it's like the sun came out

      Когда Стайлз смотрит на неё, когда он смотрит на неё, его глаза цвета виски загораются, а дыхание перехватывает. Как будто он паникует, а она целует его, и он задерживает своё дыхание не потому, что она — воздух, снова проникший в его лёгкие, а потому что он забывает, как дышать, когда эта девушка рядом с ним.       И ему по сути плевать на это, потому что он сосредоточен на том, как она прекрасна. Он не может дышать, потому что смотрит в её большие глаза, похожие на красивый лес. Он смотрит, как её волосы разлетаются, они так похожи на клубничные поля. И он любит леса и клубничные поля, он это понял. Нет, он всегда это знал. Он замечает, как смотрит на неё сверху вниз, насколько она маленькая, и он сможет с лёгкостью заглянуть в её мысли и увидеть прошлое, но сейчас он не может свести с неё глаз.       Или будь то он виноват и смотрит на неё, видит, как слёзы текут по её щекам. И он ненавидит это, Стайлз ненавидит это всей душой. Он хочет исправить всё, хочет помочь ей и сделать её жизнь лучше. Он смотрит на неё и ненавидит себя, потому что она сломлена. И он тоже разбит; как что-то сломленное может помочь такому же сломленному?       Стайлз смотрит на Лидию, вздрагивая от каждого упоминания об Эллисон, и он думает, что знает, что именно чувствует Лидия сейчас. Каково это, когда тебе хочется кричать, кричать и никогда не останавливаться. Он не может дышать, когда смотрит на неё, и видит, как больно ей. Он чувствует себя виноватым, как будто он единственный, кто причинил ей боль. Когда она входит в комнату, она будто солнце, восходящее над людьми, а без солнца Стайлз даже не знает, кто он такой.       Но он не помог, Стайлз не помог ей или хотя бы не попытался, потому что сейчас он с Малией. Это разбивает его даже больше, чем девчонка, в которую он был влюблён с третьего класса, бессознательно взяла его руку в школьном коридоре или спасла его от опасности, даже не зная этого.       Больно быть с ней рядом и говорить себе: «хватит, хватит смотреть на её идеальные розоватые губы и волосы, цвета клубничного блонда, и зелёные глаза и её фигуру». Больно, когда ты говоришь себе не любить её. Но не любить её он не мог, это никогда не работало.       Стайлз ничего не мог с собой поделать, но отвечал в ответ на забавные замечания Лидии с сарказмом, окутавшим его рот.       Он ничего не мог с собой поделать, но его сердце выпрыгивало из груди, когда он видел звонок от неё в два часа ночи, потому что он её лучший друг, она нуждалась в нём.       Он ничего не мог с собой поделать, но он бежал за её помощью, когда совершалось преступление, а полиция в его городе не могла сделать ничего, и они раскрывали дела вместе. Потому что они чертовски хороши вместе.       Он ничего не мог с собой поделать, но он замирал, когда она говорила что-то удивительно точное и умное, и он просто хотел поцеловать её снова. Но он не решался. Вместо это этого он просто спрашивал, что она имела в виду, потому что она действительно умна, а Стайлзу было трудно найти особенных слов для неё, большинства которых даже нет в английском.       Он ничего не мог с собой поделать, но его щёки горели каждый раз, когда она улыбалась ему.       И он ничего не мог с собой поделать, но он был влюблён в неё.       У него перехватило дыхание в страхе, когда он вбежал в полицейский участок и увидел кровь возле её трясущегося тела, он не мог пошевелиться. Он не мог пошевелиться, потому что он видел её, лежащую там, беспомощную, на холодном полу, и если бы она умерла, Стайлз сошёл бы с ума.       Если бы Лидия умерла, Стайлз бы умер вместе с ней, осталось бы только его тело, слоняющееся по Земле. Его душа, его сердце, его разум, весь он — всё это бы умерло вместе с ней. И его глаза, его глаза погасли, если бы Лидии не стало, потому что они не встретились бы с солнцем никогда больше. Стайлз не мог двигаться, не мог дышать, когда видел слезу, опускавшуюся вниз по её пустому лицу, кивая ему.       — Стайлз, я в порядке, — сказала она тогда.       Но она не была в порядке. Не была, и Стайлз знал это, потому что она истекала кровью на полу, а Тео затягивал ремень вокруг неё, и её голос обрывался, но солнце ещё было здесь. Поэтому он ушёл.       Чувства разрывали его, и он думал, что это пройдёт, поэтому он ушёл. Потому что она сказала ему уйти.       С третьего класса Стайлз Стилински не мог дышать, когда он был рядом с Лидией Мартин, когда он видел Лидию Мартин, когда он думал о Лидии Мартин, что было практически всегда. Поэтому можно сказать, что Стайлз Стилински не мог дышать всегда.       Но ему было всё равно, потому что, когда Лидия Мартин зашла в комнату, будто бы взошло солнце. И Стайлз Стилински не был бы Стайлзом Стилински без солнца, Стайлз Стилински влюблён в Лидию Мартин.