Темный...

      Анубиса разбудил стук в дверь. Спросонья он даже не понял, что кто-то настойчиво пытается его разбудить. Он лишь открыл глаза, и в поле его зрения сразу попала Ника Грин. Мужчина заметил, что раны на щеках почти зажили, остались лишь тонкие белые рубцы. Значит, остальные раны, хоть и серьёзнее, тоже зарубцевались.       Стук повторился, и Анубис, раздраженно фыркая, подошел к двери, вспомнив об облике за секунду до того, как распахнул её. К счастью, он успел преобразиться, ведь у порога стоял рассерженный чем-то Лео Уолкер.       — Обучи меня, — тут же бросает он.       Шакал как ни в чём не бывало отвечает:       — Хорошо.       На лице юноши удивление.       — И даже ничего не спросишь?       — Ты собираешься меня убить? — поинтересовался он, скрывая рой мыслей в голове.       Неужели парень созрел? Сколько до совершеннолетия, пару месяцев? А что будет дальше?       — Нет.       — Тогда мне всё равно. Начнем с послезавтра, может, чуть позже.       Уолкер недовольно передёрнулся.       — Почему не сейчас?       — Мне нужно собрать дань с варваров. А без печати только дорога к ним займёт несколько часов.       Лео поспешно ушел, а Анубис вернулся в комнату, продумывая дальнейшие действия. Ника уже проснулась и откровенно пялилась на него, сев на дальний угол кровати.       — Как спалось? — ухмыляясь, поинтересовался шакал.       Грин на его удивление не дрожала от страха, её взгляд был каким-то мрачным. Будто она ждала чего-то неизбежного. А это его заинтересовало. Что поменялось за пару часов?       — Когда меня вернут домой? — вопросом на вопрос ответила она.       — Я тебе уже говорил и повторять не собираюсь.       — Я не верю ни единому твоему слову. Ты не стал бы просто так прятать меня от своей бывшей, которая якобы по ошибке схватила именно меня. Какова цена моего спасения?       Анубиса позабавили её слова. Он сделал шаг в её сторону, прищурив глаза. Девушка сжалась, ожидая нападения.       — А что ты мне можешь предложить? Что с тебя взять, Грин? Я не против получить оплату, вот только платить тебе нечем.       Она побледнела, но страх не проступил на лице школьницы.       — И что будет со мной дальше?       — Как только восстановим печати, вернёшься домой.       Внезапно она фыркнула, громко и отчётливо, словно пытаясь приободрить саму себя.       — И всё это время я буду сидеть здесь? С тобой?       — Мне, по-твоему, делать нечего? Ты же слышала, в мои обязанности входит сбор дани, а ещё я разведчик, шпион и воин.       — Но тогда зачем спас? — растерянно проговорила она.       Анубис передернул плечами, отвернувшись. Причины не было. Он просто спас, не думая. Да и спасением это назвать сложно, шакал опоздал. Молча мужчина стал собирать холщовую сумку. Без силы перемещения ему придётся путешествовать по-настоящему, где-то заночевать, что-то поесть и прочие мелочи.       — Куда ты собираешься?       В её голосе прозвучало беспокойство, а сама девушка подскочила с кровати и резко затормозила в метре от него.       — Я же говорил, к варварам за данью.       — А я?       — Останешься здесь, — огрызнулся он, не понимая, почему злится всё больше и больше.       — Нет! Я пойду с тобой, эта чокнутая будет здесь, как только ты уйдёшь.       Ника сделала ещё шаг, отчего шакал ощетинился. Какого чёрта она подходит так близко и не трясётся от страха?       Он схватил её за запястья, встряхнув:       — Ты понимаешь, что говоришь? Может, знаешь их законы? У них женщина принадлежит мужчине, и, если на тебя положит глаз какой-нибудь идиот, я не буду рисковать нашим сотрудничеством. Ещё есть желание совершить самый глупый поступок в своей жизни?       Грин помедлила и упрямо кивнула. Казалось, секунда, и он её придушит. Анубис выдохнул, отпуская девушку.       Вопреки доводам разума, спустя какой-то час они сели на воздушный мотоцикл. Ника обхватила его за торс, прижимаясь, чтобы не упасть. Анубис прикрыл глаза, подавляя рвущееся желание отбросить маленькие ладони. Он никогда не любил, когда нарушали его личное пространство, а эта школьница, видимо, осмелев, делала это всё чаще и чаще.       — Хорошо подумала? Сехмет тебя не убьет. Если осмелится, покалечит, но ты будешь жива.       Грин вздрогнула.       — Поехали.

***

      Звёздное небо растворялось в только-только замелькавшем огненном рассвете, а машина всё так же мчалась по песку, поднимая клубы позади. Одежда билась о кожу, словно сражаясь с ветром.       Вокруг только пустыня. И небо.       Анубис до побелевших костяшек сжал руль, чувствуя, как девушка впивается в его живот руками, ёжась от холода.       — Мы можем остановиться и подождать, пока солнце встанет, — прохрипел он, когда она прижалась к нему ещё сильнее, хотя казалось, что ближе просто некуда.       Ника замотала головой, но через некоторое время она задрожала как осиновый лист, и мужчина со вздохом остановил мотоцикл, глуша мотор.       Разведчик слез с машины и помог трясущейся девушке. А потом достал из багажного отсека холщовую сумку, вытаскивая какое-то темное плоское устройство в форме круга.       — Что это?       Она обхватила плечи ладонями, потирая, чтобы согреться. Шакал усмехнулся.       — Сейчас увидишь.       Он бросил на песок устройство, сев рядом на колени, которые тут же утонули в песке. Анубис нажал на три кнопки, и круг вспыхнул красным, неестественно ровным пламенем. Ника поражённо вдохнула и через секунду метнулась к разведчику, падая рядом. Она лихорадочно терла предплечья, периодически грея ладони. Мужчина прищурился, заметив, как дрожат её слегка посиневшие губы.       — Надо было на рассвете… — пробормотала она.       — Так мы потеряли бы несколько часов, — ответил он, наблюдая за жалкими попытками согреться. — Давай помогу.       Он протянул к ней руки, но девушка отскочила.       — Не будь дурой.       — Ты не будешь помогать просто так.       В ответ ей смешок.       — Считай это второй безвозмездной услугой.       Анубис притянул её за руку, слегка приобнимая. Возможно, он не любил, когда кто-то нарушал его личное пространство, но сейчас ему почему-то нравилось согревать хрупкие плечи, хотя признаться самому себе в этом сложно. Грин пару секунд повырывалась, но быстро успокоилась, почувствовав долгожданное тепло.       — С тобой одни проблемы.       — Не надо было похищать, — пробурчала она и, заметив браслет, заинтересовалась, — Что это?       — Источник моей силы.       Ника восхищенно провела по металлу с тончайшим узором. Шакал позволил ей взять его руку и рассмотреть украшение.       — А я могу получить такой?       Анубис насмешливо фыркнул:       — Нет. Ты человек.       — А с кем ты разговаривал в коридоре?       — Это допрос?       — Мне просто интересно, — возразила она.       — Это был Лео Уолкер, Последний фараон Земли.       Ника недоверчиво повернулась к нему.       — Тот самый, что за нашу команду баскетболистов играет? Ты шутишь?       — Похоже, что я шучу?       — А почему у него браслет, он тоже человек! — возмутилась школьница.       Шакал закатил глаза.       — Ты меня слушаешь? Он — Последний фараон Земли. Избранный, если непонятно.       Ника откинулась на него, словно на опору, и нахмурилась. Анубис хотел было оттолкнуть её, но, увидев, как сомнения грызут её изнутри, будто червь пожирает сладкий фрукт, не стал. Кажется, идея увязаться за шакалом уже не казалась девушке такой безоблачной. А что, если он бросит её там? Зачем ему возвращать её домой? А эта история с похищением какая-то мутная. Совпадение, конечно, штука непредсказуемая, но что, если всё было совсем не так? А что она скажет родителям? Пропала на несколько дней, а вернулась вся в ссадинах.       Солнечный луч попал на её лицо, отчего девушка зажмурилась, морщась. Рассвет. Что же будет дальше?       Может быть, она вообще не попадёт домой. А вдруг Анубис прав, и она останется у варваров? Возможно, она зря поставила ва-банк на шакала?

***

      Вскоре на горизонте замаячила деревушка кочевников. Точнее, это был довольно большой лагерь, где вместо домов стояли палатки из шкур животных. От нескольких костров валил дым, а люди сидели группами вокруг них.       Как поняла Ника, расспросив в дороге разведчика, с варварами у Тёмных пирамид были сложные отношения. Когда-то давно в битве против четырех воинов и горстки мумий они почти победили. Вернее, обе стороны объявили мир, заключив соглашение, по которому Эксатон великодушно позволил им поселиться на его землях. Но варвары-то видели — их больше. Они задавят числом. Поэтому, несмотря на дань, это было сотрудничество.       Мотоцикл громко прорычал и затих, погрязая в песке. Анубис помог ей спуститься с далеко не маленькой машины и бросил:       — Держись рядом, ясно?       Она с опаской посмотрела на свежеосвяжеванные туши, что развесили на деревянных балках неподалёку, и кивнула.       Как собачонка ломанулась за ним, еле успевая. Они приземлились почти в центре поселения.       Их встретили всем кланом или племенем, бог ведает, как называют они себя. И в отличие от жутких, обезображенных яростью воинов тьмы, в которых всё равно жили остатки величия и какой-то пугающей красоты, варвары — истинные дети пустыни. Их лица и шеи скрыты повязками плотной ткани, но сквозь широкий прорез для глаз видны мутноватые светлые глаза всевозможных оттенков синего и зелёного и сеточки морщин вокруг них, которая была даже у молодых. Торс же был голый, только у женщин ещё были повязки на груди.       Мужчины племени словно горы. Они не худые, нет, скорее похожи на груду мышц. Один из них, стоявший неподалёку от старца, очевидно вождя, и вовсе возвышался над Анубисом. А внешность, пусть и грубая из-за вышеописанного, просто не бросалась в глаза.       А вот женщины не отличались красотой. Даже Сехмет выглядела во сто крат краше, несмотря на вечную злую улыбку и лицо, изрезанное шрамами. Женщины едва доставали мужчинам по плечо, телом не были стройны, а кожа имела какой-то нездоровый желтоватый оттенок. Было видно, что они не выходят за границу лагеря, а может, и из своих жилищ тоже.       — Здравствуй, Патей.       Старец величественно наклонил голову.       — Здравствуй, Многоликий.       Ника покосилась на шакала, не ожидая такого обращения, но, похоже, ему не впервые.       — Это подарок? — внезапно спросил воин, что стоял рядом, и указал на девушку.       Грин дёрнулась за спину Анубиса. Он её предупредил перед вылетом, но кто знал, что всё настолько плохо.       — Нет. Она просто на моём попечении, поэтому приходится таскать за собой.       Она выдохнула, упираясь лбом в спину разведчика, кладя ладони на броню. Пронесло…       — Она у тебя пугливая, — с насмешкой продолжил он, но его остановил вождь.       — Многоликий, ты за данью? Останься до заката, скоро будут Игры Смерти, исход которых решит, кто из молодёжи станет новым вождём.       — Для меня честь присутствовать там.       — И её захвати, — ухмыльнулся воин. — Может, она увидит настоящего мужчину в деле и захочет остаться.       Он прошел мимо, едва не задев плечом шакала. Кажется, между ними вражда. Или Грин показалось?       Патей сказал что-то на непонятном для Ники языке, но, судя по всему, его прекрасно знал разведчик Эксатона. Мужчина кивнул, и небольшая процессия во главе с вождём разбрелась по палаткам.       — Пойдём, отгоним на окраину, — позвал Анубис, хватая воздушный мотоцикл за руль.       Он нажал на какую-то кнопку, и внизу появилось некое подобие колёс, но даже с ними он с трудом сдвинул мопед и покатил вперед. Ника поправила волосы, стараясь прикрыть обнаженные плечи и пошла за ним. Заметив, как напрягаются мышцы на его руках, она спросила:       — Почему мы сразу не остановились там?       — Я знал, что придётся остаться? Игры Смерти проходят редко — раз в тридцать, а то и сорок лет. К тому же от будущего вождя зависит дальнейшее сотрудничество варваров и моего Повелителя.       — Мне не нравится здесь, — прошептала Грин. — Видел, как они смотрели на меня?       — Поэтому я и попросил тебя дождаться меня в моих покоях, но ты, как и все люди, самонадеянна.       Они замолчали. Ника чуть отстала от шакала, хотя он и так шёл медленно, таща за собой мотоцикл. Пока Анубис не видел, она рассматривала его, примечая мельчайшие детали. Он сильный, грозный и даже внушает ужас и страх, холодный и мрачный, но почему-то таскается с ней по пустыне. И это странно.       Зачем он ходил в школу? Почему не убил, когда она увидела его облик?       Ника сравнила земную внешность и нынешюю, пытаясь найти хоть какие-то сходства, но, к сожалению, различий куда больше.       — Ты такой большой в этом облике. Она прикусила губы, понимая, что сморозила откровенную глупость. Но по сути он и правда был куда выше и шире в плечах, чем Ан Хентиаменти.       — Это комплимент?       Он даже не поворачивается, отчего девушка смущенно опускает голову и тихо говорит:       — Не знаю.       В ответ лишь хмыканье.       Они пришли. Анубис оставляет свой мотоцикл, снова нажимая на какие-то кнопки.       — Патей позвал меня на разговор, и ты пойдёшь со мной, но чтобы ни звука, ясно? Здесь нет права голоса у женщин.       Вот что он сказал ему.       — Ника, почему ты не боишься меня?       Девушка едва вздрогнула, услышав своё имя. И внезапно она поняла, что ей понравилось, как он произнес его. У Анубиса был необычный голос, который резал ухо, но что-то было в низковатом полурыке-полушипении. Хотя, конечно, голос Хентиаменти пришёлся по душе куда больше.       — Я… Я решила, что должна поменять свои действия. Если я не буду бороться, то не вернусь домой. И ты единственный, кому я могу доверять.       — Доверять никому нельзя, — отрезал шакал.       Грин тихо фыркнула. Она ожидала совсем другой реакции. Неужели было сложно добавить что-нибудь вроде: «Спасибо за доверие, постараюсь не подвести.»?       — И что ты предлагаешь?       И снова в ответ тишина.       Лишь шумит ветер, поднимая песок.

***

      — Почему он к тебе так относится?       — Кто?       — Тот воин, что возле вождя стоял.       Анубис сморщился.       — Это Вестгейр. Он не признает хитрость, лишь грубость в лоб. А я, знаешь ли, головой сначала думаю и, если нужно спасти свою шкуру, пошлю их принципы.       Ника выдохнула.       — Ударишь в спину?       — Осуждаешь?       Грин покачала головой, не ей судить его. Да и… В его суждениях определённо был смысл.       Они прошли к самой большой палатке, шкура которой была расписана темными рисунками, напоминающими наскальную живопись. Воин отодвинул тяжёлый полог, входя вперёд первым, на что девушке захотелось хмыкнуть. Но она быстро сообразила — это не Земля. Она скользнула за ним, но стоило старому, как этот бренный мир, вождю её увидеть, как он прокряхтел:       — Ей здесь не место, Многоликий. Это не женский разговор.       Женщина, сидевшая рядом, поняла, что это намёк и на неё, поэтому поспешила расставить чаши и небольшой причудливый заварник, вырезанный из с какого-то высушенного фрукта.       — Я знаю, Патей. Но я не могу оставить ее без присмотра.       Старик набил странную деревянную трубку, отчасти похожую на земную. Закурил, выпуская струйку насыщенно-фиолетового дыма.       — Пусть Кассия, моя третья жена, за ней проследит. Пусть твоя женщина ей поможет на кухне.       И шакал, и Ника открыли было рты, чтобы возразить, но разведчик передумал, а Грин, поймав его красноречивый взгляд, тоже замолчала.       Кассия встала, поклонилась мужу, чуть ли не касаясь лбом пола и, не поворачиваясь к нему спиной, вышла из палатки. А Ника неловко последовала за ней, чуть согнувшись.       Когда они удалились достаточно далеко, старец произнёс:       — Она невежественна.       — Она не отсюда, — поправил Анубис.       Мужчина усмехнулся, выпуская дым.       — Мне стоило об этом догадаться. Её внешность сразу же бросается в глаза. Такому цветку не место среди песка и подобных нам.       Разведчик нахмурился. На мгновение ему показалось, что он что-то почувствовал. Внутри на какую-то жалкую секунду запылал протест, но Патей прав. А ему всё равно на эту девчонку.       — Ты хотел поговорить.       Старец задумчиво опустил голову, глухо прокашлявшись.       — Около недели назад я не смог справиться с песчаным червем. Ты знаешь, что это значит, Многоликий. Игра Смерти решит исход моей жизни и всего нашего народа. Когда-то давно я находился в той же ситуации, и мой сын Анархирей хотел убить меня во время ритуала. Ты помнишь, что я тогда сделал, и ведаешь, зачем. Но сегодня я не смогу убить внука. Я слишком слаб.       — Он как его отец?       Мужчина кивнул.       — Я всегда понимал, что если мы разобьём вас, нас сотрет с лица земли Золотое воинство. Вы отвлекаете их на себя. Но мой народ воинственный и жестокий, управлять им, вести в правильное русло их очень трудно. Вестгейр не видит этого. Тщеславный мальчишка жаждет славы. Поэтому прошу, когда он выиграет состязания, а я уверен, так и будет, постарайся сохранить хрупкий мир между нашими народами, несмотря на то, что он всячески пытается оскорбить тебя.       — Я сделаю всё, что в моих силах.       Старец тяжело вздохнул.       — А теперь обсудим дань.

***

      Кассия вскоре привела Нику к какой-то открытой палатке, крыша которой представляла собой куски шкуры, натянутой на толстые длинные кости неизвестного ей монстра. Это кухня. Тут собралось около двадцати женщин, ни одна из которых не сидела без дела — кто-то разделывал огромные клешни скорпионов, кто-то шинковал полусухие растения, а кто-то варил супы, добавляя совсем чуть-чуть овощей. Остальные хорошенько натирали каким-то маслом и складывали в огромные мешки. Похоже, варвары с кем-то торгуют.       Ника заглянула в палатку и увидела, что ещё несколько женщин вяжут и ткут на земле, а одна и вовсе штопала чью-то накидку.       — Что умеешь лучше всего?       — Танцевать.       Кассия сморщилась, а соседняя женщина, окинув Нику взглядом с ног до головы, прошипела:       — Шейра.       — Что?       — А готовить, шить или вязать умеешь? Тушу, может, расчленить? — продолжила она.       Грин покачала головой.       Жена вождя вздохнула и указала ей в сторону нескольких девушек, что нанизывали на тонкие шнурки разноцветные камушки, необычные косточки, отмытые почти до белого и прочие мелочи. Ника подошла к ним и села рядом. Это были девушки примерно её возраста, может, старше на пару лет. Они стройные, и черты лица ещё не обезображены суровым ветром пустыни.       — Что вы делаете?       — Ритуальные ожерелья для обряда бракосочетания.       Землянка неловко заправила прядь за ухо и взяла протянутый шнурок. Начала нанизывать самые разные украшения. Ника не знала, есть ли какой-то особый порядок, у её соседок тоже не наблюдалось такового, поэтому она просто брала, что нравится. И это занятие её даже увлекло, Грин не заметила, как к ней подошёл Вестгейр и насмешливо спросил:       — Брачное ожерелье? Шакал решил связать себя узами брака?       Она дёрнулась, увидев краем глаза, как мужская рука потянулась к ней.       — Это не… Я просто ничего другого не умею, — проговорила она.       А в голове звучали его слова: «Это подарок?» как будто она никто и не имеет права решать.       — Так ты шейра, — произнес он, смакуя. — Это, конечно, не завидный статус, но, учитывая необычную внешность, можно закрыть глаза. К тому же вести хозяйство могут мои другие жёны.       — Что значит «шейра»? — просипела она.       — А ты спроси у шакала. Он же строит из себя одного из нас, даже язык выучил, — произнес он с усмешкой, подцепил пальцем шнурок, чуть приподнимая. — Надеюсь, ты придешь на Игры.

***

      — Кто такая шейра? — шепнула Ника Анубису, когда они заняли места.       — Кто тебя так назвал?       — Вестгейр.       Разведчик сморщил нос, покосился на окружающих и наклонился к девушке, защекотав ухо тёплым дыханием.       — Это жена или любовница, которая лишь, — он усмехнулся, — развлекает мужчину.       Ника побледнела.       — Он… Он…       — Я предупреждал. Ты думаешь, сюда каждый день заглядывают симпатичные девушки? Видела бы ты, как им от Сехмет досталось.       — Она некрасива, — огрызнулась школьница.       — Это с какой стороны посмотреть.       Внезапно прогремел бой барабанов. На площадь вышли шестеро воинов и вождь. Все варвары захлопали, вставая. Кто-то засвистел, закричал, но стоило Патею резко вскинуть руки вверх, как все замолчали. Мужчина выждал несколько секунд и начал:       — Сегодня решится судьба племени. Игры Смерти решат, кто достаточно силен, чтобы вести за собой народ. И какой бы не был исход — вы подчинитесь ему. Каждый из воинов сразится с другим претендентом, и лишь победитель сможет скрестить со мной меч. На это воля Богов!       Четверо отошли к краю площадки, а Вестгейр встал напротив другого дикаря, который, в отличие от него, был низок, но невероятно тонкий, словно кроме кожи, костей и мышц ничего не было.       В руках у них — страшные изогнутые клинки из челюстей какого-то зверя. Барабанщики заладили напряженную песню пустынь, и два противника схлестнулись в схватке. Удар. Ещё один, и мужчины повалили друг друга в песок. Вестгейр оказался сверху и без проблем подмял под себя соперника. Размахнулся, и он потерял сознание. Быстро и чисто…       — Почему их только шестеро?       — Участвовать могут лишь те, кто в одиночку завалил песчаного червя. А на это решаются немногие.       Так прошло ещё с десяток боев, пока не остался Вестгейр и Асарн. Оба воина были феноменально сильны, и Ника с интересом ожидала, кто из них одержит вверх над другим.       Этот бой отличался от других. Никто из варваров не спешил нападать друг на друга. Они выжидающе ходили кругом, изредка делая предупреждающие выпады.       Грин подалась чуть вперед, не желая пропустить ни единую деталь схватки.       — Смотри, Вестгейр сейчас перебросит через спину.       — Откуда ты знаешь?       Внезапно внук вождя набросился на Асарна, ударил левой ногой в коленную чашечку, схватил за тонкий светлый хвостик врага, ударяя в челюсть. Оглушенный мужчина не успел ничего и сделать, как перелетел через соперника и приземлился со стоном в песок.       — За все бои я запомнил последовательность его ударов. Он неосознанно действует по одной и той же схеме. Асарн, кстати, тоже.       Ника поразилась его внимательности. Ей самой и в голову не пришло проследить за участниками Игр. Вдруг ей на плечо легла его рука.       — Смотри, — прошептал он на ухо.       Асарн уже поднялся и пошёл в наступление на Вестгейр, грозно размахивая мечом. Впрочем, тот даже не дёрнулся, пока оружие не застыло у его шеи. Молниеносное движение, и этот противник положен на лопатки, потомок Патея прыгает на него сверху, начиная душить. Асарн вцепился в его руки, пытаясь ослабить хватку, но без толку. Его лицо всё больше и больше искажалось, он хлопал ртом как рыба, выброшенная на берег, но вскоре затих.       — Он так легко победил, — пробормотала Ника. — Со старцем справиться не составит труда.       — Ты недооцениваешь Патея. Он годами наблюдал за внуком и знает все его хитрости.       Вестгейр отбросил бездыханный труп соперника, который тут же утащили с арены юноши лет шестнадцати.       Воин под крики толпы скрестил руки, поднимая вверх. Лица варваров исказились и покраснели, они требовали крови. Патей вышел на арену. Он был ниже внука, сухой старичок смотрелся нелепо напротив воина. Вождь поклонился, приветствуя, и тот повторил за ним. Повисла тишина, все напряженно наблюдали, что случится и кто победит. Старик сжал пальцами длинное древко копья с огромным разветвлённым, будто корни, клинком.       Они молниеносно кинулись, словно звери. Патей ударил копьем внука по левой лодыжке. И металл проскрежетал, соскользнув по защитной пластине. Вестгейр, не применяя оружия, въехал деду в живот и грудь, а потом в лицо. Главарь согнулся пополам, сплевывая слюни, смешанные с капельками крови.       Резкий разворот, и молодой попадает ровно в челюсть ногой.       — Их бой — смешение нескольких земных стилей?       — Угу, — не отрываясь, пробубнил Анубис, нахмурив брови.       Старик сгорбился, почти упал, протянув дрожащую руку. Оружие выпало, утопая в песке. Вестгейр схватил его и без труда поднял, встряхивая. Он что-то прошипел деду, его губы искривились в жёсткой усмешке. Патей поднял усталые глаза с почти белой радужкой, что-то ответил. И внезапно зарядил лбом в переносицу. Вестгейр рыкнул, отпуская. Вождь размахнулся и со всей силы ударил в живот, отчего хрупкие старческие кости с хрустом неестественно изогнулись. Они повалили друг друга на землю, поднимая клубы песка, словно кошки вцепились. Вестгейр наотмашь размахнулся головой и попал в солнечное сплетение. И пока ошалевший мужчина хватал ртом воздух, достал из-за пояса кинжал и перерезал горло.       Горячая кровь окрасила землю в грязно-бурый цвет.       Победитель с присущей ему жестокостью в несколько ударов отрезал голову Патею.       Ника в ужасе закрыла рот ладонью, видя, как он пытается раздробить позвонки, но у других эта картина, похоже, вызывала восхищение.       — Я, Вестгейр, Рожденный в день Солнца, отныне и впредь буду вождём нашего племени. И вот моё первое заявление — с этой минуты мы свободны, и никакие вшивые ложные боги нам не указ! — выкрикнул он.       Его лицо покраснело, на шее выступили жилы. Он выбросил кулак вверх и продолжил:       — Я положу конец унизительному положению нашего народа, я расторгаю союз с Тёмными пирамидами! — он повернулся в сторону Анубиса. — Вы выплатите нам долг, который с лихвой покроет все наши дани и налоги, и отдадите свой грязный город в течение двух лун. А залогом и платой за твою никчемную жизнь будет она.       Ника резко вздохнула, ошалело посмотрев на шакала, но на его лице не было эмоций, лишь холодное равнодушие.       Вестгейр медленно поднялся на подобие трибун, сжимая окровавленное оружие.       — Я непонятно выразился? — угрожающе процедил он.       Грин схватила разведчика за руку, чуть ли не впиваясь пальцами в запястье. Их взгляды пересеклись, она молча просила, но Анубис хмыкнул и даже подтолкнул её к новоявленному вождю.       — Забирай.       Девушка попала в цепкие объятия Вестгейра.       — Послушный щеночек.       Дикари пренебрежительно окинули его взглядом, отпуская колкие комментарии. И это понятно, ведь строгий древний закон гласил — мужчина защищал свою женщину. И плевать, что школьницу и слугу Эксатона ничего не связывало, она ведь пришла с ним.       — Стараюсь, — огрызнулся шакал.       — У тебя пара минут, чтобы убраться отсюда, иначе мы тебя забьём, как последнюю шавку.       Мужчина повернулся и направился через толпу к своему мотоциклу, а ему в спину смотрела Ника, надеясь, что он вернётся и спасет её. Но, как оказалось, зря.