы спокойно играть дальше, продолжаешь делать всё новые и новые помарки. Но чтобы это происходило с Мёрдоком?.. С профессионалом… Куда подевались его нахальность и решительность?  — Ума не могу приложить, — Рассел качал головой. — Он то ли нетрезвый, то ли чего-то накурился. Другого объяснения я не нахожу.       Мёрдок играл, ссутулившись и низко опустив голову. Сексуальные девушки к тому времени куда-то незаметно ретировались — очевидно, танцевать рядом с неудачником им не хотелось. Зрители начали открыто выражать своё недовольство в вербальной и невербальной форме: кто крепкой фразой, а кто и брошенным в сторону сцены ошмётком какой-нибудь дряни. Спина Мёрдока пригибалась всё больше и больше, его пальцы промахивались мимо струн и дрожали, точно у робкого ученика.       Gorillaz замерли, наблюдая за лидером группы и почему-то не двигаясь с места. Слишком уж всё это было непривычно.       Слишком непривычно было видеть Мёрдока таким… неуверенным?  — Парень, — крикнули из толпы, — лучше иди проспись! Ты пьян!  — Заканчивай свои потуги, или я засуну этот гриф тебе в зад! — куда более резко отзывались другие.       У Мёрдока порвалась струна.  — Вали со сцены! Ты в отстое!  — У-у-у-у…       Кто-то швырнул комок грязи, который попал Никкалсу в затылок. Мёрдок поднял голову, тихо рыча. Зрители орали, свистели, шипели; они поднимали басиста на смех, выкрикивая унизительные ругательства в его адрес. Мёрдок стиснул зубы и заиграл вновь — как бы назло им, — однако то, что вышло у него на сей раз, было трудно назвать музыкой. Мёрдок разозлился, сорвал со своей шеи гитару и со всей силы грохнул её об пол, затем резко развернулся и покинул сцену. Зрители, шарахнувшись в сторону от ошмётков разбившегося вдребезги инструмента, продолжали шуметь и осыпать выступавшего самой отборной бранью. Кто-то даже поднимал кулаки, потрясая ими в воздухе.  — Проклятье, — выдохнул Рассел, — пошли за ним, скорее! Они его растерзают. — Он кинулся в том направлении, где только что скрылся Мёрдок.  — Никогда бы не подумала, что придётся заниматься этим, — покачала головой Нудл и побежала за барабанщиком.       Они нашли Мёрдока в кустах за сценой. Он сидел прямо на земле, как-то странно съёжившись. Взгляд Никкалса был отрешённым.  — Мёдс? — Рассел приблизился к нему. — Пошли скорей отсюда! Там эта шваль сейчас нас догонит и добавит. — Он тронул басиста за плечо и чуть потормошил. — Мёдс, ты слышишь?..       Мёрдок не поднимал головы.  — Почему, — проговорил он вдруг тихо, каким-то не своим голосом, — почему опять? Как это могло произойти?.. — басист стиснул кулаки, с яростью устремив взор в одну точку перед собой. — Как это могло произойти со мной?!  — Мёдс, расслабься, — попытался успокоить его Рассел, — всякое бывает. Пошли… — Он снова потянул Мёрдока за собой, но тот не поддавался.  — Сатана! — вскричал Никкалс, затем наконец развернулся к Расселу лицом и с ненавистью уставился на него. — Ты не понимаешь! Каждый раз! Каждый раз, когда я выхожу на эту дебильную сцену, происходит одно и то же. — Он отвёл взгляд. — Что бы я ни делал…  — Мёдс, прекрати истерику, — Нудл опустилась рядом с ним на корточки. — Давай! Приди в себя, ну! — Она нахмурилась, заглядывая ему в лицо. — Мёдс, я с тобой разговариваю! Соберись наконец!  — Каждый раз, — прошипел Мёрдок, сжимаясь и обхватывая руками голову. — Каждый раз в результате я получаю сплошное позорище. Почему?! Я ведь делаю всё, что могу! Почему ничего не действует?! Сатана!.. — Он стукнул кулаком в дощатую стену крытой сцены позади себя, а потом вскочил и вдруг принялся с ожесточением пинать её ногами.  — Мёрдок, перестань! — Рассел схватил его за плечи, пытаясь удержать. — Успокойся, чёрт тебя дери!..  — Тц. — Мёрдок злобно цыкнул и вырвался из рук барабанщика. Рассел отступил, недоумевающе приподняв бровь. Музыканты обескураженно созерцали своего лидера. Тот стоял, задыхаясь от гнева и болезненно сгорбившись. Мёрдока было не узнать, — он выглядел так, словно на нём лежала какая-то непомерная тяжесть, подавляя до самых глубин нутра.  — Сатана, — прошипел Никкалс, — я поклялся, что больше этого со мной не произойдёт. Я поклялся сам себе, что они все увидят… Что они все попляшут у меня! — заорал басист. — Я больше не позволю им издеваться надо мной! Я поклялся, что больше не дам им унижать себя и втаптывать в дерьмо. Я поклялся, что буду пахать ради этого, пока не сдохну, если понадобится. Я за это душу продам! Чтобы доказать всей этой сволочи, — он сузил глаза, уставившись в сторону. — Я собирался доказать им всем. Доказать… что я не тот, кем они все меня считают. Я поклялся, что не буду больше плясать под чью-то дудку… что никто не посмеет указывать мне. Никто не посмеет… сделать так, чтобы я чувствовал себя неудачником.       Гром в небе вдруг взревел так, что все подскочили. Мёрдок, однако, и ухом не повёл. Он только поморщился и как-то бессильно опустился вниз.  — Мёдс, — Рассел немного встревожился, — да ты чего? Что с тобой происходит?       Мёрдок, тяжело дыша, упёр руки в землю.  — Я поклялся сам себе, и вот что в конце концов вышло, — проговорил он, — всё это продолжает происходить. Я никак не могу сделать так, чтобы это прекратилось. Я каждый раз продолжаю лажать! Почему? Почему?! — Он стукнул в землю так, словно хотел пробить грунт насквозь.       Друзья оторопело наблюдали за ним. Им ещё ни разу не доводилось видеть Мёрдока в таком состоянии. Он выглядел каким-то усталым и опустошённым, словно вдруг полностью потерял свою, казалось бы, непоколебимую веру в себя… Но как это могло произойти… с ним?!       2-D судорожно выдохнул, вдруг подумав, что, когда он нашёл Нудл, она выглядела так же. Чёрт возьми… Мёрдок в опасности! В куда большей, чем они предполагали.       Это казалось невероятным, но Ад нашёл-таки, чем выбить почву у басиста из-под ног. Тот самый стержень, на котором держалась личность Мёрдока… Его непогрешимость. Его совершенство. Несоответствие той высокой планке, которую он сам для себя воздвиг. Несоответствие собственным ожиданиям… Нет, в действительности Мёрдоку было всегда плевать на мнение других людей: он много раз говорил, что не стоит ни на кого оглядываться. Пусть себе судят, пусть пытаются убедить тебя в том, что ты никуда не годен, — просто делай своё дело и никогда не слушай их. Глупо рушить свои мечты из-за чужих запретов, глупо идти у них на поводу; и уж тем более абсурдно и по-идиотски сравнивать себя с кем бы то ни было, потому что ты — это ты, а они — это они, и у каждого свой путь и свои желания. Нет… страх Мёрдока заключался не в этом.       Похоже, что худший кошмар бас-гитариста — не оправдать свои собственные ожидания. Не допрыгнуть туда, куда хотелось. Не достичь того совершенства, к которому он стремился… Он «облажался», прежде всего, перед самим собой, и это казалось для него самым ужасным, что только можно вообразить. Мёрдок — перфекционист до мозга костей, вся его суть в том, чтобы всегда стремиться, добиваться, побеждать… Мёрдок любит легкомысленно заявлять, что ему плевать на проигрыши, но это далеко не так. В глубине души он всякий раз переживает это слишком сильно, и каждый перенесённый позор откладывается там тяжёлым слоем горького яда, налипает едким и нерастворимым наростом. Каждое поражение причиняет боль, уязвляя его личность, надламливая её… по-видимому, на самом деле несгибаемая воля Мёрдока куда более хрупкая, чем это выглядит.       Если он не достигает своей цели, это может запросто разрушить его.       Мёрдок пытается соответствовать. Пытается «вписаться» в границы, которые сам же для себя очертил. Он всегда говорил, что нечего загонять себя в рамки, нечего слушать других и напяливать на себя чужие ограничения, руководствоваться чужим мерилом, гоняться за чуждыми тебе понятиями о совершенстве… Но в итоге заключил в тюрьму сам себя.       Этой тюрьмой было его собственное понятие о том, каким надо быть, чтобы соответствовать. Он поставил на это все карты, весь смысл своей жизни, все ресурсы. Это тот алтарь, чей огонь поглощает любые жертвы и в любом количестве – без остатка, даже без единой горсти пепла.       При неблагоприятном случае Мёрдок теряет всё и сразу.       Ад обманул его, подцепив на крючок простой физической слабости, а затем поместив в карикатурный симулятор модели той жизненной ситуации, где задеть эту боль можно сильнее всего.       Боль Мёрдока — положить все усилия на путь к цели, который в итоге заканчивается ничем. Приводит в пустоту. Туда же улетают и все растраченные ресурсы…       Его Ад — его границы совершенства. Не вписаться в них.       В этой обители он — бог, сброшенный с Олимпа. Бог со сломанным хребтом… Если не знать Олимпа, не так тяжело ползать по земле, — а как быть, когда только что ты летал, гордый и свободный, точно орёл, и тут же был низвергнут в грязь под собственными ногами?..  — Я облажался… я облажался, — повторял Мёрдок шёпотом, шокированно уставившись перед собой, словно сам не представляя, что он говорит это. Он вцепился пальцами себе в волосы и, нервно выдыхая, беспокойно метался из стороны в сторону. Затем вдруг замер и снова утомлённо опустился вниз, закрывая глаза и скрипя зубами от бессильной злобы.  — Мёдс! — воскликнул 2-D, вцепившись в его плечо. — Да перестань же ты!.. Тут всё мираж, понимаешь? На самом деле это неправда! Ты никогда не лажал и не будешь. Неужели ты забыл, кто ты, Мёдс?! Это ведь ты собрал всех нас вместе! Ты положил начало группе Gorillaz!..       Мёрдок не реагировал, продолжая неподвижно сидеть с закрытыми глазами.  — Мёдс! — закричал и Рассел. — Да ты что, не слышишь нас?! Давай же… поднимайся! Нашёл из-за чего раскисать… как будто никто никогда не лажает! Как дитя малое, честное слово. — Барабанщик нахмурился, скрестив руки на груди.       2-D встревоженно закусил губу.  — Попробуем вересковую воду? — спросил он у Нудл.  — Давай. — Девушка нервно выхватила из сумки флягу, подошла к Мёрдоку и выплеснула ему в лицо разом всё содержимое.       Мёрдок наконец открыл глаза, взгляд его был пустым.  — Да чёрт с этим всем, — заявил он вдруг. — Чёрт с Gorillaz. Кому это надо. Если я уже ни хрена не могу, какой из меня к дьяволу лидер. Сатана!.. — он опять зажмурился, стискивая зубы и вдавливая кулаки в почву.       2-D ощутил, как ледяной трепет пробрал его до костей. Не подействовало… на Мёрдока не действует даже магическая вода такой силы!  — Так, ну всё, — выдохнула Нудл, качая головой, — мне это надоело. Мёдс! — Она опустилась рядом с ним и грубо пошлёпала по щекам. — Кончай ныть, как сопливая баба! Меня это уже нервирует!.. — Девушка со злостью схватила его за плечи и тряхнула. — Ты планируешь прийти в себя, или как? Тоже мне, нашёл трагедию!..  — Нудс… — 2-D шокированно уставился на неё. — Что ты…  — Что, строишь из себя несчастненького? — Нудл как-то особо ядовито усмехнулась и стиснула плечи басиста ещё крепче, так что жилы выступили на её худых руках. — Больно тебе, да? Хреново? А мне плевать! — она приблизила своё лицо вплотную к его. — Плевать, ясно?! Всем плевать! Да, ты лажаешь… ты неудачник! Не-у-дач-ник, Мёдс! Ясно?! Ты ничтожество! Ты полное говно!  — Нудс! — 2-D даже подался вперёд. — Перестань… не надо! Он же…  — А мне плевать! — опять заорала Нудл. — Мне плевать, чего у него там болит! И миру плевать! И так будет всегда, пока ты сам не соберёшься поднять свою вонючую задницу и выбираться из дерьма. Никто не поможет тебе. Никто! Слышал?! — Она со злостью вперила зрачки в неподвижный взор Мёрдока. — Давай! Сиди здесь! Ной, жалуйся! Хнычь… будь дерьмом. — Девушка резко отпустила Мёрдока, стукнув его спиной о деревянную стену. — Ты позорище, понял?! И ты будешь продолжать позориться. Будешь!.. — Нудл уставилась на Мёрдока, тяжело дыша.       Мёрдок поморгал и чуть приподнялся.  — Чего? — он сощурился, повернувшись к девушке. — Ты что сейчас сказала, а? Повтори. — Басист вдруг поднялся на ноги, угрожающе надвинувшись на Нудл.  — Я сказала, что ты дерьмо, — Нудл шагнула навстречу Никкалсу, едва не упёршись в его нос, и устремила холодный немигающий взгляд в лицо басисту.       Некоторое время они стояли неподвижно, уставившись друг на друга с одинаковыми каменными выражениями. Затем Мёрдок внезапно прыснул со смеху.  — Ты тоже, детка, — заметил он и сгрёб Нудл в объятия. — Все мы иногда бываем полнейшим говнищем.  — Так и есть, Мёдс, — пробубнила Нудл, прижатая к его груди. — Но ты сейчас превзошёл все возможные уровни.  — Хо-хо… ну ты скажешь тоже, — возразил басист. — Рад видеть тебя в добром здравии, детка. — Он отпустил её.  — Дьявол, Мёдс, — выдохнул Рассел, — вот сейчас ты меня действительно напугал! — Он покачал головой. — Какой же ты всё-таки урод, Мёдс!  — Эй… ну хватит! — прикрикнул Мёрдок. — Я уже всё, пришёл в чувства.  — И слава богу, — мрачно отвечал барабанщик, — если бы ты продолжал придуриваться, я бы, честное слово, тебе врезал.  — Не переживай, Расс, я уже сделала это за тебя. — Нудл отошла от Мёрдока, встав возле 2-D. Вокалист заметил, что её всё ещё трясёт. Он мягко обнял девушку за плечи.  — С возвращением, Мёдс, — сказал 2-D, — наконец-то все мы в сборе.  — Да, и то верно говоришь, болезная рожа. — Мёрдок бодро осмотрелся. — Моя команда снова со мной, а ваш лидер снова с вами! Думаю, нам пора возвращаться. В гостях хорошо, как говорится, а дома…  — Это уж кому тут было хорошо, — прервал Рассел, по-прежнему сурово хмурясь. — Ох, Мёдс… я тебе ещё выскажу всё, что я о тебе думаю. Но, пожалуй, не сейчас. Надо в самом деле сменить наконец обстановку.  — В таком случае, вперёд! — Мёрдок энергично направился в сторону от сцены.       Нудл неслышно вздохнула, прикрыв глаза ладонью.  — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил у неё 2-D.  — Да, — проговорила девушка, — просто устала. Ничего. — Она слабо улыбнулась, убрав руку от лица, и поглядела на вокалиста. — Идём.       2-D побрёл вслед за остальными, увлекая Нудл за собой. Видимо, она переволновалась за Мёрдока…       Поразительно, как быстро ей удалось вставить ему мозги на место. Она как будто точно знала, что нужно сказать. По-видимому, Мёрдока надо было задеть, чтобы пробудить у него желание бороться. Нудл знала, что в нём необходимо вызвать злость, и только это заставит его очнуться и воспрянуть духом.       2-D вздохнул, рассеянно уставившись перед собой. Нудл с Мёрдоком очень похожи. Оба одинаково целеустремлённые, оба обладают сильной волей, которая движет их вперёд. Должно быть, Нудл, как никому другому, известно, что сейчас чувствовал басист, оттого она и сознавала, как следует поступить в данной ситуации… Очевидно, ни 2-D, ни Рассел не смогли бы сказать то, что подействовало бы на Мёрдока достаточно отрезвляюще. И не было такой магии, что способна была бы тут помочь…       Единственная доступная человеку магия — это сила духа. И на самом деле это куда больше, чем кажется.  — Блин… не могу, засыпаю. — Нудл пошатнулась и потёрла глаза.  — Ещё немножко осталось, — мягко заметил Рассел. — Скоро прибудем домой.  — Я знаю. — Нудл сонно улыбнулась. — Главное, что наконец-то все мы в порядке.  — Уж это точно, — согласился барабанщик. — Просто не верится, что мы прошли через всё это.  — А с чего это не должны были? — осведомился Мёрдок, идущий впереди. — Мы Gorillaz. Мы всё можем.  — Тебя, похоже, так до конца и не отпустило, — хмыкнул Рассел. — До сих пор считаешь себя богом?  — А почему бы нет? — пожал плечами басист. Он шикнул на пробегающих мимо людей, которые ещё минуту назад освистывали его выступление. Те испуганно сжались и попятились в кусты. — Вот, так-то. — Мёрдок с достоинством упёр руки в бока. — Нечего всякому ничтожеству втаптывать нас в грязь. Ни меня, ни вас.  — Что я слышу, — Рассел усмехнулся. — Неужели ты наконец-то начал видеть кого-то, кроме себя? Поразительно.  — Кто сказал, что я не вижу никого, кроме себя? — Мёрдок нахмурился, повернувшись к нему. — Ты это, Расс, поосторожнее на поворотах, а не то получишь.  — Ты собираешься драться со мной? — Хоббс с превосходством уставился на него. — Ну попробуй… жалкий полубог.  — И попробую! — Мёрдок вдруг сжал кулаки.  — По-видимому, Мёдс пришёл в себя, — тихо сказал 2-D, наблюдая за перепалкой.  — И хорошо, — слабо кивнула Нудл, с трудом пытаясь не смыкать слипающиеся веки, — чёрт… я так зеваю, что не вижу, куда иду. — Она споткнулась.  — Осторожнее… — 2-D озабоченно поглядел на неё. — Ты точно дотерпишь до конца?..  — А куда я денусь. — Нудл покивала, продолжая идти с закрытыми глазами.       Вокалист тяжело вздохнул, обнимая её за плечи и стараясь не дать оступиться. Он вдруг осознал, что небо полностью заволокло тучами, однако вопреки этому грома не слышно уже очень давно. 2-D осмотрелся по сторонам.       Глазам представала странная картина. В сумеречном свете потемневшего неба Обитель богов выглядела совершенно иначе. Люди, которые ещё недавно свободно ходили по скверу, безмятежно прогуливаясь и наслаждаясь спокойной природой, теперь испуганно жались по углам, съёжившись и уставившись перед собой оцепеневшим взглядом… 2-D пригляделся и поражённо увидел, что возле каждого из них кружит, точно осиный рой, скопление электрических молний. Но люди не глядели на молнии, им было жутко от чего-то иного…       Значит ли это, что все они — низвергнутые с Олимпа боги? Молнии бьют их своими разрядами, сокрушая внутренний мир до основания, раскалывая его на миллионы частиц… Их бьёт бессильная злость электричества, что копилось у них внутри, — все те силы, которые они истратили на достижение цели. Но цель почему-то не оправдалась, и то, что произошло следом, загнало этих людей в настоящий ад. Раскаты грома продолжают рокотать над их головой, как бы напоминая о величии небес, которые эти люди вынуждены были оставить… О небесном величии, которого они могли бы достигнуть, но не удержались на опасной, зыбкой высоте. Молния выжгла им крылья, раскрошила хрупкий постамент под ногами, и они упали вниз. Пока сияет солнце, они ещё могут забыть об этом… Но, как только гроза разражается вновь, заволакивая собой небо и заслоняя лучи светила, они вспоминают, что кто-то таким же образом отодвинул их в сторону… Затмил их внутренний свет. И рассёк их грудь одним резким ударом.       Больно не само падение. Больно, когда приходится упасть и жить с этим дальше.       И когда ты не оправдал чьих-то надежд, это не всегда столь важно. Но, если ты упал в своих собственных глазах, тебе некуда будет деваться, потому что ты никуда не уйдёшь от самого себя. От своего собственного суда над ошибками и промахами, которые ты допустил… Свои оплошности видишь всегда лучше, чем чужие. Свои ошибки надолго врезаются в память.       Мёрдока никогда не пугали сложности, не пугала и людская критика. Его не смущал тот факт, что для достижения цели придётся упорно работать, — и, возможно, работа эта растянется на долгое время. Он знал, что просто так ничего не упадёт на тебя с неба: если хочешь что-нибудь получить — работай.       Его пугало лишь, что когда-нибудь, в один прекрасный день, тот Олимп, который он сам себе воздвиг, замешивая каждый кирпич на смеси из собственной крови и пота, вдруг будет разрушен. Не кем-то, а им самим… потому что он вдруг разучится держаться в воздухе на этой головокружительной горной высоте. Он потеряет контроль.       Он боялся того, что однажды окажется неспособным влезть в ту кожу, которую сшил сам себе… Почему бы, спрашивается? 2-D сложно было понять, отчего всё это так волнует Мёрдока. Но, раз волнует, значит, для него это имеет значение…       Нудл зевнула так, что чуть не вывихнула себе челюсть, и, снова запнувшись обо что-то, повалилась на 2-D. Вокалист быстро поймал её.  — Прости… — Девушка неловко улыбнулась, усилием разлепляя веки. — Ничего… ты не переживай, я справлюсь. Честное слово.  — Эх… солнце моё, — тяжело вздохнул 2-D, — скажи, ну зачем ты постоянно себя так мучаешь, а?       Нудл моргнула.  — Я мучаю? — переспросила она.  — Ты! — вокалист грустно оглядел её. — Не спишь сутками, плохо питаешься… и вообще.       Нудл посмотрела на него долгим взглядом, затем как-то беспомощно усмехнулась.  — Стю, — произнесла девушка, — всегда забываю о том, какой ты милый. Это, конечно, очень трогательно, но, правда, можешь не переживать так сильно. Ты ведь не думаешь, что я слабачка, — она поглядела вперёд. — Давай… идём. Осталось совсем ничего, так что тут уж грех недотерпеть и свалиться. — Нудл потянула его за собой.       Вокалист покачал головой и снова вздохнул. Ему ничего не оставалось, кроме как в очередной раз последовать за ней…       Быть слабым и не выдержать. Очевидно, все они боятся этого. Небожители и боги… или полубоги, как их там.