***
— Не знаю, Кир, не знаю, — покачал головой темноволосый юноша, закинув руки за затылок, — там вообще мрак. Слышать никого не хочет совершенно. Как гнул свою линию, так и продолжает. Настя хорошо промыла ему мозги, — расстроено произнес Кирилл и бросил косой взгляд на невысокую девушку, которая попивала Nestea и внимательно его слушала, явно о чем-то думая. — Плохо работаешь, Лебедев, либо твой друг — подкаблучник, — выдала свою версию Кира и посмотрела на парня, который метнул на нее испепеляющий взгляд темно-карих глаз, отчего сердце затрепетало. Она уже давно призналась себе, что не ровно дышит к нему, только вот боялась пораниться, сказав ему об этом. И, будучи уверенной, что, чем меньше людей знают об этом, тем проще ей будет забыть о своих чувствах. Плюс ко всему, у него была девушка. Кира видела их тогда в парке, и эта картина не давала ей спокойно ни есть, ни спать. А отрицание этого Лебедевым вообще выводило ее из себя. — Ну, прости меня, — язвительно сказал парень и провел рукой по волосам, когда они зашли в вагон. — Нам на Охотный? — уточнил Кирилл, который поддался уговорам девушки сходить с ней на новый ужастик: Сабина их не переваривала и ответила категоричным отказом, а одной «было бы как-то не в кайф». — Да. Смотрю, с памятью у тебя такие же проблемы, как и с даром убеждения? — съехидничала Романова, за что получила легкий щелбан. — Лебедев, ты что, вообще страх потерял? — взъелась Кира и повернулась к рядом сидящему Кириллу, который с довольной улыбкой наблюдал за ней. — Весело тебе, да? — утвердительный кивок. — А так? — встав с места, девушка вылила на парня содержимое бутылки и выбежала из вагона, оказавшись на своей станции. «Сегодня с ним опасно идти в кино», — подумала она про себя и, пожав плечами, выбежала на улицу и направилась к дому. На улице стояла середина мая, и погода была просто прекрасная. Прозрачное голубое небо не предвещало беды, птицы летали высоко, намекая на то, что никакой дождь не испортит столь солнечный день, и сидеть дома в такую погоду совершенно не хотелось, поэтому, завернув за угол, невысокая девушка направилась в сторону ближайшего парка, чтобы прогуляться и насладиться последним выходным. И вдруг ее кто-то схватил сзади за руки и, зажав ей рот ладонью, прижал лицом к стене, отчего у Киры внутри все содрогнулось. «Ну, вот. Нагулялась», — испуганно подумала про себя девушка, как вдруг мужчина наклонился над ее ухом и прошипел: — Чистая мужская рубашка не найдется? — Романова изогнула бровь в удивлении: она ожидала услышать все, что угодно, но никак не это. Тут крепкие руки отпустили ее, и девушка повернулась к своему «маньяку». — Лебедев? — выдохнула она от облегчения. — Только не бей, — выставил он руки в обороняющемся жесте, защищая лицо. Но Кира видела, что он просто-напросто издевался над ней, отчего она сжала кулаки и выдавила из себя улыбку. — Ты вообще с головой не дружишь? Я тут уже успела попрощаться со всеми своими родственниками, — и скрестила руки на груди, поджав губы. — Не вылила бы на меня свой чай, я бы и не прикинулся маньяком, — пожал он плечами. — Ты должна мне душ и чистую рубашку, — он ткнул в нее пальцем, и Кира, вздохнув, махнула ему рукой, давая понять, чтобы шел за ней. Все-таки она была в некоторой степени виновата, а потому пригласила его в квартиру, хотя дала себе обещание не приводить в дом парней. С другой стороны, этого можно: все равно ничего с ним не светит, ибо «все бабы — шлюхи».***
— Короче, на троечку твой суп, — сделал умозаключение Кирилл спустя несколько минут, в течение которых критиковал первое девушки, как только мог. А Романова, первое время отшучивающаяся, уже сидела, стискивая зубы и сжимая ложку, планируя, как разделается с этим самодовольным придурком. — Только не расстраивайся, — он ей подмигнул, на что она лишь закатила глаза, — если хочешь, я могу провести парочку мастер-классов от Кирилла Лебедева. — Обойдусь как-нибудь, — натянуто улыбнулась Кира и встала из-за стола, налив в стакан воды, «якобы попить», однако в следующую секунду его содержимое в очередной раз оказалось на голове у Кирилла, стекая по нему. А юноша, усмехнувшись и оскалив белоснежные клыки, резко встал из-за стола и грозно посмотрел на шатенку, которая уже выбегала из кухни. — Ну, Романова, ну, погоди! — взвыл Кирилл и понесся за девушкой через просторный коридор в комнату, которую Кира не успела закрыть, и парень ворвался туда, чуть ли не снеся дверь, хотя сейчас ему было не до этого. Уже второй раз за день он оказался облитым и спустил это с рук какой-то невыносимой девчонке, которая, забившись в угол, с усмешкой и вызовом смотрела на него, готовясь обороняться, и уже вспоминала, чему ее учили в школе мальчишки. — Допрыгалась? — зловеще произнес юноша, тряхнув головой, и капельки воды попали Кире на лицо. Но девушка не обратила внимания ни на это, ни на слова парня. Она просто уставилась на него немигающим взглядом, а Кирилл навис над ней, оперевшись о стену обеими руками, поставив их по обе стороны от ее головы. Стекающая по его отросшим волосам вода струилась по обнаженному торсу, а темно-карие глаза пристально смотрели на девушку, и, остановившись на ее покусанных губах, потемнели. Внутри него происходила борьба: поддаться моменту и чувствам или уступить собственным амбициям. Раньше Кирилл всегда выбирал второе, но сейчас… Что-то в нем изменилось с их первой встречи в том кафе. С самой первой встречи она его заинтересовала, а впоследствии стала для него заменой кислороду. Без нее Лебедев уже не мог себя представить, а потому нагнулся к ней ближе, оставляя между их лицами считанные миллиметры, а потемневшие голубые глаза смотрели на него с такой надеждой и… толикой желания? — К черту все, — процедил сквозь зубы Лебедев, а ее ясные глаза распахнулись от услышанного, и юноша накрыл ее губы своими. Кира обхватила одной рукой его шею, а другой — зарылась в волосы и начала играть с его прядками. Кирилл подхватил ее за талию, а девушка обвила его торс ногами, водя ногтями по оголенной широкой спине, отчего по ней пробежался рой мурашек. Лебедев держал ее за заднюю часть бедра, прижимая ее к стене. Его губы были мягкими, сухими и приятными. Он просто издевался над ее ртом, то оттягивая нижнюю губу, то покусывая ее, с каждой секундой погружаясь без остатка в сладостный плен ее рта. И вдруг что-то щелкнуло в его голове, и Кирилл отпрянул от Киры, смотря на нее настолько потемневшими глазами, что девушка уже не видела границы между зрачком и цветной радужкой. — Я не могу, — с трудом прохрипел он, а девушка округлила от удивления глаза. — Почему? — единственное, что смогло сорваться с ее губ. Но через секунду совладав с собой, спрыгнула с него и внимательно посмотрела. — Если это из-за твоей Лебедевской теории, то убирайся и не попадайся мне больше на глаза. Просто немыслимо, что девушка, к которой ты испытываешь хоть какие-то чувства, тоже является для тебя шлюхой, — эти слова давались Романовой с таким трудом и отзывались внутри болью, что на глаза выступили слезы, но она не проронила при нем ни одной. — Кир, послушай, — потянулся он к ней, но она поднырнула под ним и направилась к выходу из гостиной. — Я ничего не хочу слушать. Ты понял мои чувства, а сам не хочешь мне открываться. Уходи. Прошу тебя, — последние слова она сказала на выдохе, что они с трудом долетели до Кирилла. И Кира услышала, как только хлопнула входная дверь, и, отпив глоток воды, шумно выдохнула. «И зачем ты это сделала, Кира Дмитриевна?» — подумала укоризненно девушка. Она осознавала, что он не тот человек, который вернется. Слишком много амбиций, слишком гордый, слишком надменный Кирилл. И что она в нем нашла? Наверное, то, чего не видела еще ни в одном парне — свою родственную душу и настоящую опору, человека, которому можно доверять и на которого можно положиться. Романова покачала головой и сжала руки в кулаки. «Не пущу!»***
Неправильно, глупо и по-детски. Ему уже двадцать один, а у него нет постоянной девушки, с которой можно было бы строить серьезные отношения. И как только она появилась в его жизни, он ее просто оттолкнул от себя. Сейчас винить некого, все испортил сам. Может, вернуться? Нет, Кира не такая, она больше не пустит. Попытаться объяснить? Да, скорее всего. Но только не сейчас, она не будет слушать. — Я не отпущу тебя, слышишь? — услышал он звонкий женский голос и резко развернулся. Там стояла Кира, запыхавшаяся от быстрого бега и смотрящая на него так сильно полюбившимися глазами, которые уже не стояли на мокром месте. — Мне страшно. Я боюсь, если ты сейчас уйдешь, то не вернешься больше, потому что ты… — она запнулась и всхлипнула, — потому что ты невыносимый, самодовольный, наглый придурок, — и снова выступили слезы, стекая по раскрасневшимся от бега щекам, а Кира вытерла слезы рукавом, размазывая тушь, — зацикленный на собственных амбициях и своем «я» дебил. — Успокойся, — Кирилл направился к ней, потому что не мог смотреть на ее слезы. — Эгоистичный. — Помолчи, — он взял ее за руки, и девушка подняла на него взгляд. — Ненавижу, — на что Кирилл лишь улыбнулся. — Лебедев, слышишь? Я ненавижу, когда ты мне так нужен. Ненавижу твои взгляды, от которых сердце начинает трепетать… — Кира, что ты, — пытался он перебить ее несвязные слова, настолько западающие и тревожащие душу. — Ненавижу твои прикосновения, от которых не хватает воздуха. Почему именно такой, как ты? Я… — Кира запнулась, а юноша провел рукой по ее щеке, — я хочу всегда держать тебя за руку! — и его глаза распахнулись от услышанных слов. Никогда, никогда и никто не говорил ему ничего подобного. И даже Оля, с которой он встречался длительное время, ни разу не смогла сказать ничего по поводу своих к нему чувств. — Помолчи, — прошептал он, — я не собирался уходить. Я хотел вернуться и поговорить, но позже. Глупая, — протянул Кирилл, и его губы тронула улыбка. — Мне никто не нужен, кроме тебя, — в ее глазах светилось радость и безграничное счастье. Почему-то она была уверена, что еще никому он не говорил ничего подобного, ибо Лебедев априори не говорит о своих чувствах.