Дрифт

Лови меня, я как попутный ветер. Эти мысли из степей, наши руки в небо. Мы рисовали звёзды и луну. Нам красок было мало, но я всё же ищу.

*POV* Рита

Отвратительно потерять над собой контроль. Быть запертой в теле, которое тебя не слушается. Чувствовать ноющую боль в груди и висках, и ничего не мочь с этим сделать, словно мои мысли, ощущения, эмоции и чувства притуплены и брошены в огонь. Будто я и моё тело загорелись и медленно превращаются в пепел. Мне не хотелось говорить ни с кем, кроме него, но в тоже время с ним мне хотелось говорить меньше всего. Такое вообще возможно? Я слушаю его рассказ так, словно передо мной сидит абсолютно незнакомый мне человек. Словно он рассказывает мне старую невозможную сказку, которая потом лишь приснится мне во снах. Сердце так бешено стучит в груди, что хочется кричать от глухого эха его ударов по вискам. Руки становятся противно влажными и липкими, а от их ватного состояния кажется, что я плыву в какой-то вязкой жиже. В мои глаза будто закапали перец чили, так сильно они горят. Кирилл избегает моего взгляда. Его голубые глаза, похожие на бездонные голубовато-серые волны, хаотично бегают по каким-то произвольным точкам в воздухе, будто стараются отыскать что-то. Замечаю кровь на белой футболке Кирилла. Всего пара капель, но от них меня бросает в ещё большую дрожь, словно в комнате температура минус двадцать градусов. Чувствую какое-то ноющее разочарование. Кирилл не должен был превращать нашу с ним жизнь в приключенческий драматический роман. Это должна была быть обычная тривиальная история двух влюблённых: фанатка и её кумир. Но эта милая история была искорёжена гонками, предательством и человеческой глупостью нас обоих. Мы оба испортили нашу с ним историю, превратили её непонятно во что. Но я чувствую ещё кое-что. Невероятную, необъятную ненависть. Будто мой гнев — это огромный океан, который топит под тяжестью своей воды сушу, словно я топлю всех людей на свете. Меня трясёт от ярости. Я никогда даже подумать не могла, что можно так сильно ненавидеть. Если у меня будет возможность, Богом клянусь, я убью Минаева, и плевать на последствия. Я сомкну руки на его шее и буду сжимать со всей силы, наблюдая, как воздух стремительно заканчивается у него в лёгких, а его сердце наконец перестаёт биться. — Предвидя твои вопросы, хочу сказать тебе сразу. — Кирилл поднимает на меня глаза и, на секунду мне кажется, что он плачет. Голубизна его глаз подёрнута какой-то прозрачной пеленой. — Я не сказал тебе о встрече с Минаевым по той же причине, по которой ты не хотела отпускать меня тогда на заезд. Я молчу. Молчание давит, давая шанс всплыть воспоминаниям. Тот ужасный страх, когда машина Кирилла вылетела с трассы. Ту безнадёгу, которая сводила меня с ума, когда я сидела у его палаты в больнице и ждала вердикта врачей. В голове у меня возникают только одни слова, о которых я уже не пожалею, ведь сейчас ничего не имеет значения. Сейчас Машка идёт на поправку, Минаев не тронет Кирилла, пока мы не вместе, Алинка и Сашка под защитой моего друга Артура, а я… А что я? Похоже, что для меня нет места в этом мире. Дважды я должна была погибнуть, и видимо я умерла уже тогда, когда подумала о предательстве Артура. После этого по Земле шагает лишь моя оболочка. Но оболочка не может любить. А я люблю. — Я не хотела отпускать тебя, потому что люблю тебя, — тихо говорю я, не сводя с Кирилла взгляда. Раньше я не могла так долго смотреть на него, но сейчас могу. Сейчас, когда он так близко и навряд ли меня оттолкнёт. Сейчас, когда мне ничего не стоит прикоснуться к его холодной коже. В его глазах, наконец, я замечаю хоть какие-то чувства. Раньше он умело их скрывал. А сейчас я вижу и чувствую знакомую мне боль. — Всё это время я не находил себе места, — говорит Кирилл, будто читая мои мысли, и опускает голову. Чувствую, как мои щёки горят, а от его присутствия внутри всё трепещет и замирает. Может, это побочное действие наркотиков? — Я пытался убедить себя в том, что мы с тобой не можем быть вместе. От меня у тебя одни неприятности и наоборот. Я вдалбливал себе мысль, что мы и правда ошибка друг у друга. Я искал похожих на тебя и наоборот пытался полюбить полные противоположности тебе, но всё впустую. Ничего не вышло, как видишь… — Мы бы могли справиться с этим вместе, — с отчаянием выдаю я, сжимая одеяло так сильно, что чувствую резкую боль в ладонях. Кирилл усмехается. Его ухмылка не язвительная, как раньше, а грустная и безнадёжная. — Как бы мы справились? Минаев перебил бы нас с тобой, как собак, и никто бы ни о чём не узнал. В этом грёбанном триллере мы с тобой стали бы парой, погибшей из-за любви, — с отвращением говорит Кирилл, а его глаза метают молнии. Он зол, и ему никогда не удавалось это скрывать. Кирилл, мы не погибли. Мне так хочется сказать ему это, но я не могу. Что-то не даёт мне произнести хоть одно слово. Я опускаю голову, не выдерживая ненависти в его глазах. Не могу выдерживать его злобный взгляд, пусть и злится он не на меня. С моих губ срываются лишние слова, много лишних слов. — Моя сестра Маша… — начинаю я, но Кирилл меня перебивает. — Я всё знаю, — тихо отвечает он и пододвигается совсем близко ко мне, так, что я чувствую его горячее дыхание на своей шее. От его слов меня бросает в дрожь. Я поднимаю на него отчаянный взгляд. На его губах играет слабая улыбка. — Это ты? — спрашиваю я срывающимся голосом. — Да. Моего гонорара за релиз альбома не хватало, я попросил у Васи больше, при условии, что потом отработаю на куче мероприятий. И он согласился, — отвечает Кирилл, опустив голову. Смешанный поток чувств одолевает меня. С одной стороны, я готова броситься на Кирилла и расцеловать его, говоря спасибо тысячи раз. Но с другой стороны он не должен быть лезть не в своё дело. Это касается только меня и моей семьи. Я понимаю, что сейчас нет смысла думать об этом. Машка будет жить и, это самое главное. — Но кто? Кто тебе рассказал? — спрашиваю я, едва не крича от бессилия. Кирилл тихо смеётся. Как он может ржать в такой момент? — Саша… — Саша?! — кричу я. Мои глаза едва не вылетают из орбит от удивления. Друг никогда мне не врал, а оказывается, что нет. Ну-у, Сашка, ты у меня получишь… — Дослушай, — улыбается Кирилл, смотря на то, как я злюсь. — Он написал мне СМС через два дня после того, как мы с тобой расста… Ну, ты понимаешь, о чём я. В общем я был очень удивлён тому, что он хочет встретиться. Я думал, что он будет промывать мне мозги по поводу того, как я поступил с тобой, наверно я мечтал об этом. Чтобы хоть кто-то говорил со мной о тебе. Но Саша и слова не сказал о наших с тобой отношениях. Изначально он хотел сам оплатить операцию, но я настоял на том, чтобы это сделал я. Знаешь, в тот момент я так ревновал тебя к нему, что хотелось броситься на твоего друга с кулаками. Но только потом до меня дошло то, как сильно он любит тебя, будто ты его родная сестра. — Я люблю его и Алину не меньше, чем брата и сестру, — отзываюсь я, чувствуя, как злоба отступает, уступая место тихой грусти. Молчание длится не долго. Но за его секунды я переосмысливаю многое. Жизнь не так плоха, во всяком случае моментами. Наверно, стоит жить не ради каких-то там своих принципов. Жить нужно ради любимых людей и постараться не делать им больно. — Спасибо, — говорю я, сбрасывая с плеч одеяло. Холодок пробегает по моей коже, ведь я всё ещё в рваных колготках и коротком платье, которое сейчас больше напоминает майку. Кирилл смотрит на меня долгую минуту, прежде чем я наконец не выдерживаю его взгляда. — Ну скажи же хоть что-нибудь, — с отчаянием говорю я, на что Кирилл лишь улыбается. Удивительно, как успокаивающе, но в тоже время волнительно может действовать его улыбка. Словно мне опять дали таблетку наркоты. — Я не хочу ничего говорить. Хочу, чтобы этот момент запомнился нам, — шепчет Кирилл тихим и хриплым голосом, наклоняясь к моему лицу. — Ведь нам не дадут его повторить. Света в ночной комнате почти не было, но за окном уже царили предрассветные сумерки, будто напоминая о том, что эта ночь кончается. А мы с Кириллом можем быть лишь в эту ночь. Лишь сейчас. Воздух становится тяжёлым и влажным. Мне кажется, что я чувствую запах ванили вокруг. Внутри меня в сотый раз переворачиваются все органы. Кожа покрывается испариной, когда рука Кирилла скользит по моим оголённым ногам, помогая сесть на его бёдра. Знакомые ладони обвивают мою талию, и только в этот момент мне становится по-настоящему тепло, будто из холодной Аляски меня забрали в солнечные Дубаи. Удивительно, какое сильное, будто статическое, напряжение может пробежать по коже человека. А ведь я всего лишь прикоснулась к его губам. И пусть они похожи на свежие лепестки едва распустившейся розы, они не могут обладать таким магическим воздействием. Может, это вовсе не магия? Может, это наркотики? Или алкоголь? Или сладкий мёд? Сейчас даже это не важно. Важно лишь то, что я наконец у него в руках. Какой-то невероятный восторг сидит в моём, словно остановившемся сердце. Оно замерло, я даже не слышу, как оно стучит. Но в голове всё равно звучит какая-то наркотическая мелодия, под которую Кирилл аккуратно, но весьма стремительно бросает меня на подушку, накрывает моё тело своим, переключаясь с моих губ на дрожащую и влажную от пота шею. Из моих губ вылетает тихий стон, когда он прикусывает мочку моего уха. Дрожь прокатывается волной по моему телу, когда его губы возвращаются к моим, а язык Кирилла начинает вырисовывать у меня во рту произвольные узоры. В носу стоит запах его парфюма, корица с ванилью. Моя душа словно улетает куда-то далеко, когда я чувствую его внутри себя. Движения нельзя назвать резкими, но и медленными их не назовёшь. Может, это я уже ничего не чувствую, просто наслаждаюсь тем, что он близко. Наконец, ты так близко… За окном уже начинается рассвет, а я едва могу сомкнуть веки, прикрывая грудь одеялом и рисуя пальцем узоры на груди Кирилла. Тишина и тихое дыхание парня успокаивают меня, словно никакой боли никогда не существовало. Небоскребы за окном отражают первые солнечные лучи. Ночь заканчивается рассветом… Слышу, как на кухне кто-то копошится. А потом шаги начинают приближаться к моей комнате. Кирилл моментально просыпается, а я уже натягиваю на себя футболку-платье. — Поспать не дают, — недовольно бурчу я, собирая волосы в хвост. От такой обыденности мне даже становится не по себе. Такая длинная ночь и, так быстро она заканчивается. Кирилл смеётся, натягивая на себя джинсы. — А ты и не спала этой ночью, по-моему, — похотливо говорит он, поднимаясь с кровати. Закатываю глаза, отходя от парня. И как раз вовремя. В комнату бесцеремонно заходит Артур. Желание отчитать друга пропадает также быстро, как и появляется. Такого сильного удивления я не видела у Золотарёва никогда. Даже Кирилл стоит, замерев, будто мы с ним увидели призрака. Под глазами Арутра залегли огромные синяки. Он явно не сомкнул этой ночью глаз. Его кожа напоминает фарфор. Тёмные волосы растрёпаны. Голубые уставшие глаза смотрят то на меня, то на Кирилла. — Чувак, что произошло? — спрашивает Кирилл, подходя к Артуру. Я стою, не двигаясь. Я просто не могу двигаться. Страх окутал меня, приковав к месту. Ещё чуть-чуть и я упаду в обморок. — Минаев мёртв, — тихо говорит Артур. В меня будто бьёт молния. Я шарахаюсь, словно кто-то толкнул меня. Голова идёт кругом. Это какая-то шутка. И на удивление она вовсе не смешная. — Арчи, это не смешно, — нервно улыбается Кирилл. — Я и не шучу. Прошлой ночью Минаев разбился на шоссе. Тормоза отказали и, машина влетела в фонарный столб. Волку пришёл конец…