Тяжела корона

Драко важно стоял все еще по ту сторону двери, ведущей от тюрьмы Азкабана до Министерства Магии. Он был образцом неизменного терпения в нетронутой и утонченно сшитой мантии, заложив длинные худые руки за спину. На среднем пальце правой руки он носил перстень Малфоев. Перстень прошел через десятки поколений и символизировал престиж, которым обладала данная семья. Длина волос была той же, что и в последние школьные годы, длинная челка спереди, однако, хорошо уложенная. Его глаза светились, а при более близком осмотре выдавали оттенок восторга и облегчения, что он и чувствовал, стоя на этом месте в этот день. Даже если тюрьма находилась на острове в Северном море, она была связана с Министерством Магии через специальный пункт аппарации. Это было обязательно для безопасной транспортировки заключенных на и из различных судов и слушаний. Только двум людям разрешалось трансгрессировать за раз — узнику и страже, также транспортировка приводилась в действие не только "путешественниками", но и сотрудником со стороны Министерства, попросту нажимавшим кнопку. В пункт назначения в Министерстве можно было попасть лишь из Азкабана и наоборот. Заключенный был скован для аппарации: лента была закреплена на левой лодыжке обоих — заключенного и сопровождающего. Лента служила активатором магии в устройстве трансгрессии; без нее не случалось ничего, когда сотрудник делал свое дело. Глаза Драко метнулись к настенным часам над дверью. У него оставалось меньше двух минут. Что-то внутри его груди ослабло, и он сделал глубокий вдох, на уголках губ началось формироваться подобие улыбки. Ощущение было таким незнакомым, что он обратил на это внимание, и легкое чувство поселилось в его сердце, которое он едва определил, как счастье. Секунды тикали, и с каждой он чувствовал, как поднимается настроение. Выражение лица оставалось невозмутимым, а его поза была схожа со статуей, однако Драко чуть было не засмеялся от иронии: никогда в жизни он не был так счастлив от мысли о встрече с отцом. Рядом с Драко стояла его мать, одетая в зеленовато-синюю мантию, которая подчеркивала цвет глаз и выделяла румянец на щеках. Она также идеально стояла, глядя на дверь. В одной руке женщина держала сложенный китайский веер, в другой — маленькую черную сумку, в которой хранился другой жетон, значимость которого заставляла ее ценить его больше остальных. Ее сердце билось, гоняя кровь по телу, но она тоже сохраняла бесстрастие к происходящему. Очевидная непринужденность сына проникла в нее и сдерживала сердце от взрыва, а ее — от приближения к двери с каждой проходящей секундой. Она удивилась тому, каким спокойным был парень, отдаленным. Глядя на него, если бы она не знала, она никогда бы не предположила, что последний раз, когда Драко разговаривал с отцом, был пылок и ужасен, много ядовитых слов было сказано, которые остались глубоко в душе. Он практически казался... нетерпеливым? Один мужчина стоял между Нарциссой, Драко и дверью. Охранник Министерства в обычной серо-синей униформе стоял, словно караульный, у двери, уже готовый остановить побег и убедиться, что правильный заключенный пройдет через дверь. Позади пары Малфоев стоял Гарри Поттер и сам Министр магии, Артур Уизли. Артур также был спокоен, но Гарри продолжал нервно ерзать. Он дал обещание Люциусу Малфою и намеревался сдержать его, но переживал из-за встречи в присутствии его семьи. Сама комната была пустой, с серыми стенами и черным кафельным полом. В одном углу располагался стол, на котором стояла маленькая коробка с, как предположил Драко, вещами отца, всем, что было в тюрьме во время его ареста. Рядом с коробкой стояла стопка бумаг и перо. Дверь позади всех вела на самый нижний уровень Министерства, через череду коридоров, невидимых общественности. Коридоры имели свои двери, протянутые по обеим стенам, и по другую сторону каждой находилась лестница, ведущая в разные залы суда. Драко выдохнул, когда минутная стрелка встретилась с часовой на двенадцати, и его взгляд вновь упал на дверь. Прошло несколько секунд, и ручка повернулась — Драко моргнул, единственный внешний признак его предвкушения, — дверь наконец распахнулась. Через нее прошел охранник, одной рукой держась за палочку, а другой — крепко за руку заключенного Люциуса Малфоя. Драко втянул воздух, глядя на отца. Тюрьма явно не была добра к нему. Он выглядел худым, почти тощим; так, как заключенные выглядели во времена господствования дементоров над тюрьмой. Его руки были связаны с помощью магии за спиной; мужчина был одет в серый тюремный наряд Азкабана. Его волосы, когда-то длинные и лоснящиеся, были обрезаны до подбородка и выглядели немытыми и ломкими. На резкий вздох Драко Люциус поднял взгляд, и их глаза встретились. Драко штурмовали эмоции и хорошие и плохие воспоминания детства под бдительным присмотром отца. Люциус слегка кивнул, затем посмотрел на жену. Его взгляд был напряжен, когда он глядел на нее, и Драко подумал, что между ними, должно быть, происходил молчаливый разговор, так пристально они смотрели друг на друга. Драко знал, что его мать не желала большего, кроме как ринуться через всю комнату и броситься в руки Люциуса, но ее сдерживали гордость и воспитание. Она сохраняла чувство достоинства на публике, даже если единственными свидетелями были Поттер, Министр и двое охранников. Как только дверь портала закрылась, Артур Уизли обошел Драко и направился к Люциусу. — Мистер Малфой, — сказал он сильным и уверенным голосом. — Добро пожаловать. Надеюсь, с вами хорошо обращались. Люциус некоторое время не отвечал, будто впервые пытался найти нужные слова. — Достаточно хорошо, — ответил он наконец, переводя взгляд с лица жены и останавливаясь на Министре. — Как бы сказала Молли, выглядите немного голодным, но, не сомневаюсь, это скоро исправят, — Артур кивнул охраннику, все еще располагавшемуся сбоку от Люциуса, и мужчина снял узы с его рук. Хоть кандалы были магическими, Люциус все равно потер запястья, будто от боли. Затем Артур положил руку на руку Люциуса и подвел к небольшому столу с кипой бумаг. — У нас есть пара вещей, которые нужно подписать, и, конечно, предметы, которые стоит вам вернуть. Все это стандартные формы, — продолжил Артур, деля пачку на три части. — Мы вернули все вещи, которые были при вас во время ареста, а эта стопка документов детализирует сроки вашего досрочного освобождения. Я надеюсь, Замминистра уже объяснила это вам, не так ли? — Да, — тихо ответил Люциус. — Восхитительно. Вот перо. Пожалуйста, распишитесь здесь... и здесь... здесь инициал... тут... и, наконец, подпись сюда. Пока его отец заканчивал обязательную бумажную работу по освобождению из тюрьмы, Драко макушкой чувствовал, как нервничает позади Поттер. Он был раздражен в высшей степени, когда узнал, что герой войны присоединится к освобождению отца, но Нарцисса сообщила ему, что для этого было отличное оправдание. Однако она отказалась объяснять все, практически разрушая хорошее настроение Драко. Теперь незначительные телодвижения Поттера действовали ему на нервы. Он хотел забрать отца и уйти, никому не мешая, что уже вряд ли совершится, беря во внимание среду, в которой его отпускали. Было бы значительно тяжелее улизнуть из Министерства с Гарри-чертовым-Поттером в виде хвостика. Однако, если у него не было намерения говорить с ними вне комнаты, Драко решил, что сможет смириться с присутствием чужого человека на какое-то время. Он не мог, впрочем, терпеть непрекращающееся шарканье Поттера. Люциус и Артур склонились над столом, готовые ко всему охранники держали взгляд на Люциусе, а руки — на палочках. Нарцисса сосредоточенно наблюдала за мужем, единственное, что она делала, — твердо сжимала рукой обхваченную черную сумку. Драко немного повернул голову направо, поднимая руку к лицу и сжимая ту в кулак, затем кашлянул. Когда он закончил, его глаза метнулись на взгляд Поттера за долю секунды. Гарри перестал двигаться, и Драко вернулся к своей стойкой позиции. Нарцисса вопросительно взглянула на него, и Драко знал, что она была обеспокоена. Кашлял ли он до этого, и пропустила ли она это? Заболел? Должна ли она предложить ему чашку чая? Или ему стоит прилечь? Он легонько покачал головой и выдал крошечную улыбку, надеясь, что это остановит ее появляющиеся вопросы в голове. Она слишком сильно волновалась за него, все еще чересчур обеспокоенная мать, которая бы заставила надеть тяжелый плащ, если бы подумала, что на улице холодно. Это была одна из причин, почему он стремился жить один, но чувствовал обязанность остаться с мамой из-за отсутствия отца. Теперь, когда Люциус был на свободе, возможно, он мог подумать о переезде из Мэнора. Кроме того, все обязанности там скоро вернутся в руки отца. — Вот, здесь должно быть все, — сказал Артур, выпрямляясь. Он протянул Люциусу коробку со стола. — Все на месте? Люциус глянул в коробку и, ничего внимательно не осматривая, кивнул. Сердце Драко кольнуло от вида отца: однажды высокий, сильный и привлекательный превратился в слабые кивки и колеблющиеся руки. — Хорошо, хорошо, — Артур взглянул на Нарциссу, Драко, а затем назад на Люциуса. — Тогда все в порядке. Министерство благодарит вас за отбывание срока без жалоб и желает хорошего дня и счастливой жизни. Что-то блеснуло в глазах Люциуса, но Драко не мог определить эмоции, которые увидел; должно быть гнев, гордыню, унижение или любую другую комбинацию. Когда он заговорил, его слова были четкими и короткими. — Моя палочка? Артур немного покраснел и полез во внутренний карман. — Ах, да, конечно! Как мы могли забыть, не правда ли? Держите, хороша, как в последний день, что ее видели. Когда пальцы Люциуса, сначала дрожащие, обхватили рукоятку палочки, Драко увидел неизмеримые изменения в нем. Возможно, это было видно только, когда его глаза встретились со стальным блеском, или же по выражению лица, но все же это были радикальные изменения. У него была палочка, он вновь волшебник. Драко полностью понимал. Пока он ждал суда после войны, хоть период и был коротким, он вынужден был сдать палочку. Он чувствовал себя беззащитным, глупым и слабым. В один момент он стал не лучше магла, оставалось лишь полагаться на свои кулаки и ум. В тюрьме, где дементоры не охотились по коридорам, норовясь своровать любые хорошие мысли или воспоминания, условия были похожи на те, которые установлены в магловских тюрьмах, за исключением магического лишения свободы, контроля и неволи. Он быстро увидел, что тюрьма не будет похожа на школу, где он был под защитой двух огромных друзей, любимого учителя и имени, которое вещало о его праве на магию. Он знал, что не будет долго находиться в тюрьме, и был благодарен Гарри Поттеру за свое освобождение, хотя он бы лучше проглотил пылающие огнем мечи, чем признал это. — Как прошло время в офисе? — спросил Люциус. — О, ну... много дел, — ответил Артур, очевидно удивленный вопросом. — Понятно. Сообщите, если я могу быть чем-то полезен. — Я... так и поступлю, Люциус, спасибо, — сказал Артур. Люциус кивнул и повернулся к семье, потом заметил Гарри впервые. Бровь взметнулась вверх. — Поттер. Ты сдержал слово. Гарри шагнул вперед, уверенный после обращения. — Вы думали, что я не сдержу? — Честно? — Люциус сделал паузу. — Я ожидал, что ты обратишься ко мне менее... публично. Это сойдёт, однако. Драко с таким сильным любопытством смотрел, что было даже больно, когда Гарри подошел в своей мантии и передвинул маленькую коробку. Он поставил ее на стол и коснулся палочкой, бормоча под нос заклинание. Коробка раздулась в размерах приблизительно до обувной коробки. Она была сделана из дерева, очень старого, на ней был выгравирован, хоть и тусклый, выцветший со временем герб Малфоев наверху. Странное ощущение поселилось глубоко у Драко в животе — он никогда в жизни не видел этой коробки, и оба родителя казались рады вернуть ее. Нарцисса, в конце концов, позволила себе улыбнуться, увидев коробку. Люциус коснулся коробки, и она съёжилась в свой прежний вид. Он протянул ее Нарциссе, которая положила ее в черную сумку, которую держала. В это же время она сместила все настоящее содержимое сумки и протянула руку Люциусу. Драко знал, как важно это было для родителей, и ему не нравилось присутствие большого количества человек. Когда мать готовилась надеть отцу на руку золотое кольцо, Драко отвернулся, дабы дать им немного уединения. Его глаза встретились с Гарри. Каким-то образом Поттер знал о коробке больше, чем он, и знание только больше тревожило его. — Спасибо, Гарри, — сказала Нарцисса, протягивая руку черноволосому волшебнику. — Пожалуйста, миссис Малфой, — ответил он и слегка покачал головой. — Это все? — спросил Артур, переводя взгляд с Гарри на Люциуса. — Да, — сказал Люциус, забирая плащ из возвращенных вещей и накидывая его на плечи. Драко поймал блеск золота от кольца на пальце отца, и волна теплоты и преданности по отношению к их семье пробежала через него. Артур кивнул охранникам: один вернулся в Азкабан, другой — на пост возле двери. Он вывел Малфоев и Гарри из комнаты и вниз по длинному коридору в тишине. Когда они добрались до лифта, он нажал кнопку на уровень Лобби, и вскоре они взмахнули, добираясь в считанные моменты. Драко глубоко вздохнул, чтобы настроить себя на то, что ожидал увидеть по ту сторону двери. Звякнул звонок, и лифт открылся. Он не был разочарован. Весь вестибюль был заполнен людьми, и все они, как по свистку, начали кричать, заметив Люциуса. Всплеск был обнаружен, когда они поняли, что Гарри был с Малфоями. Два охранника с каждой стороны от двери присоединились к ним и провели их по дорожке, которая вела прямиком к камину. Гарри тащился за семьей, пока репортеры пробирались в попытке задать вопрос. Драко полностью игнорировал их, как и его родители. Однако он вот-вот бы отреагировал, когда среди общего шума послышался голос: — Эта сволочь, Пожиратель Смерти, заслуживает гнить в самой сырой, гадкой камере в Азкабане! Он взглянул на отца; единственным признаком, который подал Люциус, означавший, что он слышал мужчину, было легкое подергивание нижней губы. Кроме этого он держал свой взгляд прямо, а затем взял руку Нарциссы в свою. Уже в камине Артур взял горстку летучего пороха. — Малфой Мэнор, предполагаю? Нарцисса кивнула, и Артур выкрикнул место назначения, бросая порох в очаг. Зеленое пламя ожило. Люциус пропустил Нарциссу первой, затем повернулся к Артуру Уизли и протянул руку. Вся толпа затихла, и единственным звуком была возня — спешка фотографов настроить свои фотоаппараты. Артур не постеснялся пожать ему руку, и затем толпа вновь расшумелась. Люциус кивнул Министру, отпустил его руку и ступил в огонь. Драко хотел уже последовать за отцом, как Гарри хлопнул его по спине. — Малфой, приятель. На следующих выходных рядом с Норой будет набор для игры в Квиддич. Будем рады видеть тебя. Драко не мог сделать ничего, чтобы убрать руку Поттера с себя. Он был занят, пытаясь определить, что на самом деле имел в виду Гарри, почему пригласил на игру — на что угодно, на самом деле. В толпе слышался звук вспышек, и, не желая закатывать сцену, Драко поблагодарил Гарри и сказал, что проверит свой график. — Отлично. Тогда до ужина в Норе, — добавил Гарри, вновь похлопав Драко по спине до своего исчезновения из зоны личного пространства Малфоя. Все еще пораженный, Драко шагнул в камин без каких-либо слов Гарри или Артуру. Он не завидовал двум мужчинам, которые остались наедине с кучей репортеров, но и не беспокоился об этом, оказавшись в безопасности дома. Люциус и Нарцисса сжимали друг друга в объятиях, когда прибыл Драко, и даже, казалось, не заметили его появления. Он решил, что поговорит с отцом позже, и вышел из комнаты как можно тише. Уже на большом расстоянии Драко выдохнул, даже не осознавая, что задерживал дыхание. Он радовался, что отец вернулся, но также и беспокоился. Какую роль он даст Драко в бизнесе, если таковая будет? Драко был вынужден занять позицию главы бизнеса из-за заключения Люциуса, и даже, если он преуспел во многих начинаниях, он понял, что это не было страстью его жизни. Парень был хорош: пронзительные инстинкты для руководства компанией, но он предпочитал другие вещи. Драко дошел до рабочего кабинета и снял мантию. — Чиппи! — позвал он. Домовой эльф с длинными ушами и коротким носом появился в считанные секунды. — Да, хозяин? — Возьми мой плащ и убедись, что моим родителям никто не помешает. Если тебе что-то понадобится, обращайся ко мне, — он собирался отпустить эльфа, когда на ум пришла другая мысль. — О, и дай знать, если кто-то направится сюда. Эльф кивнул и взял плащ. — Да, сэр. Хозяин, сэр, — затем он исчез с резким хлопком. Драко вздохнул и тяжело сел на рабочий стул из красного дерева, обитый кожей. На несколько моментов он позволил своему разуму не думать, глядя на угол промокашки, где он нарисовал метлу однажды, когда заскучал. Он не летал вот уже несколько лет. Последний раз он был на метле, когда несколько парней из местного паба собрали маленькую Квиддич-лигу. Он незамедлительно зарегистрировался, используя фальшивое имя, и был первым на поле, когда составили команды. Его распределили в синюю команду, и их капитан, Уилфред Хортлби, направил игроков в один угол, чтобы обсудить тренировки, игры и стратегию, а затем позволил немного полетать. Драко попросился на позицию ловца, но сказал, что будет играть за любого, кроме вратаря, если они хотят шанс на победу. Они летали на протяжении часа, затем Хортлби велел спускаться и начал раздавать позиции. Драко покрасил волосы в темно-коричневый, но когда Робин — женщина, которая могла легко сойти за парня, — уставилась на него, она узнала его и выпалила имя, отказавшись играть вместе с Пожирателем Смерти. Робин подняла такой гам, что практически половина находящихся там людей услышали, и большинство согласилось с ней. Драко быстро поклонился и ушел под насмешки и язвительные замечания со стороны оставшихся на поле. Вернувшись в Мэнор, злой, но в тоже время понимающий, он швырнул метлу вдоль длинной прихожей. Затем он позвал эльфа и велел ему взять метлу, спрятать ее и не возвращать Драко, а также не показывать на глаза. Теперь ему было интересно, последует ли раннему приказу эльф или вернет ему ее. Практически неохотно Драко открыл верхний правый ящик стола и достал личный календарь. Это был куб, каждая сторона которого по касанию его пальцев открывала разнообразную информацию. Он нажал на красную сторону, и куб стал небольшой папкой. Драко открыл ее и просмотрел строки на ближайшую субботу. На ланч была назначена встреча с Пэнси, однако остальное время было свободным. Он взял перо, шоколадно-коричневое соколиное перо, но остановился, даже не касаясь основы. Он и правда собирался встретиться с Поттером ради Квиддича меньше, чем через неделю? Драко оттянул руку и открыл нижний левый ящик, достал бутылку огневиски 2001 года, налил немного в стакан. Опрокинул напиток, чувствуя пробирающийся по нему огонь, соединяющийся в морской узел где-то внизу желудка. Он не был друзьями с Гарри Поттером. Они виделись друг с другом в среднем три с половиной раза, когда пересекались в Министерстве, и обменивались парой-тройкой слов, если того требовал случай. Они были искренни, но не дружелюбны. Драко никогда не разбрасывался приглашениями дружить, как и не извинялся за свое поведение в школе. В его голове Гарри вел себя ненамного вежливее по отношению к нему, и их общая вражда была результатом естественного порядка вещей. Дети не всегда ладят, и, как только установится дружба, редко, когда они расходятся и создают новые социальные группы. Поттер пренебрег его предложением дружбы, и, хотя действия Драко были неправильными, намерения были истинными. Он давно уже заключил, что это была потеря Поттера... На мимолетный момент Драко задумался, что бы случилось, если бы он удачно сдружился с Гарри Поттером в тот день. Закончил бы он, сражаясь рядом с ним? Или не было бы никакой войны, потому что Поттер отдал бы самого себя Темному Лорду? Драко содрогнулся от этой мысли и вновь наполнил стакан, единственный раз радуясь, что ему не нужно было ничего добиваться. Когда он опрокинул огненный напиток, он уставился через дно кристального стакана на дату предстоящей субботы. У него не было никаких причин соглашаться на приглашение Поттера и куча для отказа. Драко поставил стакан на стол и вновь наполнил его. Он не был уверен, что они когда-либо будут товарищами; Драко не нравились друзья Гарри, а Гарри не нравились его. Они находились на разных факультетах, имели разные интересы, возможно, любили разные книги - если Гарри вообще любил книги. У них было мало общего. Очевидно, Квиддич, который был единственным, о чем смог вспомнить Драко. Затем его что-то резко осенило. У них было кое-что общее, возможно, самое ценное, что он, Поттер или кто-то мог пройти за свою жизнь: они выжили в войне. Они оба стояли на одной стороне, на одной линии и говорили всем, что стоит перейти на их сторону. Единственное что - линий было больше, чем одна. Драко не думал, что Гарри поймет это. Возможно, он уже это сделал, именно поэтому он пригласил Драко на Квиддич. Поттер узнал, что смог переступить черту и не ступать на неизвестную полость под названием Темная Сторона. Драко усмехнулся и рассеянно потер руку, где кожа оставалась поврежденной после Темной Метки. Если бы только Гарри знал... Драко опустошил третий стакан и вновь схватился за перо. В этот раз он стер "от владельца" перед тем, как у него появились вторые мысли. Он бы намеренно отправился на Квиддич днем (хорошо) с кучкой гриффиндорцев (плохо), большая часть которой, возможно, будет Уизли (ужасно). Что больше, он вспомнил, что Поттер упомянул стряпню Молли в Норе после. Он был приглашен не только на игру, но и на ужин. Его, наверное, попросят сидеть вокруг костра и обмениваться историями о счастливых моментах из детства. Мысль практически отправила его за четвертым стаканом, пока он не осознал, что может просто не оставаться на ужин. Потребуется лишь поменять планы с Пэнси с обеда на ужин, и неожиданно у него уже есть предварительные договоренности. Но все еще, мог ли он провести целый день с Поттером и Уизли? С их дружелюбием и легкими улыбками? Наверное, нет. Факт оставался, однако, что Гарри Поттер оказал ему одолжение из-за духа товарищества, и в его нынешней ситуации он вышел бы дураком, если бы отказался от этого предложения. Управляя семейным бизнесом, Драко научился тому, что, если представляется возможность, не важно, насколько она маленькая, нужно ее использовать. Быть в хороших отношения с любимчиком волшебного мира не было плохой идеей. Пока он не высказал это вслух, Драко нацарапал "Квиддич" на весь блок следующей субботы.

***

Драко привык работать поздно, и у него было несколько вещей прежде, чем передать бизнес обратно в руки отца. Нужно было обновить гроссбухи, отчеты об изменениях в компании за последние семь лет должны были быть отсканированы, а важные бумаги для передачи власти над имуществом должны были быть подписаны. Обычно имущество оставалось на одно имя до смерти человека, но случай с Драко был особым исключением, когда отец не мог полностью осуществлять свои обязанности. Когда этот статус поменялся, потребовалась огромная сила бюрократии и немалое количество магии, чтобы вернуть вещи на прежние места. Он ужинал в офисе и еще не закончил с фруктами на тарелке, когда зашел Чиппи, звук от которого заставил его подпрыгнуть в кресле. — Я просит прощения, Хозяин Драко, — пискнул он, перебирая своими крошечными ногами. — Все... в порядке. Что такое? — Хозяин Люциус направляется на встречу с вами, сэр. Драко кивнул, и эльф исчез. Он сделал попытку сложить в стопку листы, разбросанные по столу, но лишь через несколько секунд послышался резкий стук, перед тем как Люциус вошел. Он выглядел намного лучше, чем в момент, когда его выпустили из тюрьмы. Его волосы были вымыты, он даже надел черную мантию. Она висела на нем более свободно, чем Драко помнил, но он выглядел как Люциус Малфой. — Отец, — сказал Драко, вставая с места. — Нет, сиди, — ответил Люциус, заходя в комнату и занимая место напротив Драко. Он взглянул на стол и затем на комнату. — Выглядит так, будто я оставил все лишь вчера. — Не видел нужды менять что-то, — ответил Драко. Перебравшись в офис, он лишь добавил пару личных книг на полки и фотографию родителей на рабочий стол. Люциус сидел тихо, наблюдая за сыном, а затем сказал: — Это неожиданно, сидеть вот так. — Да. Никогда бы не представил себе это, — Драко одарил отца лучшей улыбкой, на которую был способен. Отголоски последнего разговора всплыли в уголках его сознания, перемешиваясь и сливаясь в продолжительный шум. — Последний раз, когда мы разговаривали, — начал Люциус, меняя положение на стуле, закидывая одну ногу на колено. — Был... неприятным. Я проигрывал этот разговор в голове все семь лет и думал о путях, как я мог бы поступить по-другому. — Прошлое не изменить, отец, — сказал Драко. — Давай оставим это. Их глаза встретились, и на несколько коротких моментов Драко правда поверил, что все можно было забыть. — Как пожелаешь, — ответил Люциус. Драко кивнул и начал осматривать бумаги в куче. Низкий огонь, мерцающий в камине, холод из окна за рабочим столом, который просачивался в кости, напоминали ему о том, что час был поздний. — Осталось еще несколько вещей, о которых стоит позаботиться, но это не должно занять более часа. Предпочитаешь, чтобы мы сделали это с утра? Люциус осмотрел своего сына, затем кипу бумаг, его взгляд наконец остановился на перстне на руке Драко. Драко увидел, куда упало внимание отца, и быстро снял кольцо, протягивая его отцу. — Это твое. Люциус долго глядел на кольцо. Это было нечто большее, чем передача украшения от одного человека другому. Присвоение перстня означало утверждение главы Патриархии, главы чистокровного дома. Драко носил эту позицию на протяжении семи лет и не терпел уступать ее. Как только кольцо вернется к тому, кому положено, он мог поделиться всем с отцом. Получатель кольца мог быть посвящен во все секреты семьи, пароли, ключи и важные документы. Даже если однажды Люциус носил кольцо, слишком много прошло, чтобы Драко позволил себе рассказать ему о всех скрытых мотивах. Как только он вернет кольцо, у них будет огромная возможность, в которой Драко сможет раскрыть вещи отцу, они могли бы осудить их, понять... Понять, что делать дальше. Люциус поднял руку и практически забрал кольцо, сомневаясь также, как и часами ранее назад Драко с пером. — На самом деле, сын, я надеялся поговорить с тобой обо всем этом. Нет, нет, нет! Разум Драко кричал. Это было так близко! Ему нужно было поделиться своим секретом, снять груз со своих плеч. Он нуждался в помощи отца, чтобы справиться, и, что еще больше, он не хотел, чтобы Люциус узнал обо всем от кого-то другого. В форме анонимного письма, например... — Поговорить о чем? — спросил Драко, держа протянутую руку над столом. Люциус убрал руку. — Я много думал об этом. Я провел месяцы, размышляя о том, что буду делать после освобождения. Ты заведовал всем особенно хорошо во время моего отсутствия, как говорит твоя мать. Я уверен, что ты продолжишь в том же духе. Сердце Драко ухнуло, и он, в конце концов, опустил руку, кладя кольцо на край стола. Ни в одном из его сумасшедших представлений он не мог подумать о том, что отец откажется возвращаться к посту главы дома. — Продолжай, отец? — Еще два месяца. Я хочу взять твою мать на длительный отпуск. Конечно, такое желание понятно. Драко оцепенело кивнул, его кровь застыла, когда он услышал "два месяца". — Ты продолжишь также, как и сейчас, и мы позаботимся обо всем позже, когда вернемся. — Два месяца, — повторил Драко, осторожно встречаясь глаз на глаз с отцом. — Только два? Почему я чувствую, будто ты сбежишь и никогда не вернешься? Люциус засмеялся, и звук, который когда-то наполнял Драко неизмеримой гордостью, сейчас звучал немного пустым, будто шарик потерял часть воздуха внутри. — Не будь бесчувственным. Конечно, я вернусь, — он прекратил смеяться и посмотрел на сына с гордостью в глазах. — Ты хорошо справился, Драко. Ты хороший сын. Я знаю, это... бремя отдалило тебя от многих вещей. Я прошу тебя оказать мне еще одну услугу, и затем ты будешь свободен. — Пока не придет время опять взять это на себя, — хмуро сказал Драко, его тон звучал более пренебрежительно, чем он подразумевал. Он ждал всю жизнь, чтобы услышать слова, которые только что произнес отец, но обстоятельства, а именно одно, которые связали его еще крепче, чем могли любые кандалы, вынудили его отказаться от радости. — Тогда не торопись, — стоял на своем Люциус. — Потрать столько лет, сколько хочешь, будучи молодым. Наслаждайся. Ты точно заслужил это. Драко грациозно встал со стула, поднял перстень со стола, вновь надевая его на палец. Возможно, это было его разыгравшееся воображение: осознание того, что его продолжившиеся обязанности значили для семьи, но кольцо весило тяжелее, чем с момента, когда он его снял. — Конечно, отец, — он выдавил улыбку. — Что такое два месяца после всего? Люциус кивнул. — И правда. Мы уедем первым рейсом послезавтра, как только все договоренности будут сделаны и эльфы упакуют наши вещи. Тебе что-то нужно, пока мы будем в отъезде? — Нет, я справлюсь. Я был один бесчисленное количество раз, когда мама отправлялась на шопинг в Париж или Милан с друзьями, — шопинг-поездки, которые вынуждали работать его буквально восемьдесят часов в неделю на протяжении месяцев, чтобы позволить это, выпрашивая сохранить каждый лишний Кнат, который мог. Она всегда говорила, что он слишком много работал, что у него должно быть больше веселья в жизни. Он никогда не завидовал ее невинности; он никогда не сказал бы ей правду об их состоянии. Он бы работал голыми руками, пока они не покроются кровью, чем сказал бы правду. — Хорошо, — Люциус улыбнулся, и в первый раз в своей жизни, улыбка расползлась до глаз. — Увидимся на завтраке с утра. Твоя мама заказала кое-что особенное. — Звучит прекрасно. Люциус повернулся, затем остановился с одной рукой на двери. Медленно он обернулся, любопытно устремляя пронзительный взгляд на Драко. — Сын, есть что-то, что ты хотел бы мне рассказать? — Нет, — ответил он, возможно, слишком быстро. Люциус мешкал, оглядывая офис вновь, как будто надеялся найти зацепку, чтобы удостовериться в поспешном ответе сына. — Если ты уверен... Твоя мама также хотела сказать, что завтра вечером мы будем принимать гостей на ужин. Она хочет, чтобы ты присутствовал. — Конечно, — гости означали бывших Пожирателей Смерти, большинство из которых избежали захвата и обвинения после войны. Их было немного, но все они с большим уважением относились к Люциусу, несмотря на заявления Поттера о семейных "хороших делах". — Есть кое-что, о чем я хотел тебя спросить, — сказал Драко, когда Люциус вновь коснулся ручки. — Коробка? — Да. Что это? Почему ты дал ее Поттеру, а не мне? Люциус вздохнул. — У меня горячее желание обо всем тебе рассказать однажды. — Не сегодня, — закончил Драко, делая фразу более горькой. — Нет. Я надеюсь, что скоро. Драко кивнул, и Люциус ушел. Когда дверь закрылась за ним, Драко резко упал за стол. Он схватился за волосы и потянул их, пока не стало больно, затем наполнил и живо осушил стакан. Он хотел уже было наполнить его вновь, когда в глаза бросился календарь, один квадрат каким-то образом выделялся среди всех бумаг, разбросанных по столу. Следующая суббота. Квиддич. Как он вообще мог рассчитывать на поход после осознания того, что он продолжит быть ответственным за бизнес? Он часто встречался с профессиональными партнерами на выходных, пикниках, ланчах и вечеринках. Правда, он ничего не планировал на тот день, кроме ланча с Пэнси, так что ему не придется отменять какие-либо дела. Драко решил оставить это на произвол судьбы. — Чиппи! — позвал он. Домашний эльф появился на середине комнаты, его руки все еще держали салфетку, которой он убирался до вызова Драко. — Да, Хозяин, сэр? — Моя метла. Я требую ее. Глаза эльфа расширились. — Хозяин говорит не давать ее ему. — А сейчас Хозяин хочет ее. Принеси мне ее сейчас же. Очевидно сейчас был разрыв между двумя сопротивляющимися командами, которые получил эльф, — расстроить Драко или завалить непонятный тест, который он ему дал. Драко вздохнул. — У меня... игра на следующей неделе. Если ты не принесешь мне метлу, я буду вынужден купить другую. Чиппи быстро кивнул и исчез, подтверждая подозрения Драко: он так напился, что поделился глубокими секретами с единственными существами, способными слушать. На самом деле он зарубил на носу не становиться таким пьяным в компании с остальными, потому что в таких случаях он не мог закрыть рот и говорил откровенно. Сейчас он был рад своему личному правилу и терпеливо ждал. Чиппи вернулся через несколько минут, на какой-то момент засомневавшись, ждал перед предоставлением метлы. — Вот, Хозяин. Как вы и просили. Драко взял метлу и отпустил эльфа, взволнованный от ощущения дерева в руках. Он обожал метлу, то, как она гудела, будто была рада, что ее вновь держит владелец с перспективой полетать опять. Она выглядела отполированной, как будто кто-то отлично позаботился о ней и не забросил в дальний угол чулана с метлами. Он был благодарен эльфу за метлу в хорошем состоянии и думал о награждении, хотя это задание доказало за все годы, что является сложным. Домашние эльфы любили свою работу и стеснялись, когда их благодарили за это. Почему они должны получать похвалу за то, что они должны делать? Драко пытался несколько раз оставлять сладости, но находил их на подносе возле кровати на следующее утро с горячей чашкой чая. Однако Драко никогда не просил полировать его метлу, ухаживать за веточками и маслить движущиеся части. Он должен был подумать. Со вздохом Драко поставил метлу в угол комнаты и попытался навести порядок в бардаке на рабочем столе. Он рассортировал бумаги в три стопки: для чтения Люциусу, для подписи Люциуса (яркие магические стрелы указывали на каждое место, где требовалась роспись) и бумаги для файлов. Нехотя Драко магически обернул каждую стопку бумаг и крутанул стул вправо, где находился его кабинет с файлами. Он нажал пальцем в верхний левый угол и подождал, пока шкаф не откроется. Внутри была единственная красная папка без ярлыка. Драко разместил все три пачки в папку и сказал: — Люциус, документы оборота, тринадцатое августа, — слова Драко появились на табличке папки, и Драко коснулся папки своей палочкой. Она исчезла, заменившись на другую пустую красную папку. Драко закрыл кабинет, закончил уборку на столе и покинул офис. Долгожданный день пришел и сейчас шел на убыль. Его расслабляло то, что скоро все закончится, но волновало, что каким-то образом его отец узнает обо всем до того, как он ему расскажет. Драко схватил изношенную книгу с полки, выключил свет и направился спать. Три часа спустя, он все еще лежал в кровати, бодрый, уставившийся на потолок. Он уже разделался с книгой и оставил ее на тумбочке рядом с пустым стаканом из-под воды, маленьким журналом и бесконечно-чернильным пером. В голове его было предвкушение красивого и спокойного сна, которое он испытывал после освобождения отца, что сейчас он боялся это никогда не придет. Однако его отец был дома, в безопасности, рядом с женой. Они поедут в нужный им отпуск, и, когда вернутся, все встанет на свои места. Полное облегчение не наступит, пока это не случится. Решившись спать, Драко позвал домашнего эльфа и попросил Зелье Безсновидений из его личного. Эльф подчинился, и в течение пяти минут после положенной дозы Драко окунулся в глубокую дремоту.