Добро не всегда побеждает Зло

Он провел с Уммой всю свою жизнь и совершенно не удивительно, что в какой-то момент она стала представать в его глазах далеко не хулиганистой девочкой с желтоватыми зубами, а достаточно красивой и привлекательной девушкой, со смазливой внешностью. У нее были длинные, роскошные волосы, большие искрящиеся глаза и подтянутая фигура. К тому же она не была похожа на легкомысленных девушек из пабов, танцующих на столах и разливающих эль и медовуху клиентам. Она была остра на язык, могла постоять за себя и прекрасно понимала, как себя вести дабы привлечь к себе внимание, не прибегая к пошлостям и вилянием задницей. Впрочем Гарри не исключал воздействия гормонов, которые играли в его крови в тот момент. Ему было пятнадцать и Умма была единственной девушкой с которой он имел дружеские отношения и которая обладала привлекательностью. Разумеется именно на нее он и положил свой глаз и когда спустя несколько месяцев они, оказались в его бараке, впервые без Гила, который в тот день должен был вычищать кабинет истории от внутренностей жабы, это был первый раз когда Гарри увидел голое женское тело. Правда, тогда у Уммы была не такая грудь как сейчас, не такая талия и не такие бедра. Ее тело уже менялось, становилось женственнее, но все еще было достаточно детским, но пятнадцатилетнему мальчишке было на то плевать. Секс у них был год спустя. Ему тогда исполнилось шестнадцать и Умма осталась в его бараке на ночь и с того дня она оставалась у него не редко. И, наверное, стоило бы сказать, насколько неловко они себя чувствовали, но это было бы ложью, пускай и частичной. Гарри мог бы признаться, что в какой-то момент он мог с уверенностью сказать, что влюблен, а в какой-то момент они едва не объявили о своих отношениях, но те начинались и заканчивались на пороге его барака и в подсобке старшей школы, где стояли швабры и воняло гнилью, где пауки и тараканы бегали по стенам и полу и где было ужасно тесно и сыро. Отношений как таковых у них так и не было, но были те ночи и Гарри какое-то время был уверен, что так и будет продолжатся. Он так и будет ждать ее после школы и этой же ночью он не будет спать, а на утро они оба будут сидеть сонные на уроках и поглядывать на часы, ожидая конца очередного нуднейшего урока, в котором нет никакого смысла. Но время шло и они оба менялись. Их вкусы, тела и, в том числе, взгляды на подобные отношения, хотя не сказать, что это сильно влияло на их встречи. Гарри мог бы сказать, что со временем они перестали это делать, но это было бы чистой ложью и на кануне отъезда Уммы в семь великих пустынь она, по старой памяти, посетила его каюту, тихо закрывая за собой дверь. Стоны Уммы наверняка слышали за стенкой, но вряд ли кто-то догадывался кому они принадлежали. Она не была единственной девушкой на борту. Та же Мериэль была достойна звания королевы, лишь по ее красоте. Светлые волосы, зеленые глаза, алые губы и тонкая талия и тем не менее ужасный характер и полное отсутствие вкуса и каких-либо талантов. Разве что она умела не плохо драться. И вот теперь, расстроенная Умма стояла на против Гарри в кабинете капитана, смотря в небольшое окно и закусывая пухлые губы. За все эти годы он впервые видел ее настолько нервной и отстраненной. -Я никогда не думала, что Малефисенту вообще можно ранить, но, видимо, Джины действительно великие существа, - протянула девушка.- Ты должен был это видеть. В облике дракона королева действительно ужасающая. Не знаю как моя мать собиралась с ней тягаться. Она заслоняла собой небо и я, сначала, была уверена, что солнце просто потухло, а потом… ее крылья просто закрыли солнце. Она извергала пламя на город, сжигала людей заживо, а мы наблюдали и добивали уцелевших. Оружие плавилось в их руках. Гарри слушал, склонив голову и облокотившись об стену, сложив руки на груди, и наблюдая за девушкой. -Как тогда ее ранили? Раз она так сильна. -Это была вспышка. Огромная, голубая вспышка. Все вокруг посинело, Гарри, абсолютно все. Я видела как одна из башен дворца султаны разрушилась, практически взорвалась и обратилась в пепел и как дракон упал на десятки зданий и исчез. Больше джин себя не показывал и мы забрали Аграбу себе, - Умма вздохнула и села в кресло, прикрывая глаза. Гарри чувствовал себя странно рядом с такой Уммой. – Ее нашли в бессознательном состоянии, всю в крови и, знаешь, я до последнего была уверена, что она умрет не добравшись до столицы, но она все еще дышит... -Вряд ли она может умереть так просто, -пожал плечами Гарри. -Просто? – Умма удивленно перевела на него взгляд и издала, что-то отдаленно напоминающее смех, закинув голову назад. – Мы даже не знаем, что именно тогда произошло. Что сделал этот чертов Джин? Никто не знает как ей помочь. -Посмотрим на это с другой стороны, - спустя недолгое молчание произнес Гарри, оттолкнувшись от стены и пройдясь по комнате. – Пустыни наши, разбойники отправятся туда по первому приказу, так как и планировалось, а шансы у королевы все-таки есть… или ты предпочла бы, чтобы их не было? – Гарри приподнял бровь, наблюдая за оскорбленным выражением лица девушки. -Нет, - покачала головой Умма, наматывая на палец одну из косичек. – Я не скажу, что мне сильно нравится Малефисента, но с другой стороны, не она так кто? Злая королева? Боюсь, такого я не выдержу. Моя мать? Она и на сушу то выйти толком не может, разве что с помощью магии и я сомневаюсь, что ее примут. Как не посмотри, а Малефисента лучший вариант… -Раньше ты так не думала. -Я видела как она сражалась и, знаешь, это поразительно. Словами не передать той мощи, которую мы все ощутили, наблюдая за этим. -Но она ведь вызвала вас, не так ли? – Гарри сел на против Уммы. – Зачем? -Флот пустынь. Они имели выход к морю и поэтому у них был флот. Малефисента приказала нам зайти со стороны океана ко всем прибрежным пустыням, пока она и ее армия шли по суше. В итоге мы встретились в Аграбе и, сам знаешь, что было дальше. -Тем не менее, Джин больше не появлялся? Ни малейшей попытки отбить город? -Нет, - покачала головой Умма. – Но холл дворца был весь в голубой дымке и мы думаем, что пламя Малефисенты могло повлиять на Джина, в конце концов это тоже магия. Умма медленно поднялась из-за стола, проведя рукой по волосам и пройдясь по кабинету, приближаясь к Гарри. – Мы все устали за последние дни и все, отчасти, потерпели поражение. -Не говори так, ты вернулась с победой, - попытался ободрить подругу Гарри. Между ними не было каких-то невероятных чувств, не было ни любви ни всепожирающей страсти, но было что-то, что заставляло Гарри чувствовать себя уютно рядом с этой девушкой, общее множество скелетов, которые они складывали в свои, рядом стоящие, шкафы. Вряд ли, оглядываясь на их прошлое, Гарри мог назвать ее своей сестрой, в противном случаи, ему пришлось бы замаливать грехи… впрочем, он бы в любом случаи этого делать не стал, однако само слово «сестра» вызывало у него отвращение. Умма не могла быть его сестрой, не после тех ночей, но вот другом… своеобразным другом она все-таки была и пускай они не секретничали и не выговаривали друг другу свои душевные переживания, но они понимали друг друга с полу слова. И сейчас он видел в ее глазах смертельную усталость и обреченность. Каждый ее шаг был тяжел и медлен, словно на ее плечах таилась неописуемая ноша, а вместо кожаного жилета и брюк были металлические доспехи, замедляющие ее движения. Она медленно приблизилась к Гарри, протянув руку и провела кончиками пальцев по его скуле. -Там было уютно, - прошептала она. -На острове? -Конечно, крысы тогда мешали уснуть, но там было действительно уютно. Маленький мир, наш мир, где были наши правила… -Я думал, ты мечтала покинуть остров, - усмехнулся Гарри, чувствуя как сухие пальцы отрываются от его кожи. -На континенте слишком много места и слишком много нового. Я скучаю за нашим временем, за жизнью без ноши и обязательств, но я не хочу туда возвращаться, не хочу чтобы наша принцесса, - произнесла Умма с какой-то иронией и хмыкнула, - посчитала меня слабой. -Думаю, ей сейчас куда тяжелее. -Тяжелее сидеть на троне и валять дурака? -Она выполняет обязанности королевы, - возразил Гарри, чувствуя как умиротворение, царившее в каюте, вдруг стало крошится словно сухая глина. -И выполняет она их как королева Бель чужими руками и сидя на троне. Если она хочет моего признания, так пусть покажет себя в деле, а не задрав нос и сидя на позолоченном кресле. Тогда я, возможно, и поверю, что она королева. -Не думаю, что ей нужно твое признания. Благодаря ей мы сейчас здесь и управляем флотом, а не сидим в том ебанном бараке. -Как точно ты выражаешься, - Умма сделала шаг назад, окончательно затушив тот огонь, что разгорался между ними. Схватив саблю, оставленную у стола, она направилась к выходу. – Я устала, спокойной ночи. -И тебе того же,- кивнул Гарри, наблюдая как дверь закрывается, ловя на себе недовольный взгляд Уммы. Он не мог точно сказать, когда те подобия чувств покинули их. Но в один момент они стали реже видеться наедине и все чаще в компании Гила, а их ночи были все реже и реже. Возможно, они выросли, что казалось Гарри нелепым, стали ответственнее, а возможно Аурадон был тем самым местом, где их дорогам было суждено разойтись, где им было суждено найти собственный путь и в данный момент Гарри чувствовал, как они все дальше и дальше друг от друга и как нить, что связывала их всю жизнь понемногу рвется,не в силах их удержать. И самое ужасное, что Гарри не чувствовал из-за этого не капли горечи, только поражался как время и обстоятельства, во мгновение ока, меняют людей. Какой Уставшей выглядела Умма, какой нетерпеливой она становилась, и как менялось его мышление. Как несколько неудач заставили его посмотреть на окружающий мир с другого ракурса, как заставили его впервые посмотреть на Мэл не как на избалованную девицу с острова, привыкшую к власти, а как на ту, кто вынужден нести на своих плечах тяжесть ответственности за каждого жителя Острова. Гарри впервые чувствовал, как безжалостно к ним время. В его памяти еще яркими картинками мелькали моменты, где он сидел на крыше собственного барака и наблюдал как падают звезды, желая поскорее покинуть остров и вступить на большую землю. И Гарри видел как рушатся его ожидания, как рушится прошлый он и как появляется новый и искренне боялся, довольно скоро, посмотрев в зеркало, не узнать там самого себя, но чужого, незнакомого ему человека. Его пальцы коснулись загорелой кожи на скулах, где совсем недавно были сухие пальцы Уммы, и постарался представить их жизнь врознь. Ни Гила рядом, ни Уммы. И он не тот, что сейчас и уж тем более они не такие к каким он так привык. Покидая корабль Уммы, Гарри чувствовал себя обреченным. Он знал, что его дороге все еще не видно конца и его не могло не пугать, куда она его заведет. Будет ли он держать в ужасе моря и океаны, кровожадный и великий как Дэйви Джонс, будут ли его корабль сравнивать с "Черной жемчужиной", или же он заляжет на дно где-нибудь в Аурадоне или даже в Аграбе, позабыв о долге и детских мечтах, спрятав медный крюк в сундук и заведя семью, как когда-то сделал его отец, затем подхватив лихорадку. А возможно, он до самой старости останется на службе у королевы? Гарри не знал, но и знать, сейчас, не хотел, пускай неизвестность и пугала.

***

Рука Малефисенты безвольно упала на алую простыню, стоило Мэл выпустить ее из своих бледных ладоней. Она давно не помнила мать такой болезненной. Ее кожа была белой, словно снег, губы, не покрытые алой помадой, были светло розовыми, едва выделяющимися на фоне кожи, давно покрытой мимическими морщинами. Ее глаза впали, так же как и щеки и Мэл боялась, как бы однажды ночью, остатки тепла не покинули тело королевы. Малефисента всегда внушала ужас, трепет и восхищение, одним своим взглядом заставляя людей трястись от переполнявших их эмоций, проникать в самую душу. Она была королевой в душе, в ее руках всегда была власть и пускай править она предпочитала путем тирании, но ее люди всегда ее уважали и признавали в ней лидера. Мэл боялась быть другой. Ей было страшно взойти на трон и растерять то уважение и тот лепет не оправдать ожиданий, а это она считала весьма логичным исходом. Она не знала, как это, управлять жизнями, не знала как это приказывать, не знала как пользоваться этой властью, как не стать жалким подобием матери, ее тенью и это пугала ее больше всего… Королева чье имя даже не запомнят. Она не была готова стать королевой, не была готова взойти на трон. Не сейчас, не тогда когда люди требуют силы и ужаса. -Ты нужна им. Ты, а не я, - прошептала Мэл, дотрагиваясь до ткани черной рубахи, которая слишком сильно выделялась на фоне бледной кожи. – Я не справлюсь, пускай они и говорят, что во мне твоя кровь, но я не справлюсь… - Мэл вздохнула, как то невесело улыбнувшись своим мыслям и пройдя к окну. Пока Малефисента жива, весь Аурадон будет под контролем. Весь Аурадон боялся ее гнева, весь Аурадон трепещет при мысли об ее мести и готов выдать принца Бена, только бы получить благосклонностью от королевы и сохранить жизнь своей семье, дать возможность роду продолжатся и не сгнить в могиле, где-то под холмом. Но если она умрет... Мэл не обернулась, когда в комнату проскользнула служанка, а за ней и лекарь, старый как сам мир, его волосы были белоснежного цвета, а глаза голубыми, словно ясное небо. Он почтительно поклонился и присел на кресло рядом с кроватью королевы, отложив свою сумку и, приподнявшись, начиная снимать окровавленные бинты и что-то тихо шептать себе под нос, не замечая на себе внимательного взгляда. Мэл наблюдала как ткань открывает вид на алые и фиолетовые пятна, как спекшуюся кровь на ранах, аккуратно, смывает старик и как, наблюдая за этим и подавая бинты, пытается не смотреть на ужасающие раны служанка. -Как она? – Наконец подала голос принцесса стоило лекарю затянуть последний бинт на изуродованном теле королевы. -Стабильно, - прохрипел старик. -Она нужна нам в сознании. Когда она придет в себя? – Холодно поинтересовалась Мэл, наблюдая за каждым движением лекаря, пытаясь разглядеть в нем страх, неуверенность, что угодно что могло бы выдать в его словах ложь. Но старец выглядел абсолютно спокойным. -Как только ее магия вновь вернется в ее тело. -Что вы имеете ввиду? – Мэл приподняла бровь. -Все ее силы уходят на возобновление костных и мышечных тканей и я думаю здесь ей помогает магия, иначе я не могу объяснить, почему ее Величество все еще живет. Но я не разбираюсь в магии и не могу сказать, как быстро она вернется в тело королевы и как быстро она очнется, ваше Высочество, - старец поклонился и стал доставать из сумки флакончики с бледной жидкостью. – Но я могу помочь магии восстановится. Эти эликсиры принимал Король Чудовище, после своих неконтролируемых обращений, в юношестве, когда его силы иссекали и ему требовалось восстановление. Это так же магия и, у меня есть надежда, что это может помочь вашей матери… -Вы служили королю Чудовищу? – Мэл наблюдала, как флакончики заполняют тумбу и как старик что-то выискивает в своей сумке. -Я служил королевской семье и тем кто был до них. Я служу королям и королевам. -И вас не огорчает изгнание короля Бена? – Мэл приблизилась к кровати, на которой, бледная, словно мертвая, лежала королева. -Король Бен… - старик призадумался. – болезненный ребенок. Помню как лечил его от гриппа, ангины и бронхита, не говоря уже о постоянных ранах и ссадинах. Он был неуклюжим и активным ребенком… -Мы не говорим о его детстве, мы говорим о вашем отношении к нему и вашей верности нам, - отрезала Мэл, всем своим нутром чувствуя к лекарю недоверие. Его опыт позволял ему оставаться в тени, при дворе, в своем небольшом домике неподалеку от дворца, который полностью был заставлен травами и эликсирами. Там он спокойно отсиживался во время восстаний, наблюдая как династии теряют власть, как умирают люди и продолжая служить узурпаторам, перебегая от одной короны к другой и служа, скорее зданию, нежели его обитателям. Мэл с радостью перерезала бы старику глотку, но мать, до своей отправки в пустыни, была категорически против этого, решив что хороший лекарь всегда нужен и вот он и понадобился, самой королеве. И все же это была их первая встреча лицом к лицу. -Он слишком рано стал королем и принял слишком много глупых решений для своей семьи и для своих подданных, но очень удачных для вас, разве не так? – Старик поднял на Мэл слезящиеся глаза и его сухие губы растянулись в учтивой улыбке. – Я не считаю, что на троне должен сидеть слабый мальчик. Первый король которому я служил, был мужчиной, всегда носившим с собой меч, а при его дворе я помню множество волшебников и рыцарей, размером с великанов. Это сила, которую было трудно превзойти, но то были трудные времена, за которыми шли хорошие времена, а хорошие времена порождают слабых людей, ваше высочество. Дети того короля были слабее его, но все же погибли во время войны, как герои, а их дети снизошли до того, что отдали корону Чудовищу, а он принес в Аурадон окончательный мир… я не виню свергнутого короля Бена за слабость , он был рожден в хорошее время и привел в Аурадон людей, что жили во тьме, сильных с детства. -Вы считаете меня сильной? Я родилась в то же время что и свергнутый король. -Вы родились в заточении и то что вы сделали, дает мне повод говорить о вас как о достойной королеве, - старик качнул головой. -Я не королева. -Но будите, разве не так? – Старик указал на флакончики. – Прикажите слугам вливать в рот королеве по флакончику в день, с утра. Это должно помочь. А теперь, мне стоит вернуться к другим раненым. -Конечно, - холодно отозвалась Мэл, наблюдая как лекарь собирается покинуть комнату и как, учтиво, пропускает перед собой служанку, - но, замечу, что вы застали совершенно других королей и королев, служивших богам и «доброму делу», а не династию зла, так ведь? Лекарь немного нахмурился, постаравшись выпрямится, но старая спина явно не собиралась поддаваться его потугам. -В таком случаи, мне стоит вас предупредить, - Мэл сделала несколько шагов в сторону лекаря, обходя королевское ложе. – Мне стоит лишь заподозрить в вас измену, заметить, что самочувствие матери ухудшеться, и ваша голова тут же слетит с плеч и кровь окропит вашу одежду. Вот вам совет, не стройте из себя героя и не старайтесь помочь сбежавшему королю. Вы не в том возрасте, дабы играть с нами. -Я не глуп, принцесса, чтобы так поступать. -Не врите, вам куда интереснее иметь под боком податливого короля, но не ведьму, что превращается в дракона, вы ведь тоже ее боитесь? -О чем вы говорите? – Лекарь отступил на шаг назад и Мэл усмехнулась. -Я лишь предупреждаю. Продолжайте лечить наших людей, изобретать новые лекарства и вас будут чтить при дворе, но не лезьте туда, где вам не место. Мэл наблюдала как лекарь поспешно покидает покои королевы и сжимала в руках ткань собственного рукава. Если люди не видят в ней королеву, она заставит их прозреть. -Ты боишься?- спросила Иви, вальяжно развалившаяся на кровати принцессы, стоило Мэл вернутся в свои поки. На дворе уже правила ночь, Аурадон запылал огнями, а звезды окропили небо. Иви выглядела уставшей, но куда более веселой, нежели в день отправки пленников. Ее синие волосы отросли и черные корни стали бросаться в глаза, а одежду она сменила на куда более простой наряд, впрочем это все еще был стиль дочери Злой Королевы,и, признаться, Мэл была не удивленная подобным переменам. За последние дни у них не появлялось свободного времени на шитье новых нарядом и покраску волос, чем стоило бы заняться при первой же возможности, но сейчас…. Сейчас у Мэл едва ли хватало сил, чтобы добраться до ширмы и переодеться в ночную рубаху. -С чего ты взяла? -Я знаю тебя с самого детства, в конце концов наши матери королевы, не так ли? – Иви усмехнулась и Мэл, выйдя из-за ширмы постаралась проигнорировать ее выражение лица. Она всегда вела себя так, словно все знает, словно Мэл для нее раскрытая книга, прочитанная и перечитанная не единожды, выученная на память и совсем не содержащая в себе не единого нового слова. Иви была на редкость самоуверенной и, пускай она не признавала этого, была безумно лицемерной, считая, что сама она словно запертый сундук, полный сокровищ и новых знаний, чего Мэл в ней никогда не замечала. Вот только люди не книги и, уж тем более, не сундуки. -Ты не ответила на вопрос, с чего ты взяла? -Каждый раз, когда ты боишься, ты словно загнанный в угол хищник. Оскаливаешь зубы и делаешь вид будто все под контролем и, уверена, так же ты себя поведешь если мир перед тобой начнет рушится на части. -Куда руинам рушится дальше? Разве что земля разверзнется у нас под ногами, но это уже не от нас зависит. -… именно так ты сейчас выглядишь. Дела у нас хуже не куда, но ты спокойна, будто все уже позади. Ты боишься. -В таком случаи ты меня плохо знаешь, - раздраженно бросила Мэл, искренне считая Иви неправой. Никто не может сказать, что она чувствует, кроме нее самой. – Я стараюсь удержать ситуацию и не дать всему этому рухнуть, я стараюсь поймать Бена, не допустить, чтобы люди узнали об его свободе, и я стараюсь сохранить нашу свободу, а не сижу, рыдая в платочек, да, в этом ты права, я пытаюсь сохранить спокойствие. Пустыни наши, океан скоро покорится и я не хочу, чтобы все это мы потеряли. И если это выглядит, будто я смотрю как рушится мир, так тогда уж я наблюдаю как возводится новый. Мэл смирила подругу взглядом, ощущая как что-то, маленькое и едва заметное, проскакивает меж ними, что-то что заставило Мэл вздрогнуть и увидеть во взгляде Иви то, чего она раньше никогда не замечала. Иви никогда до конца не понимала Мэл. Она не знала, какого это, ощущать такую ответственность, какого это, разрываться между двумя мирами, зная что конечное решение зависит от тебя и до конца, до самого последнего вздоха, оставаться сильной, игнорируя вопли сердца и остужая разум ледяной водой. Она не понимала, потому что всю жизнь относилась ко всему ветрено и поверхностно и тот случай с темницей был доказательством ее необдуманного поведения. Ее безответственности. -Ты любила Бена, так ведь? Не ври, я пойму если ты соврешь, - Иви сидела рядом, пытаясь что-то разглядеть в изумрудных глаза принцессы и Мэл раздражала такая резкая смена темы. -Куда меньше, чем ты любила Дага, раз пробралась в темницу, прекрасно понимая чем это может обернутся. -Откуда ты… -Ты никогда не умела быть скрытной. Тебя видел Карлос, - Мэл усмехнулась, наблюдая как глаза Иви наполняются обидой и злостью. -И конечно, как верный песик, Карлос сразу доложил обо всем тебе? -Кроме того я слышала твои шаги, но, да, Карлос не особо скрывал то что видел и сделал абсолютно правильно, теперь когда я знаю… -Ты сможешь меня шантожировать? Как любит делать твоя мать? -Я могу тебя защитить, - качнула головой Мэл. -И только? -Ты не должна была этого делать. -Должна, - прошипела Иви, едва ли не пылая, от осознания, что вся ее афера, которую она, казалось бы, так хорошо спланировала, оказалась жалким спектаклем, а ее раскрыли в тот же день, ничего не сказав ей самой. – Я верна своему сердцу, Мэл, в отличии от тебя, черт бы все это побрал! И я не могла позволить увезти его, даже не простившись и именно поэтому я там была и, катись оно пропадом, ни о чем не жалею. Я не пытаюсь быть тем кем не являюсь и признаю, что Даг был мне дорог. И слушая ту речь, Мэл видела каким ребенком все это время была Иви, какой наивной она была и как злобно и нелепо звучали ее слова. Она не кривила душой, не пыталась скрыть свои чувства к Бену, потому что и не чувствовала ничего, что могло бы напоминать ей любовь. Она боялась, остригалась и умирала от ожидания, чувствуя приближение опасности, но никак не изнемогала от любви и не желала приблизить их встречу. Наоборот. Отдалить, отменить, но не приблизить. -И чем закончилось ваше прощание? Поцелуем искренней любви? – Мэл сама не заметила как они оказались друг на против друга, а глаза Иви потухли. Она на мгновение умолкла, продолжая буравить взглядом принцессу и сжимать кулаки до побеления костяшек. – Я и так вижу, что нет. Иначе бы ты бежала к пристани, а не упиралась посещать отправку пленников. Последний шанс увидеть его, ведь так? И я не удивлена. Как еще он мог отреагировать на предательницу? -Заткнись! Хотя, конечно, какого понимания я могу ожидать от той, что думает только о себе? – Иви вздохнула и ее молчание растянулось на минуты, тянувшиеся словно вечность. Мэл не могла поверить в происходящее. Это была их первая ссора. – Ты не знаешь, что такое любовь, Мэл и мне тебя жаль. Даг был мне дорог и мне жаль, что у тебя нет такого человека, ради которого ты могла бы рискнуть жизнью… потому что я знала, что меня ждет казнь, если кто-то узнает о моем разговоре с Дагом. Я была готова рискнуть и мне действительно жаль, что ты не понимаешь меня.- Иви окинула ее жалостным взглядом и направилась к двери. – Иногда, власть и сила не могут дать тебе того, чего действительно желает твое сердце и это причиняет боль. Когда-нибудь и твое сердце потребует чего-то… такого, а разум не сможет ему отказать. -Так почему же ты не помогла ему? Осталась здесь, в замке, понимая что его ждет? Ты уверена что сама хоть что-то понимаешь в тех чувствах о которых говоришь? Уверена что хоть немного лучше меня? Но Иви не ответила. Дверь за хрупкой спиной синеволосой девушки закрылась с тихим хлопком и Мэл осталась стоять одна по среди огромных покоев все еще чувствуя на себе тот отвратительный, жалостливый, взгляд, словно она была промокшим котенком и мимо проходящий человек решил ее пожалеть. Но она не котенок, а Иви никогда не была посторонним прохожим в ее жизни. Она была одним из тех компонентов ее жизни, который играл одну из решающих ролей, принося и радость и переживания, причиняя боль. В ту ночь Мэл долго не могла уснуть.

***

Песок засыпался им в обувь, а кожа чесалась из-за соленой воды, когда они волочились по пляжу, какого-то богом забытого места, где не было видно ни домов, ни храмов, ни чего-либо, что могло бы указать на живущих поблизости людей. Бен шел впереди, едва передвигая ноги, чувствуя как пот течет по его коже, как и без того мокрая одежда, порванная и грязная, повисла на нем словно лохмотья, а раны жгли, будто новые. Ему хотелось упасть на теплый песок, закрыть глаза и представить будто все это ужасный кошмар и как только он вновь раскроет свои голубые глаза, он окажется в собственной комнате в Аурадоне, на тумбочке будет стоять кувшин с кристально чистой водой, а в ящичке будет лежать кусок недоеденной шоколадки, а рядом будет лежать Мэл… даже нет, ее там не будет. Она останется здесь, в этом кошмаре. Бен тряхнул головой, вздыхая. Мэл была ему дорога. Он влюбился, влюбился как последний идиот и искренне считал, что это взаимно. Он видел в ее шагах к трону, в жажде мести, искренние попытки быть рядом и страсть, радуясь, что именно его приказ дал ей шанс жить… он был идиотом. -Давайте, нам стоит убраться отсюда! – Крикнул Бен, окидывая идущий сзади. Они были подавлены. Все, включая Бена. Луч надежды, в виде спасших их русалок погас сразу, стоило им добраться до берега и осознать произошедшее. Смерть Чеда – первая вещь заставившая луч померкнуть. И стоит заметить, что Чед никогда не был хорошим другом, да и вообще человек и него был едва ли хороший. Самовлюбленный и лживый, однако все еще не достойный такой ужасной участи, как смерти на пиратском корабле, от шальной пули одного и этих грязный ублюдков, кричащих и смеющихся смерти в глаза. Мерзость. -Ну же! Я вижу деревья, мы можем спрятаться в их тени и отдохнуть! – Продолжал подгонять друзей Бен. -За нами никто не гонится, Бен! – Крикнула Одри. -Этого мы не знаем, - вставила Лонни и они потащились дальше. Второй причиной оказались сами русалки. С ними было куда опаснее чем на корабле пиратов и Бен удивлялся, как это они не утопили их всех до единого в пучине морской? Русалки не понимали, что значит не дышать под водой и им потребовался обморок Джейн, чья кожа приобрела синий оттенок, дабы догадаться – люди не дышат под водой, им нужен воздух и далее им пришлось плыть почти всю ночь, повиснув на недовольных русалках и, стоило земле замаячить на горизонте, русалки едва ли не бросили их умирать, благо, слова Бена для них хоть что-то значили. И теперь, они не знали что делать. Они не знали где находятся, не знали Аурадон ли это? -Стой, Бен! Погоди же! Давай остановимся здесь? У нас больше нет сил идти, да и куда? – Одри упала на землю, стоило им добраться до деревьев и скрыться в их тени и Бен присел рядом. – У нас даже нет питьевой воды. -Мы найдем… тут где-то должен быть рудник.. река или озера… что-нибудь… - Пробормотал Даг, упавший и едва ли не обнявший дерево. – Главное, мы на земле. -На корабле у нас, по крайней мере, была гарантия, что мы выживем, а теперь Чед мертв, а мы умрем от жажды и голода, - Встряла Лонни. -И где мы? – подала голос Джейн. И так продолжалось еще какое-то время. Вопросы, вопросы, вопросы… и взгляды направленные на Бена и исполненные надежды. Он их король, он должен был найти им еды и воды, дать им надежду, он чувствовал, что должен, но… Бен и сам ничего не знал, он и сам был голоден как зверь, он и сам уже чувствовал насколько пересохло его горло и как организм требовал воды. У него тоже не было сил что-либо делать. Он едва ли стоял на ногах и тем не менее, все смотрели на него, как привыкли смотреть на его отца, ожидая решений и помощи. -Я не знаю… думаю, это все еще Аурадон… русалки не могли нас бросить где-то далеко от дома… я думаю, они не могли... -Плох тот король, что не знает своих подданных, ваше высочество, - хриплый голос прозвучал из-за деревьев. -А! – Даг отскочил от дерева, которое едва ли не обнимал и стал рвано дышать, смотря в сторону, откуда доносился голос. Бен развернулся, всматриваясь в чащу, наблюдая как из-за толстого ствола векового дерева выплывает старая, скрюченная фигура старухи. Ее одежды, серые и бедные, но все-таки выглядевшие лучше их лохмотьев, свисали с ее костлявого тела, а морщины покрывали лицо и, выглядывающие из под ткани рукавов, руки с длинными, словно когти, ногтями. Ее волосы уже давно были седыми, но все еще длинными и в них были вплетены нити и ленты черного цвета, нелепо торчащие в стороны. Трость, которую она держала в руках, была длинной и старой, будто обычная ветка найденная где-то на окраине леса, после урагана. Старуха, своими слезящимися глазами, заслоненными белой пеленой, смотрела прямо на них, склоняя голову на бок, словно страх и настороженность, исходившие от беглецов перед ней, только забавляли ее. -Кто ты? – Бен постарался заслонить собой друзей, выйдя вперед, стараясь не сутулится, хотя и чувствовал смертельную усталость. -Друг, но разве сейчас это вам, что-то дает? – Ответом ей послужила тишина и старуха вздохнула. – Я видела листовки о вашей коронации и слышала о произошедшем. Новая королева, новая династия и новые законы. Я слишком стара, чтобы это меня беспокоило, так же как и стара, чтобы желать кому-либо смерти. Но я все еще не достаточно стара, чтобы забыть что ваша семья принесла в Аурадон, ваше высочество, и сочту за честь дать вам пристанище на какое-то время. -Это слишком подозрительно… -Откуда она узнала, что мы здесь? – Поддержала Лонни Одри. -Как вы нас нашли?- Бен говорил громко, чтобы точно убедится, что старуха его слышит. -Птички напели, - качнула головой старуха. – О таком нельзя говорить в таком месте. Все потом. -Ты говоришь нам идти за тобой, даже не зная кто ты?- Бен обернулся к Одри, чьи глаза излучали недоверие. Она поднялась на ноги, опираясь об дерево. -А у вас есть выбор? Вы умрете от голода и жажды или вас схватят и отправят в столицу, к ногам королевы. Но от первых двух смертей я могу вас избавить. -И сдадите узурпаторам? – Вставила Лонни. -Ох, дорогая, будьте уверены, мне не будет от этого проку. -Далеко идти? – Бен сделал шаг вперед. Оставаться на берегу не было смысла. Здесь не было ни пресной воды, ни живности… кроме чаек летающих над берегом, а все вокруг напоминало пустыню и куда идти они тоже не знали. Куда хуже? -Бен! Она может оказаться ведьмой! Помнишь как злая королева отравила Белоснежку? Нельзя просто доверять посторонним, даже если они и выглядят безоружными! – Одри схватила его за локоть, пытаясь остановить. Признаться, ее уже начинало раздражать поведение Бена. Безрассудство словно вытеснило все его мозги из головы и теперь он поступал настолько нелогично, что Одри едва ли могла удержать себя от криков. Из-за него их отношения канули в лету, любовь о которой могли бы слагать баллады, именно из-за него в Аурадон прибыла дочь Малефисенты и из-за его неосторожности она смогла влюбить его в себя… Одри боялась к чему все это может привести… впрочем, действительно, куда уж хуже? Ее рука соскользнула с мокрой ткани и Одри опустила взгляд. У них и вправду нет выхода? -Вы не ответили, - Бен не отрывал взгляда от старухи. -Не далеко. Вы могли не заметить моего дома, но он совсем близко к пляжу. Пойдемте, совсем немного и вы сможете отдохнуть… Старуха поковыляла в сторону пляжа, за ней, неуверенно, переглядываясь, Лонни, Джейн и Даг, а позади, держась друг друга, шли и они с Одри. -Что если она сдаст нас? -А что если накормит? Посмотри на нее, она безобидна, - Усмехнулся Бен. -Так же ты говорил про детей злодеев, но что теперь? Где мы, а где они? – Одри со злостью посмотрела на Бена и вздохнула. – Мы должны сидеть на троне, ты и я, красивые, идеальные… а не шататься по лесу за ковыляющей старухой в этом, - она указала на порванное платье. – рискуя быть пойманными и казненными. -Ни о какой казни речи не одет, - отмахнулся Бен. -Не будь дураком! Они не отправят нас второй раз на корабле. Мы слишком проблематичны для них, они и в первый раз хотели нас убить, просто ОНА вступилась, так ведь? Второй раз она этого не сделает, не знаю, что руководило ею тогда, но она не добрая девочка и, поверь, если нас схватят, нам не жить. -Но Мэл вступилась за нас и ты не можешь судить, как она поступит в этот раз. -Поэтому этого раза должно не быть, Бен! Прошу тебя… хватит этого всего… хватит благородства и… -Чего? Чего хватит? – Бен остановился, развернув девушку к себе лицом. -Быть таким наивным. Ты король, а не простак. Ты должен быть… умнее. И если эта старуха окажется одной из бывших пленниц… надеюсь до тебя наконец дойдет, - после этих слов Одри резко развернулась и направилась дальше, вслед за старухой, оставляя Бена одного.