Подглядки

Персонажи: Рон Уизли, Драко Малфой, Гермиона Грейнджер, Гарри Поттер Жанр: романс, ангст, hurt/comfort Не бечено.

***

Рон не может отвести взгляд. Перед ним на коленях сидит Гермиона: волосы и одежда в ужасном беспорядке, но её это не заботит. В её руках палочка и склянка с зельем, рядом валяется красная сумочка, откуда торчит целительский набор. Локтем она упирается в колено Малфоя и обрабатывает большую рану на его ноге, пока тот сдавленно шипит и старательно смотрит в другую сторону. Он сидит, привалившись к стволу, и явно не может особо пошевелиться, но Рон следит за каждым его движением. Лицо Малфоя почернело от копоти, и грязь везде — даже под идеальными ногтями идеальных аристократических пальцев. Возможно, это причина, по которой он позволяет Гермионе помочь себе — ему уже некуда пачкаться больше. Либо же дело в том, что Малфоя расщепило как неумелого мальчишку и часть его бедра осталась где-то на Тоттенхэм-Корт-Роуд. Он появился в кафе в тот самый момент, когда Рон уже был опутан верёвками; стол, за которым прятался Гарри, отбросило мощным взрывом, а Гермиона вот-вот собиралась выпустить заклинание в Пожирателя, который возвышался над ней. Второй лежал неподалёку без сознания. Рон видел, как она вскинула палочку, но замешкалась, заметив выскочившего из задней двери Малфоя. Всё остальное происходило слишком быстро: Малфой вырубил оставшегося Пожирателя, Гарри освободил Рона, и Гермиона бросилась к ним, чтобы аппарировать, и никто их них троих даже не успел отреагировать, когда Малфой обхватил запястье Гермионы, и его затянуло вместе с ними. Как только они оказались посреди леса, все трое вскинули палочки, отпрыгнув в сторону, и с удивлением наблюдали, как окровавленный Малфой бухнулся на колени, и его палочка откатилась к их ногам. Времени на размышления было немного: Гермиона взяла на себя роль целителя, Гарри ушёл устанавливать защиту, а Рон так и остался стоять с двумя палочками в руках, борясь с желанием сломать одну их них.

***

Рон, конечно, против. Против того, чтобы лечить Малфоя, давать ему их одежду, делиться той едой, что у них есть. Против того, чтобы Малфой остался с ними. Он даже пытается убедить Гарри и Гермиону выбросить его палочку, но Гермиона замечает, что им всегда может пригодиться запасная, хоть и соглашается не возвращать её Малфою. Но это не имеет никакого значения, когда она сама ставит для него дополнительную кровать в палатке и оставляет обезболивающее зелье. Рон считает, что это точно лишнее — она могла бы для порядка дать мерзавцу помучаться.

***

Рон намеренно игнорирует его, и Малфой явно принимает такое положение дел. Он что-то долго объясняет Гарри, и несколько раз разговаривает с Гермионой, испытывая к ней чуть больше тёплых чувств после того, как она спасла его от смерти из-за потери крови. Он не спрашивает, почему она помогла ему, и не объясняет толком, как очутился в том кафе и почему последовал за ними. Вместо этого он спокойно и очень подробно рассказывает всю информацию, которую знает, не отвлекаясь на язвительные замечания и не сбиваясь из-за комментариев Рона и Гарри. Гермиона молчит и, лишь когда он заканчивает, задаёт несколько уточняющих вопросов и записывает что-то себе в блокнот. Вечером Рон видит, как она перечитывает написанное, подсвечивая себе палочкой. Закончив, она смотрит через всю палатку на Малфоя долгим и внимательным взглядом с таким видом, будто решает особо трудную задачку. Рону этот взгляд не нравится.

***

Рон замирает; эмоции захлёстывают его. Он только вошёл в палатку, вернувшись с озера, где они моются и справляют нужду неподалёку. Они с Гарри чередуются, когда провожают туда Малфоя, но Рону кажется, что он старается реже пользоваться их услугами. Капли стекают с его отросших волос и холодят плечи и спину — Рон пренебрёг высушивающими чарами, но не жалеет об этом, потому что внутри него поднимается жар, когда он смотрит на Гермиону, замершую у кровати Малфоя. Она стоит, уперев руки в бёдра, грозная и возмущённая. Без должного ухода влажность превратила её волосы в пышное, растрёпанное нечто, и Рону чудятся искры, мелькающие среди прядей. Малфой смотрит на неё настороженно, но с долей ехидного веселья. Рон быстро переводит взгляд на Гарри — тот глядит на них с непередаваемым выражением лица. Кажется, он одновременно и восхищён, и напуган. Требуется мгновение, чтобы понять, что к чему. Рон замечает стопку из трёх книг, которая лежит на краю кровати Малфоя; он делает вид, что игнорирует её. Рон складывает всё воедино. Их с Гарри Гермиона давно перестала уговаривать заняться чтением — где-то курсе на четвёртом, — но Малфой становится новой жертвой. Рон не может сдержать смеха, когда Гермиона, рассердившись от какого-то нелепого замечания Малфоя, бьёт того особо тяжёлой книгой по плечу и заставляет-таки забрать её. Но смех портит горечь, которая вдруг чувствуется на языке. Она поднимается изнутри, едкая и отравляющая, но Рон не может объяснить, что конкретно её вызвало.

***

Рон доволен, что они не сообщают Малфою о своих планах и не отвечают на его разумные, но надоедливые вопросы. У них троих есть дело и есть план, хоть он и шит белыми нитками. Малфой — лишнее звено в этой цепочке. Удовольствие падает, когда Гарри мельком упоминает о крестражах, которые они ищут, а Гермиона делится деталями таким тоном, будто Малфой может поучаствовать в разговоре. Рон фыркает и выходит из палатки, легонько касаясь медальона на груди. Он может смириться с присутствием хорька, но если тот начнёт предлагать свои варианты — Рон будет пытаться действовать в точности наоборот. Конечно, он понимает, что Гарри и Гермиона общаются с ним. Особенно Гермиона. Рон видит, как она даёт ему новые книги. Он видит, как Малфой помогает ей собрать ветки для костра. Он видит, как она накладывает чистящие заклинания на его одежду — интимная и наглая просьба со стороны хорька. Рон слышит, как они переговариваются в темноте, когда погашены свечи, а Гарри посапывает на соседней кровати. Рон поднимает голову, вглядываясь во мрак. На мгновение в лунном свете ему мерещится, что Гермиона улыбается. Но это лишь обман зрения, этого не может быть, поэтому он отворачивается, накрываясь одеялом с головой, и засыпает. На следующий день Малфой предлагает выбраться в ближайшее магловское поселение. И хотя Гермиона остервенело спорит с ним — это не приносит Рону обычного удовлетворения.

***

Рон быстрым, нервным движением прячет медальон под футболку, когда замечает напряжённый взгляд Малфоя. Но тот, не смущаясь, делает шаг вперёд. — Дай его мне, Уизли, с тебя достаточно. У Рона внутри много грубых слов — он копил их неделями. Не отступая, он расправляет плечи и задирает подбородок. Хорёк, может, и высокий, но щуплый, и лучше ему не лезть на рожон. Малфой игнорирует сигналы и спокойно протягивает вперёд руку. — Ты и так отвратительный человек, — выплёвывает Рон и с силой отталкивает её в сторону. — Боюсь представить, что сделает с тобой крестраж на груди. Малфой замирает. Его лицо, кажется, бледнеет ещё сильнее, а затем на скулах проступает едва заметный румянец. Рону нравится, что он вывел его из себя, пошатнул самообладание. Он не отводит взгляд, но Малфой вдруг и сам отворачивается и быстро — почти растерянно — глядит на Гермиону. Он словно ожидает, что она станет возражать. Что она поспорит с Роном. Что заступится — Мерлин, за кого? — за жалкого хорька. Рон не может удержать широкую, самодовольную улыбку, когда Гермиона никак не комментирует ситуацию и опускает глаза. Малфой фыркает и выходит из палатки. Он возвращается только под вечер.

***

Рон хочет уйти. Каждая клеточка тела дрожит в нетерпении, когда он думает об этом. Он изнурён, истощён, постоянно голоден. И главное, он не видит надежды на перемены. Он с ужасом думает о судьбах родных. Он с яростью думает о том, что ничего не предпринимает, чтобы приблизить светлое будущее. В Рождество, когда они вчетвером молча сидят вокруг костра и едят нечто, что Гермиона рискнула назвать праздничным ужином, эти чувства становятся невыносимыми. Рон скрывается в палатке, не раздеваясь, падает на кровать и сжимает голову руками. Он не хочет размышлять и не хочет испытывать все эти эмоции, но не может иначе. Когда спустя несколько десятков минут к нему присоединяется Гарри и начинает готовиться ко сну, ко всем мыслям прибавляется ещё одна, яркая и особенно тревожная. Рон думает о том, что Гермиона осталась там у костра наедине с Малфоем. Ему это не нравится. В конце концов, он же волшебник, и его шестое чувство или внутренний голос — называйте как хотите — сильны. Они нашёптывают Рону факты, смешанные с домыслами, и он представляет, как Гермиона теряет бдительность и Малфой умудряется завладеть её палочкой. Рон представляет, как она разочарована и зла, но ничего не может поделать, когда Малфой заклинанием отбрасывает её прочь. Рон представляет, как он наносит ей увечья, а после сбегает, грозясь привести Пожирателей прямо на место их стоянки. Рон представляет, как Малфой придвигается к Гермионе и берёт за руку, а она склоняет голову ему на плечо, и они смотрят в огонь, думая каждый о своём. И пламя с треском уничтожает сухие ветки.

***

Рон не в силах отвести взгляд. Он выглядывает из-за дерева, прячась за стволом, как преступник, и смотрит, смотрит, не моргая, но не может поверить своим глазам. Малфой обнимает Гермиону, и она позволяет ему. Не отталкивает, не вырывается, не спорит, а обнимает в ответ и прячет лицо у него на груди. Как будто доверяет ему. Рон видит, как она вцепляется в рукав его свитера, а пальцы Малфоя путаются в её растрёпанных волосах. Чёртовы идеальные аристократические пальцы. Накатывает приступ тошноты, и Рон поспешно отворачивается. Возможно, его разум затуманен, и на самом деле этого нет. Всего этого нет. Рон уходит прочь, по пути пиная ногой пожухлую листву.

***

Спустя время Малфой и Гермиона возвращаются в палатку, и Рон снова не может отвести взгляд — теперь от цепочки, которая выделяется на малфоевской бледной шее. Он встаёт, выпрямляется, вскидывает подбородок, сжимает кулаки, но Гермиона делает шаг вперёд, прежде чем Рон успевает вымолвить хоть слово. — Мы можем доверять ему, поэтому он тоже будет носить медальон, — говорит она строгим тоном, который не допускает возражений. — Чтобы дать нам отдохнуть. Рон смотрит на Малфоя; в их взглядах равное количество неприязни. Проблема не в том, что медальон у Малфоя — пусть отравляет его организм, Рону всё равно. Дело даже не в том, что он способен обмануть их и выкрасть его, — Рон будет начеку и не позволит этому случится. Одно волнует Рона: тот факт, что Гермиона — сообразительная и разумная Гермиона! — так просто сдаётся и пригревает змею на груди.

***

Рону кажется, что он вот-вот выплюнет лёгкие; кровь громко шумит в ушах. Он несётся через лес, ломая ветки и перепрыгивая корни. Деревья — враги, которые задерживают его. Они же друзья, потому что принимают на себя большинство проклятий. Сбоку раздаётся жуткий треск, когда цветная вспышка врезается в сухой ствол. Рон забирает вправо. У него нет плана, но, возможно, если он сумеет оторваться… Вдруг краем глаза Рон улавливает движение в просвете между кустами. Он видит их. Ну конечно. Малфой бежит за ней — хотя Гермиона ясно дала понять, что им стоит броситься врассыпную. Она лишь на пару шагов впереди, и он будто следует в точности по её следам. Малфой отбивает заклинания, а когда Гермиона спотыкается — не даёт ей упасть, подталкивает вперёд, а сам успевает вырубить егеря, который преследует их двоих. Рон смотрит, как тот летит вперёд, ударяясь головой о корни, и не замечает, как ему самому в спину прилетает заклинание. Он глухо вскрикивает и, падая, видит испуганный взгляд Гермионы и невероятно раздражённый — малфоевский.

***

Рон морщится от боли. Голова раскалывается, и грудь горит. Вероятно, у него сломано минимум одно ребро, а правую икру жжёт от задевшего его Инсендио. Но всё же боль притуплена из-за скачущего адреналина. Рон выпрямляется и, зажав палочку в руке, спешит к пошатывающемуся Малфою. — Отдай её мне, — приказывает он сиплым голосом. Ноги еле держат его, и Рон толкнул бы хорька, если бы не… — Отвали, Уизли. Малфой дёргает подбородком и, стиснув челюсти, прижимает Гермиону к груди. — Что с ней? Она в сознании? — Гарри поднимается с земли и тоже оказывается рядом с ними. Он тянет руку к волосам Гермионы, и Рону вдруг хочется ударить его. Он еле отдёргивает себя. — Всё в… Просто отвалите. У Малфоя разбита голова, и кровь заливает его лицо. Он пытается утереться плечом и морщится, когда не выходит. Рон мог бы наложить очищающее, но, конечно, не станет. Малфой медленно опускается на колени, его руки белеют от напряжения, но он так и не выпускает Гермиону. — Ты… Тебе нужно… — внезапно раздаётся еле различимый шёпот, и они все замирают. Гарри глупо открывает рот, и Рону хочется щёлкнуть по подбородку, чтобы захлопнуть его. — Помолчи, Грейнджер, — отрывисто бросает Малфой, но в голосе нет той же неприязни, что была там мгновением ранее. — Бадьян, — упрямо бормочет она; её веки трепещут, но глаза так и остаются закрыты. — И кровевосстанавливающее. В моей сумке. Она вздрагивает, и Малфой, перехватив её поудобнее, мягким движением отводит волосы с её лица. Они спутанные и влажные от смеси грязи, пота и крови. — Да, хорошо, — неожиданно мягко, почти ласково говорит он. — Как скажешь. Он вскидывает голову и смотрит прямо на Гарри. — Поттер, её сумочка. Гарри завороженно смотрит на них и несколько секунд никак не реагирует. — Поттер! Встрепенувшись, он начинает суетливо оглядываться, а затем, опомнившись, призывает её заклинанием. Рон стоит над ними и наблюдает, как Гарри роется в бездонной сумке, пока Малфой уговаривает Гермиону не шевелиться, а после они в четыре руки достают зелья, поят её, обрабатывают раны… Неизвестно сколько времени проходит, когда Рон наконец приходит в себя и чувствует, как адреналин спадает и боль занимает своё правящее место. Только это не похоже на боль от повреждений. Рону кажется, что он что-то упускает.

***

Рон в ужасе смотрит на медальон, а после переводит взгляд на меч в своей руке и глубоко вздыхает. Он чувствует коварную смесь неуверенности и тревоги; они отравляют его и заставляют сомневаться. — Ты можешь, Рон! — с напором говорит Гарри. — Ты должен! Его энергия, его непоколебимый тон заставляют Рона собраться. — Скажи, когда будет пора, — сипло просит он. Гарри кивает. — На счёт три. Рон впивается взглядом в медальон; тот вибрирует, будто его распирает изнутри. Крестраж не хочет быть уничтоженным и явно планирует бороться за своё существование. Но это не останавливает отсчёт: — Один. Два. Три. Давай! Последнее слово звучит змеиным шипением, и медальон распахивается. Гарри вцепляется в него обеими руками, и Рон почти было замахивается. Но мешкает на долю секунды. Дальше всё спутывается: гулкий голос, образы, крики Гарри, темнота, прорывающаяся прямо к сердцу и сжимающая внутренности. Рон продолжает держать меч, но чувствует, как трясутся руки и уходят силы. Ярко-красные глаза прямо перед ним гипнотизируют, заставляют бросить всё. — Бей! Он заносит меч. Но именно в этот момент прямо из медальона возникают две полупрозрачные фигуры. Рон пятится, краем глаза замечая, как Гарри, не удержав медальон, падает назад. — Ты так хотел уйти — и должен был сделать это. Рон знает этот голос и знает, кому он принадлежит. Гермиона, грозная и величественная, красивее, чем в реальной жизни, возвышается над ним. Её образ расплывается серебристым свечением, но взгляд кажется пугающе реальным. Рон сглатывает. — Ты здесь никому не нужен. Ты не приносишь никакой пользы. Ты жалок, отвратителен, ничтожен. — Ты — ничтожество, Уизли. Рон узнает вторую фигуру до того, как слышит голос. Малфой стоит рука об руку рядом с Гермионой, его лицо полно презрительности и жестокости. Его кожа блестит и переливается, как змеиная чешуя, а глаза испепеляют Рона, заставляя поёжиться. — Не слушай их! Бей, Рон, ну же! Но Рон не может. Он завороженно смотрит, как фигуры поворачиваются лицом к друг другу, сплетаются в жарких объятиях, целуют друг друга со страстью, с нуждой, с вожделением. Этот образ вызывает такую тоску, что сердце сжимается. Но даже сквозь мучения на краю сознания возникает еле уловимая мысль. Превозмогая муки, Рон сосредотачивается на ней и понимает: этот поцелуй выглядит… Неестественно. Рон чувствует озноб, пробивший тело, и снова заносит меч. Требуется лишь одно усилие — и он совершает его. Фигуры исчезают мгновенно, не оставив после себя даже дымки, Гарри ахает, а медальон со страшным скрежетом и визгом раскалывается надвое. Рон уничтожает крестраж.

***

Рон падает на землю, отбрасывая меч. Ощущение такое, будто он снова может дышать. Он запрокидывает голову. Каждый вдох — это свобода, чистая, ничем не замутненная. Словно груз сняли с плеч, словно в глазах посветлело, словно спали оковы. Рон глубоко дышит и думает, вспоминает, осознаёт. Всё произошедшее в последние месяцы проносится перед глазами, и ему одновременно стыдно и радостно, что наконец этот кошмар закончен. Он фокусирует взгляд на Гарри, который сидит напротив, замерев, будто не знает, что сказать или сделать. — Мне нужно поговорить с Гермионой. — Рон, послушай… Глаза Гарри печальные, полные сожаления, и он хмурится и поднимается с земли, немного покачнувшись. Рон поднимается следом — легко и энергично. Тело, свободное от уз, поёт. — Я знаю. Гарри, я… Мне просто надо кое-что ей сказать, ладно? Гарри открывает рот, и Рон готов поклясться, что может предугадать каждое его слово. Но Рону всё равно. Он спешит обратно в палатку.

***

Он видит их, как только оказывается внутри. Малфой и Гермиона стоят в центре палатки лицом к друг другу — прямо как в его видении. Руками он обхватывает её лицо и путается пальцами в прядях у висков, а она держит его за предплечья и прижимается к нему всем телом. Рон видит: Драко Малфой целует Гермиону Грейнджер. Но он неловким покашливанием прерывает этот момент. Малфой стремительно разворачивается к нему, задвигая Гермиону себе за спину. Рону все ещё хочется ударить его, и он не думает, что это чувство куда-либо денется, по крайней мере, в ближайшее время. — Что вы делаете? — вырывается у него. В тот же мгновение Малфой резко требует: — Где, чёрт возьми, вас носило? И Гермиона спрашивает: — Что случилось? Рон смотрит на неё. Лицо Гермионы пронизано беспокойством, тревогой, но облегчение смягчает её черты. Она оглядывает Рона, вероятно, в поисках повреждений. И ощутимо расслабляется, заметив, что он не ранен. — Где Гарри? — Он в порядке, — хрипло отвечает Рон и повторяет: — Что вы делаете? Не то чтобы ему нужен ответ, но это единственный осмысленный вопрос, на который он способен. Однако Малфою это, кажется, не нравится. Он шагает вперёд, сжав кулаки, и Гермиона пробует его остановить, вцепившись в предплечье: — Драко, не надо. — Мы целовались. Рон нелепо кивает: он заметил. Он вообще много чего заметил за последнее время и хочет поделиться этим с Гермионой. — Мне нужно поговорить с тобой, — обращается он к ней, но это, видимо, бесит Малфоя ещё сильнее. Он делает ещё шаг к нему, его глаза сверкают прямо как у туманного образа, порождённого крестражем. Рон морщится. — А знаешь почему, а, Уизли? — Мерлин, Малфой! — грубо окликает его Гермиона, но он отмахивается и делает последний шаг. Миг — и Малфой прямо перед ним. Рон смотрит на него, изучает, пытается понять. — Потому что меня она любит, а тебя нет. И у него получается. Рон кивает и, глянув на Гермиону из-за плеча Малфоя, ободряюще ей улыбается. — Я… знаю. Он на самом деле знает. И наконец признаётся в этом самому себе.

***

Позже Рон отведёт её в сторону под подозрительный взгляд Малфоя и объяснит, как уничтожил медальон. Он был подвластен ему слишком долго, поддавался пагубному влиянию, испытывал отравляющие эмоции, ненавидел. Ненавидел Малфоя и тот факт, что он получал нечто, что, как думал Рон, он хотел для себя. Гермиона хлопнет его по груди и заявит, что она никакое не «нечто». Рон улыбнётся. А после искренне попросит у неё прощения и расскажет про появление туманных образов, про их слова и действия. Гермиона ахнет, но Рон покачает головой, заявив, что именно в этом крестраж прокололся, ведь не смог убедить его. Почему? Потому что, каким бы страстным и жадным ни был поцелуй двух призраков, в нём кое-чего не хватало. В нём не было любви. Тогда как между настоящими Гермионой и Малфоем она есть. И Рон, пожалуй, даже не против этого.