Тяжела корона

Следующим утром во время завтрака Драко вздохнул, заняв свое обычное место главы за столом на десять человек. Нарцисса села напротив, на другой конец, а Люциус рядом с ней. До заключения Люциус бы читал Пророк за завтраком, едва разговаривая с кем-либо. Этим утром, казалось, он желал узнать все подробности о том, что случилось за время его отсутствия. После того, как он услышал полный отчет об изменениях на территории Малфой Мэнора от Нарциссы, как и пару слов о благополучии друзей, Люциус повернулся к Драко и задал вопрос, который крутился в голове с — и возможно до — его заключения. — Ты с кем-нибудь встречался, сын? Драко напрягся и приготовился к словесному спору. Разве они не договорились прошлой ночью оставить эту тему в прошлом? Однако, когда Драко посмотрел на отца, он не увидел ничего, кроме любопытства в глазах мужчины, продолжавшего поедать копченую рыбу. Не было и намека на суровые, жесткие требования, которые он делал все те годы. Нарцисса улыбнулась ему и сжала руку Люциуса. — Не всерьёз, — неуверенно ответил он. — А с кем-нибудь встречаешься сейчас? — он откусил еще кусок. Драко все никак не мог обнаружить злобу в его словах. — Нет. Я был занят бизнесом. Очень мало времени для общения. Люциус усмехнулся. — Я провел много лет во главе компании, сын. Я, как никто другой, знаю , что полно времени и для социальной жизни. — Отец, все стало сложнее с окончания войны. Были внесены небольшие изменения внутри структуры компании… С нетерпением жду, когда смогу все обсудить по твоему возвращении. Вы уже решили, куда отправитесь? — О, как раз об этом! — взволнованно воскликнула Нарцисса. — Мы начнем с Италии, вдоль по Ривьере, а затем посетим Испанию. Каждый год у них устраивают огромную ярмарку, куда ведьмы и волшебники со всего мира приезжают, дабы пополнить свои магические запасы. Волшебный район Мадрида, должно быть, растянут в десять раз больше своего размера, чтобы вместить всех, однако это такое прекрасное времяпровождение. — После Испании, — продолжил Люциус. — Мы направимся в Париж. Ты знаешь, как твоя мать любит Шанз-Элизе* и, конечно же, Плэйс де Магик**. Драко стиснул зубы, но не дал никому понять о своих личных раздумьях. Поездка обещала быть достаточно дорогой, и он ожидал, что его мать совершит хотя бы одну остановку на шопинг, но Париж означал как минимум неделю шопинга. Как его отец проводил неделю, ходя по магазинам, наблюдая, как Нарцисса примеряет одежду, раздавая полезные отзывы, - было неинтересно ему. И что за неделя! У него уже появлялась мигрень, как только он думал о том, в какую копеечку ему это все обойдется, и не только в Галлеонах. По крайней мере, он мог найти утешение в том факте, что его отец больше не сидел за решеткой. — Звучит грандиозно. Что дальше? — выдавил он и взял в рот кусок с тарелки. Нарцисса ударилась в детализированное описание того, какие магазины она хочет посетить еще раз, каких друзей собирается повидать вновь. Единственной вещью, которую знал Драко, было то, что в Париже его мать была не просто женой Пожирателя Смерти. В модном Париже такие вещи едва ли имели значение. Что волновало людей, так это бренд ее сумочки или имя на подошве туфель. Она любила «исчезать» в этом мире, что часто и проделывала во время войны, пока Темный Лорд не переехал к ней домой. Это будет их первая поездка в Париж с мужем после поражения Волан-де-Морта, и женщина с нетерпением ожидала ее. В какой-то момент Люциус прервал монолог жены и понял, что они еще не решили, куда отправятся дальше, но пообещали дать Драко знать в письме, когда согласуют этот вопрос. Люциус и Нарцисса продолжили разговаривать о поездке, но что-то начало стучать в дверь сознания Драко, требуя должного внимания. Клочки идеи начали сливаться, образовывая единую мысль. — Отец, — сказал он, прерывая мать на полуслове. Люциус повернулся к нему со строгим выражением лица. — Драко, уж к этому возрасту ты должен был научиться тому, что перебивать – ужасно грубо. — Да, конечно, это было случайно, — решительно сказал он, все еще сосредоточенно глядя на отца. — То, что ты чувствовал, было так важно, что не могло подождать? — спросил Люциус со вздохом, откидываясь на спинку стула. — Сегодня вечером мы принимаем гостей, не так ли? Его родители кивнули. — Мне кажется, на следующий день после освобождения из тюрьмы за преступления Пожирателя Смерти, это не совсем хорошая идея – приглашать старых приятелей к себе домой. Люциус и Нарцисса переглянулись. — Спасибо за беспокойство, Драко, — начал Люциус покровительственным тоном. — Эти люди, прежде всего, наши друзья. Безусловно, ты бы не заставил нас отказаться от них лишь для того, чтобы положение дел оказалось более подходящим для Министерства. Его щеки покрылись румянцем. — Нет, конечно, нет. — Это всего лишь маленький званый ужин, чтобы отметить возвращение твоего отца домой, — с добротой сказала Нарцисса. Драко сидел тихо весь оставшийся завтрак, иногда кивая, делая случайные комментарии, когда можно было, но его мысли все еще вертелись вокруг бизнеса. Конкретно на гроссбухах в офисе, которые должны были уже быть чисты и находиться в безопасности; больше никаких переживаний за каждый маленький Кнат, никакого стресса, когда Нарцисса пойдет на шоппинг. Он лишь надеялся, что все наконец придет в гармонию и баланс, чтобы родители смогли беззаботно провести свой отпуск.

***

Точно в пятнадцать минут восьмого гости стали прибывать на ужин. В высшем кругу магического общества надлежало появляться за сорок пять минут до времени, напечатанном на приглашении, и приносить подарок организаторам мероприятия. Сорок пять минут нужны были Хозяину дома, чтобы поприветствовать всех гостей в расслабленной, обычной манере. В Подарочной Комнате, пока скрытые магией домашние эльфы сервировали напитки и закуски, Люциус и Нарцисса стояли вместе, приветствуя всех прибывавших гостей. Драко тоже бывал в этой роли на небольших вечерах, которые устраивала его мать, пока отец находился в тюрьме. Теперь, когда отец был на свободе, он взял второстепенную роль, радуясь, что не будет стоять «под софитами», приветствуя каждого, кто приходит, как это делали его родители. Нотты были первыми. Отец Тео, Брэдфорд, был Пожирателем Смерти, боролся против Поттера и его друзей в Министерстве Магии, а после войны был приговорен к пожизненному заключению. Миссис Атену Нотт, богиню красоты, которой не обладала, и Теодора допрашивали, но не уличили за запретным. Миссис Нотт нравился сад, Маджонг и постельные игры с садовником, высоким, темноволосым итальянцем, который едва ли говорил по-английски. Она наняла его сразу после объявления приговора мужу. Теодор пожал руку Драко и одарил того натянутой улыбкой. — Рад видеть, приятель, — сказал он. — Взаимно. Как бизнес? Теодор занимал cхожую позицию, что и Драко до вчерашнего дня. Его отец находился в Азкабане и был бы там до конца жизни, если бы не кое-что, что ускорило его освобождение. Нотты владели антикварным магазином, который существовал в магическом мире более трехсот лет. До его заключения Брэдфорд и Атена путешествовали по миру в поисках вещей для продажи, пока старший брат Тео, Роберт, и старшая сестра, Амелиа, руководили магазином. Теперь Атена и Амелиа искали изделия, пока Тео руководил магазинчиком благодаря заключению отца и смерти брата во время войны. — Хорошо, хорошо, — ответил он, его глаза предательски выдавали скуку. Драко знал, что лучше бы он лично охотился за сокровищами или же развивал таланты в Трансфигурации. — Мы получили один антиквариат, который, я думаю, ты захочешь увидеть. Старые часы, пятнадцатый век. Циферблат сделан из цветного стекла, а на концах стрелок располагаются драгоценные камни. — Звучит восхитительно, постараюсь заскочить на этой неделе. — Приводи свою маму, ей понравятся новые блюда, которые мы получили. — Мои родители отправляются завтра в отпуск, так что она не сможет присоединиться ко мне. Однако я хочу посмотреть на часы и, возможно, новые книги, которые вам завезли. За Ноттами подошли Родольфус и Рабастан Лестрейндж. Они избежали ареста после последней битвы и провели семь лет в бегах. Оба были сыты Азкабаном по горло и делали все, чтобы остаться на воле. Тем не менее, они контактировали через совиную почту и ни разу не пропустили приглашения на ужин. Эта ночь не была исключением. Драко ненавидел, когда они приходили, но Нарцисса настаивала. — Они семья, — говорила она в первый раз, как раз спустя шесть месяцев после войны. — Если бы было возможно, они бы остались здесь, но с постоянными и внезапными проверками Министерства это попросту нереально. Драко был поражен: никогда бы не подумал, что будет благодарен Министерству за что-то. Дяди Драко вели себя так же, как и на каждом предшествующем сборе. Родольфус был угрюмый и полностью угнетенный после приветствия Люциуса и Нарциссы. Когда они поинтересовались его благополучием, он усмехнулся и пробормотал что-то себе под нос. Он не задерживался на обмене любезностями и едва посмотрел на Драко при рукопожатии. — Добрый вечер, дядя, — натянуто сказал Драко. Опять же Родольфус бормотнул, а затем направился прямиком к столу с ликёром и опустошил два стакана бурбона. Нарцисса рассказывала Драко, что Родольфус раньше был обворожительным и красивым мужчиной, но смерть его любимой жены разбила ему сердце, оставляя его буквально живым мертвецом. Это была семейная история, которую он слышал много раз, окончательно избитую и навряд ли правдивую. Драко знал это, Нарцисса понимала, что он в курсе, но, почему она думала, что должна использовать ее в его случае, он никогда не понимал. Возможно, чтобы почтить память о сестре, которая запомнилась ей девочкой, с которой у нее постоянно были чаепития в детстве. Рабастан, который всегда был немного эксцентричным, буквально сошел с ума на последней войне. Он всегда казался на грани, так что Драко приходилось буквально уворачиваться от него, чтобы он ненароком не свалился на его голову с разговорами. Рабастан продолжительно перебирал пальцы на руках и никогда не стоял там, где не мог осушить шот в любую секунду. Он мог бы быть очаровательным мужчиной, но его изможденное лицо, всклокоченные неопрятные волосы и выпавшие зубы обычно отталкивали людей. Драко входил в группу таковых. — Вечерка, Драко, парень, — сказал он, беря Драко за руку, принудительно тряся ее. — Дядя, спасибо, что пришел. Рабастан хлопнул его по спине с удивительной силой для такого тощего мужчины, и его левый глаз на какой-то момент резко закрылся — мужчина подмигнул. — Достаточно этой чуши. Как ты? Все приобретает форму, а, мальчик мой? Другая эффектная сторона практически сумасшествия Рабастана заключалась в том, что его трудно было понять. Драко делал лучшее, чтобы ответить на его вопрос, который, он думал, задал. — Все складывается хорошо для меня, спасибо. — Рад слышать. Небось какие-нибудь красивые дивчины крутятся вокруг? — он оглядел комнату, его голова хаотично дергалась, будто он ожидал, что одна или две девушки появятся из-за диванов или драпировок. Драко, стиснув зубы, сказал: — Нет, боюсь, что нет. Вновь Рабастан болезненно стукнул его по спине. — Ах, ну что ж, найди себе парочку – не, даже несколько – и чередуй. Они кажутся тогда более счастливыми. Драко смог лишь кивнуть и пожелать, чтобы его дядя двинулся дальше и присоединился к Родольфусу, который мог твердо держать стакан даже после нескольких рюмок. Они оба доводили Драко до мурашек; он встретил их в первый раз, когда его тетя Беллатриса привела их, дабы поговорить с Нарциссой на счет лета, следующего за его пятым годом обучения. Они не заботили его тогда, а сейчас — еще меньше. У Родольфуса был зловещий, немного сумасшедший взгляд перед смертью Беллатрисы, что значительно пугал Драко. После ее кончины пустой и ищущий чего-то взгляд показывал лишь психическое расстройство. За братьями Лестрейндж показалась семья Гойлов. Грегори Гойл был, наверное, единственным человеком с факультета Хогвартса, с которым Драко состоял все еще в хороших отношениях. Так было не всегда. После смерти их друга, Крэбба, они не разговаривали три года. Затем одной ночью Грег постучал в дверь Драко и сказал, что они должны поговорить; должны были, пока он чуть не скатился с катушек. Драко привел его в чувство шотом виски и предложил место в гостиной. Грег раскрыл свое сердце той ночью, говоря, каким глупым он был ребенком и как беспорядочно сложилась его жизнь из-за этого. Он не мог удержаться ни на одной работе, да и большинство мест не хотели нанимать его изначально. Деньги приходили лишь на короткое время, и он столько одолжил, что не знал, сможет ли когда-то выбраться из долгов. В отличие от других чистокровных семей, Гойлы не были богатыми. У них были связи, которые делали большинство их друзей счастливыми, но с деньгами всегда было туго. В конце концов разговор зашел о Крэббе, о друге, которого они оба потеряли в последней битве. — Я увидел себя, когда посмотрел на него той ночью, Драко. Я будто смотрел в зеркало. Мы были одинаковыми, прямо так, он и я. Я был в одном или двух шагах от того, что случилось с ним. Это напугало меня. Драко мог посочувствовать: он находился в нескольких шагах от другого пути, правильного пути, во время войны. Лишь не нашел смелости, чтобы сделать это. Той ночью они долго разговаривали, и Драко предложил ему должность в своей компании. Грег принял ее, и все годы с тех пор, как он устроился на своей позиции, он стабильно получал достойный заработок. Остальные члены семьи сводили концы с концами. Отец Грега, Джоэл, был признан Пожирателем Смерти, но технически освобожден. Он все еще не мог вернуть свою работу и сейчас работал в баре на Лютном переулке. Тереза, мать Грега, была со-основателем магазина предсказаний в Косом Переулке, который продавал кристаллические шары, экзотические чаи, астрологические принадлежности и платки вместе с остальными вещами. Ее партнером была мать Пэнси Паркинсон, Гиацинт. Первая искренняя улыбка Драко отправилась его другу. — Рад видеть тебя, Грег, — сказал он, пожимая руку. — И я, Драко. Давненько не виделись, да? Занят? — Да, немного, подготавливаю все для возвращения отца. — О, точно. Представляю, что чувствует Тео. Драко кивнул и вопросительно взглянул на мужчину, который разговаривал с матерью в углу у окна, и перевел обеспокоенный взгляд на Рабастана. Отец Тео и Люциус были ровесниками, заключенными за одинаковые преступления, однако Люциус отсидел семь лет, в то время как Брэдфорд, возможно, и не увидел бы свет вновь, за исключением крошечного, размером с ногу, окошка в его клетке. — Конечно, твой отец никогда не проводил ночь в тюрьме, только лишь те, когда находился под арестом в суде. — Лучше не будем это поднимать, — добавил Грег. — Я уверен, он много размышлял об этом. Надеюсь, без обид. Честно могу заявить, что понятия не имею, как он получил такой короткий срок; это все связано с Поттером. Грег усмехнулся. — Увидел твое фото в Пророке сегодня утром. Подружились с Поттером? Драко фыркнул. — Что? Нет! — Один из репортеров услышал, что тот пригласил тебя на Квиддич. Пойдешь? — Я… Я не-Добрый вечер. Мистер Гойл, Миссис Гойл, — Драко был моментально спасен от ответа подошедшими родителями Грега. — Как дела, Драко? — спросил Джоэл с улыбкой. — В порядке, у вас? — Также, также. Тереза Гойл держала руку Драко немного дольше для обычного рукопожатия. Драко немного нахмурился, а женщина подмигнула удивленному парню. Его передернуло, когда они двинулись дальше. Последними были Гиацинт и Пэнси Паркинсоны. Отец Пэнси был убит во время войны, и, благодаря некоторым аккуратным маневрам со стороны Гиацинт, Министерство не смогло прикоснуться и к Кнату состояния Паркинсонов. По суду Министерство не применило закон под названием Налог Пожирателя Смерти, который требовал со всех семей, связанных с Пожирателями Смерти, заплатить единственный налог в виде одного миллиона Галлеонов или ежегодный налог в виде десяти тысяч, чтобы покрыть восстановительные затраты. Лишь несколько семей были освобождены: Гойлы, потому что у них не было денег, и Паркинсоны, благодаря хитрости Гиацинт. Драко подозревал, что она переспала с достаточным количеством человек достаточное количество раз, чтобы найти эту лазейку, хотя сомневался, что когда-либо узнает правду. После еще нескольких хороших инвестирований Паркинсоны вскоре стали одной из самых благосостоятельных семей в магической Англии, третьей после Ноттов и Малфоев. Все, что делали Пэнси и ее мать в эти дни, так это ходили по магазинам, путешествовали и вновь отправлялись в бутик. Он старался не завидовать ее свободе, но иногда, после очень долгих и стрессовых дней, ему трудно было это скрывать. Пэнси быстро поприветствовала родителей Драко и побежала, чтобы поговорить с ним. Он не любил разговаривать с ней в больших или даже маленьких толпах, потому что у нее была такая особенность, которая полностью исключала каждого в комнате во время беседы. Она говорила, находясь очень близко, повернув тело так, будто показывала остальным, что им здесь не рады. — Здравствуй, Пэнси, — сказал он, надеясь, что ее мать скоро подойдет. — Драко! — выкрикнула она, обхватывая его руками и целуя в щеку. — Мерлин, я так скучала! Он не мог с честностью сказать тоже самое, так как, когда бы они не встречались, все, что она делала, так это рассказывала о недавних покупках и мужчинах, с которыми встречалась во время поездок. Они были друзьями, потому что всегда были друзьями, и у него не было энергии или же желания, чтобы бороться с ней. Каким-то образом Драко и его мать прошли войну с самыми чистыми рекордами и лучшей репутацией. Нарцисса – за участие в спасении жизни Поттеру, и Драко – за трусость признаться, что он узнал Поттера, Уизли и Грейнджер, когда они попали в его дом во время войны. Из-за того что Поттер рассказал об этом Визенгамоту, Драко и его мать попали в ужасную ситуацию и должны были показать лучшее, на что способны. По всей видимости было уже достаточно сделано, чтобы гарантировать им «вторые шансы в жизни». Пэнси знала, что Драко, из всех ее знакомых, занимал лучшую позицию в магическом обществе, и она хотела находиться там рядом с ним. Когда он отказал ей в попытках соблазнить его, между ними установилась дружба. — Выглядишь замечательно, Пэнси, — сказал он, зная, что за этим последует история о том, где она купила мантию и как мужчина в магазине пытался облапать ее, снимая мерки. — Спасибо. Но, — ее голос понизился на десять тонов, и она приблизилась, как обычно это делала. — Я слышала, ты собираешься общаться с Поттером. Скажи мне, что это не правда. Драко взглянул на родителей и увидел, к своему ужасу, что они все еще разговаривали с Миссис Паркинсон. — Он едва ли выставил это приглашение на публику из хороших побуждений. По какой причине, я понятия не имею. — И ты пойдешь? — сказала она, скрещивая руки и негодующе глядя на него. — Я… да. Я иду, — Драко почувствовал странное ощущение облегчения из-за принятия этого факта, даже если знал, что возмущениям Пэнси конец придет уж точно не в этот вечер. Ее глаза расширились, а рот сдвинулся в правую сторону, к ямочке на щеке, как она обычно делала, когда была в гневе. — Как ты можешь? Это Гарри-чертов-Поттер! Он быстро начал размышлять: навык, который развил в течение нескольких лет управления миллиардно-Галлеонной компании. — Подумай, Пэнси, что я мог сделать? Сказать Золотому Мальчику нет? — это, казалось, задело, и ее взгляд с готового убить поменялся на безразличный. — Лишь одно утро за игрой в Квиддич, это не убьет меня. Кстати говоря, мне нужно перенести наш ланч в этот день на ужин. — Почему? — спросила она, суживая глаза до щелочек. — Они позвали меня на ланч. Перед тем как ты начнешь что-то декламировать, пойми, что я не хочу идти, но делаю это в лучших интересах семьи. Думаю, ты сможешь понять меня. Пэнси хотела запротестовать, когда Драко учуял аромат сильного парфюма. Гиацинт подходила. Пэнси последний раз взглянула на Драко и покинула его. — Гиацинт, выглядите восхитительно, — сказал Драко, беря предложенную руку и целуя ту. Она жеманно улыбнулась. — Спасибо. У тебя всегда был великолепный вкус. Конечно, я всего лишь ее мать, так что не уверена, могу ли быть такой убедительной, но, думаю, Пэнси сегодня сияет. Гиацинт постоянно пыталась женить Драко на своей дочери. Она использовала каждую попытку, любую возможность, которые отдаленно напоминали шанс претворить ее желания в жизнь. Было очевидно, что женщину не заботила свадьба дочери по любви. — Да, и правда. Она прекрасна. На ней новые туфли? Миссис Паркинсон поймала наживку и начала рассказывать историю о том, как Пэнси достала эти туфли, заканчивая мужчиной, который чуть ли не умолял об ее руке и сердце к концу снятия мерок. Драко мог и сам рассказать эту историю, так как слышал подобную бессчетное количество раз. К счастью, Паркинсоны были последними гостями, и вскоре Люциус объявил, что каждый должен пройти в столовую. Ужин был славный, насколько только мог быть. Родольфус все время глядел на свою тарелку, несмотря на то, что съел свою порцию и еще немного добавки. Рабастану казалось, что развлекать толпу было его миссией, поедая столько, сколько он сможет, несмотря на заверения Нарциссы, что ему не стоит волноваться: он мог взять с собой что-то, когда уйдет. Тео и Грег сидели вместе, так что они говорили только исключительно друг с другом. Драко, благодаря участию матери, сидел рядом с Пэнси. Нарцисса хотела, чтобы Драко остепенился, а Пэнси была единственной ведьмой, которая была одного возраста с ее сыном. Однако, в отличие от матери Пэнси, Нарцисса желала сыну счастья. Она не рисковала своей жизнью во время войны, чтобы он закончил в браке без любви. Почему она думала, что он будет счастлив рядом с Пэнси, он никогда не понимал. Главной темой разговоров за столом была политика. Мужчины особенно казались были увлечены тем, что вводили Люциуса в курс дел магического мира. Они обсуждали последние просчеты Министерства, нелепые законы, которые одобрили, подкалывали «толерантность», которую расхваливал Министр. Драко думал, что они зайдут на тему ненависти к магглам, или, как минимум, начнут шутить над издержками магглорожденных. Он выдохнул с облегчением, когда принесли десерт, и ни единое предвзятое слово не сорвалось с уст, однако Драко все еще был в сомнениях. Правда, Министерство боролось с нетерпимостью лучшими способами, наказывая тех, кто вопиюще дискриминировал, но сознания людей были такими задолго до того, как на сцену взошел Темный Лорд. Группа людей, с которыми сидел Драко, никогда не стеснялась травить шутки о грязнокровках, полукровках, гибридах и предателей крови. Полное отсутствие таковых было так странно, что он не мог отделаться от чувства, будто что-то еще происходило. После ужина Люциус и мужчины отправились в курилку, в то время как Нарцисса собрала женщин в гостиной ради сплетен и вина. Люциус стоял прямо и гордо, весело разговаривая с друзьями о банальных вопросах. Он вытащил сигары, и Драко вынужден был скрытно бросить Фильтрующее Заклинание в нос: ему никогда не нравилось курить или же последующий запах дыма, который был с ним, когда он находился возле курящих. Большую часть времени он стоял тихо, его сознание было в другом месте, пока остальные мужчины разговаривали. Грег и Тео стояли рядом, беседуя о женщинах. — Что думаешь, приятель? — спросил Тео Драко, вытаскивая того из омута своих мыслей. — Думаю о чем? — Когда твои родители уедут, можем закатить вечеринку, только мы! Пригласим всю нашу старую компанию, даже тех, с кем уже не так часто разговариваем. Что скажешь? — сказал Грег. — Я слышал у Дафны Гринграсс было что-то вроде… маггловского усовершенствования. Должно быть лучше выглядит, чем магическая версия, и чувствуется реальнее, - добавил Тео, подмигивая Драко. — Вечеринка? Здесь? — Ага, ты устроишь, мы все покушаем, потанцуем, напьемся, затем упадем на кровать с кем-то в одной из твоих многочисленных спален, которые здесь есть… — Так очаровательно, как и звучит, — нетерпеливо сказал Драко. — Не уверен. Я должен подумать. — Псс! Драко! Трое молодых мужчин повернулись на четкий женский голос и увидели Пэнси, выглядывающую из-за двери. — Что? — спросил он, подходя ближе. — Выйди! — потребовала она. Он закатил глаза. — Нет. К Драко подошел Грег. — Привет, Пэнси, — сказал он. — Привет, — ответила она, едва смотря в сторону Грега. — Драко, пожалуйста? — Зачем? — Просто- Пэнси зашла внутрь, схватила его за руку и вывела за дверь. Он был удивлен, что даже не сопротивлялся ей. — Иди. Вот так, — сказала она, когда дверь за ними закрылась. — Так лучше. — Чего ты хочешь? — сердито спросил Драко, желая, чтобы в руке оказался стакан виски для завершения своего надменного образа. — Мне было интересно, задумывался ли ты о моем… предложении о замужестве. — Мерлин, Пэнси! — сказал он, недоверчиво глядя на нее. — Тебе надо было спрашивать об этом прямо сейчас? Неужели это не могло подождать? — Нет, — вызывающе сказала она, выставляя вперед подбородок. — Мне было скучно до смерти. Я больше не могла слушать и думать о садовнике Армандо или о том, кто с кем потрахался на прошлых выходных. Мне нужен был свежий воздух, и я подумала о тебе. — Чудно, — пробормотал он. — Мы не должны… общаться в течение этой фазы вечера. Мужчины в одной комнате, женщины – в другой. — Лучше, если они привыкнут к этой идее, да? — она улыбнулась и дотронулась рукой до его щеки. Она была холодной и влажной, что он содрогнулся от ее касания. Как он вообще мог думать над тем, что она предложила, если он ненавидел, когда девушка трогала его? Она старалась быть соблазнительной, он знал, но хотел убежать от нее. Нежно, но твердо, он убрал ее руку от своего лица. — Я все еще… думаю над этим, — коротко сказал он. — Если, а это очень сильное если , я соглашусь, ты должна понимать, что это будет значить. Я не люблю тебя, и ты не привлекаешь меня. Ты сможешь касаться меня, только когда я скажу. Это понятно? Она закатила глаза и достала сигарету из сумки, одну из этих тоненьких изящных палочек. — Ты только сейчас так говоришь, Драко. Подожди, пока мои руки не дойдут до тебя: ты будешь умолять о большем. Он выхватил зажигалку из ее рук и выбросил куда-то назад со всей возможной силой. — Можешь не курить в моем доме! — гневно сказал он, пугающая гордость показывалась во всем своем обличии. Он высказал все прямо ей в лицо. — Я никогда ни о чем не буду умолять, даже о маленьком Кнате, если у меня не будет ничего и я буду нуждаться в деньгах на покупку буханки хлеба. Она неудобно посмеялась. — Никогда не знаешь, Драко. Он отступил и поправил мантию. — Это я точно знаю. Больше не спрашивай меня о своем предложении. Я приду к тебе. Пэнси пожала плечами. — Буду ждать. Помни, нас осталось немного, и я похоже единственная, кто желает принять твою… красочную сторону, — она усмехнулась и направилась обратно в гостиную. Под «нас» она подразумевала чистокровных ведьм его возраста, и она была права. Большинство из них уже вышли замуж или переехали, и из оставшихся Драко не желал никого по той или иной причине. Пэнси, однако, была другой: у нее были деньги, она была бесспорно красива, а также хорошо воспитана. Драко был наслышан о многих слухах, как мужчины добивались ее, но девушка всегда отказывала им. За месяц до этого она отправила ему формальное предложение, составленное ее адвокатом и заверенное самим Министром. В нем она предлагала ему себя. К тому же он стал бы контролировать имущество Паркинсонов – самая привлекательная часть этого предложения. Тем не менее, ему нужно было подождать, пока не придет другое сообщение до того, как он сможет решить. Если бы его обстоятельства были другими, он бы немедленно отказал ей. Они были друзьями, потому что выросли вместе, прошли через много «первых» раз и этапов. Они, в основном, уважительно относились друг к другу, но когда Пэнси вбивалось что-то в голову, что было бы идеально для обоих, Драко был нетерпим, несмотря на то, что она задумала, – как и сейчас. Самые маленькие вещи, которые она делала, чрезвычайно раздражали его, и он давно уже заключил, что это была его попытка вытащить Пэнси из мечтаний. Он сильно заботился о ней, но эта забота была строго как о друге. Драко тихо выдохнул, когда она ушла, и успокоился, заходя обратно в курилку, из которой неожиданно пропал из-за Паркинсон. Все мужчины собрались рядом с камином, смог был таким густым, что было трудно увидеть даже силуэты. Они говорили на низких тонах, когда Драко вошел в комнату. Тео жестом пригласил его присоединиться. — Люциус, это должен быть ты, — сказал Родольфус, когда Драко подошел так близко, что стал различать разговор. Он был удивлен не только слышать резкий, даже рваный, голос дяди, но и страсть в его словах. Драко увидел огонь в глазах, и это вызвало табун мурашек вдоль позвоночника. — Да, Люциус, — вкрадчиво сказал Рабастан. — Только ты можешь позаботиться о нас. С твоими… находчивостью, изобретательностью и харизмой вопрос будет стоять лишь во времени, прежде чем мы вновь обретем силу. Страх наполнил каждую частичку внутри Драко, когда он понял суть мольбы его дядей. Они хотели вновь начать движение Пожирателей Смерти и видели Люциуса в качестве лидера. Драко взглянул на своих друзей. Грег казался нездоровым от этой идеи, а вот Тео был готов присоединиться. Отец Грега также показывал жадное желание в глазах. Не желая смотреть на отца, но нуждаясь в его реакции, Драко медленно перевел взгляд на мужчину, который лишь день назад вернулся в его жизнь. К его удивлению, Люциус смотрел на него, его глаза образовывали водоворот эмоций. Драко отправил отцу тихий призыв прекратить это, закончить обсуждение сейчас же и убежать. Люциус нахмурился, затем отвернулся. В своем уме Драко увидел, как все, над чем он работал последние семь лет, рушится. Все его усилия вернуть надежность имени Малфоев вновь: жертвы – неадекватно огромные, позволяющие Министерству свободный доступ в Мэнор, финансовые записи, публичное разрушение подземных темниц под Мэнором были лишь немногими вещами, которые Драко сделал для своей семьи, для отца. Если бы Люциус согласился на эту дикую схему, Драко не думал, что сможет выдержать это. Он бы ушел, он решил это в тот момент, когда его отец нахмурился. Драко не заботило, во что это обойдется ему; он больше не мог проходить через большую "темноту", он не хотел жить в тени войны. — Подумай, Люциус! — продолжил Рабастан с нетерпением. — Это будет словно Кубок Мира одиннадцать лет назад. Я не был там, но очень наслышан. Терроризм магглов и мерзких грязнокро- — Этот Министр – позор магии, — вставил Родольфус. — Грязнокровки должны быть окружены и получить по заслугам. Заставить их молить, заставить желать о том, чтобы они не слышали о магии! Что останавливает нас? Люциус вздохнул. — Если бы Министерство не имело каждое имя среди присутствующих в своем списке, наблюдая за каждым шагом, тогда, возможно, это было бы реально, однако неразумно. Драко выдохнул с облегчением, а Грег взглянул на него, его глаза были затуманены страхом. — Ваша идея интригует, джентльмены, но я должен отсрочить свое решение. Я уезжаю завтра с женой в отпуск. Позже, когда вернусь, мы можем продолжить наше обсуждение. Теперь сердце Драко ухнуло в пятки. Люциус не сказал «нет», лишь «позже». — Кажется, время присоединиться к дамам, — сказал Люциус, расправляясь со стаканом бренди. — Помните, ни одно слово не должно покинуть эту комнату. Остальные согласились и последовали за Люциусом из помещения. Когда они ушли, Драко тяжело упал в кресло. Грег сел напротив. — Они серьезно, не так ли? — спросил он Драко, нахмурив брови. — Похоже на то. Я должен был знать, — злобно пробормотал он. — Почему они должны были настаивать именно на этом курсе? Почему бы просто не… — его злость увеличивалась с каждой секундой, когда он думал о том, что хотели друзья отца. — Я не говорю, что вся эта толерантность — мусор, но почему бы нам просто не… вытерпеть их? Мы игнорируем их, они живут своей жизнью… Никто не призывает нас быть друзьями с магглами или магглорожденными! Так и оставьте их в покое! Посмотри только, куда нетерпимость привела их в последний раз! Грег провел рукой сквозь волосы, его темные коричневые пряди упали на лицо. — Все, что я знаю, так это то, что больше не хочу иметь отношения к этому. Уже получил острые ощущения однажды и навсегда. Драко несчастно кивнул. — Я попробую поговорить с отцом и привести его в чувство, но, честно говоря, если его отношение не изменилось, тогда нет смысла. Я думал, что после того, как он пожал руку Уизли вчера, это что-то да значило. Через несколько минут Грег сказал: — Думаю, нам пора идти, а? — Думаю, да, — сказал Драко. Он вздохнул и встал, чувствуя себя старее двадцати пяти лет. — Чего хотела Пэнси? — нерешительно спросил Грег, когда они оказались в зале. Драко пожал плечами. — Ноет, как обычно, — он остановился и посмотрел на своего друга. — А что? Грег избежал глаз Драко. — Да так. Он старался продолжить идти, но Драко положил руку на его грудь. — Нет, не правда… Грег, дружище. Расскажи мне. Она должна тебе денег? Или ты должен ей ? Я одолжу тебе все, что- — Н-нет, все не так, — плечи Грега резко опустились. — Не думаю, что это имело ко мне отношение. — Ох. О, мерзавец Грег. Она нравится тебе. И как давно? — Не знаю… Год или около того. — Это ничего, так? Просто потрахаться? — Драко нужно было знать глубину чувств друга. — Нет! Конечно, нет! — сказал Грег, в его глазах вспыхнула искра. — Ты любишь ее? Вновь Грег отвернулся и пожал плечами. Драко закрыл глаза и сжал кулаки. Вот была другая причина отказаться от предложения Пэнси. Простил бы его Грег, если бы тот женился на его любимой женщине, особенно с тех пор, как Грег знал, что Драко не любил ее ни на йоту? Он не хотел жениться на ней, но не решался отказать. Драко был в дурацком положении и знал это. — Херня, — выругнулся Драко, засовывая руки в карманы, и пошел по направлению к комнате, где находились все. — Что? — спросил Грег, стараясь успеть за ним. Драко неожиданно остановился. — Послушай, приятель. Пэнси… она не для тебя. Она избалованная и мелочная, ты достоин лучшего. К тому же, когда вы вообще с ней видитесь? — Каждый раз, когда она спускается в офис встретиться с менеджером, — ответил Грег, его глаза говорили Драко одну единственную вещь – он был безумен на счет ведьмы и ничто, что Драко скажет, не сбило бы его. — Чертовски фантастически, — пробормотал Драко. Он отступил от негативных мыслей на момент. Грег был хорошим мужчиной, лучшим, которого знал Драко. Если бы кто-то и был хорош для Пэнси, так это он. Драко лишь был не уверен, мог ли он сказать обратное, что Пэнси была лучшей женщиной для него. Он вздохнул. — Я рад, что ты рассказал мне, Грег. Пойдем, да? Как только Драко и Грег вошли в гостиную, Пэнси приковала взгляд к Драко, приветствуя Грега лишь крошечным взмахом руки. Это разозлило Драко, так что он оставил Пэнси и отправился на разговор с матерью. Он увидел, как Грег подошел к Пэнси, они поговорили пару минут, после чего Пэнси ушла. Разочарованное лицо Грега еще больше мучило Драко. Парень и десяти минут не пробыл в комнате, пока не почувствовал, будто задыхается. Пэнси, Гиацинт и Атена не давали ему покоя, он не мог застать мать одну, по своему желанию он ни за что бы не присоединился к разговору дядей, Грег пялился на не обращающую внимания Пэнси, а отец Грега монополизировал Люциуса. Драко хотел оставить слежку и вернуться в офис, где он мог добавить новую идею друзей отца в свои планы и обмозговать варианты развития событий и их решения. Вместо этого он должен был остаться до последнего гостя, что означало как минимум до полуночи. Как только пламя пороха исчезло вслед за Паркинсонами, Нарцисса отошла, оставив Драко и Люциуса наедине. Драко знал, что у него не будет другой возможности поговорить с отцом до его поездки, и, несмотря на неприятную беседу, он попросил отца остаться на пару минут. Люциус согласился и сел на диван совершенно непринужденно. Драко остался стоять: руки скрещены, брови нахмурены. — Что случилось, сын? — устало спросил Люциус. — Тебе понравился вечер? — Не очень, но когда они мне нравились? — ответил Драко. — Отец… Я должен спросить тебя. Разговор в курилке. Ты… Имею в виду, каковы твои намерения в этом плане? — Ах, — сказал Люциус, кивая. — Усилия, чтобы вернуть нашу компанию вновь, дабы поговорить. Это беспокоит тебя. — Да. Отец, у тебя есть шанс начать свежий старт. Министр хорошо думает о тебе, и, показавшись с ним и Поттером в свете, может означать, что мы обладаем возможностью быть тем, кем были раньше. Имя Малфой имеет шанс быть вновь уважаемым. Я сделал все, что мог, чтобы воплотить это в реальность за эти годы, которые ты провел в тюрьме, и… я хочу оставить все на своих местах. Люциус закинул ногу на ногу и оглядел сына. Затем засмеялся. — Другими словами, ты хочешь, чтобы я стоял в стороне от проблем. Драко заскрежетал зубами, но добродушный взгляд на лице Люциуса подсказал ему, что мужчина шутил. Обо всем. — Тебе не о чем беспокоиться, Драко, — сказал Люциус. — У меня нет желания возвращаться в Азкабан. — Это даже близко не стояло к тому, что бы я предпочел услышать от тебя, — Драко все еще смотрел на отца с напряженностью, которая могла заставить его мелких подчиненных сбиться с мысли, но Люциус оставался непоколебим. — Во-первых, то, что я делаю со своим временем, не должно заботить тебя. Во-вторых- — Это и есть, в основном, моя забота, отец. Если тебя вновь упекут за решетку или еще хуже — убьют, тогда я вновь буду ответственным за все это. Это грандиозно меня беспокоит. Старший мужчина встал во весь рост и посмотрел на сына, который был на два дюйма ниже. — Во-вторых, — сказал он, спокойствие в голосе недостаточно скрывало более глубокую эмоцию. — Я хочу, чтобы ты понял меня очень четко, Драко. Я никогда не сделаю чего-то, что поставит тебя в опасность. То, как выглядели глаза его отца, будто могли расплавить сталь, заставило Драко не произнести вслух мысль, которая крутились у него в голове. Всю свою жизнь я был в опасности из-за тебя. — Никто никогда не должен соглашаться или не соглашаться на предложения, какое сделал твой дядя в ситуации, в которой мы все оказались: переполненные едой и выпивкой, окруженные чудовищными эго. Родольфус и Рабастан вышли за области разумного. Пока они цивильно говорят, им нельзя помочь увидеть, что условия вынуждают другого курса действий. Они всегда будут таким типом людей, который поднимает свою палочку по команде, не задавая вопросов. — Этому я верю. — Вот почему они хотят кого-то, кто будет отдавать эти команды. Если достаточно схожих по уму людей соберутся вместе, лишь вопрос времени, когда они начнут действовать. — Я не хочу быть в этой группе. — Тебе совершенно необязательно, сын. — И не хочу, чтобы ты там был. — Я дал слово твоей матери, что она и ты будете у меня на первом месте. Я сдерживаю свои слова. Драко медленно выдохнул, позволяя словам впитаться в его сознание. — Ты не будешь лидером изгойной банды Пожирателей Смерти в соревновании под названием Истязание Магглов. Люциус криво улыбнулся. — Нет. Все тело Драко расслабилось, и впервые за долгое время он правда почувствовал, что улыбается.