Подглядки

Персонажи: Гарри Поттер, Драко Малфой, Гермиона Грейнджер, Блейз Забини Жанр: романс, ангст, hurt/comfort Не бечено.

***

— Просто дайте ему её увидеть, иначе он с ума сойдёт. Забини махнул рукой в сторону, и Гарри завороженно проследил за этим движением, фокусируясь однако не на направлении, а на ладони Блейза. У того были неестественно длинные пальцы — это отвлекало. Через мгновение до Гарри дошло услышанное, и он, моргнув, нахмурился. — С какой стати мы станем пускать к ней его? Он всё-таки глянул на объект их обсуждения — и его собственной головной боли. Малфой сидел, ссутулив спину, и смотрел прямо перед собой. Он казался меньше, чем обычно, и выглядел, откровенно говоря, жалко. Никто в Ордене не знал, что с ним делать, и принять решение выпало на долю Гарри. Естественно. Он мгновение наблюдал, как Малфой нервно заламывал пальцы. Ему явно не хватало палочки. Но возвращать её, конечно, никто не собирался. Блейз нарочито тяжело вздохнул, будто имел дело с особо запущенной ситуацией. В этот момент Гарри заметил, как Малфой бросил короткий взгляд в сторону запертой двери. В серый глазах мелькнула и тут же исчезла тревога, однако Гарри не успел обдумать увиденное. — Поттер, — гораздо серьёзнее, чем когда-либо, проговорил Забини. — Включай своё гриффиндорское милосердие и голову. Если сможешь, конечно. — Он снова ткнул в сторону Малфоя. Чёртов длинный палец. — Этот придурок спас вашу принцессу, неплохо так отхватив по пути и раскрыв себя. Ему некуда идти, нечего делать. Дайте ему увидеть, что это было не зря. И кстати, пусть его кто-нибудь осмотрит. Это раньше он жаловался на всё на свете, а теперь будет загибаться от боли, но и рта не откроет. Тем более в тылу врага. Гарри поправил очки и сложил руки на груди. — И чего же он полез спасать «принцессу» врагов, а? Блейз смерил его уничижительным взглядом — Мерлин, хуже Тонкс и Грюма, он профессионал, — и закатил глаза. Гарри еле удержал лицо. — Ясно. Включать мозги, Поттер, это не твоё. Раз — и Гарри зажёгся, как свеча. — Знаешь что, Забини. Все твои галлеоны вместе взятые не дают тебе права разговаривать так… — Просто впусти его к ней на три минуты, а дальше делайте с ним, что угодно. Споите сывороткой до тошноты, пытайте голодовкой, сдайте обратно Пожирателям, я знаю, вы ребята кровожадные, вам хватит фанта… — Заканчивай. Блейз, моргнув, сбросил саркастичный вид и вновь стал серьёзен. — Сделай это, Поттер. Десять, двадцать, тридцать, сорок… Сорок секунд Гарри выдержал под въедливым тёмным взглядом и наконец сдался. — Две минуты. И если он ранен, мы не станем тратить на него обезболивающие — пусть мучается. Губы Блейза растянулись в пугающей ухмылке. — Говорю же: вы, львята, такие кровожадные. И вам это нравится.

***

Две минуты — это Гарри переборщил. Слишком расслабился, подпустив к себе не одного, а сразу двух змеев. Надо было, не задумываясь, рубить им головы, как только заприметил на горизонте. Теперь же? Было поздно. Малфой глянул на него с подозрением, но резво встал, поспешно подошёл к двери, был готов быстрее, чем Гарри успел сообразить, на что подписался. Блейз усмехнулся и кивнул Малфою. Тот ответил совершенно нечитаемым взглядом. Не давая себе шанса передумать, Гарри взмахом палочки открыл дверь; из комнаты потянуло запахами лекарственных трав, кровопосполняющего зелья и усталости колдомедиков, трудившихся там несколько часов. Малфой, Поттер — оба пересекли порог. Забини замер в дверях и сложил руки на груди, подперев спиной косяк. Гермиона выглядела плохо, поэтому Гарри не мог смотреть на неё и бестолково глазел на Малфоя. Тот сделал два шага к её постели и замер. Затем сжал и тут же разжал кулаки. Выпрямил спину. Казалось, он бессмысленно пытался сделать вид, что ему всё равно, в то время как эмоции рвались наружу. Гарри грустно усмехнулся. Безразличию не было места в этой комнате. Слишком много было потрачено нервных клеток, и Гарри усилием воли приходилось напоминать себе, что всё налаживалось. Гермионе становилось лучше, и, главное, она была в безопасности. Благодаря одному мерзавцу. Мерзавец вдруг набрался сил и сделал ещё три шага вперёд. Его время почти истекло, но вот он замер прямо у её постели, склонил голову к плечу. Его спина дрогнула. Подбородок дёрнулся. На тёмной водолазке всё ещё виднелась пыль сражений. И сажа, и, вероятно, кровь. Гарри вздрогнул, но не отвёл взгляд. Он смотрел внимательно — то ли надзиратель, то ли вуайерист. Смотрел, как Малфой протянул руку, но не осмелился притронуться. Пальцы замерли над пушистой кудряшкой, прямо у края подушки. Зависли, дрожа. Момент пришёл. Гарри всё же отвернулся и, сняв очки, принялся тереть глаза, давая Малфою ещё одну интимную минуту без лишнего внимания. — Ох, это может стать проблемой, — пробормотал он, не уверенный, почему не зарубает всё на корню. Блейз, услышав его, встрепенулся и ответил тихо, но с заметным смехом в голосе: — Поверь, Поттер, это уже проблема.

***

Они не вернули ему палочку, но и не заперли. Предоставили свободу в четырёх стенах. На третьем году войны все как-то привыкли к вечным компромиссам. Малфой шатался по убежищу, в основном отмалчиваясь и стараясь не попадаться никому на глаза, но не особо преуспевал в этом, ведь всё чаще оказывался у той самой двери. Будто случайно. Но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы заметить: там находился центр его притяжения. Гарри молниеносно проскочил все стадии принятия и смирился с этим фактом. Помогли насмешливые комментарии Забини, понимающие улыбки Джинни и изнуряющая усталость. Драко Малфой плохо спал из-за Гермионы Грейнджер — дикость, но Гарри это принял. Настолько, что в очередной раз в ночи столкнувшись с Малфоем, лишь вздохнул, махнул рукой и кивком пригласил его войти. Драко опасливо покосился на него, но всё же зашёл. Его взгляд сразу скользнул к Гермионе, и выражение лица стало отрешённым, закрытым. Он поджал губы. Гарри отвернулся, потому что эта эмоциональная чехарда его не интересовала. Он присел на стул у изголовья кровати, заставляя себя всмотреться в лицо подруги. Она выглядела уже не так плохо, но была бледна и всё ещё не приходила в себя. Три дня — минимум, установленный целителями, чтобы её внутренние органы пришли в норму. Четвёртый день не вызывал беспокойства, будучи маленькой задержкой на пути к восстановлению. Но вот уже пятый был на исходе, и Гермиона ровно дышала, будто глубоко спала, но не подавала никаких других признаков жизни. Гарри снял очки и устало потёр заслезившиеся глаза. Он просто хотел, чтобы она очнулась поскорее. — Она спрашивала о тебе, — вдруг подал голос Малфой, и это было так неожиданно, что Гарри замер. Малфой всё ещё стоял в стороне. Чужак. Незваный гость. Враг. Правда, видимо, бывший. Гарри медленно кивнул, встретившись взглядом с серыми глазами. — О тебе и Уизли, — продолжил Малфой слегка хриплым от долгого молчания голосом. — Просила передать, чтобы вы не унывали и были прилежными во всём, что делаете. Такое грейнджеровское наставление, — его голос стих, и Гарри услышал, как Малфой гулко сглотнул. — Я ответил, что она сама сможет вам сказать. И она ещё скажет. Гарри не нашёлся, что ответить, но Малфой, видимо, и не ждал реакции. Напоследок с тоской потерянного человека он взглянул на Гермиону и торопливо покинул комнату.

***

Гарри застал его следующим утром на крыльце. Малфой одиноко завтракал сухим хлебом с заветренной ветчиной. Его чай был слишком сильно заварен, настоящая ядрёная смесь. Он мгновенно и без сожалений оставил свою провизию, когда Гарри вернул ему четыре слова: — Она спрашивала о тебе.

***

— Я не дама в беде, — заявила Гермиона, с трудом занимая сидячее положение и облокачиваясь на подушки. Гарри заметил: Малфой нелепо дёрнулся в её сторону, вероятно, чтобы помочь, но быстро подавил порыв. Вместо этого он ответил: — Я в курсе, Грейнджер. Тон почти вызвал у Гарри ностальгию: нахальный, с ноткой снисходительности. Это был голос из прошлого. Гермиона едва заметно улыбнулась. Гарри замер в дверях, не уверенный, стоит ли оставить их наедине или, наоборот, не сводить с них взгляда. Для начала выбрал второе. — У тебя была дыра в лёгком, и всё же ты умудрилась вырубить троих, прежде чем отключилась. Малфой остановился у кровати, и Гарри не видел его лица, но зато мог наблюдать, как, вздрогнув, нахмурилась Гермиона. Она потёрла грудь, а затем сжала руку в кулак и опустила на постель. — Их было сильно больше. — Да. — Малфой кивнул. — Их было немало. Прикусив губу, Гермиона обвела его внимательным, дотошным взглядом с головы до ног и сипло спросила: — Как ты выбрался? — Слизеринская хитрость. И немного гриффиндорской беспечности. Ты заразила. — Худшее, что ты мог подхватить. О, Гарри еле сдержался, чтобы не вклиниться в разговор. Малфой уже подхватил кое-что похуже, возразил бы он. И лекарство неизвестно. — Гарри сказал, что прошло шесть дней, — Гермиона сменила тему, стараясь звучать беззаботно. — Шесть дней ты в Ордене — и выглядишь нормально. Ни с кем не подрался? — Они пару раз замахивались, но я прикрывался твоим бездыханным телом. Как видишь, сработало. Гермиона хрипло рассмеялась, покачивая головой. Потускневшие кудряшки спружинили, словно заново набираясь сил после долгой спячки. Это в самом деле была Гермиона, и она была жива, бодра и не сломлена. Её бескровные губы казались неестественно светлыми, но это было совсем неважно, когда она так нежно улыбнулась, склонив голову к плечу. Малфой сделал короткий шаг к ней — его притянуло, как магнитом. Гарри остро почувствовал себя лишним. — Я хочу поблагодарить тебя, — сказала Гермиона тише и гораздо серьёзнее, — но сделать это так, чтобы твоё эго… — О, не переживай за моё эго, оно в полном порядке. — Этого я и боюсь. Они оба синхронно — и так похоже — усмехнулись. Гарри вдруг подумал, что всё-таки не должен был подслушивать. За ними не нужно было приглядывать, они были способны разобраться сами. Возможно, они нуждались в том, чтобы разобраться сами. Эта мысль была волнующей, но вместе с тем немного освобождающей. Напоследок взглянув на похудевшую, но светящуюся Гермиону, которая вскинула лицо, открыто глядя на Малфоя, и на расслабленную спину этого бывшего врага и нынешнего союзника, Гарри отступил. — Спасибо, Драко. — Уходя, услышал он. — Без тебя… Он помедлил ещё всего мгновение. — Благодарность принимается, и моё самомнение не выросло до чрезвычайных размеров. А теперь набирайся сил, Грейнджер. Это лучшее, что ты можешь сделать, чтобы отплатить мне. И, удовлетворенно кивнув, Гарри ушёл — оставляя их не одних, а друг с другом.