***
Госпиталь для неизлечимо больных и умирающих. От одной этой мысли Кирие затошнило. — Вы госпожа Элейсон? Как хорошо, что вы пришли. Мы так же сообщили вашему брату, но… — Ближе к делу. — произнесла Кирие, решительно распахивая дверь. В комнате стояла странная машина с множеством трубок и переключателей. Она была подсоединена к маленькой скрюченной фигурке на кровати. Ребенок? Нет, древняя старушка. Тонкая и хрупкая, желтая, как пергамент, она повернула голову и улыбнулась, и от этой улыбки у Кирие подкосились ноги.***
— Сестренка! Кири! Кирие вытряхивала из сапога мелкие камушки. Услышав свое имя, она подняла голову. — Смотри! Маленькая золотоволосая девочка, всеобщая любимица Лейкни, протягивала старшей сестре горсть песка на ладошке. — Да ведь это песок, Лейкни. — Ну да, — девочка широко улыбалась. — Но посмотри, Кири, он золотой! Для Кирие это был самый обыкновенный песок. Но почему бы не подыграть? — Ну тогда мы можем на него что-нибудь-купить, а? Фруктовое желе? — голосом заговорщицы спросила Кирие. — Нет! — решительно возразила девочка. — Это же золотой песок Сарфана. Разве его можно продавать? Кирие закатила глаза, когда она опустила их обратно, то увидела сестру возле зеркала, отчаянно пытающуюся устоять на огромных каблуках и рисующую кривоватую стрелку на веке. — Зачем тебе эти странные туфли? Сразу бы надела ходули. Смотрела бы на мир свысока… — Не всем повезло быть такими высокими, — надулась Лейкни.- Вам с Харальдом хорошо говорить. — Я подозреваю, что твоему герою льстит твой маленький рост. Как и твое миленькое личико. Лейкни неуверенно рассматривала себя в зеркале. — Думаешь? А что, если… — Что касается «если», мы имеем высоких и грозных Харальда и Кирие, которые быстро разъяснят, что и как, всем непонятливым. Лейкни засмеялась, и, пошатываясь на каблуках, подошла обнять сестру. — Ну что ты! Разве так можно? Он ведь правда хороший! — Правда? А по-моему, тот еще тип. Кирие закрыла глаза, уткнувшись носом в золотую макушку, и открыла их вновь. Перед ней был письменный стол, который плыл вместе с человеком, сидящим за ним. — Мы не можем сейчас сказать, что произошло. Вероятно, это технологии балауров. Каким-то образом муж вашей сестры перенес часть ее души в этот кристалл. — Кирие тупо уставилась на желтый камень в своих руках. — Это поддерживало ее долгое время, до настоящего момента… Мы изучим машину, и возможно… Кирие с трудом сфокусировала взгляд на человеке. Она не слышала, что он говорит, и человек заметил это. — Мне очень жаль, госпожа Элейсон. Я сожалею, что мы ничего не смогли сделать для вашей сестры. Если бы она была даэвом… — Да-да. — рассеянно ответила Кирие. — Бла-бла… В комнату вошел еще один человек, он сказал пару слов сидящему за столом, тот кивнул и ушел. Вошедший сел рядом с Кирие, и та, наконец, признала брата, Харальда. Он ничуть не изменился за прошедшие годы, разве что взгляд стальных глаз стал еще холоднее. — Приехал все-таки… — Лучше бы не приезжал вовсе. Кирие скривилась. — Она совсем ничего не помнила. Впала в детство, и все просилась в Сарфан. Я никак не могла сказать ей, что Сарфана больше нет. — Он так пытался продлить ей жизнь? — Вероятно. Она ведь была просто человеком. Наверное, он любил ее больше, чем кто-либо. Но эта уродливая машина не сработала как надо. — Он был жалким эгоистом и трусом. Он превратил ее в это… Лейкни умерла много лет назад, а он никак не мог набраться смелости признать это и отпустить ее. Харальд, как всегда, был предельно суров и потрясающе беспощаден, но Кирие ясно увидела, как дрожит уголок его губ. — Пойдем. Нам нечего здесь делать. Кирие послушно пошла вслед за ним. На улице ярко светило солнце. Кирие зажмурилась, изо всех сил сжав в руке кусок желтого кристалла. — Сестренка! Смотри! Тонкая дрожащая рука тянется к бессмертной девушке, и та касается ее осторожно, потому что кажется, что стоит чуть шевельнутся — и она рассыплется. Тянется и дает ей желтый камешек с множеством трещин. — Он золотой, Кири! Погляди, какой красивый! Кристалл треснул и рассыпался множеством осколков, которые ветер сорвал с ладони Кирие и понес прочь. «Ах, дорогая сестра, теперь и ты стала золотым песком Сарфана.»