***
Вагон был практически пустой, и в нем находилось всего два человека — парень и девушка, сверлящие друг друга испепеляющими взглядами. Никогда еще такого не было, чтобы девушка могла выдержать взгляд Лебедева. Никогда он еще такую не встречал. В принципе, он никогда не встречал девушку, подобную Кире во всех отношениях: и в манере поведения, и мировоззрении, и ценностях… Совершенно другая, непохожая на остальных. Кирилл уже давно заметил за собой такую привычку, как сравнивать всех именно с ней, и еще ни одна девушка не могла занять ее место за те два месяца их общения. Лебедев уже давно осознал, что его чувства к Кире нельзя назвать «просто нравится», там было уже что-то более глубокое и чувственное. Что-то незнакомое и постепенно открывающееся. Но он не мог опровергать свою теорию, а потому всячески пытался отрицать их. Амбиции и чувства — что же для него было важнее? — Ты невыносимый, очень наглый и самовлюбленный тип, — подала голос Кира и скрестила руки на груди. — А ты не первая, кто мне об этом говорит, — довольно парировал юноша. — Я уверена, что когда-нибудь ты влюбишься в кого-нибудь, и тогда тебе просто придется отказаться от этой глупости, — эти слова заставили его замереть и поднять на нее беглый взгляд, отрывая глаза от телефона. — Не неси чушь, — только лишь сказал он и принялся отвечать на телефон, как вдруг Кира встала с места и села на корточки напротив парня, пристально смотря на него своими голубыми, как небо, глазами, отчего у юноши перехватило дыхание — настолько она была красива. Раньше он никогда не присматривался к ней, но сейчас понял одну простую истину: Кира практически не красилась. Только тушь и все. Она была естественной, искренней и ни на кого не похожей. Он просто тонул в омуте ее глаз, каждую секунду браня себя и уговаривая отвернуться, только бы не потерять голову. Вдруг Кира ехидно усмехнулась и, сорвавшись с места, выскочила из уже закрывающихся дверей, оставляя Кирилла одного в пустом вагоне. Подскочив с места, он смотрел на довольно улыбающуюся и машущую ему в знак прощания Романову.***
— Я войду? — из-за двери показалась голова Кирилла, на что получил утвердительный ответ. — Как самочувствие? Я тебе твои яблоки любимые принес, — и покачал перед носом Стаса пакетом. — Свежий урожай, — поучительно добавил он и сел напротив. — Спасибо, — почесав затылок, произнес друг. — Я уже лучше. У меня вопрос к тебе, — юноша напрягся. — Что? — Эта блондинка, которая тогда приходила ко мне, — парень напряг память, — Сабина, кажется? — утвердительный кивок. — Правда, что она толкнула меня под машину? Точнее, зачем она это сделала? — и вперил в друга пристальный взгляд голубых глаз. — Издеваешься сейчас, да? — прищурился Кирилл, внимательно смотря на друга и не узнавая его, хотя ничего удивительного: потеря памяти налицо. — Это неправда, не знаю, с чего ты это взял, конечно, но абсурд полнейший, — и скрестил руки на груди. Стас нахмурился и сдвинул брови к переносице. За те две недели, которые он валялся в больнице, Соколов почувствовал, словно упустил что-то важное, потерял то, что жизненно важно для него, словно воздух. Ему сказали, что он потерял память, и она должна была вернуться к нему со временем, но сейчас… он хотел знать, что именно упустил, ведь та пустота, которой раньше он никогда не чувствовал, поглощала его с каждым днем все больше и больше. И эта Сабина. Она казалась ему настолько знакомой и родной, что его просто шокировали слова о том, что эта миниатюрная девушка с огромными карими глазами толкнула его под машину. Где-то внутри Стас понимал, что она врет, но разум твердил: «А смысл?» И он отвергал все свои домыслы и чувства. — А смысл Насте врать? — озвучил он свой вопрос. — Просто до твоей потери памяти вы с ней расстались, а спустя некоторое время эта шалава одумалась и решила тебя вернуть, вот под шумок и прикинулась твоей тёлой, — и пожал плечами, а Соколов пристально смотрел на лучшего друга. — Ну, у тебя все шалавы и шлюхи, — отмахнулся он и дал понять, что тема закрыта, ибо расставание с Анастасией было полнейшим абсурдом. И тут появился врач, оповестив Станислава, что тому пора на процедуры. — Я пойду, — кивнул Кирилл и, подойдя к выходу из палаты, добавил, — просто помни, что любишь ты другую. Главное, не сделай больно ей.